— Ладно, что сделано, то сделано, — тяжело вздохнул Марк. — Я что–нибудь придумаю…

Элизабет робко улыбнулась и вернулась к подготовке одного из дел, которым они занимались. Но в голову лезли мысли, которые весьма отдаленно относились к работе. Она просто не могла не думать о Роберте Уотсоне. Человек, еще вчера имевший все блага, о которых другие не могли даже помыслить, сегодня превратился почти в изгоя. Уголовные дела об изнасилованиях, как она знала из курса уголовного права, — самые сложные для судопроизводства. С одной стороны, невероятно сложно что–то безоговорочно доказать, а с другой — обвиняемому почти невозможно избавиться от косых взглядов до конца жизни. Разве что за его защиту возьмется по–настоящему блестящий специалист по уголовному праву. Или если оно будет подготовлено таким профессионалом, как Марк, — Лиз уже несколько раз видела, как, благодаря его материалам, выигрывались практически «провальные» дела, после чего его клиенты с полным правом могли называться невинно оскорбленными и оклеветанными. Правда, уголовных среди них не было — специальностью Уотсона–младшего было гражданское и семейное право…

— …Лиз! Лиз! — Она вздрогнула от громкого окрика и поняла, что Марк зовет ее уже не в первый раз.

Ожидая очередного взрыва эмоций, она тревожно посмотрела на любимого, но тот только довольно улыбался.

— Похоже, я нашел выход, причем идеальный для всех, — похвастался Марк.

— Не терпится услышать, что ты придумал, — с готовностью поддержала его Элизабет. — Я рада, что ты не сердишься на меня больше. Поверь, милый, я не хотела…

— Ладно, я уже понял, — перебил ее Марк, небрежно махнув рукой. — Ты извини меня, что я так на тебя набросился, но ситуация и в самом деле очень запутанная. На самом деле ты поступила, пожалуй, правильно, — и мне скорее следует тебя поблагодарить, чем ругать.

«Ну наконец–то осознал!» — чуть не сказала Элизабет вслух, но вовремя прикусила язык. Не хватало еще сейчас брякнуть Марку что–то такое, из–за чего он разозлится еще больше! Пусть уж лучше спокойно изложит свою гениальную идею, как распутать этот клубок, в который они все случайно угодили. Она готова была с радостью воспринять даже перспективу достать луну с неба, если бы это помогло!

— Ты сможешь со спокойной душой обналичить чек, и никто не посмеет ни в чем упрекнуть ни тебя, ни меня, если ты официально будешь работать на кого–то, кто работает на Роберта, — продолжил Уотсон. — Послезавтра возвращается из отпуска наш семейный поверенный, барристер мистер Девероу. Я договорюсь с ним, и ты продолжишь свою стажировку в его конторе.

Лиз замерла, не веря своим ушам.

— Но как же?.. Я думала… Мне казалось, что я стажируюсь у тебя, — еле слышно прошептала она. — Если не ошибаюсь, примерно полгода назад ты сам это предложил, а в перспективе имелось в виду и партнерство?

Марк укоризненно посмотрел на нее.

— Ты должна понимать, что мне придется временно отойти от юридических дел. Отцовская корпорация намного важнее, а я со дня на день должен буду приступить к исполнению обязанностей директора. Остались лишь формальности, и, как только меня утвердит совет директоров, ни о какой деятельности солиситора уже не сможет идти и речи. Все мои дела в некотором роде «унаследует» контора нашего семейного поверенного. И я не знаю, как надолго это может затянуться. Поэтому и твоя стажировка у меня так или иначе будет прервана на неопределенное время.

— Да, я поняла, — упавшим голосом произнесла Элизабет.

Она и не думала, что обвинение Роберта Уотсона повернется к ней такой неожиданной стороной. Ох, и как ей это не пришло в голову раньше?! Да, конечно, теперь Марк будет вынужден встать во главе крупной финансовой компании, а собственное дело закроет — по крайней мере, до тех пор, пока в его услугах не перестанут нуждаться. Судя по его недовольному лицу, он и сам был не в восторге от этого — бизнес никогда по–настоящему не интересовал преуспевающего юриста. Но он как младший наследник своего отца должен быть готов возглавить компанию в любой момент, когда понадобится, даже отказавшись от собственной карьеры и любимого дела, — именно так Марк понимал свои обязанности перед отцом и другими акционерами компании. Значит, контора Уотсона закрывалась, и в услугах помощницы или младшего партнера он более не нуждался…

— Да, и еще в самое ближайшее время мне придется уехать из Лондона по делам компании. Честно говоря, я голову сломал, пытаясь придумать, как поступить с тобой, — признался Марк. — Обещанное партнерство, видимо, придется отложить на неопределенный срок. Мне очень жаль, милая, но так уж сложились обстоятельства! Однако согласись, в таком повороте событий есть и свои положительные стороны. Работая с барристером, ты сможешь гораздо быстрее сделать карьеру. Если мистер Девероу порекомендует тебя в один из иннов, уверен, что уже через три года ты получишь высшее звание. Глядишь — через десяток лет тебя изберут судьей высшего суда или даже атторней–генералом! А может, к тому моменту, как я вернусь к юридической практике, уже мне придется проситься к тебе младшим партнером, — развеселился он.

