Утром пришли новости из больницы: состояние Блэйка немного улучшилось, но все еще оставалось критическим. Потом из Лондона приехал сэр Барклей Додсон.

Он был представительным мужчиной средних лет, с серо-стальными волосами и умным, проницательным взглядом красивых глаз. У него был завораживающий голос и безупречные манеры. Пауле, которая разговаривала с ним первой, он сразу понравился. Он вселял в нее уверенность и оказался отличным слушателем. Но Ивору, который по просьбе Паулы присутствовал при разговоре, сэр Барклей категорически не понравился. Голубые глаза сэра Барклея были слишком наблюдательными, казалось, они видели собеседника насквозь. Слушая рассказ Паулы о двух несчастных случаях, произошедших с Сигной, и последовавшем умственном расстройстве, доктор то и дело посматривал на Ивора и тоже не проникся к нему симпатией. Тот был уж чересчур вежлив и обходителен.

«Один из тех привлекательных людей, что имеют власть над женщинами и бессовестно этим пользуются. Не доверяю я таким», — к такому решению пришел сэр Барклей.

А вот Паула, красивая, с умными темными глазами, просто очаровательна, подумал он. Он гордился тем, что был убежденным холостяком. Всю свою жизнь он посвятил исследованиям, работе с душевнобольными людьми. Но, слушая Паулу и наблюдая за ее грациозными, совершенными движениями, он почувствовал волнение, которого никогда не испытывал в присутствии женщины. Он был уверен, что мистер Челлисон недостоин ее. А уж он-то разбирался в людских характерах.

— Мисс Владамир, я часто видел вас в балете, — сказал он, когда она завершила свой рассказ про Сигну. — И я всегда восхищался вашим великолепным танцем. Для меня огромное удовольствие познакомиться с вами. И пожалуйста, не волнуйтесь слишком сильно. Уверяю вас, что сделаю для вашей сестры все, что в моих силах.

«Будь ты проклят!» — подумал Ивор. Но Паула протянула доктору руку.

— Огромное вам спасибо, сэр Барклей, — сказала она.

Он склонился над рукой Паулы, а потом его отвели к Сигне. Он попросил, чтобы их оставили наедине. Сигна не привлекала его так, как ее сестра, — в Пауле ему виделось нечто особенное, — но он проникся к ней искренней симпатией. Сигна была такой юной и трогательной, но в то же время выглядела так, словно ей пришлось пройти через все круги ада.

— Расскажите мне все, — ласково попросил сэр Барклей, внимательно следя за ней.

Сигна рассказала ему всю свою историю.

— Я не сумасшедшая, сэр Барклей, как этот мерзавец заставил думать мою сестру, — закончила она. — Я вполне в своем уме. Уверяю вас, что Ивор Гардинер и Ивор Челлисон — одно и то же лицо.

Барклей Додсон помолчал, нахмурившись. Он быстро осмотрел ее голову, задал множество вопросов, потом сел обратно в кресло, барабаня по подлокотникам длинными пальцами. Наконец он сказал:

— Мисс Мэнтон… да, будем называть вас так, поскольку в данный момент не совсем ясно, какое же имя вы должны носить… Я совершенно уверен в одном.

— В чем? — живо поинтересовалась она.

— В том, что вы абсолютно нормальны, — ответил он. — Я могу узнать душевную болезнь, если сталкиваюсь с ней. Мне приходилось иметь дело с различными видами маний и галлюцинаций. Но вы в своем уме. Единственное, что нам надо доказать, — что этот Челлисон и ваш муж один и тот же человек.

Сигна покраснела и с облегчением вздохнула.

— Так вы не будете нянчить меня, как Паула? Вы поможете мне, сэр Барклей? — спросила она.

Он вспомнил красивое лицо танцовщицы, темные волосы, волнами спадавшие с высокого белого лба. Он подумал, каким ударом будет для столь чувствительной, темпераментной женщины связать себя узами брака с человеком вроде Челлисона, или Гардинера, — кем бы он ни был, — а потом обнаружить, что ее сестра говорила правду. Кроме того, Паула, похоже, заняла определенное место в его сердце. Итак, он решил помочь этой девочке и одновременно спасти Паулу от трагедии.

Он протянул Сигне руку.

— Да, я сделаю все возможное, чтобы помочь вам обеим, — сказал он.

Глава 16

Впервые после аварии перед Сигной забрезжил луч надежды. Она вздохнула и провела рукой по глазам.

— О, сэр Барклей, если бы вы знали, насколько лучше я теперь себя чувствую, ведь хоть кто-то мне верит!

