— Знать что? — закричала я. — Ничего не произошло! Он попытался меня поцеловать, а я отошла! Если ты видел что-то еще, то ты законченный лжец!

— Он пытался тебя поцеловать? — сказал Трентон низким и угрожающим голосом.

— Она, правда, отошла от него, — сказал Бишоп.

— Я устрою ему полный разнос. Позже.

— Отстаньте! — завизжала я, кидая в него полный бумажек ежедневник. Я схватила пальто и выбежала на улицу, но Бишоп уже выезжал с парковки. Затем вышел Трентон, и я заперла дверь на замок.

Трентон замотал головой.

— Меня достало это, Ками. Меня чертовски это достало.

Мои внутренности сжались так, что я едва могла дышать.

— Тебя достало.

— Да, меня достало. Ты ждешь, что я смирюсь со всем этим?

Горячие слезы обожгли мне лицо, стекая вниз по щекам струей.

— Я даже не целовала его! Ничего не произошло!

— Почему ты плачешь? Из-за него? Я в диком восторге, Ками!

— Нет, я плачу не из-за него! Я не хочу, чтобы это все закончилось! Я люблю тебя!

Трентон медлил, а затем затряс головой.

— Меня не ты достала, детка. Меня достал он, — сказал он, и его голос снова стал низким и пугающим. — И то, что он к тебе лезет, меня тоже достало.

— Прошу тебя, — прошептала я, дотянувшись до него. — Я объяснила ему. Теперь он все знает. Я думаю, это просто было завершение.

Он кивнул.

— Ты думаешь.

Я в ответ кивнула ему, умоляя глазами. Трентон вытащил ключи от своей машины.

— Он все еще в городе?

Я не ответила.

— Где он остановился?

Я сжала пальцы на уровне груди, а затем коснулась своих губ.

— Трентон, ты измотан. Это были адские несколько дней. Ты преувеличиваешь.

— Где, черт возьми, он остановился? — закричал он. На его шее и лбу вздулись вены, после чего его начало трясти.

— Я не могу тебе сказать, — ответила я, покачав головой.

— Ты просто не хочешь, — тяжело вздохнув, сказал он. — Ты просто… ты собираешься позволить ему выносить нам мозг и дальше?

Я промолчала. Я не могла сказать ему правду, так что это было бессмысленно.

— Ты любишь меня? — спросил он.

— Да, — заплакала я, пытаясь дотронуться до него.

Он дернулся.

— Почему ты не расскажешь ему, Ками? Почему ты не скажешь ему, что ты со мной?

— Он знает.

Трентон почесал нос рукавом и кивнул.

— Тогда все понятно. Единственный способ, чтобы он держался от нас подальше, если я набью ему морду.

Я знала, что это случится. Я знала это и все равно пошла на это.

— Ты обещал.

— Ты собираешься играть с этим? Почему ты его защищаешь? Я не понимаю!

— Я не защищаю его! Я защищаю тебя! — сказала я, качая головой.

— Я найду его, Ками. Я выслежу его и когда найду…

В кармане завибрировал телефон, а потом еще раз. Я вытащила его, чтобы быстр просмотреть. Трентон должно быть заметил выражение моего лица, потому как выхватил телефон у меня из рук.

— «Нам надо поговорить», — прочитал он. Сообщение было от ТиДжея.

— Ты обещал! — закричала я.

— Ты тоже! — выкрикнул он. Его голос обрушился сквозь темноту, отдавая эхом отовсюду. Но он был прав. Я дала обещание ТиДжею хранить его секрет, и еще одно — любить Трентона. Я не могла держать это все в себе. Я не буду больше встречаться с ТиДжеем. Пора было убедить его оставить меня в покое, но я не могла рисковать, зная, что Трентон последует за мной, и также я не могла встретиться с ТиДжеем, зная, что Трентон возненавидит меня.

ТиДжей мог уехать на следующий день, это было все, что я знала. Я должна была сделать это прямо сейчас.

— Я не понимаю тебя, Ками. Разве ты не порвала с ним? А?

Я поджала губы. Вина сейчас была непомерной.

— Всё не так.

Грудь Трентона тяжело вздымалась. Эмоции взяли над ним верх. Он швырнул мой телефон вдоль улицы, а затем стал расхаживать взад-вперед огромными шагами. Телефон приземлился куда-то в траву, рядом с уличным фонарем.

— Подними его, — сказала я спокойно. Он покачал головой. — Подними его!

Мой крик перешел на визг, когда я указала на фонарь.

