Нора Хесс - Прекрасная пленница

– Я не трогала ее, Длинный Шаг.

Роксана выкрикнула:

– Ты лжешь! Ты помогала Эзу, ловила и держала меня.

Пойманная на лжи, девушка бросила злобный взгляд в сторону белокожей женщины, которую она так ненавидела. С силой вырвав руку, она отбежала на безопасное от индейца расстояние.

– Интересно, что делает белая женщина в лесу одна?

Длинный Шаг угрожающе поднял руку, наступая на нее. Она издала испуганный крик, но успела проскочить мимо него и выбежать за дверь. Дверь захлопнулась. Роксана вытянула руку, чтобы остановить индейца:

– Пусть уходит, Длинный Шаг. Она не виновата.

Одно мгновение краснокожий изучал лицо белой женщины. Он понял, что она говорит искренне. Бледнолицая женщина, показалось ему, понимает, что Белая Звезда не властна над собой. Он серьезно кивнул:

– Белый человек дотронулся до нее и испортил ей жизнь. Она навсегда потеряла свою честь.

Он был сейчас совершенно спокоен и показался Роксане почти благородным, когда повел ее к скамье рядом с очагом. Он подбрасывал в очаг дрова до тех пор, пока огонь не разгорелся хорошенько. Потом положил руку ей на плечо и сказал торжественно:

– Дров хватит, и ты здесь в безопасности. Ты остаешься. Я пойду и приведу твоего мужчину.

Она схватила его за руку. Дрожащим голосом она сказала ему:

– Длинный Шаг! Я никогда не смогу отплатить тебе за то, что ты сделал для меня сегодня.

– Не надо платить, – усмехнулся индеец.

Ничего не говоря больше, он нагнулся, подхватил на плечо тело Джонсона и вышел из хижины.

В проеме вигвама Келеб видел, как индейские женщины суетятся вокруг огня, готовя еду для тридцати своих мужчин, многочисленных скво и детей.

Келеб был пленником в лагере ренегатов – уже целых два месяца. Он вздохнул и обвел взглядом заснеженные верхушки сосен. Когда он впервые открыл здесь глаза, снега еще не было.

Первые четыре дня он испытывал сильную боль. Он метался в лихорадке и не имел ни малейшего представления о том, где он. Чьи-то мягкие руки переворачивали его, обмывали его рану, меняли повязки. В беспамятстве он решил было, что это Белая Звезда так заботится о нем. Он вспоминал, что он пытался прогнать ее от себя:

– Убирайся от меня, красная дрянь. Ты сделала это со мной.

Но когда он окончательно пришел в себя, то увидел рядом незнакомую индейскую девушку, которая, сидя на коленях, меняла ему повязку. Бедро распухло и стало вдвое больше обычного, вокруг резаной раны расползлась страшная краснота. От прикосновений рана горела огнем, и Келеб понял: «Если начнется гангрена, мне конец».

Девушка не оставляла его и всю ночь напролет смачивала рану раствором, приготовленным из коры какого-то дерева. К утру опухоль начала спадать и перестала гореть. Прошла и лихорадка, но вдруг его начал бить озноб. Заметив это, девушка сбросила с себя одежду и, к его изумлению, проскользнула под одеяла и прижалась к нему.

Обняв его руками, она прошептала:

– Маленькая Олениха будет греть тебя.

Келеб припомнил это и улыбнулся. С тех пор девушка не один раз согревала его таким образом.

Он отыскал глазами ее тонкую грациозную фигурку в группе скво, хлопотавших по хозяйству, и почувствовал волнение в чреслах. Она была восхитительна в постели. Это была вторая девственница в его жизни, и длинными холодными ночами он обучал ее тому, что ему так нравилось.

Он подумал и о той, другой девственнице, которая тоже ему нравилась, и за которую он готов был отдать жизнь; и тело его на этот раз успокоилось. Что делает она в эту минуту? Помогает Летти готовить еду? Тут он с ужасом подумал, что она уже могла выйти замуж и сейчас готовит ужин для Сета.

Он вспомнил, как она накрывала его копной своих золотых волос, как обнимала нежными руками, и застонал. Мысль о том, что она обнимает Хейла, была ему невыносима, и он приказал себе не думать о Роксане.

Келеб стал размышлять о Сете. Он мог поклясться, что, по крайней мере, дважды видел того в лагере. И всякий раз Сет уединялся с вождем и вел с ним долгие разговоры. И совершенно определенно он несколько раз видел среди индейцев и Белую Звезду. Он был почти уверен, что в первые дни именно она ухаживала за ним.

