— Я вдруг понял, что не могу обманывать тебя. Не могу признаться в том, что у меня нет денег. Не могу рассказать, как жил раньше.

— У тебя нет денег?

— Их совсем немного.

— Что ж, и у меня их нет. Я запуталась в долгах.

Мы сворачиваем на узкую тропинку, петляющую между огромными серыми валунами.

— Чем же ты занимался прежде? Ты и правда был шпионом?

— Какое-то время. Это было довольно скучное занятие, совсем неинтересное. Я должен кое в чем тебе признаться, Кэролайн. Дело в том, что я… понимаешь, женщины платили мне за…

— За что?


Мистер Николас Конгриванс

Я отвечаю короткой, не очень приличной фразой. Она опускает голову. Ее плечи дрожат. О Боже, она плачет.

— Кэролайн! Должно быть, ты презираешь меня. Я…

Беру в ладони ее лицо… Она… смеется? Не знаю, как относиться к этому — радоваться или обижаться?

— Они платили тебе за это?

— Да.

Она прислоняется к огромному валуну и заливается от хохота:

— Ты не шутишь?.. Думаю, что с ними у тебя получалось лучше, чем со мной! Я не заплатила бы тебе ни шиллинга. О Боже, Конгриванс, я в жизни так не смеялась!.. Так как же все происходило?

Она возвращается на тропинку. Что она хочет услышать?

— Ну, как ты находил своих… жертв?

Я иду рядом и не могу взглянуть ей в глаза.

— Я заводил знакомство со скучающими замужними дамами или богатыми вдовами.

— Такими, как я?

— Да, и с такими, как ты. Ты представить себе не можешь, как много женщин ищут романтики. Особенно романтики с эксцентричными иностранцами.

— И как же ты соблазнял их?

Она останавливается и впервые за все время смотрит мне прямо в глаза.

— Покажи!

— Показать?.. Что показать?

— Ну… что ты делал.

Я вспоминаю свои жалкие попытки разжалобить ее рассказами о своем разбитом сердце. Мне это не удалось. Она, выражая нетерпение, стучит ногой.

— Конгриванс, я жду.

— О Боже!

Я оглядываюсь.

— Что с тобой?

— Я не вижу тропинки.

— Какой тропинки?

— Тропинки с курганом… грудой камней. Должно быть, мы спустились слишком низко.

— Какой же ты обманщик! — Она с улыбкой смотрит на меня. — По-моему, там ручей. Я хочу пить.

Мы выходим к ключу, бьющему из скального разлома. Ветви рябины, потяжелевшие от кремовых соцветий, склонились над небольшой запрудой.

— Крестьяне считают, что рябина — дерево эльфов, — замечаю я и смываю грязь с лица.

— Надеюсь, эльфы не дадут нам умереть от жажды.

Она подносит к моему рту сложенные ладони. Я пью прозрачную студеную воду и целую ее пальцы.

— Я люблю тебя, — говорю шепотом.

— Мне кажется, ты сказал это, чтобы я не приставала к тебе с расспросами. Но я хочу знать.

— Кэролайн, тебе не кажется, что на сегодня достаточно унижений? Ты унизила меня в присутствии слуг, ты вволю поиздевалась надо мной. Теперь я даже не уверен в том, что смогу иметь детей.

— Поиздевалась? Прости, но ты понятия не имеешь о том, что значит это слово. Сначала ты лгал мне, потом предал меня, а затем вынудил стать содержанкой другого мужчины! По крайней мере заставил меня так думать! И после всего этого ты еще разыгрываешь идиотский спектакль с разбоем!

— Это была задумка брата. Он думал, что ты станешь больше уважать меня, если я приду на помощь и спасу тебя от разбойников. Но что касается моральных принципов, то ты тоже далеко не безгрешна! Так быстро согласиться стать содержанкой!

— Ты сам это подстроил! Ты просто идиот, Конгриванс!

