— Я очень надеюсь, что это не так. Та сучка была очень сексуальной, — вступил Ли в общий разговор.

— Как она выглядела? — спросила Бренди.

— Как будто Уэнздей Аддамс скрестили с Одри Хепбёрн, — ответила Эрин.

— Держу пари, в койке она такая же сумасшедшая. Я бы вытрахал из неё все её странности.

— Ты свинья! — возмущаясь, сказала Эрин.

Как только эти слова вылетели изо рта Ли, Тристан уже был в движении. Ему понадобилось три коротких шага, и он уже заламывал руку Ли за спину и опустил его лицом на барную стойку. Адреналин пульсировал в его венах, и он чувствовал, что может разбить череп этого парня о столешницу. Тристан наклонился ниже, так что Ли мог ощущать его тяжёлое дыхание.

— Никогда больше не говори о ней так. И вообще, больше никогда не говори о ней или я тебя нафиг убью.

Тристан отпустил его и вышел на улицу подышать свежим воздухом. Он опустился по стене и сел на корточки, снова запустив руки в короткие волосы. Он не сожалел о том, что сделал, он сожалел, что потерял самообладание на работе. Конечно же, об этом инциденте узнает его босс, и ему придётся снова искать новое место.

— Хэй, — мягкий голос позвал его. Тристан поднял глаза и увидел Эрин, обеспокоенно наблюдающую за ним. — С тобой всё в порядке?

— Не лучше ли спросить об этом Ли? — прорычал он ей в ответ.

Тристан встал и закурил сигарету, предложив одну Эрин. Она отказалась и облокотилась на стену позади него, наблюдая, как он успокаивается.

— Нет, шёл бы этот придурок куда подальше. Он заслужил это.

Они оба засмеялись и почувствовали, как спало напряжение между ними.

— Так что, ты и Банди? — спросила она.

— Её имя Джосси, — ответил Тристан с ноткой враждебности в голосе.

— Хорошо, Джосси, — ответила она, подняв вверх руки в знак капитуляции. — Как ты умудрился? Она никогда ни с кем не разговаривала.

Тристан глубоко затянулся сигаретой и выдохнул дым над их головами.

— Я был знаком с ней с детства. Она — старый друг.

— Ладно, она кажется интересной девушкой. Я надеюсь, у вас всё получится. Господь знает, как тяжело найти порядочного человека в этом городе. Мне попадались только привлекательные парни, у которых больше мышц, чем мозгов, или которые до сих пор живут с родителями.

— Не может быть, чтобы все были плохи, — сказал Тристан. — Если бы не было женщин, мы бы до сих пор сидели на корточках в пещере и ели сырое мясо, потому что мы создали цивилизацию лишь для того, чтобы произвести впечатление на своих подруг.

Эрин засмеялась и улыбнулась ему.

— Умное высказывание, — заметила она.

— Это не я придумал. Орсон Уэллс сказал это. Но это правда.

— Что ж, последним мужчиной, который произвёл на меня впечатление, был мой отец.

Эрин похлопала его по предплечью и вернулась внутрь.


***

Моника стояла перед Джосси, руки скрещены, глаза пристально осматривают, проверяя всё ли в порядке с внешним видом её подопечной. Джосси подавляла желание закатить глаза из-за того, как эта миниатюрная женщина оценивает её, потому как не хотела её обидеть. Не в этот раз. Она видела, как Моника рассматривает её с головы до ног, и в этот момент ей стало интересно, какой эта женщина видит её сейчас. Боль и удовольствия не оставили следов на её коже, как у Тристана. Джосси носила свои шрамы внутри.

У нормальных девушек есть подруги, которых можно позвать для поддержки, подруги, которые захотят нарядить тебя и уложить волосы и посоветуют тебе, какой лучше выбрать блеск для губ. У Джосси никогда не было таких подруг, так что она попросила Монику помочь ей. Впервые услышав такую просьбу, Моника Темплтон рьяно поспешила на помощь. Джосси не знала, часто ли социальные работники поддерживают связь со своим подопечным так долго, даже после того, как она все обязанности выполнены. Однако Моника была здесь, как незыблемый столб. Джосси никогда не обвиняла вслух Монику в том, что случилось с ней в приемных семьях, каждый играл свою роль очень убедительно. Но она наслаждалась, просто предполагая, как может уязвить её. Ей нравилось иметь контроль хоть над чем-то и пусть лишь разок. Джосси всегда могла воспользоваться возможностью наказывать Монику отказом в прощении.