Лиз слабо улыбнулась шутке. Даже собственное дело или позиция атторней–генерала — безусловно, почетная с любой точки зрения — казались ей сейчас весьма бледной заменой перспективы стать младшим партнером Марка, и, конечно, не столько из–за карьеры, сколько из–за их отношений. Ведь на табличке их конторы могло, в конце концов, значиться не «Уотсон и Смолвуд», а «Уотсон и Уотсон», если бы он сделал ей предложение. Но, похоже, этим мечтам пока не суждено было сбыться.

— Кроме того, — продолжал Марк, — я тут подумал и понял, что будет просто идеально, если именно ты займешься подготовкой для мистера Девероу дела Роберта.

— Я? — изумилась Элизабет. — Но ты никогда не доверял мне подготовку уголовных дел. У нас их и не было, кроме абсолютно пустячных! Я не занималась подобными вещами уже с тех пор, как закончила Оксфорд, да и там не славилась особым умением обращаться с криминальными делами. Нет, Марк, я не смогу!

— Откуда такая неуверенность? — Он сдвинул брови. — Ты прекрасно образованный специалист и схватываешь все тонкости буквально на лету. Я убежден, что мистер Девероу оценит твои умения столь же высоко, как и я, а может, даже и выше, потому что я к тебе все же пристрастен. Что же касается специфики, то, поверь, уголовные дела почти ничем не отличаются от гражданских и административных!

— Кроме того, что от них зависит нечто большее, чем просто крупный штраф или исправительные работы? — в отчаянии переспросила Лиз. — Марк, очнись! Речь ведь идет не о каком–то человеке с улицы, которого ни ты, ни я не знаем и никогда не узнаем! Твоего брата могут посадить в тюрьму на много лет по очень серьезному обвинению! Его делом должен заниматься настоящий профессионал, а не начинающая помощница солиситора со стажем в полгода!

— Его делом и будет заниматься профессионал — мистер Девероу, — отрезал Марк. — А ты будешь готовить по нему материалы — я об этом договорюсь. Не волнуйся, все, что ты найдешь, он прекрасно обработает и интерпретирует! От тебя потребуется только предварительная работа, и я уверен, что ты отлично справишься.

— Но я могу что–то пропустить или не заметить! — всплеснула руками Лиз. — Даже в гражданских делах я порой допускала ошибку и ты всегда меня поправлял, а тут — такая ответственность, да еще и касающаяся твоего брата! Как ты можешь проявлять такую легкомысленность?!

— Как раз потому, что это касается моего брата! — рявкнул он. — Я не желаю, чтобы в столь интимных делах моей семьи копались посторонние! Мало ли что там может выплыть наружу! А ты почти член семьи, Лиззи! И я точно знаю, что ты ни при каких обстоятельствах не позволишь, чтобы какие–то гадости, касающиеся этого во всех отношениях дурно пахнущего дела, просочились в прессу. Кроме того, Роберт же уже заплатил тебе за услуги, разве нет? Ты не считаешь своей обязанностью как–то отработать этот гонорар?

Реплика про то, что она уже почти член семьи, несомненно, польстила бы Лиз, если бы была произнесена в более теплой обстановке. Но подобная ответственность сейчас пугала ее. Однако еще больше задело ее то, что фактически высказал Марк.

— Ты считаешь, что в прессу может попасть что–то, что еще туда не попало? — Она проговорила это так, словно сама сомневалась в своих словах. — В твоей семье есть какие–то страшные тайны, которые надо скрывать ото всех? Или ты думаешь?.. — Лиз так испугалась своей неожиданной догадки, что даже не закончила фразу.

— Да, я так думаю! — с вызовом ответил Марк. — Думаю, что может оказаться и так, что Роберт на самом деле виновен в этом дурацком изнасиловании!

— Не может быть!