Когда Трентон подошел, чтобы найти маленький черный телефон в темноте, я быстро подошла к джипу и захлопнула дверь. Двигатель завелся через секунду, и я резко вырулила с парковки. Трентон подбежал к моему окну. Постучал уравновешенно несколько раз, смягчив взгляд своих глаз.

— Детка, опусти стекло.

Я вжалась в руль, а затем посмотрела на него, чувствуя, как мои щеки вновь намокли.

— Прости. Я найду твой телефон. Но ты не можешь сесть за руль в таком состоянии.

Я уставилась на дорогу впереди, посигналив.

Трентон прислонился рукой к стеклу.

— Ками, если ты хочешь сесть за руль, хорошо, но не гони. Я отвезу тебя туда, куда ты захочешь.

Я покачала головой.

— Ты узнаешь обо всем. А потом это все испортит.

Трентон нахмурился.

— Что узнаю? Что испортит?

Я повернулась к нему.

— Я расскажу тебе. Я хочу рассказать тебе. Но не сейчас.

Я надавила на педаль и прибавила газу, выезжая с парковки. Опустив лицо, я снова зарыдала.

Трентон колотил в мое окно.

— Посмотри на меня, малышка.

Я сделала глубокий вдох, включила первую передачу, а затем подняла голову, смотря на дорогу.

— Ками, ты не можешь вести в таком состоянии… Ками! — громче прокричал он, как только я отъехала.

Я вырулила с парковки, когда пассажирская дверь распахнулась, и внутрь запрыгнул Трентон, тяжело дыша.

— Детка, остановись.

— Какого черта ты творишь?

— Остановись и дай мне сесть за руль.

Я выехала на улицу и направилась на запад. У меня не было запасного плана, как быстрее добраться до ТиДжея, а теперь, когда Трентон сидел в машине, я и вовсе растерялась. А потом меня осенило. Я просто отвезу его к ТиДжею. Пусть все выйдет наружу. ТиДжей втянул меня в это. Если бы он только оставил меня в покое, я бы не вляпалась в эту ситуацию. Но сперва нужно было дать Трентону остыть. Поэтому за рулем должна была быть я.

— Съезжай на обочину, Ками. — Воскликнул Трентон уже на грани, но впервые в моей жизни. Его накрыла тревога, хотя он и оставался спокойным. Как-то неопределенно.

Я хмыкнула и вытерла глаза рукавом.

— Ты возненавидишь меня, — сказала я.

— Я не собираюсь тебя ненавидеть. Съезжай, и я буду за рулем хоть всю ночь, если ты захочешь. Мы поговорим об этом.

Я покачала головой.

— Нет, ты возненавидишь меня, а я потеряю все.

— Ты не потеряешь меня, Камилла. Клянусь Богом, но ты едешь по этой ущербной дороге! Мы на краю города и дорога скоро станет еще хуже. Тормози, твою мать!

В тот же момент пара светящихся фар врезалась в меня. Я едва успела взглянуть на них краем глаза, а затем моя голова коснулась окна, разбив его на тысячи мелких кусочков. Несколько осколков вылетели наружу, но большая их часть упала мне на колени и оказалась в кузове моего джипа, когда он плавно скользнул по перекрестку и рухнул в канаву на другой стороне. Время остановилось на несколько минут, а затем мы почувствовали невесомость, когда джип начал вращаться. Раз. Два. А затем я потеряла счет, потому что перед глазами все помутнело.


Я проснулась в какой-то комнате с белыми стенами вокруг и белыми занавесками, которые предотвращали проникновение света внутрь. Я моргнула пару раз, пытаясь осмотреться. Вверху беззвучно работал телевизор, транслируя старую американскую комедию Сайнфилд. Провода и трубки тянулись из моих рук к двум вертикально стоящим рядом со мной шестам, а подключенные к ним мониторы равномерно издавали звуки. Маленькая коробка была прикреплена чем-то к переднему карману моей рубашки, провода следовали друг за другом, образуя круг на моей груди. Упаковка с прозрачной жидкостью свисала с шеста, снабжая меня равномерно поступающей жидкостью внутривенно. На конце трубки располагался кусочек лейкопластыря, который был приклеен к моей руке.

