В которой Марта завершает сделку по триплекс-пентхаусу и проходит осмотр у специалиста по бесплодию.


В северной части Манхэттена из окна своего пентхауса Марта могла разглядеть надвигающуюся бурю. На такой высоте буря казалась едва различимым черным комочком, приближавшимся с севера. Марта приметила этот ком, но ее гораздо больше увлекала панорама Нью-Йорка, раскинувшаяся внизу. Город-игрушка, детский конструктор со шпилями и искусственного вида зелеными квадратиками — садами на крышах. С этой высоты даже реки казались неподвижными — серебряными лентами, обвившимися вокруг острова Манхэттен.

Вид из окна радовал Марту, но она предпочитала любоваться им ночью, когда блеск огней облагораживал простиравшуюся на востоке Асторию,[30] будившую в Марте неприятные воспоминания о начале жизненного пути. Марта любила смотреть на север и стремилась к нему всем сердцем, хотя освещение с северной стороны было намного холоднее, чем с южной, куда выходили окна просторной гостиной. Там, на севере, высились еще более величественные, еще более соблазнительные здания, чем то, где жила она. Не далее как сегодня утром Марта осуществила сделку по продаже триплекс-пентхауса — тридцать комнат, можете себе вообразить? Большинство людей даже не подозревают, какие миры возвышаются над улицами Нью-Йорка и что можно себе позволить, имея деньги.

К примеру, в восточной части Шестьдесят четвертой улицы живет дама, которая держит у себя в саду породистую лошадь. На Пятой авеню обитает один чертовски эксцентричный господин, в чьем особняке резвятся тринадцать чихуахуа. Марта пошла бы на убийство, чтобы только взять этот дом в оборот, но пока хозяин напрочь отказывается его продавать. А ведь сам он даже там не живет — только его собаки и приставленный к ним человек… Ну что ж, Марта продолжит окучивать этого чудака, маленького лысого мужчину, чем-то похожего на чихуахуа, заказывая для его любимцев первоклассные стейки из Небраски.[31] Может быть, в один прекрасный день он…

Над сегодняшней сделкой по продаже триплекс-пентхауса Марта билась долго и упорно. Два года обхаживала она владельцев, несмотря на то, что они ужасные крохоборы: представляете, кормят гостей полуфабрикатами! Уму непостижимо — устроили обед на шестерых и поставили на стол одну-единственную бутылку вина, а в качестве горячего подали разогретый в микроволновке рис и мелко нарезанные сосиски.

Подумав о том скверном дешевом обеде, Марта достала электронный органайзер и сделала в нем пометку: «Принести на вечеринку Клер вино». Она напомнила себе, что на кухне, в специальной винной кладовой с контролируемым температурным режимом, у нее припасена бутылочка «Вдовы Клико». Если она захватит с собой шампанское в качестве подарка хозяйке, то на столе будет по крайней мере один приличный напиток Марта не собиралась пить бурду, которую ее подруги считают вином, — ей вовсе не улыбалось заработать головную боль на почве аллергии. А с бокалом дорогого шампанского она могла бы произнести тост в честь Клер. Да, но сама Клер не станет пить «Вдову Клико» — она же беременна. Тут Марта сделала еще одну пометку в органайзере: «Безалкогольный газированный виноградный сок для Клер». Тогда и будущая мамочка сможет поднять бокал, не ставя под угрозу развитие плода. Однажды Марта прочитала целую статью об алкогольном синдроме — там утверждалось, что алкоголь может спровоцировать самые разные пороки развития (например, густой волосяной покров на теле младенца).

Марта все продумала. Накупив подарков для Клер, она не забыла и об остальных подругах: для каждой приготовила какие-нибудь приятные и полезные мелочи. Слава аллаху, она сумела выстроить свое расписание так, чтобы все-таки втиснуть туда бэби-шауэр для Клер. Но если бы Джесси отличалась такой же организованностью, то Марте не пришлось бы испытывать эти трудности… Ну как можно было назначать вечеринку в честь Клер на 21 декабря? Все же знали, что сегодня у Марты очень трудный вечер. Сегодня у Дональда день рождения. Последний день рождения в качестве холостяка. Роскошный ужин, устраиваемый по этому поводу, был одним из важнейших, жирно обведенных в ее календаре событий — наравне со свадьбой следующим летом. Марта упоминала об этом годзиллион[32] раз. Можно было бы и запомнить, после стольких-то разговоров. Вероятно, ей следует подарить подругам по электронному органайзеру… Она сделала соответствующую пометку с вопросительным знаком. Ей вовсе не хочется пускать им пыль в глаза, но органайзер значительно облегчит им жизнь, они смогут лучше сверять свое расписание с ее расписанием, что позволит в дальнейшем избегать таких ужасных ситуаций, как сегодняшняя. Да, пожалуй, так она и поступит. У нее записаны все дни рождения, и если она купит сразу пять органайзеров, то ей сделают скидку. Да и потом, на сегодняшней сделке Марта заработала mucho[33] dollaros… Значит, она в состоянии осчастливить подруг. О да, она получит огромное удовольствие, сделав им такой приятный сюрприз.

