— Я хочу узнать тебя, Джосси. Если только ты мне позволишь. Я хочу знать всё, — умолял он.

Она покачала головой и сжала руки в кулаки. Он никогда не захотел бы знать, кто она. Она никогда не сможет конкурировать с его воспоминаниями из их детства.

— Нет, ты не хочешь, Тристан. На самом деле никто не хочет знать такие подробности.

Тристан встал и начал мерить шагами комнату, пытаясь взять свой темперамент под контроль. Его расстраивало, что она сомневается в его словах. Его расстраивало, что она не готова доверить ему свою безопасность. Но больше всего его расстраивало, что он действительно не был уверен в том, что сможет обеспечить безопасность её жизни.

— Да, я хочу знать, — сказал он, смотря ей в глаза, бросая ей вызов. — Мне нужно знать.

Джосси вскочила с дивана, потеряв последние крупицы самообладания.

— Хорошо, Тристан. Ты хочешь знать обо всём? Я, чёрт побери, расскажу тебе. Ты хочешь знать, что когда они нашли меня, я была настолько обезвожена и истощена, что едва-едва выжила в ту ночь? Я провела немало дней в госпитале, и когда я, в конце концов, очнулась, повсюду меня окружали незнакомые люди! Ты хочешь знать, как меня отправили через всю страну в детский дом, где я никого не знала? Ты хочешь знать, как ночью, когда взрослые спали, старшие девчонки издевались надо мной, как могли, а остальные просто стояли и наблюдали. Это, чёрт возьми, то, что ты хотел знать?

Джосси кричала, она была так зла на него, она хотела остановиться, но не могла. Тристан просто качал головой, не зная, как успокоить стоявшую перед ним дрожащую девушку. Каждое высказанное слово, казалось, наносило ему удар зазубренным ножом, разрывая его сердце.

— А как насчёт того, как мне повезло, когда меня взяли в приёмную семью? Ты хочешь знать, как три года, которые я прожила там, меня держали в чулане размером девять квадратных футов, хотя наверху была отличная маленькая комната с постерами бойз бендов и разноцветными подушками? О, и я держу пари, ты хочешь знать, как те придурки били меня каждый раз, когда я говорила без разрешения.

— Нет, — прошептал он, — я не могу поверить…

— Да! Это не одна из твоих книжек, Тристан! Это моя жизнь. Это реальность.

Тристан хотел подойти к ней, хотел забрать все страдания, которые ей пришлось вынести. Он сделал шаг по направлению к ней, но она подняла руки, останавливая его. Грудь Джосси тяжело подымалась и опускалась, её дыхание было поверхностным и казалось, что ей не хватает воздуха. Комната начала вращаться у неё перед глазами, в то время как её сердце билось слишком быстро, и пульсация крови заглушала все остальные звуки.

— Я спала в парке и воровала, чтобы выжить, пока Моника не нашла меня. Ты хочешь знать, что я переспала с таким количеством людей, что потеряла им счёт? Мужчины, женщины, любой, кто мог дать мне то, в чём я нуждалась. Я делала это за еду, за мягкую постель и за несколько таблеток.

Тристан качал головой, не желая представлять то, о чём она рассказывала, не желая принять, что такая страшная жесткость коснулась её.

— Не качай своей чёртовой головой, Тристан. Ты хотел знать, теперь ты знаешь.

Сейчас её голос был почти неслышным, это была мучительная просьба об уединении.

— Ничего из этого не было твоей виной, Джосси. Ничего из этого. Ты можешь доверять мне. Я хочу помочь.

— Ты не можешь помочь мне, Тристан. Никто не может. Такая я сейчас. Я сломана, и меня невозможно починить. Ни тебе, ни Монике, ни кому-либо ещё. Просто уходи.

— Джосси.

— Вон! — закричала она, указывая на дверь.

Когда он остался стоять на том же месте, она закричала опять, её лицо покрылось розовыми пятнами, и по нему можно было прочесть все её чувства. Тристан ощущал себя, стоящим на краю пропасти. Он хотел сделать её счастливой, но его уход облегчит её состояние только на мгновение. Он в отличие от неё знал, ей нужно, чтобы он остался. Тристан расправил плечи и приготовился к противостоянию.


Глава 12

Приливы

Повышение и понижение уровня воды в океане

Тристан уверенно приближался к Джосси. Подойдя, он увидел в её широко открытых глазах удивление. Она не была готова к тому, что он окажет ей сопротивление.