Тот факт, что Джосси и Тристан уже были знакомы, не снижал уровень её волнения. В их однобоких отношениях было сложно разобраться. Хотя Джосси не могла вспомнить, с чего всё у них началось в детстве, она интуитивно чувствовала, что их чувства были настоящими. Она боролась с собой весь день, практически отменив всё через два часа раздумий, но она не смогла заставить себя отказаться от этих заново развивающихся отношений. А также ей уже не терпелось получить физическое удовольствие, которое он мог ей дать.

Джосси думала о том, чтобы словить кайф в последний раз, успокоить нервы. Она убеждала себя, что так будет ощущать себя более привлекательной и раскрепощенной. Они оба лучше проведут время. Но она не хотела расстраивать Тристана.

Она представляла собой комок нервов. Что Тристан ждёт от неё? Даже несмотря на нервозность, Джосси неожиданно для себя осознала, что желает провести время с ним вне укрытия стен квартиры. Она хотела, чтобы её увидели с ним, хотела заявить на него свои права. Она присела на край ванны и закрыла лицо руками. Моника присела на колени перед ней и потянула руки Джосси от лица. Она подняла их, чтобы рассмотреть и улыбнулась.

— Ни угля, ни краски, — заметила она.

Джосси кивнула.

— Я работала над этим всю вторую половину дня.

Потом Моника посмотрела в глаза Джосси.

— А ещё ты не под кайфом.

— Нет. Хотя я чувствую себя так, как будто меня сейчас вырвет, — сказала Джосси.

— Послушай меня. Неважно, куда вы вечером пойдёте, вы всё равно будете ты и Тристан. Так же, как и здесь.

— Нет, мы будем не здесь, мы будем в окружении людей, наблюдающих за нами. Что если я его чем-то смущу?

Свидание означало рестораны и большое скопление людей. Свидание значило, что ей придётся быть уязвимой и честной и научиться снова открывать человечность в себе. До сих пор Джосси была свободна от обязательств, она не отвечала ни за что и ни за кого. Она всегда чувствовала, что не сможет функционировать внутри этого общества законопослушных граждан, этаких ровных квадратиков белого хлеба среди современных обывателей. Она боялась, что, несмотря на то, как она будет выглядеть сегодня, они увидят в ней то, кем она была на самом деле — мусором.

— Я думаю, что ты ничем не сможешь его смутить, Джосси. Ты абсолютно точно не воспринимаешь себя объективно.

— Что, чёрт побери, я делаю? — расплакалась Джосси.

— Джосси, успокойся. Миллионы девушек ходят на свидания каждый день. Мне кажется, я была на сотнях свиданий. Посмотри на меня. Я в конце концов нашла мужчину своей мечты. С тобой всё будет хорошо.

— Я не такая как миллионы девушек, — сказала Джосси, сделав глубокий вдох. — Я Джосси Бенкс, исключительная бестолочь.

Моника осторожно положила руки на её плечи и посмотрела в карие глаза девушки. Она прекратила жевать жвачку и подарила Джосси улыбку.

— Ты не бестолочь. Ты страстная и смышленая, и ещё, ты одна из сильнейших личностей, которых я знаю. — Она потянула Джосси вверх и поставила её перед зеркалом. — Ты сногсшибательно красива и загадочна, и в тебе есть всё остальное, что так любят мужчины.

Два внимательных женских взгляда встретились в зеркальном отражении, каждая желала понять, о чём думает другая. Джосси очень хотелось увидеть в себе то, что видела в ней Моника. Она хотела верить этим восхваляющим словам и приклеить их к себе, как этикетку.

— Чего-то не хватает. Ох! Я знаю! — завизжала Моника, напугав Джосси.

Моника порылась в своей необъятной сумке и достала оттуда что-то похожее на коробку для рыболовных снастей. Джосси с изумлением наблюдала, как она рылась в ней, доставая содержимое в поисках чего-то определенного.

— Вот, — сказала Моника, подойдя к Джосси и прикрепив заколку с шёлковым цветком к её волосам.

Моника отступила в сторону и повернула Джосси к зеркалу. Глаза девушки остановились на её отражении. Она не узнавала незнакомку, смотрящую на неё. Сейчас она видела красивую и счастливую девушку. Не веря своим глазам, она прижала пальцы к стеклу, чтобы убедиться в реальности происходящего. Не существовавший ранее свет в её глазах, уголки губ подняты в незнакомом ей выражении. Она почти могла сойти за человека.