И все же радость Марты была омрачена. Конечно, ей удалось продать триплекс-пентхаус на эксклюзивных условиях, но она предпочла бы купить его для себя. После триплекса собственный пентхаус показался Марте тесноватым, словно все ее десять комнат могли уместиться в одном только холле той квартиры. Она попыталась убедить себя, что на самом деле ей не нравится вертикальная направленность триплекса (к слову сказать, раньше принадлежавшего одному кинорежиссеру и его жене — телеведущей), но это было неправдой: Марте ужасно хотелось иметь такие балконы и сводчатые потолки. Она говорила себе, что та квартира слишком «готическая», со створными окнами, что из ее собственных широких окон любоваться пейзажем куда приятнее, но на самом деле прекрасно понимала: те ромбовидные окна бесценны, неровность старого стекла — безусловный плюс. Люди охотнее платят за то, что сделано до войны: мастера прошлого славились качеством работы. Восемьдесят лет назад можно было нанять настоящих итальянских умельцев. Теперь уже не найдешь ни стеклодувов, ни резчиков по камню, не то что когда-то… «Да уж, раньше иммигранты были лучше», — с сожалением подумала Марта.

Когда она смотрела в эти старые окна, ей казалось, что она глядит сквозь воду. Стекла были с изъянами, а потому и пейзаж за окном казался колеблющимся, словно по нему шла рябь. Завороженная этой зыбкостью, Марта не могла избавиться от впечатления, что наконец-то нашла жилище-мечту, где вид из окна был действительно «умереть — не встать». В глубине души Марте очень понравился триплекс, и она хотела жить там, а не в своей некогда любимой квартире «Ph 43».

Готовясь к выходу, Марта утешала себя, вспоминая, что ванны триплекса (стоившего, между прочим, восемнадцать миллионов) в подметки не годятся ее собственной. Забавная черта старых квартир: какими бы дорогими они ни были, в них неизменно обнаруживаются следы запустения — например, кухня, не ремонтировавшаяся с 1924 года, со старой газовой плитой на маленьких ножках, или тесный туалет, где приходится дергать за цепочку (в триплексе таких было целых восемь). Кафель просто убийственный — даже не классический черно-белый, выложенный узором «домино», а отвратительный «розовый фламинго» и гнилостная бирюза — остатки эпохи 1950-х, когда бал правили нувориши. Новым владельцам придется перепланировать восемь ванн, но, как бы они ни старались, расположение труб никогда не позволит им устроить настоящую туалетную комнату, а вернее, целые апартаменты с ванной и биде, вроде тех, где в данный момент Марта завершала свой туалет.

Ванная комната Марты была двадцать на восемнадцать футов, с прелестными нишами для раковин, а также целым отсеком для тяжеленных махровых халатов и египетских полотенец с монограммами. Марта заплатила за эту роскошь mucho dollaros, но не жалела ни об одном потраченном сантиме. Столько нулей за такой бесшумный смыв…

Марта подумала, что сейчас в моде большие ванные; они значительно повышают стоимость квартир. А ее ванная просто огромна. Раковины из настоящего мрамора, позолоченные краны. Зеркала венецианского стекла, а на потолке — французская люстра, которая, вполне возможно, некогда украшала один из залов… Версаля. Андре, дилер, занимавшийся антиквариатом, доставал для Марты вещи — за очень неплохие деньги, зато без лишних вопросов. Он не сообщил ей, где приобрел эту люстру, но показал ее изображение в старинной книге, и знаете, где она висела?

— Скажем только, что Мария Антуанетта тоже была к ней неравнодушна, — сказал он Марте.

И вот теперь эта люстра заняла почетное место в Мартиной ванной. Вся комната была бело-золотая, а из трех окон открывался самый лучший вид на город.