— Бедное дитя! — сказал он. — Но будьте мужественны. Помните, вам надо позаботиться не только о сестре, но и о своем возлюбленном. Теперь слушайте — я еще раз поговорю с вашей сестрой. Я скажу ей, что не считаю ваш разум поврежденным, но попрошу разрешения наблюдать вас — присматривать за вами, понимаете? Тогда я смогу видеться с вами так часто, как мне будет нужно, а тем временем заняться и другими вещами, которые надо сделать как можно скорее.

— Например?

— Надо сейчас же отправить письмо в церемониальный дворец Сингапура.

— А почему не телеграмму?

— Можно и телеграмму, но вам нужно веское доказательство, которое можно предъявить вашей сестре, — копия свидетельства о браке между вами и этим человеком, Ивором Челлисоном, или Гардинером.

Сигна кивнула:

— Это докажет, что наш с ним брак действителен, — да. Но это не докажет Пауле, что Ивор Челлисон и есть мой муж.

— Вы в этом уверены?

— Боже мой, конечно да. Когда-то я имела глупость выйти за него замуж. Уж я-то хорошо его знаю! — с горечью ответила она.

Сэр Барклей прищурился и кивнул:

— Хмм. Что ж, следующее, что надо сделать, — это пустить по следу этого Челлисона хорошего детектива. Частного детектива, который все разнюхает и выяснит, откуда на самом деле взялся этот тип.

— А это можно сделать?

— Дитя мое, это делается по сто раз на дню.

— Но это же стоит…

— Вот о деньгах не беспокойтесь. Я человек богатый, холостой, вызовов у меня немного. Мне будет даже интересно потратить часть своих денег на разгадку этой тайны. История действительно захватывающая!

Глаза Сигны наполнились слезами.

— Спасибо, — выговорила она. — Но я все равно не понимаю, почему вы так добры ко мне, сэр Барклей.

Он прикурил сигарету и несколько минут сидел молча, наблюдая за тающим дымом. Он испытывал смешанные чувства. С одной стороны, он делал все это, чтобы помочь Сигне и доказать, что она не сумасшедшая. С другой стороны, им владело гораздо более сильное желание помочь танцовщице, Пауле Владамир. Впервые за всю свою хлопотную, лишенную эмоций карьеру он оказался в замешательстве — из-за самых красивых карих глаз, что ему доводилось встречать. Ему невыносимо было думать, что такая девушка потратит хотя бы день или ночь на Ивора Челлисона, который, если верить словам Сигны, собирался совершить двоеженство.

На прощание он пожал Сигне руку.

— С Челлисона не будут глаз спускать, — сказал он. — Я гарантирую вам это. А вы тем временем соберитесь с силами и не пытайтесь больше убеждать сестру в своей правоте. Пусть все прояснится само собой. Я буду следить за происходящим. И если мое мнение что-то значит, то скажу вам, что Ивор — сумасшедший. Причем опасный сумасшедший.

— Но если он женится на ней… — в испуге начала она.

— Я постараюсь предотвратить это, выяснив правду до того, как состоится свадьба, — перебил Сигну Барклей Додсон.

— Мне самой будет легче жить, если я смогу спасти Паулу. Я должна понести наказание за свое безумие, за этот тайный брак с Ивором. Но кто совсем не заслуживает страданий, так это Блэйк. Что же сделает он, когда узнает о моем втором замужестве!

— Мужайтесь, дорогая моя, — повторил сэр Барклей. — Недаром говорят: «Тьма сгущается перед рассветом». Кто знает, сколько прекрасного ждет впереди вас, вашу сестру, вашего Блэйка — даже после всего, что вы пережили?

Перед отъездом из Бэзинстоука он снова встретился с Паулой, на этот раз наедине. Паула с нетерпением стала расспрашивать его про Сигну.

— У нее и вправду помутился рассудок, да? — спросила она.

— Нет, — ответил сэр Барклей. — Дело не в этом. Мой диагноз покажется вам поразительным; но я считаю, что эта девочка абсолютно нормальна. Она не более сумасшедшая, чем вы или я.

Паула в изумлении воззрилась на него.

— Но все эти нелепые идеи… про замужество… потом, она перепутала моего жениха и этого человека из Сингапура! — запротестовала она.

— Я и сам всего не понимаю — пока, — ответил сэр Барклей. — Но я убежден в том, что ваша сестра в своем уме. Она потеряла память. Потом память к ней вернулась. Но она не из тех людей, каковых психиатры называют душевнобольными. В этом я не сомневаюсь.

