Произнеся последние слова, он замолчал и нахмурился.

– Но сегодня, когда этот адский денек наконец закончился, я совершенно выдохся.

– Но ты ведь не впадаешь в панику, да? – спросил Беннетт, внимательно глядя на Макса. – То есть это невероятно. У вас с Сарой будет ребенок.

– Нет, просто переживаю так же, как и другие в моей ситуации, – ответил Макс, вытирая рот рукой. – Буду ли я хорошим отцом? Сара не сильна по части выпивки, но не сделали ли мы за последние три месяца чего-то такого, что может повредить ребенку? И не повредит ли малышке Саре мой гигантский эмбрион?

Я больше не мог сдерживаться и, вскочив со стула, обнял Макса.

Он был настолько влюблен в Сару, что в ее присутствии едва мог связно мыслить. И хотя из-за этого я постоянно осыпал его насмешками, смотреть на них было просто здорово. Ему не надо было даже произносить это вслух – я и так знал, что он готов остепениться и стать заботливым мужем и отцом.

– Ты будешь чудесным папой, Макс. Серьезно, поздравляю.

Отступив назад, я увидел, как Беннетт встал, пожал Максу руку и быстро его обнял.

Матерь божья.

До меня постепенно начала доходить грандиозность происходящего, и я чуть ли не рухнул обратно на стул. Здесь и сейчас проходила наша жизнь. Вот так она и начиналась: свадьбы, рождение детей, решение повзрослеть и стать для кого-то единственным человеком в мире. Главное – не долбаная работа и не случайные любовные приключения. Жизнь была построена из этих кирпичиков, связей, и вех, и моментов, когда ты сообщал двум своим лучшим друзьям, что у тебя скоро родится ребенок.

Вытащив мобильник, я послал Ханне одно-единственное сообщение:

«Я не могу думать ни о ком, кроме тебя».

19

Когда я была маленькой, то перед важными событиями или праздниками не спала по нескольку дней, доводя всю семью до белого каления. Никто не понимал, в чем дело. Вымотавшаяся мать просиживала со мной ночь за ночью, умоляя наконец-то улечься в кровать.

– Зигги, – говорила она, – золотко, если ты уснешь, Рождество наступит раньше. Когда спишь, время течет быстрее.

Но для меня это правило никогда не срабатывало.

– Я не могу спать, – упрямилась я. – Слишком много мыслей в голове, и они никак не успокоятся.

И в таком вот взвинченном состоянии я встречала последние дни и часы перед каникулами и днями рождения – бессонно разгуливая по коридорам нашего большого дома, хотя должна была мирно спать в кровати наверху. Я так и не переросла эту привычку.

В субботу не ожидалось наступления Рождества или первого дня летних каникул, но я отсчитывала каждый день и каждую минуту, словно так и было. Потому что, как бы жалко это ни звучало и как бы я ни ненавидела себя, мне не терпелось встретиться с Уиллом. Одной этой мысли было достаточно, чтобы не заснуть всю ночь и, стоя у окна, пересчитывать фонари, отделявшие мой подъезд от его дома.


Я не раз слышала, что первая неделя после разрыва – самая трудная. И мне оставалось лишь надеяться, что это правда. Потому что сообщение, которое я получила от Уилла во вторник ночью: «Я не могу думать ни о ком, кроме тебя», было настоящей пыткой.

Может, он случайно послал смску не на тот номер? Или написал это потому, что остался один, или был с другой женщиной, но думал обо мне? У меня уже не было сил сердиться, и чувство собственной правоты, ярко вспыхнувшее поначалу при мысли, что он пишет мне во время встречи с Китти, быстро увяло. Я ведь тоже писала ему во время свиданий с Диланом.

И, что хуже всего, мне не с кем было об этом поговорить. То есть вообще-то было, но мне хотелось обсуждать это только с Уиллом.

Наступил вечер пятницы. Когда я прошла последние несколько кварталов по дороге к бару, где мы с Сарой и Хлоей собирались пропустить по стаканчику, солнце уже почти село.

Всю неделю я пыталась напустить на себя бравый вид, но в глубине души была несчастна, и это начало проявляться. Я выглядела усталой. И грустной. В общем, внешний вид вполне соответствовал душевному состоянию. Мне так не хватало Уилла, что я ощущала это с каждым вдохом, с каждой секундой, пролетающей с момента нашей последней встречи.