Стук в дверь отвлёк её от пристального разглядывания. Сердце стучало в груди, и она чувствовала, когда будто неведомая сила тянет её через комнату прямиком к входной двери. Она уже ощущала его энергию, его фантастическую власть над её телом. Цоканье каблуков по деревянному полу отсчитывало её шаги прямо к Тристану. Отворив все замки, она открыла дверь.

Тристан стоял перед ней, его руки в карманах нервно звенели ключами. Она невольно осмотрела его, начиная с ног. Она заметила его туфли, затем джинсы, и, в конце концов, потеряв терпение, её внимание перешло прямо к его лицу. Он побрился, и сейчас его точёная линия челюсти выглядела так мужественно, будто была вырезана из одного большого куска камня. Его глаза сияли, как изумруды.

— Вау, ты выглядишь изумительно, Стебельки.

Её улыбка стала шире в ответ на кличку. Глаза Тристана вбирали каждый дюйм её фигуры — от чёрного топа, облегающего её до бедер, до её красных высоких каблуков. Её карие глаза, подчеркнутые густыми черными ресницами, казалось, светились. Красный цветок в волосах привносил сладость в её необычайно знойную, соблазнительную внешность.

Моника подошла, направляясь к выходу, громадная сумка была перекинута через её плечо. Она остановилась между ними.

— Держи, — сказала Моника, передавая ей небольшой красный клатч. — Я положила сюда всё самое необходимое, так что можешь больше ничего не брать. Я заберу свои вещи как-нибудь на следующей неделе.

Моника повернулась лицом к Тристану и оказалась полностью потрясена его внешностью. Он был не таким, каким она его представляла. Он выглядел великолепно и так мужественно, и в тоже время его улыбка придавала ему привлекательности и непосредственности.

— Я — Тристан, — представился он.

— Определенно это ты, — ответила она, проскользнув своей рукой в его руку. — Я Моника. Хорошего вам вечера, ребята.

Моника поспешила вниз по ступенькам и исчезла из вида, оставив их наедине в дверном проеме.

— Готова? — спросил Тристан.

Она кивнула и закрыла дверь на замок. Они держались за руки, пока спускались пешком по лестнице один этаж. Тристан провёл её к своей классической машине, припаркованной на обочине. Он открыл дверь и помог её сесть внутрь, а после обошёл вокруг машины к водительскому месту. Джосси почувствовала что-то под собой, быстро поднялась и нашла ещё одну книжку Тристана. Она показала ему книгу, когда он занял своё место.

— Ты читаешь в машине? — спросила она.

Его кривая усмешка была ответом. Джосси бросила книжку на заднее сидение и потрясла головой.

— Думаю, я должна быть счастлива, что ты зависим от книг, а не от чего-то вроде обкуренных шлюх.

— Нет. Я отказался от них ради Великого поста в этом году, — пошутил Тристан.

— Ты католик? — спросила Джосси.

— Нет, но я читал Библию.

— Ты имеешь в виду, что запомнил содержание целиком?

— Послание к Ефесянам 6:12. Потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной.

— Вау, — сказала Джосси, — Как ты это делаешь?

Тристан засмеялся и повернул ключ зажигания.

— Я ничего не делаю. Я так устроен.

Машина оглушительно зарычала, готовая сорваться с места. Он взглянул на реакцию Джосси, наблюдая, как её покрытые джинсой ноги скрещиваются, а потом возвращаются в прежнее положение. Его малышка всегда производит такой эффект на женщин. Сначала они ослеплены её вишнёво-красным цветом, чистыми линиями и белобокими автопокрышками. Но стоит им только сесть на роскошные виниловые сиденья в тот момент, когда машина начинает оживать, и они окончательно потрясены её привлекательностью.

Джосси нервно ёрзала, огорошенная ощущением от пульсации сиденья под ней. Она позволила своему разуму переместиться к их возможному пункту назначения и почувствовала, как тревога переполняет её. Представляя, как они будут находиться в многолюдном месте, в окружении бесед и перешёптываний, она приходила в ужас. Слишком много людей, слишком много лиц и глаз будут смотреть на неё. Это расстраивало.

— Куда мы едем? — спросила она в конце концов, выдохнув.

— В тихое местечко с фантастическим видом, — ответил Тристан, погладив своей рукой её руки.