Она разворачивается, бежит вниз по холму и исчезает в зарослях деревьев у лощины. Я никогда не был здесь раньше. Стоило бы подняться наверх и поискать тропинку, но не оставлять же Кэролайн одну!

Я спускаюсь следом и оказываюсь в тени густо растущих деревьев. Мягкий мох заглушает шаги. Вокруг тихо и сумрачно. Останавливаюсь. Только журчание воды в роднике нарушает тишину.

— Кэролайн! Где ты? Смотри под ноги! Мой покойный отец любил расставлять силки и капканы.

— Чепуха. Они давно проржавели.

Ее голос раздается где-то рядом.

— Где ты?

— Я здесь. Не могу выбраться.

С трудом пробираюсь сквозь заросли ежевики. Кэролайн срывает с куста спелые ягоды. Ее губы стали совсем черными. Мне так хочется поцеловать их. Выбившиеся пряди волос падают на плечи и грудь. Моя дивная, чудесная Кэролайн.

— А мне осталось что-нибудь?

Она кладет мне в ладонь спелую ягоду.

— Как, только одна?

— Большего ты не заслужил.

Беру ее за руку и веду через заросли. Куда же идти? Прежде всего нам следует выйти к роднику. Мы идем на шум воды, переступая поросшие мхом корни, и выходим на небольшую прогалину. Лучи солнца пробиваются сквозь переплетенные ветви деревьев.

— Я жду, Конгриванс.

Она садится на валун, кладет руки на колени и внимательно смотрит на меня, словно ждет начала представления.

Я пожимаю плечами:

— Я представлялся иностранцем. Дамам это очень нравилось. Я давал понять, что хочу соблазнить их. Довольно часто они дарили мне подарки — украшения, драгоценности и даже оплачивали жилье. Иногда я рассказывал им о своих финансовых затруднениях, и они одалживали мне денег. Все они были дамы состоятельные. Не буду скрывать, некоторые из них нравились мне. Думаю, почти все они понимали, кто я такой и каковы мои намерения.

Я замолкаю: Совсем недавно то же самое я пытался проделать и с Кэролайн. В отличие от остальных она не поддалась ни на мою лесть, ни на другие уловки и ухищрения.

— Покажи, как ты это делал. Представь, что хочешь соблазнить меня.

Я опускаюсь перед ней на колени и беру ее руку. Сейчас я скажу то, чего никогда раньше не говорил ни одной женщине. Я расскажу ей правду о себе.

— Мое имя Николас Конгриванс. Я незаконнорожденный сын своего отца и сводный брат герцога Тируэлла, с которым ты хорошо знакома.

Я медленно освобождаю ее плечи и руки от дорожного плаща.

— Это правда. Я хорошо знакома с ним. Сходство между вами я отметила сразу же.

Она расстегивает пуговицы на моем сюртуке.

— Моя мать, француженка, была любовницей герцога. После ее смерти отец привез меня в свой дом. Я рос вместе с братом. Он был на год моложе меня. Все шло хорошо, пока скоропостижно, во время верховой прогулки, не скончался мой отец. Брат унаследовал титул, а я никак не мог смириться с его новым статусом. А потом мы поссорились из-за женщины. Она была молочницей.

Я стягиваю кружевную косынку с ее декольте.

— Я не желаю слышать о других женщинах.

Кэролайн шутливо надувает губы и кладет руки на колени.

— Она взбивала чудесное масло, но не была такой красивой, как ты. У нее не было такой нежной кожи, таких восхитительных плеч.

Я расстегиваю ее платье, покрывая поцелуями ее шею и плечи.

— Значит, вы поссорились?

Она опять протягивает руки к моему сюртуку и продолжает расстегивать пуговицы.

Я скидываю его на землю.

— Мы поссорились. Я уехал из Англии. Все думали, что я погиб. Прошло много лет. Каро, не задуши меня платком. И вот я повстречал чудесную женщину. Она упала в обморок, я подхватил ее на руки и в тот момент полюбил навсегда.