— Ты не знаешь его так хорошо, как я! Он способен еще и не на такое. Не знаю, что у него там получилось с этой девицей, но если Роберта разозлить, он вполне может потерять над собой контроль. Он не из тех, кто спокойно принимает отказ — ни в бизнесе, ни в любовных отношениях. И если девушка вдруг решила, что он для нее недостаточно хорош, это бы задело Берта. Уверен, он не хотел этого, но, в конце концов, случайно могло получиться…

— Чушь! — фыркнула Лиз. — Марк, ты просто не имеешь права даже думать так! Послушай сам, что ты говоришь! Как ты можешь подозревать в насилии собственного брата? Подобных «случайностей» с порядочными людьми не бывает!

— Вот видишь: это еще один повод к тому, чтобы делом занималась именно ты! — подчеркнул Марк. — Ты веришь в то, что клиент невиновен, — а это самое главное. При такой исходной уверенности юрист всегда работает лучше, чем когда у него есть какие–то сомнения. Прошу тебя, ты должна за это взяться!

— Ты же сам неоднократно мне говорил, что я еще не готова к серьезным делам! Я не очень хорошо работаю со свидетелями, иногда пропускаю какие–то точки опоры даже в прецедентах… Уверена, что у мистера Девероу целый штат сотрудников, которые гораздо более компетентны, чем я.

— Ну что ж, — холодно проговорил Марк, — раз ты не хочешь, то никто, конечно, не сможет тебя заставить. У мистера Девероу, разумеется, помощников достаточно — недаром его контора считается одной из лучших в Лондоне. Просто лично я думал о том, что если ты поможешь выиграть дело Роберта, то ничто уже не помешает мне ввести тебя в семью. Никому и в голову не пришло бы протестовать против невестки, которая оказалась настолько полезной старшему сыну и наследнику титула. Но раз ты к этому не готова, то не стоит и говорить о подобном.

Лиз так и замерла с открытым ртом. Это был удар, попавший точно в цель. Конечно, Марк был абсолютно прав: если сейчас лорд и леди Бенсингтон не в восторге от нее, то, когда она поучаствует в спасении Роберта, ситуация может коренным образом измениться. И, пожалуй, из «девушки совершенно не нашего круга» она может превратиться в очень даже подходящую невесту для Марка. Не говоря уже о том, что и в глазах Роберта Уотсона ее рейтинг тоже повысится, и, возможно, он почтет за лучшее забыть чрезвычайные обстоятельства, при которых им пришлось встретиться впервые. Эта мысль определенно нравилась Лиз.

Но все же с ее стороны было бы сущей глупостью и безответственностью взять на себя подготовку этого дела. Элизабет надеялась, что Марк постепенно будет все больше и больше вводить ее в курс подготовки более серьезных дел, что первые шаги в большой юриспруденции она сделает под его чутким руководством. А неизвестный барристер Девероу, наверное, сочтет, что слишком много чести приставлять куратора к новоиспеченной помощнице, принятой на службу лишь по протекции клиента. И она окажется один на один с важнейшими документами и свидетелями, от которых будет зависеть жизнь Роберта Уотсона. Не говоря уже о том, что если она провалит это дело, то сэр Ричард и леди Дафна не просто не придут в восторг от перспективы свадьбы Элизабет с их сыном, но уже категорически и навсегда отлучат ее от дома.

— Ну и что ты решила? — нетерпеливо спросил Марк. — Мне договариваться с мистером Девероу?

— Марк, мне это кажется слишком рискованным, — покачала головой Элизабет. — Я с радостью буду стажироваться у него, если он позволит, но делом твоего брата придется, наверное, заняться кому–то другому.

— Очень хорошо, — сухо проговорил он. — Тогда, в принципе, на сегодня ты свободна. Можешь идти домой — я сейчас закрою контору.

— Не сердись на меня, пожалуйста, — робко попросила Лиз.

Он вздохнул и посмотрел на нее с неожиданным для девушки разочарованием.

— Ничего, я все понимаю. Просто думал, что это дело, как бы ни цинично это звучало по отношению к Роберту, может облегчить нам с тобой жизнь — в некотором роде. Подумай — может быть, ты все–таки решишь, что можешь взяться за него?.. Думаю, что и сам Роберт предпочел бы, чтобы именно ты занималась подготовкой материалов по столь щекотливому для нашего семейства вопросу.

Марк взглянул на нее с такой надеждой, что Элизабет не смогла сразу сказать нет, а только покачала головой. Он сразу сделался прохладно–отстраненным и погрузился в чтение свода законов, демонстративно не обращая внимания на свою помощницу. Она в тягостном молчании собрала свои вещи и, вежливо попрощавшись, вышла из конторы. На прощание Марк все же бросил, что он ей позвонит перед отъездом из Лондона, и Элизабет вздохнула с облегчением — все же он разгневался на нее не до полного разрыва.