Потом я ощутила что-то под своими пальцами, напоминающее знакомые короткие каштановые волосы. Это был Трентон. Он лежал, отвернувшись от меня, прижавшись щекой к матрасу. Левая рука покоилась поверх моих ног, другая лежала между кроватью и креслом, обмотанная толстым светло-зеленым слоем гипса. На нем уже было несколько росписей. Имя Трэвиса было написано под надписью со словами: «Котик». Другая роспись была от Хейзел, припечатанная ярко-красной помадой. Эбби Эбернати подписалась как «миссис Мэддокс».

— Выглядит как маленькая гостевая книга. Трент не покидал твою палату, поэтому все, кто навещал тебя, подписали его гипс.

Я прищурила глаза, едва различая ТиДжея, сидящего в темном углу в кресле. Я опустила глаза вниз на гипс. Все братья Трентона подписались, даже его отец Джим, моя мама и все мои братья. Я даже увидела имена Кэлвина и Бишопа.

— Сколько я уже здесь? — прошептала я. Мой голос звучал так, словно я полоскала его песком.

— Со вчерашнего дня. У тебя на голове приличная рана.

Я подняла руку, пытаясь пальцами дотронуться до забинтованной головы. Слева на виске была марлевая повязка, и когда я попыталась слегка надавить на нее, острая боль отозвалась у основания скул. Я поежилась.

— Что случилось? — спросила я.

— Пьяный придурок пролетел знак «стоп» на скорости более шестидесяти. Он покинул место аварии, и сейчас находится в тюрьме. Трентон протащил тебя с милю до ближайшего дома.

Мои брови образовали одну линию, когда я взглянула на Трентона.

— Со сломанной рукой?

— В двух местах. Не знаю, как ему это удалось. Должно быть, адреналин помог ему. Врачи вынуждены были наложить ему гипс прямо в приемном отделении. Он отказался оставлять тебя. Даже на секунду. Даже, чтобы сделать компьютерную томографию. Все медсестры в него теперь влюблены. — Он улыбнулся довольно вяло и вряд ли от счастья.

Я осторожно села и как в фильмах увидела звездочки у себя в глазах. Я снова откинулась на кровать, чувствуя тошноту.

— Полегче, — сказал ТиДжей, вставая.

Я сглотнула. Горло пересохло и казалось, будто там скребли кошки.

ТиДжей подошел к маленькому столику в конце кровати и налил воды в стакан. Я взяла его у него и сделала маленький глоток. Затем я ощутила, как внутри меня вода все обожгла, хотя и была ледяная.

Я коснулась макушки Трентона.

— Он знает?

— Все знают. О тебе. О нас. Но не обо мне. Я предпочту оставить все как есть. Хотя бы на данный момент.

Я посмотрела вниз, чувствуя, как ком подступил к горлу.

— Тогда почему он здесь?

— По той же причине, почему и я здесь. Он любит тебя.

По моей щеке прокатилась слеза.

— Я не имела в виду…

ТиДжей покачал головой.

— Я знаю, милая. Не плачь. Всё будет хорошо.

— Правда? Теперь, когда все знают, все будет так неловко и напряженно и…

— Потому что это мы. Мы разберемся с этим.

Пальцы Трентона сжались. Его гипс переместился, и его рука упала. Он открыл глаза, покрутив головой, а затем дотронулся до плеча, испытывая явную боль. Когда он обнаружил, что я смотрю на него, он резко вскочил, наклонился и коснулся моей щеки левой рукой. Его переносица была опухшей, а под глазами виднелись фиолетовые синяки.

— Ты очнулась! — просиял он, изучая мое лицо.

— Я очнулась, — мягко ответила я.

Трентон коротко рассмеялся, наклонившись вниз, пока не коснулся моих коленей. Он обхватил мои бедра и нежно сжал, пока его тело сотрясалось от слез.

— Прости меня, — сказала я, не сдерживая обжигающих слез, которые текли вниз по лицу.

Трентон взглянул на меня и покачал головой.

— Нет. Это была не твоя вина. Какой-то пьяный ублюдок проехал на запрещающий знак и раскромсал нас.

— Если бы я обратила внимание… — всхлипнула я.

Он вновь замотал головой, умоляя меня замолчать.

— Шшш, нет. Нет, малышка. Даже тогда бы он влетел прямо в нас.

Он положил свою руку себе на затылок и его глаза прояснились. Он вздохнул.

— Я так рад, что ты цела. Твоя голова истекала кровью, и ты никак не просыпалась.

Его глаза сомкнулись, а в памяти, очевидно, проигрывалась снова та же картинка.

— Я чуть не сошел с ума, — произнес он и вернулся в обычное положение, лежа на моих коленях, а затем поднес мою левую руку к губам, осторожно целуя ее.