Джулия Лэндон - Прекрасный незнакомец

Судья Лонгкрир громко вздохнул:

— Хорошо. Но это будет ваша последняя теория, мистер Реджис.

— Я считаю, что барон Монкрифф очень хотел заполучить Гленбейден…

— Я возражаю против этого обвинения, ваша честь! — вспыхнул Монкрифф.

— Вы посоветовали миссис Маккиннон не выращивать овец, не так ли? — не растерялся мистер Реджис. — По ее неоспоримому свидетельству, вы посоветовали ей разводить коров, хотя было очевидно, что ее земля не сможет прокормить целое стадо! Разве вы не сказали ей это для того, чтобы она еще больше залезла в долги, после чего вы могли бы заполучить ее землю для выпаса овец? Разве вы посмеете отрицать, что еще при жизни ее мужа начали увеличивать ваше поголовье овец, сэр?

Публика замерла. Керри заморгала, всматриваясь в Реджиса.

— Милорд судья, мы слышали заявление странствующего торговца, из которого следует, что Томас Маккиннон представился ему как муж миссис Маккиннон, когда Фрейзер Маккиннон лежал в задней комнате на смертном одре. Я бы предположил, что ее родственник хотел выдать себя за ее мужа на тот случай, если торговец вздумает посягнуть на беззащитную женщину. Что же до матери миссис Маккиннон, эта женщина — религиозная фанатичка, проклинающая все и всех, и правого, и виноватого! Мы также выслушали заявление свидетеля, который видел Томаса Маккиннона, гнавшего скот на рынок. Мы знаем, с какой целью миссис Маккиннон отправила свой клан в Данди — там они, как она надеялась, смогут купить билеты на судно, идущее в Америку. Для чего же ей было отсылать своих родичей, как не ради их благополучия? Они жили в этой долине на протяжении нескольких поколений, они жили с ней и с Томасом Маккинноном. Если она задумала совершить убийство, то удаление родичей кажется не особенно благоразумным — кто бы лучше их смог выступить в ее защиту?

Теперь судья Лонгкрир выпрямился на своем стуле и посмотрел на мистера Реджиса даже с некоторым интересом.

— Очень может быть, сэр, — задумчиво протянул судья. — Но вы не учитываете два факта. Первый — что мистер Эбернети послал письмо о взыскании с нее долгов незадолго до того, как она отправила свой клан в Америку. Второй — как получилось, что Чарлз Монкрифф был убит?

В зале повисла тишина. Все ждали, что ответит защитник. Мистер Реджис посмотрел на Керри — она была в отчаянии.

— Миссис Маккиннон сказала вам, что не видела этого письма, милорд судья, — спокойно ответил он. — Я считаю, что это так и есть. Я считаю, что это письмо, равно как и второе, от ее матери, были доставлены примерно в то самое время, когда Чарлз Монкрифф явился к ней, чтобы овладеть ею.

Керри заморгала.

— Керри Маккиннон делала все, что умела и могла, чтобы спасти свой клан, но когда она не смогла достать денег, она сделала единственное, что ей оставалось, — она отослала свой клан из Гленбейдена и поручила Томасу Маккиннону продать коров, чтобы оплатить их проезд в Америку. Но барону Монкриффу была нужна ее земля. Керри Маккиннон так и не увидела этого письма — она видела только Чарлза Монкриффа, который попытался изнасиловать ее по указанию своего отца!

Монкрифф побледнел и рванулся к Лонгкриру.

— Милорд судья, я не желаю слушать подобную ложь!

— Единственная ложь в этом зале — та, которую рассказали вы, Монкрифф! — Голос Артура прозвучал четко и громко, перекрывая поднявшийся шум.

У Керри перехватило дыхание. Кристиан протиснулся сквозь толпу, приблизился к помосту, крепко держа за руку Уилли Кейта. Лицо его выражало бешеную решимость, глаза метали молнии.

— Кто вы такой? — удивился Лонгкрир.

— Лорд Артур Кристиан, милорд судья. Но гораздо важнее, что вот это — Уилли Кейт из Киллинкранки. Уилли разносит почту по деревням этой долины, и в день, о котором идет речь, он доставил почту в Гленбейден.

Монкрифф громко выразил свой протест, но судья не обратил на него внимания. Керри перестала дышать. Судья наклонился вперед, устремив внимательный взгляд на Уилли.

— Как тебя зовут, малый?

— Уилли Кейт, — промямлил тот.

— Уилли Кейт, два человека обвиняются в убийстве Чарлза Уильяма Эдгара Монкриффа. Ты можешь сообщить что-нибудь по этому поводу?