Паула смутилась. В ее карих глазах застыло озадаченное выражение. Сэр Барклей Додсон считался лучшим психиатром в Англии. Как она могла спорить с его убежденностью или предполагать, что он поставил ошибочный диагноз? Но все же… Сигна должна быть не в своем уме… не может быть, чтобы она говорила правду…

— Что ж, я потрясена! — наконец проговорила она. — Сэр Барклей, что все это значит?

— Я не знаю, — ответил он. — Но ваша младшая сестра собирается доказать правоту по крайней мере одного из своих утверждений в течение шести недель, начиная с сегодняшнего дня.

— Как?

— Сегодня же она отошлет во Дворец церемоний Сингапура письмо с просьбой прислать ей копию свидетельства о браке.

Сердце Паулы нервно забилось.

— Боже праведный, если она уверена настолько… но будет просто ужасно, если выяснится, что это правда — что она действительно вышла замуж за этого человека, Гардинера.

Сэр Барклей поднял брови:

— Да уж, это будет довольно неприятно. Но гораздо хуже будет, если обнаружится, что мистер Челлисон…

— Сэр Барклей — нет! — перебила его Паула. — Об этом не может быть и речи. В этом вопросе разум действительно подводит Сигну, я уверена. Вы просто не знаете Ивора, вы не представляете, как нелепо все это выглядит. Это просто абсурд!

Сэр Барклей поклонился. Он восхищался этой девушкой, но в то же время и боялся за нее. «Ивор Челлисон» не только не понравился ему внешне, его насторожил блеск в глазах этого человека. Эти глаза таили в себе коварство, которое доктору уже приходилось встречать в глазах душевнобольных и известных преступников-безумцев, чьи случаи он исследовал в прошлом.

— Что ж, в любом случае сейчас мы вряд ли можем предпринять что-то еще, — заметила Паула. — Если Сигна решила написать в Сингапур, нам остается только ждать ответа.

— Если вы хотите узнать мнение другого специалиста… — учтиво начал сэр Барклей.

— О нет, пожалуйста, не думайте, что я сомневаюсь в вас. Ваш гений признает вся Европа, — ответила Паула с улыбкой. — Если вы говорите, что моя сестра в своем уме, — значит, так оно и есть. Я могу лишь предположить, что мой Ивор так похож на этого Гардинера, что она совершила досадную ошибку.

Сэр Барклей кивнул. Потом он вновь посмотрел на очаровательное личико танцовщицы и тихонько вздохнул. Хотел бы он быть сейчас на десять лет моложе.

— Мисс Владамир, — поддавшись порыву, произнес он. — Как я говорил вам раньше, я всегда был большим поклонником вашего таланта. Теперь, познакомившись с вами, я восхищен еще больше. Если вам когда-нибудь понадобятся мои услуги, могу я надеяться, что вы станете считать меня вашим другом — другом вашей сестры?

Паула протянула ему руку. Эти слова говорил великий врач, и ни одна женщина не смогла бы сейчас отказать ему.

— Это очень мило и великодушно с вашей стороны, — сказала она. — Я не забуду ваши слова.

Сэр Барклей Додсон вернулся в Лондон в свой большой пустой дом на Кавендиш-сквер совсем другим человеком. Теперь его занимала не только работа. Он постоянно мысленно возвращался к кареглазой красивой женщине, которая была такой же знаменитой балериной, как он — знаменитым врачом.

Тем вечером он обратился в престижное детективное агентство с делом об «Иворе Челлисоне».

После того как сэр Барклей покинул Бэзинстоук, Сигна пошла в больницу посидеть с Блэйком, а Ивор и Паула отправились покататься на машине.

— Я рад, что этот тип, Барклей Додсон, уехал, — сказал Ивор без своего обычного веселья. — Он мне не понравился.

— О, Ивор, но почему? Мне и Сигне он показался очаровательным человеком! — удивилась Паула.

— Он был с тобой слишком фамильярен.

Паула покраснела. Она еще никогда не видела такой неприкрытой ревности на лице мужчины. На нее смотрела уродливая, искаженная маска.

— Ивор… любимый, что за глупости ты говоришь?

— И врач из него никудышный, — продолжал Ивор. — Да любому ясно, что твоя сестра не в своем уме. Стоило платить ему пятьдесят фунтов, чтобы он приехал и объявил, что она здорова!

Паула сидела молча. Ивор ведет себя глупо и мелочно, думала она. Несмотря на всю любовь и привязанность к этому человеку, она почувствовала легкое разочарование. Она не могла притворяться, что сейчас ей нравится его тон и манера разговаривать.