Кристина Лорен - Прекрасное начало

– Еще как. А теперь заткнись.

Беннетт помог мне забраться в лимузин и надел на глаза повязку, туго затянув концы на затылке. Она была плотной и широкой, закрывая едва ли не все лицо – этот подонок догадался, что я стану подсматривать. Я полностью ослепла.

Зато я остро чувствовала, как он садится рядом, окутывая свежим запахом шалфея, и лижет мне ключицу.

– Ты что, собираешься трахнуть меня прямо в машине? – спросила я, слепо цепляясь за него.

Урчащий смех эхом отозвался во всем теле, и Беннетт переключил внимание на другую ключицу, а сам принялся неспешно задирать мне свадебное платье.

Пальцы защекотали колено, потом внутреннюю часть бедра и добрались до тонких, мало что прикрывающих трусиков, чтобы тут же оттянуть их и заскользить по голой и влажной плоти.

– Черт, – прошипел он. – Проклятие. Хлоя. – В меня глубоко нырнули сразу два пальца. – Кажется, сегодня я не смогу быть нежным.

Запрокинув голову, я подставила его губам шею и прошептала:

– Вот и славно. Нежности я сегодня не хочу.

– Это же наша брачная ночь, – притворно ужаснулся он. – Разве мне не следует возложить тебя на перину и доставить неземное удовольствие всеми мыслимыми и немыслимыми способами?

Вцепившись ему в запястье, я поглубже протолкнула в себя пальцы.

– На перину, значит? Если только ближе к утру, когда я вся буду в синяках.

Беннетт рассмеялся – так порочно и многообещающе, что по спине побежали мурашки. Дыхание обожгло мое ухо, и он спросил:

– Так мне можно быть грубым?

В горле пересохло.

– Даже нужно.

– И я могу извращаться по-всякому? – Я кивнула, и он прорычал: – Скажи вслух.

Я прерывисто выдохнула:

– Я хочу, чтобы ты извращался. Был диким и грубым. Я хочу именно этого.

Он вывернул руку и просунул в меня третий палец, так глубоко, что я почувствовала прохладу обручального кольца и закричала. Большой палец тем временем вырисовывал круги возле клитора, не касаясь, впрочем, нужного места. Шум машин за окном стал тише – только колеса шуршали по асфальту.

– Мы уезжаем из «Коронадо»?

– Да.

– Едем в аэропорт?

– Я что, мало стараюсь? – раздраженно спросил Беннетт.

– В смысле? – смущенно уточнила я.

– Я тут трахаю тебя пальцами, а ты прислушиваешься к тому, что происходит на улице!

Он убрал руку, стащил меня с сиденья и поставил на колени – судя по всему, у себя между ног. Я слышала, как он ерзает, устраиваясь поудобнее. В тишине зазвенела пряжка ремня и вжикнула молния.

– Вот, – выдохнул он, обхватывая ладонью мой затылок. – Теперь отсоси мне.

И хотя слова были грубыми, держал он меня очень бережно – будто боялся, что его неудержимая страсть разрушит наш новорожденный брак. Мы, в общем-то, обсуждали, как это будет, когда два одиночества вдруг поженятся – что в наших отношениях ничего не изменится, – но теперь, судя по всему, Беннетту было не по себе.

Мы говорили, что брак – это просто два кольца и клочок бумаги.

Мы заверяли, что между нами все останется по-прежнему.

Мы обещали, что в спальне у нас не будет запретов. Мы никогда не станем стесняться своих желаний.

Однако сейчас, скользя губами и языком по округлой головке, я чувствовала, что Беннетт сжимает руки вместо того, чтобы запустить их мне в волосы. А еще сидит неподвижно, не толкаясь, как обычно, в горло.

Поэтому я сделала первое, что пришло на ум: с тихим чмоканьем выпустила его изо рта и откинулась на пятки.

В салоне воцарилась полная тишина, не считая частого мужского дыхания и шелеста колес.

Наконец ровным голосом он спросил:

– Что случилось?

«Что случилось?» Беннетт, ты меня убиваешь своей покладистостью…

Жаль, что я не могла видеть его лица, но он, слава богу, понял, чего я добиваюсь, потому что глубоко вздохнул и спросил:

– Какого хрена ты остановилась?

О да! Уже лучше.

– Сам знаешь.

Взяв за щиколотки, он рывком опрокинул меня на пол так, чтобы спиной я упиралась в сиденье напротив. Одним коленом Беннетт встал на обивку рядом с моей головой и, не говоря ни слова, ткнулся членом мне в губы, вынуждая открыть рот.

– Соси, – велел он, еле сдерживая злость и похоть.