Мальчишка испуганно посмотрел на Артура, но тот улыбнулся ему той же успокаивающей улыбкой, какой много раз одаривал Керри. И теперь сила этой улыбки вдохнула в нее надежду. На Уилли, должно быть, эта улыбка произвела такое же впечатление, потому что он кивнул и, повернувшись к судье, звонким голосом рассказал, что он был свидетелем того, как Чарлз Монкрифф пытался овладеть миссис Маккиннон, что он, Уилли, испугался и спрятался, а потом, заглянув в окошко, увидел, как Монкрифф бежит за миссис Маккиннон в комнату. Его рассказ соответствовал рассказу Керри во всех деталях, и пока он рассказывал, все переворачивалось у Керри внутри при мысли о том, что мальчик был свидетелем такого не достойного человека поведения.

— Что ты сделал, когда она выстрелила в него? — спросил судья.

Уилли, покраснев, посмотрел на свои изношенные сапоги.

— Я… я спрятался, ваша честь. А потом… потом я вошел в дом, чтобы глянуть на него. — Мальчуган стал красным как рак. — Я в жизни не видывал мертвых, милорд судья, вот до этого самого раза. И случайно обронил письма.

Судья некоторое время обдумывал эти слова, а потом спросил:

— Ты помнишь, что это были за письма? — Уилли кивнул.

— Одно письмо от ее матери, а второе — из Шотландского банка. Я помню это, потому что миссис Маккиннон… она всегда прямо, будто больная делалась, когда приходили такие письма.

Судья медленно перевел взгляд на Монкриффа, и глаза его сузились.

— Спасибо, Уилли Кейт. Ты здорово помог нам, малый. Похоже, лорд Монкрифф, что теория мистера Реджиса может оказаться верной…

— Это просто смешно! — вознегодовал Монкрифф. Судья Лонгкрир выпрямился во весь свой рост — немногим более пяти футов — и скрестил руки на большом животе.

— Можете считать наш суд смешным, милорд, но я думаю, что вы нашли недурной способ согнать с земли дюжину шотландцев, чтобы получить возможность разводить овец и к тому же еще женить своего придурковатого сына! Если никто из присутствующих здесь не может доказать противоположного, этих двоих нужно освободить, и немедленно! — Он сделал жест одному из своих помощников. — Отпустите их! А также приведите ко мне мистера Эбернети! Мистер Реджис, вы пойдете со мной! — рявкнул он и спустился с помоста.

Толпа обезумела; все вдруг подались к Монкриффу — после вердикта судьи их отношение к происходящему круто изменилось. Кровь отхлынула от лица Монкриффа; он резко повернулся в поисках выхода и, сопутствуемый своей свитой, торопливо зашагал в башню следом за судьей. Ньюбиггинг помог сойти с помоста Томасу, весело похлопывая его по спине. Мистер Реджис стоял у подножия помоста, вид у него был несколько ошеломленный; он смотрел на дверь, ведущую в башню, и, наконец, сдвинулся с места.

Керри утратила дар речи, она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Люди толпились вокруг ее кабинки, мчались мимо нее с единственным желанием — добраться до Монкриффа. Неожиданный хлопок по плечу не пробудил ее от оцепенения; она стояла, с изумлением глядя на происходящее, и никак не могла поверить, что ее оттащили от самого края гибельной пропасти.

— Любовь моя…

Она рухнула прямо на Артура, ноги ее больше не держали — таким тяжким оказалось это испытание. Он подхватил ее, повернул к себе и осыпал ее страдающее лицо поцелуями.

— Боже мой, я ведь думал, что потерял тебя, — бормотал он, уткнувшись губами в ее волосы. — Я был совершенно уверен, что потерял!

Она больше не слышала шума толпы, она не слышала ничего, кроме его голоса, стука его сердца, не чувствовала ничего, кроме его тела, его тепла. Она теперь была согласна на все, лишь бы навеки остаться в его объятиях.

— Ты больше не потеряешь меня, Артур, — пообещала она, и голос ее задрожал от любви к нему. — Я пойду туда, куда пойдешь ты. Мне все равно куда, но ты больше меня не потеряешь.

— Тогда поехали домой, — улыбнулся он и повел ее к выходу из замка.

Шотландия, Гленбейден, 1838 год

Летнее солнце прорвало утреннюю дымку, колыхавшуюся над стеблями ячменя, вымахавшими в рост человека. На холме позади «белого дома» четыре черномордых овцы, стоя рядом, с любопытством смотрели на одну из десяти новых ярочек, родившихся этой весной. У старого дома теперь была новая крыша, новые ставни, и несколько человек усердно возводили новый флигель, который, как полагали некоторые, будет больше, чем даже Монкрифф-Хаус.

