— Лера, ты что? — мачеха подошла к нашему с Гайне столику. — Резко исчезаешь, сухо попрощавшись, не звонишь, не пишешь, отец волнуется, а теперь еще делаешь вид, что мы не родственники. Ты очень некрасиво себя ведешь в последнее время.

Мне кажется, я готова сейчас придушить Наталью. Мысленно молю мачеху поскорее уйти и не позорить меня еще больше перед Гайне.

— Наталья, прошу прощения, я занята. Давай поговорим позже, я позвоню, как освобожусь, — все. Больше мне нечего ответить. Гипнозу эта женщина тоже не поддается.

Посмотрела на начальника, который со странным интересом рассматривает моих родственниц — словно каких‑то необычных зверушек в зоопарке увидел.

— Кхм, Лерочка, — сменила тон на ласковый мачеха. — А ты не познакомишь нас со своим спутником? Все же ты такая скрытная, ничего не рассказываешь, со своими друзьями не знакомишь, а ты ведь для меня как дочь, и я правда волнуюсь. Вы не против, если мы присядем? Так редко удается увидеться с Лерочкой, — говоря это, моя 'мамочка' с сестрами нагло присели за стол, пододвинув себе свободные стулья из‑за соседних столов.

Готова накрыть голову руками и взвыть. Что обо мне Гайне подумает?

Смотрю на закаменевшего, явно недовольного начальника. Катастрофа. Стараюсь мимикой выразить извинение за своих родственниц.

— Валерия Николаевна, мы уходим, — спокойно и очень четко произнес мой босс. От тона мужчины по спине пробежал холодок, и мне захотелось немедленно встать и не уйти, а убежать. Подальше от родственниц и начальника.

Едва сдержала неуместный смешок при виде смешно выпучившей глаза мамочки и смутившихся сестер.

Гайне подозвал официанта, что‑то быстро ему сказал и встал. Поднялась со своего места вслед за боссом.

Ушли в гробовой тишине. Мои родственницы не проронили ни звука. Но шок временный. Уверена, вскоре мне начнут названивать с требованиями рассказать, что это за мужчина такой. Несмотря на реакцию Виктора, Наталье такой типаж 'властного брутального мужчины' наверняка пришелся по вкусу. Вот что хорошего? По мне, так для жизни нужен кто‑то более мягкий, заботливый. Как мой папа, например.

Но Гайне определенно молодец, и сейчас я получила удовольствие от вида растерянных родственниц.

Не спеша вернулись в машину. Спустя минут пять — не знаю, чего мы ждали — автомобиль плавно тронулся с места, и всего минут через десять я приехала домой.

С Виктором мы ни о чем не говорили, мужчина не задал мне ни одного вопроса. Видимо, я окончательно упала в глазах своего начальника, и тот решил, что узнавать теперь что‑то про меня совсем не интересно.

По пути к дому Гайне произнес:

— Завтра выходной, так что можете явиться на работу попозже — к девяти.

М — да.

— Спасибо, Виктор Эдуардович.

Вежливо распрощалась с начальником в лифте и уже через минуту оказалась в своей квартире.

Правда, не успела я пройти в комнату, как в дверь раздался звонок.

Очень удивилась. Посмотрела в глазок. За дверью стоит водитель моего начальника. Мужчина пожилой, но мало ли. Взяла на всякий случай перцовый баллончик и только после этого открыла дверь. Заметила в руках мужчины множество свертков.

— Да?

— Валерия Николаевна, Виктор Эдуардович сказал занести к вам все это.

— Что это?

— Мне не известно.

— Ладно, проходите.

Водитель прошел в коридор, поставил свертки и вышел из квартиры.

— Подождите.

— Да, Валерия Николаевна?

— А как вас зовут? — кажется, мужчина удивился. Мне же удивление не понятно. Что такого в том, чтобы узнать имя человека, с которым буду видится, возможно, не один раз.

— Игорь Семенович.

— Приятно познакомиться, Игорь Семенович, — закрыла дверь. На чай приглашать нет смысла, поскольку кухни как таковой у меня нет.

Заглянула в свертки, удивилась. В одном из больших пакетов оказалась та самая красиво упакованная коллекция дорогих напитков, а в других свертках с прозрачными пластиковыми коробочками нашла еду из ресторана и даже тот десерт, что я не доела, только новый.

И куда я дену эту еду? Да еще так много. Холодильника‑то нет, есть я уже не хочу.

Но вообще мне очень приятно сейчас.