Вцепившись мне в волосы, он принялся толкаться в горло – к счастью, пока не слишком глубоко. Потом выпустил многострадальную прическу и обхватил сильными большими руками лицо.

Машина вдруг остановилась, и Беннетт ладонью ударил по кнопке громкой связи, коротко бросив: «Подождите здесь», – после чего, хрипло постанывая, продолжил двигаться.

От его смачных ругательств я и сама возбудилась не на шутку – и, всхлипывая при каждом толчке, принялась качать головой, впиваясь пальцами в твердые ягодицы.

Я ничего не видела, но всякий раз, когда он погружался в горло и мягкие волоски щекотали губы, мне хотелось его так отчаянно, что я сосала изо всех сил, не давая ему отстраниться.

– Охренеть как хорошо, – хрипло бормотал Беннетт. Судя по отрывистым движениям, до оргазма было недалеко. – У тебя обалденные губы. И язык просто создан для минета.

Я обхватила ладонью мошонку, поглаживая чувствительную кожицу.

– Да-а-а, – простонал он и дернулся.

Еще один толчок – и Беннетт с низким рыком кончил мне в горло. Я сглатывала семя, а он медленно двигался, сбавляя темп, пока совсем не замер. Я подняла голову, и Беннетт провел пальцем по моей нижней губе.

Затем молча наклонился, приподнял мне повязку и поцеловал, сплетаясь языками.

– Скажи, что тебе нравится мой вкус, – прошептал он.

– Просто обожаю.

Беннетт задрал платье и сунул руку между ног, под кружево трусиков.

– А я обожаю твой рот. – Он подался ближе, явно улыбаясь. – Обожаю его трахать.

Сейчас он двигал пальцами нежнее, не пытаясь доставить мне удовольствие. Сочтя, что я говорю правду, он тихо хмыкнул, убрал руку и, судя по шелесту одежды, принялся застегивать брюки.

А потом вытащил меня из автомобиля, сказав:

– Идемте же, миссис Райан. Мы прибыли.

Судя по всему, мы были в отеле: то и дело тренькали лифты, по паркету гремели колесики чемоданов. Чужие голоса по мере нашего приближения затихали. Представляю, как странно мы выглядели: мужчина в смокинге, несущий на плече большую сумку, набитую бог знает чем, и босая невеста с завязанными глазами у него на руках.

– Мы что, в гостинице?

– Ш-ш-ш. – Беннетт поцеловал меня в висок. – Почти пришли.

Он нес меня так, будто я ничего не весила. Прильнув губами к его шее, я спросила:

– На нас все смотрят, да?

Беннетт покрутил головой и сдавленно фыркнул:

– Еще как.

Мы оказались в лифте, пахнущем на удивление знакомо. Неужели это все тот же «Коронадо», просто Беннетт возил меня кругами, чтобы ввести в заблуждение? И если так, то зачем?

Ехали мы в полной тишине, и я от скуки принялась считать этажи, пытаясь понять, где мы.

– Все хорошо? – спросил он.

Я кивнула. Лифт остановился, открывая двери, но Беннетт не двинулся с места. Значит, мы были не одни. Весело, наверное, случайным свидетелям за нами наблюдать. Они ведь догадываются, зачем молодожены едут в номер…

Наконец мы добрались до нужного этажа, и Беннетт понес меня по бесконечно длинному коридору.

– Хочу тебя, – прошептала я, задевая губами теплую кожу шеи.

– Еще чуть-чуть.

– Ты же не заставишь меня ждать?

– Только зайдем в номер, и я сразу тебя раздену. Уж не сомневайся.

Что-то в планировке отеля вдруг показалось знакомым.

Черт!

Ну конечно же.

Беннетт остановился, кое-как выудил из кармана ключ и отпер дверь.

Мне даже не пришлось снимать повязку, чтобы понять, где мы.

Он бережно поставил меня на пол, и я стянула с глаз шелковый платок. Да, это тот самый номер, в котором мы останавливались два года назад. Те же диван, кровать, балкон, кухонный уголок… Только стол другой – взамен того, сломанного.

Та самая комната, где мы впервые поняли, что не можем друг без друга жить.

Беннетт глядел на меня, пытаясь разгадать мою реакцию, но за последнюю неделю я слишком устала от всей этой свадебной суматохи, и теперь у меня шла кругом голова.

Стоя сзади, он поцеловал мне голое плечо.

– Все хорошо?

– Да.

– Мы так и не потеряли то, что обрели в этой комнате, – сказал он. – И кажется, наша ненависть-любовь получилась довольно счастливой.

– Ага.

Я повернулась к нему, гадая, когда он уже сорвет с меня платье и предастся разнузданному разврату прямо на ковре?