— Нет! — выкрикнула она, толкая его в грудь в тщетной попытке остановить. — Убирайся, пока я не выставила тебя отсюда!

Он молча отбивался от её вздымающихся рук и пустых угроз. Своими большими ладонями он обхватил её запястья, останавливая удары. Прижав её руки по бокам от её тела, свои руки он обернул вокруг неё, держа девушку, как в тисках. Она пыталась выбраться из его захвата, но силы оставляли её с каждой неудавшейся попыткой.

— Отпусти меня! Оставь меня в покое! Просто уйди! Почему ты просто не уйдешь? — кричала она ослабевающим голосом.

Тристан сжал её ещё крепче, приблизив губы к её уху.

— Потому что я люблю тебя.

Побежденная, Джосси осела в его руках, прислонив лоб к его груди.

— Ты не можешь, — шептала она, — ты не можешь любить меня.

— Я люблю тебя, — повторил он.

Она моргнула несколько раз, перед глазами всё расплывалось, и она старалась сфокусироваться, старалась понять, что он только что сказал. Она не могла вникнуть в смысл услышанного. Никто никогда не говорил ей подобных слов. Это пугало её.

— Покажи мне.

Тристан захватил своими губами её губы. Он не думал и не планировал, он только чувствовал. Целуя, он ощущал влагу на её щеках. Он чувствовал жар, мягкую плоть её языка, двигающегося рядом с его языком. Тристан вспомнил, что до сих пор крепко держит её. Он позволил своим рукам подняться к её плечам, ещё ближе прижав девушку к своей груди. Так хорошо было чувствовать её рядом с собой, она идеально подходила ему. Тристан не мог представить более действенного физического удовольствия, чем её прикосновения.

Джосси казалось, что она сходит с ума, её переполняли эмоции. Она царапалась и впивалась пальцами в его тело, как будто пыталась забраться внутрь. Поверх линий его татуировок она оставляла своими ногтями розовые следы. Тристан мурлыкал в удовлетворении, что её боль становилась его болью.

Джосси почувствовала, как его руки скользнули вниз, очерчивая изгибы её тела. Его ладони оказались на её бедрах, и она, подпрыгнув, обхватила его ногами. В благоговении она ощущала, как гудит каждая часть её тела, соприкасающаяся с телом Тристана.

Она чувствовала, как из его вибрирующей грудной клетки вырываются низкие звуки, выражающие удовольствие, в то время как он вёл их в её ещё ни разу не использованную спальню. Комната освещалась лишь светом луны, проникающим сквозь грязное окно. Тристан опустился на колени, Джосси всё ещё крепко держалась за него. В сплетении их ног и рук она пыталась стянуть с себя футболку и джинсы, Тристан, как мог, старался помочь ей в этом.

Они отважились ступить на неизведанную для Джосси территорию. Это было странно и пугающе, но настолько долгожданно. Джосси обычно держала под контролем подобные ситуации, брала, что хотела, а после покидала свое очередное завоевание. Но Тристану она желала сдаться.

Джосси лежала перед Тристаном, её кожа светилась серебряным светом в лунном сиянии. Её глаза были прикрыты, грудная клетка поднималась и опускалась в быстром ритме, она выглядела, как прекрасное создание, принесённое в жертву и ожидающее своей дальнейшей участи. Она была восхитительной и принадлежала только ему. Здесь, в тишине этой комнаты, в сиянии луны, которая сейчас светила только для них, она не была той эмоционально травмированной девушкой, она была безупречной и неповторимой.

Приблизившись к Джосси, Тристан позволил весу своего тела вдавить её в матрас. Он оставлял мягкие поцелуи на её груди и шее, ощущая языком точку, в которой бьётся её пульс. Быстрые и сильные удары её сердца помогали ему осознать реальность происходящего, тем не менее он чувствовал себя так, как будто может вот-вот взлететь.

— Тристан, пожалуйста, — просила она, приподнимаясь, держась за его плечи так, чтобы можно было видеть его лицо.

Джосси покачивала бедрами рядом с ним, ей нравилось чувствовать жёсткую ткань джинсов обнажённой кожей. Доведённая до отчаяния жаром его тела, она изо всех сил пыталась стянуть его футболку, пока он не сел и не избавился от неё сам. Поверхность его грудной клетки была искусно расписана разноцветными узорами, которые изгибались и облегали его мускулы.

Она пальцами очертила каждое изображение, а потом опустилась к ширинке на его джинсах. Она умело расстегнула каждую пуговицу, в то время как её губы оставляли поцелуи на его шее. На вкус он был как соль и благоговение.