ГЛАВА 6

Чудесное субботнее утро. Светит яркое еще теплое солнце, в парке тишина.

Я спешу на работу.

Зевающие сонные дежурные охранники на меня даже не посмотрели. В компьютере зависли. Наверное, фильм смотрят.

В коридорах пустынно. Захожу без всякой толчеи в лифт, спокойно еду наверх. И тут на одном из этажей лифт останавливается, чтобы впустить еще желающих подняться.

Заходит всего один человек. Мужчина. Уже печально знакомый мне мужчина.

Вот подстава.

— О, какая встреча! — довольно ухмыляется Радов. Мужчина встал так, что перекрыл мне все возможности для экстренного выхода из лифта. Дверь плавно закрылась, и лифт поехал вверх. — Ну, вот теперь ты попалась.

Молчу и с надеждой смотрю на экран, отсчитывающий этажи. Ехать мне осталось недолго, а там что‑нибудь придумаю. Распылять перцовый баллон в лифте плохой вариант, да и в отличие от сока, подобное нападение на акционера мне точно никто не простит.

Радов буравит меня довольным взглядом, а потом медленно и демонстративно подносит руку к панели управления лифтом и нажимает кнопку «стоп».

У меня душа в пятки ушла.

Мужчина, явно наслаждаясь ситуацией, сложил руки на груди и облокотился плечом на одну из стен лифта.

— Ну что, сознаваться будешь?

— В чем? — осторожно интересуюсь я.

— В том, что немецкий знаешь и вылила сок на меня не случайно. Я в твоем личном деле посмотрел, точно знаешь. Чего не сказала‑то? Сразу сок лить. Хотя ладно. Признаю. Правильно сделала. Так и надо с зарвавшимися хамами поступать — соком охлаждать. Пока ты первая из женщин, что продемонстрировала мне подобный протест. Другие только млеют, что бы я ни сказал.

Кхм.

Надо воспользоваться своим временным служебным положением и изъять из своего дела всю личную информацию. Правда, она есть еще и в компьютерной базе у кадровиков — тут придется давать взятку нашему программисту Женечке.

— Я не сказала ничего потому, что в той ситуации демонстрировать свои знания я посчитала для себя невыгодным. Вдруг вы на следующем заседании опять решили бы высказаться, или кто‑то еще. Тогда я тоже была бы в курсе. Да и толку, что вы бы узнали — хотите сказать, что устыдились бы и попросили прощения?

— Нет, конечно. Но определенно, был бы впечатлен, хотя и меньше, чем вылитым соком.

Радов открыто улыбнулся.

— Прошу прощения, за свои слова. Это все на самом деле не к тебе конкретно относилось. У нас с Чудовищем свои… хм… в общем, общаемся мы так. Мир?

— Вы тоже извините меня за сок, Андрей Александрович. Может, нажмете уже на кнопку отмены остановки? Я на работу опаздываю.

— Я не верю, что вы меня простили, — сказал Радов, не спеша выполнить мою просьбу.

Да что этот Радов ко мне прицепился? Женщин мало?

— Чего вы хотите от меня, Андрей Александрович?

— Номер телефона и согласие вечером вместе поужинать. Если согласишься, поверю, что простила. Один вечер в моей компании, и обещаю, больше навязываться не стану.

Я в шоке.

— Извините, я сегодня не смогу.

— Завтра?

— Нет.

— Так, либо ты соглашаешься на сегодня или завтра, либо мы сидим в этом лифте, пока техники не хватятся, а в субботу этого долго может не случится.

— Мне правда некогда, у меня очень напряженная работа.

— Это да. Давай так. Чудовище я беру на себя, и в воскресенье у тебя будет выходной, днем встретимся.

— Как это вы его возьмете на себя? — осторожно интересуюсь я.

— Это уже не твои проблемы, детка. Тебя это никак не коснется. Ну так что, сидим здесь до посинения и даем повод для слухов, или ты соглашаешься на завтра?

— Хорошо, но только недолго.

— Ну, это как пойдет.

Акционер нажал на нужную кнопку, и лифт вновь двинулся вверх.

— Я за тобой заеду завтра.

— Не надо.

— Почему?

— Встретимся около работы, хорошо?

— Да почему?! Детка, ты странная.

— Мне так удобнее. А если вам что‑то не нравится, можете не соглашаться и вообще забыть о моем существовании, — с надеждой посмотрела на Андрея. В чудо мало верится, ну а вдруг.