Но он по-прежнему не доверял ей и считал, что его захватили именно благодаря ей. Он десятки раз спрашивал себя, почему. Что она этим выиграла – отомстила? Что нужно от него ренегатам? Чем он мог быть им полезен?

Келеб долго размышлял об этом, но пока не мог найти ответ. С ним хорошо обращались, даже сделали младшую дочь вождя его скво. Он усмехнулся: старый хитрый волк наверняка подослал ее, чтобы шпионить за ним. Выздоравливая, он обнаружил к тому же, что его вигвам охранялся по ночам. Старик надеялся не только на Маленькую Олениху.

Помимо ночной охраны ничто не ограничивало его свободы в пределах лагеря. Но однажды, когда он забрел в лес, он обнаружил, что в затылок ему дышит полдюжины индейцев.

Он потянулся к своему меховому ложу и достал трубку. Не может быть, что отсюда нельзя убежать. Он должен вернуться в поселок и узнать, что происходит в штате.

Задул ветер, сдувая снег с сосновых веток. Келеб сильно проголодался, в желудке у него урчало.

Когда старуха скво подошла к своему мужу сказать, что еда готова, Келеб тоже поспешил наружу. Вождь, до этого важно восседавший на потертом одеяле, вышел из вигвама. Ему первому подали еду, и только после этого остальные индейцы сгрудились вокруг почерневшего котла, висевшего над огнем. Когда все расселись вокруг костра, за своей порцией подошел и Келеб – он был здесь пленником и знал свое место.

Маленькая Олениха принесла ему миску, щедро наполненную кусками нежнейшего мяса. Он поблагодарил ее улыбкой, и она уселась позади на корточках, ожидая от него приказаний.

Еда была вкусной, но Келеб никак не мог привыкнуть есть руками. Чавканье и причмокивание, доносившиеся со всех сторон, вызывали у него тошноту.

Индейцы не разговаривают за едой, поэтому ужин скоро был закончен. С довольным ворчаньем краснокожие набивали свои трубки и рассаживались для отдыха. По знаку вождя женщины и дети разделили еду, оставшуюся в котле, между собой и расселись, не приближаясь, однако, к теплу костра.

Сквозь клубы дыма Келеб разглядывал лицо вождя. Это был странный человек, его нельзя было разгадать. Этот старый индеец вел себя по отношению к нему не как враг, но и дружескими его манеры тоже нельзя было назвать. Холодные глаза, смотревшие с этого сурового лица, как бы предупреждали, что он убьет не задумываясь, если это будет нужно.

Послышались шаги – кто-то бегом приближался по снежной тропе. Индейцы и Келеб повернули головы в ожидании. Из лесу появился молодой индеец. Он легко добежал до вождя и стал что-то быстро и тихо говорить ему. Вождь внимательно слушал. Когда бегун закончил, вождь повернулся к Келебу и резко приказал:

– Коулмен, иди в вигвам.

Келеб равнодушно пожал плечами и удалился. Маленькая Олениха последовала за ним. Келеб уселся на свое ложе и стал внимательно наблюдать за разговором индейцев.

Он старался казаться равнодушным, но чувствовал, что должно произойти что-то важное, и он обязательно должен был узнать, что.

Индейцы не расходились от костра до конца дня. Иногда они говорили тихо, иногда снова принимались кричать. Келеб пытался расслышать их слова, но вигвам стоял слишком далеко.

К вечеру внезапно налетели тучи, и рано стемнело. Начинался сильный буран и снегопад. Снег был такой сильный, что индейцы быстро разбежались по своим домам. Келеб заметил, однако, что старшие удалились в вигвам вождя.

На лице Келеба появилось мрачное выражение. Они что-то замышляют, подумал он.

Вигвам вождя стоял в сосновой роще, на расстоянии десяти ярдов от вигвама, в котором жил Келеб. А что, если ему пробраться за деревьями к вигваму и попытаться услышать, о чем они говорят? Но что ему делать с девушкой, наблюдавшей за каждым его движением?

Пришла ночь. Ветер усилился. На белом снегу лагерь казался призраком. Вдруг Келеб напрягся. Из леса возник белый мужчина и прямиком направился в вигвам.

Сердце Келеба забилось, кровь застучала в ушах. Он должен узнать, кто этот человек. Но как? Он встал и начал шагать. Как же ему избавиться от маленькой скво? Он посмотрел на нее – она сидела у огня и шила ему рубашку.

Он улыбнулся. Он придумал. Выход был так прост, что, если бы это пришло ему в голову раньше, он сбежал бы уже несколько недель назад. Он растянулся на ложе и жестом подозвал к себе девушку. Она радостно подошла и устроилась рядом.