Однако взгляд у него был ясным. Беннетт шагнул ближе, целуя мне щеки и скулы.

– Ты так вкусно пахнешь…

– Что такое? Я думала, ты будешь грубым.

– В машине удалось чуток спустить пар.

Я закрыла глаза, чувствуя, как меня затапливают воспоминания.

– Никогда так раньше не поступала и уже не понимаю, как с этим справиться, – вспомнила я тот наш давний диалог.

– Я уже говорил тебе. Я не был ни с одной женщиной, кроме тебя, с тех пор как у нас это началось.

– Но это не значит, что ты бы не взял ключ, если бы его вложили тебе в руку.

– Давай объявим перемирие… Мне просто нужна эта ночь, – прошептал он, осыпая меня жадными поцелуями.

Я открыла глаза.

– И какие именно эпизоды той ночи мы воспроизведем?

Беннетт пожал плечами и улыбнулся, став на удивление молодым.

– Сцену в ванной, пожалуй, опустим, но я не против проснуться с членом у тебя во рту. – Он поцеловал меня и отстранился, чтобы заглянуть в лицо. – Если честно, Хлоя, я просто хочу снять уже это платье. Целую вечность не видел тебя голой.

Я с облегчением перевела дух, когда руки Беннетта скользнули по обнаженной спине, расстегивая крючки и сдергивая вниз юбку. На мне остался лишь кружевной бюстгальтер и самые крохотные в мире стринги.

Одним рывком он молча избавил меня от них, затем настала очередь бюстгальтера – он тоже разлетелся в клочья. Я невольно скрестила на груди руки.

– Ты собиралась сегодня что-то надеть? – кивнул он на сумку, валявшуюся у порога.

– Да…

– Обойдешься. Может, утром, а пока побудешь так.

Грубые нетерпеливые руки заскользили по моим бедрам, груди, животу…

– Теперь раздень меня.

Беннетт видел меня голой тысячи раз, однако сейчас все ощущалось гораздо острее. Ведь сегодня нас ждет не просто секс. У нас будет первая брачная ночь в шикарном номере, полном счастливых воспоминаний.

Эти слова – брачная ночь, брачная ночь, брачная ночь – эхом стучали в голове. Может, в лимузине Беннетт чувствовал себя так же – стремился сделать все правильно, чтобы сегодняшняя ночь отложилась в памяти на всю жизнь.

Трясущимися пальцами я развязала галстук и протянула его через воротник. Беннетт заметил мою дрожь, перехватил оба запястья одной рукой, а другую просунул между ног, надавливая на влажный клитор.

– Почему вы дрожите, миссис Райан?

Я раздраженно закусила нижнюю губу, но все-таки позволила себя поцеловать. От ритмичных поглаживаний клитора по всему телу растекалось тепло – но Беннетт тут же замер, дожидаясь ответа.

– Немного нервничаю, мистер Миллс, – призналась я.

Округлив глаза, он выпустил меня.

– Нервничаешь? Ты?! – Он то ли удивился, то ли был готов рассмеяться.

– Ну, просто…

– Ты – и нервничаешь?

О да, Беннетту определенно было очень весело.

Я сняла запонки и уронила их на пол.

– Смеешься надо мной?

Он медленно покачал головой, а вслух с дьявольской ухмылкой сказал:

– Да.

Взявшись за полы рубашки, я с силой дернула, и пуговицы застучали по ковру.

– Ты смеешься над своей невестой в первую брачную ночь?

– Ну конечно.

– Что же ты за чудовище? – шутливо упрекнула я, царапая ногтями живот.

Он ответил усмешкой, искривившей идеальные губы.

– Такое, которое будет трахать тебя всю ночь, чтобы наутро ты и встать не смогла.

Я рассмеялась, игриво толкнула его, и он впился в меня грубым поцелуем, кусая губы и впихивая в рот язык.

– Ну же, Хлоя, ты ведь знаешь, что я славный парень, – пробормотал он. – Просто погладь мне член – и, считай, ночь удалась.

Я провела ладонью по его торсу, чувствуя каждую впадинку и выпуклость. Беннетт с рычанием присосался к моей шее и стал шарить руками по голой спине и ягодицам.

– Кончай дурить и раздень уже меня, – процедил он сквозь зубы, скинул ботинки и наклонился, чтобы снять носки.

Я нетерпеливо дернула за язычок молнии и сорвала брюки вместе с боксерами. Беннетт усадил меня на кровать, встал передо мной на колени, придерживая за бедра, и принялся целовать пупок. В тусклом свете из ванной блеснуло обручальное кольцо.

– Мы женаты, – тихо сказал он, скользя губами по животу. – Тебе нечего бояться рядом со мной.