— Э, нет, так просто ты не отвертишься, но ты реально со странностями. Взяла сбежала от меня тогда. Я вообще глазам своим не поверил, когда ты к метро помчалась. Думал, ты просто цену себе набиваешь, отказываясь сесть. Тебя, может, обидел кто, что ты так мужчин боишься?

Задержала дыхание. Вроде бы Радов себя показывает как оболтус, шутник, хам и бабник, но, похоже, он гораздо серьезнее, чем кажется, и почти сразу сумел понять обо мне больше, чем бы я хотела показать.

Ничего не ответила, поскольку лифт наконец‑то пришел на мой этаж. Вылетела из кабинки, словно птица из клетки, и только когда дверь лифта закрылась, а Радов остался внутри, смогла спокойно вздохнуть.

Опоздала ровно на одну минуту.

Взглянула на рабочий телефон. Вызов от шефа уже был. Плохо.

Как можно быстрее подготовилась к началу работу. Сделала кофе и пошла к начальнику.

Встретил босс меня хмуро. Гайне пробуравил меня недовольным взглядом, посмотрел на чашку кофе, что я поставила на стол — тоже, кстати, недовольно так взглянул.

— Вы опоздали, Валерия Николаевна, хотя я и так дал ва возможность прийти позже.

— Приношу свои извинения, Виктор Эдуардович.

— Еще одно опоздание, и вы уволены. Итак, задание на сегодня.

На автомате включила диктофон, но сама не слушаю. Так страшно сейчас стало. Я была на грани увольнения из‑за опоздания в минуту. Теперь буду на работу стараться приходить минимум за час.

Гайне говорил долго, решив, видимо, загрузить меня работой на весь день и всю ночь.

— И кофе заберите, — решил так закончить Виктор список дел для меня. — Вместо него чай принесите. Тот же сорт, что и вчера.

О, а мы еще и в сортах чая, оказывается, разбираемся. Монстр, а не человек.

Ушла реально загруженная заданиями. Сегодня суббота, никого нет, так что работа только на рабочем месте с личным архивом и компьютером, ну и самим Гайне. Но от этого не легче. Помочь некому — придется как‑то самой справляться.

Ушла сегодня с работы в девять. И… да, Гайне действительно чудовище. В восемь я освободилась, сдала все, что от меня требовалось из документов начальнику, и уже надеялась, что меня отпустят домой, но не тут‑то было. Виктор ничего не сказал и не дал новых заданий.

Я тогда вернулась в приемную. От нечего делать скачала самоучитель по китайскому языку. Надо же уровень повышать — мне не понравилось, что на встрече с китайцами я не поняла, о чем там говорилось. Час сидела, грызла гранит науки, а потом без двух минут девять со мной связался Гайне, сказал, чтобы собиралась домой.

В девять из кабинета вышел сам начальник, закрыл свой кабинет, повернулся ко мне:

— Вы готовы, Валерия Николаевна?

— Да.

— Идемте.

Недоумевала по поводу того, куда и зачем мне идти, недолго. Мы пришли на стоянку к автомобилю Гайне. Водитель Виктора уже эдак привычно распахнул передо мной дверь авто.

Села.

— Куда мы? — поинтересовалась у севшего рядом Гайне.

— Домой.

— А почему я с вами? Я могла бы и сама прекрасно дойти.

— На улице уже темно. Это небезопасно.

Это я целый лишний час просидела на работе ради своей же безопасности? Тем более в восемь было еще не так уж и темно.

Еду в машине уже совершенно спокойно, за время своего знакомства с новым начальником поняла, что Гайне можно не опасаться, приставать и уж тем более флиртовать со мной босс не будет.

— Завтра тоже к девяти приходите, Валерия Николаевна, — сказал мне вместо прощания, когда зашли в подъезд, мой начальник.

Хм, получается, Радов не стал договариваться с Виктором на завтра. Или не захотел.

Придя домой, включила телефон, который отключила, придя утром на работу. Дело в том, что мне еще вчера стала Наталья названивать, я не брала трубку — не хотела разговаривать, но и отключить телефон не могла, вдруг бы начальник позвонил.

Итог — сорок пропущенных за ночь от Натальи. Удивительно, что мачеха не задействовала в деле доставания меня отца, но еще не вечер.

Ну вот, что я и говорила.

На ожившем телефоне высветились сообщения о множестве пропущенных вызовов.

Восемь вызов от папы, двадцать три от Натальи и сестер, три раза звонили подруги, и пять вызовов от… Радова.