Да, ванная у Марты великолепная, но другой и быть не могло: она проводила здесь массу времени. Она пробежала глазами по графикам температур и овуляции, прикрепленным к венецианскому зеркалу. Красным обозначались ее попытки забеременеть (в последние два года): красная линия, ведущая в никуда.

Еще и поэтому сегодняшний день был таким важным — даже не просто важным, а решающим. Марте понадобился год, чтобы записаться на прием к доктору Фрэнсису Хитцигу, самому востребованному в мире специалисту по бесплодию. И как только ее подруги умудрились выбрать для бэби-шауэра именно сегодняшний вечер?

Может, по предсказаниям астрологов этот день чреват какими-нибудь неприятностями? Марта не особенно верила в такие прогнозы, но как-то раз одна клиентка порекомендовала ей своего астролога. Марта пошла к нему и даже заказала свой подробный гороскоп, чтобы только отвязаться и в то же время укрепить отношения с клиенткой: та унаследовала от покойного мужа империю по производству краски для волос, а посему могла позволить себе квартиру среди звезд во всех смыслах этого словосочетания. Гороскоп Марты оказался туфтой, стоившей beaucoup[34] баксов, причем наличными, но, видимо, в силу простого совпадения там обнаружилось несколько любопытных деталей. Оказывается, по знаку зодиака Марта — Козерог, то есть козел. Стоит этому козлу стукнуть копытом, как Марта сразу вознесется на самую вершину. В общем, что-то в этом роде. В гороскопе были также обозначены шесть дней, когда ей нельзя принимать решения, и сегодняшний, 21 декабря, был как раз таким днем. То ли Луна в Сатурне, то ли еще что.

Поистине, этот день оказался самым трудным в календаре Марты: мало того, что сегодня день рождения ее Дональда (причем не обычный день рождения, а сорокалетие, юбилей, жизненная веха), так ей еще нужно попасть на прием к главному гинекологическому светилу-Нью-Йорка, к самому доктору Хитцигу. Марту записали на 17.15, то есть сверх основного расписания (единственный шанс прорваться к доктору, и упускать его было бы безумием). Словом, сегодняшний день — во всех смыслах решающий. От предстоящего маршрута просто захватывало дух: сначала на север, в сторону клиники «Маунт-Синай»,[35] потом в южную часть Манхэттена, к Джесси, а потом опять назад, к Юнион-сквер,[36] где Марту ждет столик (забронированный одиннадцать месяцев назад) в самом модном ресторане Нью-Йорка, в «Зеленом омаре».

И почему Джесси настояла на том, чтобы устроить вечеринку на этом ее чердаке? Еще и место такое неудобное — надо пилить через весь Манхэттен. В любой другой вечер Марта предложила бы устроить праздник у себя, в «Ph 43». Во-первых, ее пентхаус — это, слава богу, не чердак Джесси, во-вторых, она живет в удобно расположенной, цивилизованной части города, в-третьих, она могла бы пригласить повара и официантов, чтобы подруги отдохнули как люди, а не бегали как очумелые среди всего этого предрождественского безумия, охватившего город. Да вдобавок сегодня еще обещают «бурю столетия».

Марта стояла обнаженная перед большим, до пола, зеркалом. Вдруг она почувствовала какой-то легкий укол, а скорее даже стук в груди. Она знала, что это не паника. У Марты было одно незначительное сердечное заболевание, характеризовавшееся теми же симптомами, что бывают при волнении, — пролапс митрального клапана. Время от времени в области сердца начиналась какая-то стукотня, ток кислорода то замедлялся, то ускорялся, в связи с чем возникало ощущение, похожее на внезапный испуг.

«Успокойся, — скомандовала она себе. — Теперь зарядит, как часовой механизм…» А ведь день вроде бы начался успешно: сделка прошла гладко, правда, как ни странно, возникли кое-какие непредвиденные расходы… но такое случается. Марта сумела сгладить ситуацию: неужели устраивать скандал из-за пары тысяч, включенных в графу «прочие расходы», когда на кону миллионы? Марта с радостью взяла это на себя — ко всеобщему удовольствию. Покупатели, рисковые супруги-капиталисты, уже сегодня уснут в башне-триплексе, вознесенной высоко над южной частью Центрального парка, в спальне со сводчатым потолком и стрельчатыми окнами, из которых открывается вид «умереть — не встать никогда». Да, в обозримом будущем новые владельцы триплекса будут счастливы, хотя это продлится всего несколько месяцев, — в наше время недвижимость на глазах теряет в цене.