Умелыми пальцами он начал ласкать ее тело. Когда он почувствовал, что она ослабела от страсти, он навис над ней, опершись на локти. Она нежно улыбнулась ему и закрыла глаза, ожидая поцелуя. На одно мгновение он замер, а потом кулаком резко ударил ее в подбородок. Почувствовав, что она потеряла сознание, он испытал угрызения совести и прошептал: «Прости».

Он быстро поднялся, но вдруг замер и опустился на колени. Снаружи кто-то был. Может быть, к нему приставили охрану? До этого момента никаких часовых не было, и он еще подумал, что из-за непогоды они не считают нужным охранять его.

Вдруг за завываниями ветра он услышал прямо позади себя звук рвущейся ткани. Он обернулся и увидел длинное лезвие, разрезавшее шкуры, которыми был укрыт вигвам. Широко раскрыв глаза, он наблюдал, как лезвие исчезло и появились смуглые пальцы, раздвигавшие разрезанные части. В разрезе возникло лицо Длинного Шага.

Келеб чуть не вскрикнул от неожиданности, но краснокожий сделал предупреждающий знак, призывая его к молчанию. Индеец удовлетворенно кивнул, увидев лежавшую без сознания девушку, и знаком призвал Келеба следовать за ним.

Келеб переступил через тело девушки и вылез наружу. Длинный Шаг дотронулся до его плеча и кивнул в сторону леса. Келеб потряс головой и прошептал:

– В том вигваме что-то происходит. Туда вошел белый человек, и я хочу знать, кто он.

Однако Длинный Шаг взял его за плечо и прошептал ему в самое ухо:

– Потом. Ты нужен сейчас своей женщине.

Келеб уставился на индейца:

– Женщина? О какой женщине ты говоришь?

– С золотыми волосами. Твоя жена.

Он нужен Рокси? Он не верил. Он был последним, кто был ей нужен… или кого она хотела бы видеть. Он пронзительно посмотрел на индейца.

– Зачем я нужен ей?

Потянув его за плечо, Длинный Шаг позвал:

– Пойдем. Я расскажу тебе по дороге.

Снежная буря не кончалась. Они шли, и Длинный Шаг рассказывал обо всем, что произошло в хижине.

Келеба охватил гнев. Как мог посметь этот Эз Джонсон или кто бы то ни было другой дотронуться своими грязными руками до Роксаны, до ее прекрасного тела – ему была невыносима эта мысль. На какую-то долю секунды он разозлился даже на своего индейского друга за то, что тот убил Джонсона и лишил его удовольствия сделать это самому.

Уже за полночь они подошли к хижине. Сквозь снегопад они разглядели тусклый огонек, мерцавший внутри. Келеб вздохнул. Он устал как собака, рана ныла. Он подивился выносливости Длинного Шага. После такого пути человек должен чувствовать себя смертельно уставшим.

Келеб громко постучал в покосившуюся дверь. Голос, который он так хорошо помнил, спросил осторожно:

– Кто там?

– Я и Длинный Шаг, а кого вы ждете? – отозвался он.

Он услышал ее удивленный вскрик. Его сердце упало. Он был прав – она ожидала увидеть Сета.

Заскрипели ржавые петли, и дверь открылась. Келеб смотрел на нее и не мог ничего с собой поделать.

Она по-прежнему была завернута в одеяло, и он видел ее гладкие ноги. На плечи падали вьющиеся золотые волосы, которые казались живыми в мерцании огня.

Он проглотил комок в горле и отвернулся от нее.

– Кого же должен был привести Длинный Шаг? Разве я не твой мужчина?

Она слушала, как он произносит эти слова, и думала: «Такой же, как всегда, – презрение и ненависть».

Ей захотелось задеть его. Сделать так, чтобы с лица его исчезла эта холодная самоуверенность. Холодным, лишенным выражения голосом она ответила:

– Ты не мой мужчина. Ты никогда им не был.

Он опустил глаза, чтобы она не прочла в них боль, которую причинила. Поборов себя, он отозвался с пренебрежением:

– Правда? Ты имеешь в виду, что Сет, этот джентльмен, занял мое место?

Она обернулась и посмотрела ему прямо в глаза:

– Мы с ним поженимся весной. Если ты спрашивал об этом, то я отвечу «да».

Последовало молчание. Келеб потерял все самообладание. Ее слова ранили его неожиданно сильно. Справившись с собой, он нашел в себе силы спокойно спросить:

– В самом деле? А ты сказала ему, кто был первым?

Его оскорбительные слова пощечиной хлестнули ее по лицу. Роксана сжала кулаки и закричала:

– Я ненавижу тебя, Келеб Коулмен. Я ненавижу тебя до боли.