Коттеджи, разбросанные по долине, были заново покрыты соломой; неторопливые струйки дыма поднимались к утреннему небу, подавая знак, что для тех семей, которые нашли дорогу обратно от прибрежных равнин, день уже начался. Большая часть этих семей вернулась в Гленбейден на плоскодонке братьев Ричи.

Уилли Кейт шел по ячменному полю. Ему хорошо шагалось в новых кожаных сапогах, с новой кожаной сумкой, перекинутой через плечо, — и то и другое подарил ему лорд Кристиан, и это составляло предмет особой гордости Уилли. Приблизившись к дому Керри, он остановился, чтобы взглянуть на леди Кристиан — так теперь звали миссис Маккиннон. Сидя на корточках, она играла со щенками, которые недавно родились у овчарки мистера Джилгерри.

Уилли испустил тоскливый вздох — он всю жизнь будет ее любить.

Он вынул из сумки связку писем. Некоторые были адресованы лорду Кристиану: одно от какого-то графа, а одно так даже от герцога — Уилли внимательно изучил стоявшие на них печати. Они с Мэри Шейн любили рассматривать печати и строить догадки, откуда пришли письма, а потом Уилли каждую неделю совершал длительное путешествие в Гленбейден.

Одно письмо было адресовано леди Кристиан от мистера Реджиса, эсквайра, живущего теперь в Питлохри. О мистере Реджисе Уилли знал все. Стряпчий так поработал на суде, что судья Лонгкрир сделал его официальным защитником в Пертшире. Дела у мистера Реджиса процветали, поскольку теперь клиенты выстраивались к нему в очередь, чтобы подать жалобу на барона Монкриффа.

В пачке было еще одно, особенное письмо, и Уилли улыбнулся. Каждую неделю она спрашивала, нет ли весточки от Томаса Маккиннона или от Большого Ангуса Гранта. Он страшно не любил отвечать ей, что весточки нет. Ну вот, а сегодня он привез ей письмо, толстое, точно его рука, и прямо из Америки. От Томаса Маккиннона.

Пройдя ячменным полем, Уилли заметил, как из-за угла дома вышел лорд Кристиан. Он обнял леди Кристиан за талию и поцеловал долгим поцелуем, именно так, как мечтал это сделать Уилли.

Он вошел во двор, спугнув их, а она очень мило покраснела и пригладила волосы на виске.

— Уилли Кейт! Неужели уже опять почтовый день?

— Ага, — кивнул он и, не сумев спрятать улыбку, подал ей всю пачку. Она просмотрела, откуда письма, взгляд ее задержался на том, что было от Томаса Маккиннона. Она не сразу это поняла, но вдруг с радостным криком сунула остальные письма мужу и поспешила к дубу у крыльца, чтобы его прочесть. Два щенка побежали за ней.

Сжимая письма в руке, лорд Кристиан вопросительно взглянул на Уилли.

— Это от Томаса Маккиннона.

На лице Артура появилась улыбка.

— Вот как? Значит, этот старый пес наконец-то вспомнил о нас? Наверное, он теперь богат, как Крез. — Кристиан хлопнул Уилли по плечу. — Там на кухне тебя ждут бисквиты, малый. — И с этими словами он повернулся и пошел к старому дубу, где леди Кристиан читала письмо. Уилли видел, как лорд Кристиан присел рядом с ней на корточки, положил ей руку на плечо и заглянул в письмо.

У него становилось теплее на душе, когда он видел, как любят друг друга эти двое. Потом он пошел на кухню за бисквитами, размышляя о том, позволит ли когда-нибудь Мэри Шейн проводить себя домой, как когда-то позволила это сделать саксу миссис Маккиннон.

Южная Англия, Данвуди, 1848 год

Трое седеющих мужчин шли полем пожелтевшей травы, достигавшей им до середины бедер, держась на некотором отдалении друг от друга. Каждый был погружен в свои мысли. Вдруг один из них остановился у небольшой группы деревьев и стал внимательно рассматривать их, потирая шею.

— Здесь! — окликнул он остальных. — Вот оно! Его спутники обернулись и посмотрели туда, куда он показывал.

— Ага, это, должно быть, здесь, — кивнул Артур, произношение которого говорило о многих годах, проведенных в Шотландии.

— Ты уверен? Я думал, это гораздо дальше. Артур повернулся и посмотрел на Эдриена.

— Я уверен, — серьезно произнес он и повернулся к Джулиану, который уже подходил к деревьям.

Подойдя к друзьям, Джулиан поправил очки и кивнул на поваленное дерево.

— Помните? Ты стоял здесь, Эдриен, когда Артур тебя позвал.

— Помню очень ясно, — проговорил Эдриен и, словно услышав выстрел в спину, круто повернулся. — Мне это до сих пор кажется сном.