— Как ты смеешь говорить о другой женщине?

Она прикрывает грудь платьем.

— Я дурно обошелся с той женщиной. Брат, с которым мы помирились, решил помочь. Он предложил мне пост управляющего в поместье. С тех пор я не покладая рук строю для нее дом.

Я прикасаюсь губами к ее ладоням и принимаюсь расстегивать корсет, в то время как она снимает с меня сорочку.

— И вот теперь мой добрый брат отдал все, что причиталось мне по наследству, кредиторам своей любовницы…

— Так это были твои деньги? Я думала, что Тируэлл…

Она бросает сорочку на траву.

— Мои. Я даже не предполагал, что они существуют. Он обещает вернуть мне то, что осталось. К сожалению, денег совсем немного… Мне не хотелось вводить тебя в заблуждение, но…

Ее руки заняты моими бриджами.

— Уверена, со временем ты сможешь заработать. А теперь мне хочется, чтобы ты продолжал вводить меня в заблуждение. Пожалуйста.

— С удовольствием, моя любимая.

Время остановилось. Мы ничего не слышим вокруг. Ни пения птиц, ни шума воды. Только громкое биение наших сердец.

Я открываю глаза и через пряди ее волос вижу затерявшуюся в траве тропинку. Она выведет нас к дому. Держась за руки, мы выходим из тени деревьев на залитый ярким солнечным светом холм.

— Это было неплохо, Конгриванс. Пожалуй, я смогла бы написать пару рекомендательных писем.

— Благодарю вас, мадам. В этом нет необходимости. Я собираюсь жениться.

— Постой. — Она внимательно смотрит на меня. — Ты и в самом деле решил, что я соглашусь выйти за тебя?


Леди Кэролайн Элмхерст

Он испугался. Я с трудом сдерживаю смех.

— Но… я скомпрометировал тебя. Разумеется, ты должна выйти за меня. Мой брат не позволит нам жить во грехе. Что скажут его арендаторы? Он так печется о своей репутации! И потом, я построил дом… для тебя. У меня есть жалованье и работа. У меня есть обязательства.

Бедный Ник. Бедный Ник! Он, кажется, стыдится своих мозолей, старой одежды, стоптанных сапог. Он стыдится слов «жалованье», «работа», «обязательства».

— Конечно, здесь совсем не так, как в Лондоне, — продолжает он. — Но по соседству живут весьма уважаемые и довольно симпатичные люди. Здесь устраивают приемы, балы и…

Он пытается подобрать слова и не находит их. Он машет руками, как настоящий итальянец. Он пожимает плечами, как истинный француз.

— Кэролайн, я так люблю тебя!

Он уходит вперед по заросшему вереском склону.

— Да ты с ума сошел! — кричу ему в спину. — С чего ты взял, что я соглашусь выйти за тебя? Ты с самого начала только и делал, что врал!

— Что? — Он оборачивается. — Ты не права, Каро. Я рассказал тебе все. Быть может, мне не стоило делать этого. Признаюсь, меня страшит будущее. Но ты уже никуда не денешься от меня. Потому что мы любим друг друга!

Через заросли вереска я бегу к нему. Что ж, если я упаду, он подхватит. Как тогда.

— Ты уверен? — задыхаясь, спрашиваю я.

— В чем?

— В том, что это любовь?

Вот и все. Моя грустная история заканчивается. Не надо бежать, не надо скрываться. Я навсегда останусь с ним, а он — со мной.

Что ж, им удалось провести меня. Их тайный заговор увенчался успехом.

А может быть… все случилось так, как было задумано мной?

Эльфы и волшебницы. Цари и мастеровые. Амазонки и герцоги. Как давно это было. Они остались там. В заколдованном лесу. Прошел сон, и рассеялись колдовские чары. Теперь все случится наяву.

Он протягивает руку. И я с благодарностью принимаю ее.