Мускулы и сухожилия его плеч были напряжены. Её язык пробежался по щетине, покрывающей линию его челюсти, и она заурчала от ощущения приятной шероховатости напротив её губ. Когда джинсы были расстёгнуты, Тристан с лёгкостью избавился от них. Она улыбнулась, когда поняла, что он ничего не носит под ними.

Он опять опустился на неё, но в этот раз ощущения были совсем иными. Горячая плоть напротив горячей плоти, и их руки, движения которых выражали взаимное поклонение друг другу. Они чувствовали себя так, как будто время остановилось для них. Джосси пообещала себе не закрывать глаза, не желая пропустить ни секунды того, как он будет любить её, видеть его лицо, полное вожделения.

Губы Тристана дотронулись до её тела, посасывая кожу и кусая, пока она не потерялась в его ласках. Он сплёл руки с её руками, удерживая свой вес. Джосси желала сохранить в памяти ощущения того, как он прижимает её к себе, как он удерживает её не только своим телом, но и своей привязанностью. До этого момента она никогда не желала принадлежать кому-либо.

Джосси в восхищении наблюдала, как сдвинулись его брови и как затрепетали его ресницы, когда он в конце концов скользнул в неё. Она чувствовала, как растянулось её тело, принимая его, и хотела зафиксировать эти ощущения в памяти. Когда они полностью воссоединились, он успокоился и оставил сладкий, целомудренный поцелуй на её губах.

— Идеально, — прошептал Тристан.

Он задал равномерный ритм, энергичный темп устанавливался его телом помимо его воли. У него всегда был хороший секс, необременительный и доставляющий удовольствие. Но ещё никогда он не был таким. Это было чем-то необъяснимым и новым. Это было воссоединение двух потерянных душ с целью опять стать целостными, любовь, которую невозможно измерить.

— Скажи это снова, — прошептала она.

Точно зная, чего она хочет, Тристан прошептал для неё три слова, наделившие её силой.

— Я люблю тебя.

Его слова отправили её за край. Пламенный оргазм пронёсся через тело Джосси, каждый мускул был напряжен и натянут, пока она повторяла его имя. Она ощущала себя опьянённой и ошеломлённой, и абсолютно пристрастившейся к нему.

Тристан застонал от картины, представшей перед ним: её глаза крепко зажмурены, губы приоткрыты в тихом крике. Он никогда не видел ничего прекраснее.

Джосси ненавидела, как три таких коротких слова могли вызвать так много радости и в тоже время так много страха в её сердце. Она ощущала, что это может быть правдой, но у неё не хватало смелости признать, что их связь больше, нежели просто физический акт. Она держалось за привычные рамки.

— О Боже! Так хорошо, Тристан.

Джосси знала, что её слова были грубыми и далеко неромантичными, но их было легко произносить. Она не могла ответить ему таким же признанием, так что она придерживалась дикого желания между ними. Тихое хныканье сбежало с губ Тристана в момент его кульминации, его собственная эротическая мелодия.

Тристан перевернул их и обхватил Джосси руками. Постепенно их дыхание замедлялось, пульс успокаивался. Купаясь в лунном свете, они погрузились в глубокий сон, окруженные нарисованными карандашом лицами из их прошлого.


***

На следующее утро, в пригороде Клейрмонт, нежась в их собственном посткоитальном свете, Моника и Роб делились признаниями.

— Кажется, что это слишком скоро, но я просто знаю, что для меня ты тот самый, — сказала Моника, лёгким движением очерчивая дорожку волос на его животе, идущую к резинке его боксеров.

— Для меня всё так же. Я люблю тебя так же, как бисквиты и подливку.

— Ха. Лучше тебе на самом деле любить бисквиты и подливку, — подразнила его она.

— Конечно, мэм.

— Кажется, как будто некоторые люди ждут свою любовь всю жизнь. Некоторые люди даже не ожидают найти её. Как так получилось, что два таких человека как мы, смогли найти друг друга? Наверное, это судьба или высшие силы, — произнеся это, Моника замолчала.

Роб кивнул, никак не комментируя её мысли о судьбе и сверхъестественных силах, ответственных за их встречу. Он не верил в такие вещи. Тем не менее, он притянул Монику поближе и поцеловал её в макушку. Он не хотел начинать полемику о её идеалах. Он просто хотел, чтобы она была счастлива, и он сделает всё, что в его силах, чтобы осуществить это.