Небольшая подпольная забегаловка под названием «Самогонка в ванне» располагалась в Челси. Обычных посетителей встречала вывеска «Стоун Стрит Кафе» над дверьми. Если вы не знали, чего ищете, или просто проходили мимо в будний день, когда у входа не выстраивалась очередь, заведение легко можно было не заметить. Но завсегдатаев приветствовала одинокая красная лампочка над входом, отмечающая нужную дверь. Она вела в клуб времен «сухого закона», с тусклым освещением, постоянным гудением джазовой музыки и даже огромной латунной ванной, красующейся в центре зала.

Хлоя и Сара уже сидели у барной стойки. Перед ними стояли напитки, а рядом устроился какой-то темноволосый красавчик.

– Привет, девочки, – сказала я, боком усаживаясь на соседний табурет. – Извините за опоздание.

Все трое развернулись и оглядели меня с головы до ног, после чего темноволосый парень заявил:

– Ох, золотце, расскажи мне все о том негодяе, который сделал это с тобой.

Я недоуменно заморгала.

– Я… привет, я Ханна.

– Не обращай на него внимания, – сказала Хлоя, подталкивая ко мне меню. – Мы уже давно не обращаем. И закажи себе что-нибудь выпить, прежде чем начнешь рассказывать. Судя по твоему лицу, это тебе не повредит.

Таинственный незнакомец отвернулся с самым оскорбленным видом, и вся троица принялась препираться. Я пока что изучала обширный список вин и коктейлей, подбирая что-нибудь подходящее по настроению.

– Я возьму «Томагавк», – сообщила я бармену, краем глаза заметив, как Сара и Хлоя удивленно переглянулись.

– О, все настолько запущено, – пробормотала Хлоя и махнула бармену, чтобы он принес еще одну порцию.

После чего, взяв меня за руку, направилась к столику.

Скорей всего, мне предстояло продержать свой коктейль в руке большую часть ночи, наслаждаясь потенциальной возможностью надраться вдрызг. К тому же я знала, что завтра мне надо участвовать в марафоне, а мысль о пробежке в состоянии жестокого похмелья меня отнюдь не прельщала.

– Между прочим, Ханна, – сказала Хлоя, кивнув в сторону мужчины, с любопытством наблюдающего за мной. – Это Джордж Мерсер, ассистент Сары. Джордж, а это наша очаровательная скоро-в-стельку и/или мордой-в-салат Ханна Бергстрем.

– А, юношеский разряд, – сказал Джордж, ответив Хлое кивком. – Что, во имя всего святого, ты забыла в компании этой старой пьянчужки? Ей следует приклеить на лоб этикетку с предупреждением специально для таких девчонок, как ты.

– Джордж, тебе понравится, если мой каблук окажется у тебя в заднице? – поинтересовалась Хлоя.

Джордж и не моргнул.

– Что, весь каблук?

– Какая гадость, – простонала Хлоя.

Джордж расхохотался и насмешливо протянул:

– Лгунья.

Сара, подавшись вперед, оперлась локтями о стол.

– Не обращай на них внимания. Это примерно как любоваться Хлоей и Беннеттом, с той лишь разницей, что оба они скорей переспят с Беннеттом, чем друг с другом.

– Понимаю, – пробормотала я.

Официантка поставила напитки на стол перед нами, и я на пробу чуть пригубила свой коктейль, потянув его через соломинку.

– Матерь божья! – закашлялась я, чувствуя, как обожгло горло.

Мне пришлось проглотить почти полный стакан воды под оценивающим взглядом Сары.

– Так что случилось? – спросила она.

– Они напихали туда кучу перца.

– Сара говорит не об этом, – прямо брякнула Хлоя.

Я уставилась в свой стакан, стараясь сосредоточиться на крошечных зернышках перца, плавающих на поверхности, а не на пустоте у себя в груди.

– Вы в последнее время говорили с Уиллом?

Девушки в унисон покачали головами, но тут встрепенулся Джордж.

– Уилл Самнер? – уточнил он. – Ты спишь с Уиллом Самнером? Господи Иисусе.

Он снова махнул официантке.

– Тебе понадобится еще стаканчик, милая. Лучше сразу несите всю бутылку.

– Вообще-то я не говорила с ним с понедельника, – заметила Сара.

– С вечера вторника, – отчиталась Хлоя, ткнув пальцем себе в грудь. – Но я знаю, что у него была сумасшедшая неделя.

– Ага, – поддержала Сара. – Разве он не ездил с тобой домой на праздники?

Джордж шумно втянул воздух.

– Ужас.

Ну вот, теперь я превратилась в девушку с историей романтического фиаско, причем такой, что ее даже в голове держать не хочется – не то что делиться за стаканом спиртного. Как мне объяснить, что на выходных все прошло просто идеально? Что я поверила всем его словам? Что я попалась на… тут я остановилась, потому что слова застыли в мыслях бетонной плитой.

– Ханна, золотко?

Сара положила ладонь мне на предплечье.

– Я просто чувствую себя полной дурой.

– Милая, – сказала Хлоя, глядя на меня с беспримесным сочувствием. – Ты знаешь, что не должна рассказывать нам ничего, если не хочешь.

– Еще как хочет, – взорвался Джордж. – Как же нам испортить Самнеру жизнь, если мы не будем в курсе всех грязных деталей? Думаю, нам следует начать с основ и постепенно продвигаться к самому ужасному. Вопрос номер один: у него действительно такой невероятный член, как я слышал? И такие же волшебные пальчики?

Придвинувшись ближе, он шепнул:

– А также хочу спросить, верны ли слухи, что он силен по части, э-э, поедания арбузов, если ты понимаешь, о чем я.

– Джордж, – простонала Сара.

Хлоя бросила на него яростный взгляд, но я выдавила улыбку.

– Понятия не имею, о чем ты, – шепотом ответила я.

– Посмотри на YouTube, – предложил он. – И получишь общее представление.

– Пора вернуться к тому, что Ханна расстроена, – вмешалась Сара, глядя на Джорджа с притворным негодованием.

– Я просто… – начала я и глубоко вздохнула, подыскивая слова. – Вы можете рассказать мне о Китти?

– Ох, – выдохнула Хлоя, откидываясь на спинку стула.

Взглянув на Сару, она повторила:

– Ох.

Я подалась вперед и нахмурилась.

– Что значит «ох»?

– Эта Китти, она одна из… я имею в виду, одна из его…

Джордж замолчал, многозначительно махнув рукой.

– Да, – сказала Сара. – Китти – одна из любовниц Уилла.

Я закатила глаза.

– А вы знаете, он с ней все еще встречается?

Хлоя ответила, тщательно подбирая слова:

– Ну, я не слышала, чтобы он официально порвал с ней отношения.

Чуть передернувшись, она добавила:

– Но, Ханна, Уилл тебя обожает. Это любой может…

– Но он все еще встречается с ней, – перебила ее я.

Хлоя вздохнула.

– Честно, не знаю. Мы все упрекали его за то, что он никак не разберется со своими интрижками, но я не могу… то есть не могу утверждать наверняка, что он перестал с ней встречаться.

– Сара? – спросила я.

Покачав головой, Сара пробормотала:

– Извини, милая. Честно, я тоже не знаю.

Тут я задумалась о том, может ли сердце разбиваться по частям. Оно точно треснуло в ту минуту, когда я прочла сообщение Китти. Первый кусок откололся, когда Уилл соврал насчет вторника. И всю неделю я чувствовала боль и ощущала, как оно рассыпается на мельчайшие осколки до тех пор, пока стало непонятно, что же бьется у меня в груди.

– Я подслушала его разговор с моим братом. Он сказал, что хочет начать серьезные отношения с одной женщиной, но боится порвать с другими. Но я подумала: может, ему просто неловко объявить об этом официально? Мне казалось, что у нас все так хорошо. А потом Китти послала ему это сообщение, – начала я. – Я просто дурачилась с его телефоном, а она ответила на смску, в которой он явно просил о встрече во вторник вечером.

– Почему ты не спросила его в лоб? – спросила Хлоя.

– Я хотела, чтобы он сам признался. Уилл всегда был сама открытость, всегда хотел все обсуждать, ну вот я и решила, что, если приглашу его поужинать во вторник, он скажет, что встречается с Китти.

– И? – подключилась Сара.

Я вздохнула.

– Он сказал, что у него дела. Какая-то встреча запланирована на тот вечер.

– Ой, – вякнул Джордж.

– Ага, – промямлила я. – Так что я немедленно порвала с ним. Но сделала это через задницу, так как не знала, что сказать. Я заявила ему, что все становится слишком серьезным, что мне только двадцать четыре и я не хочу себя ограничивать. Что это мне больше не нужно.