Она повернулась и посмотрела прямо на него, пытаясь найти в его лице признаки отвращения. Но ничего такого не увидела и решила, что он пока ничего не понял.

– С того самого дня я ложилась спать, придвинув к двери комод. А под подушкой держала нож.

Лукас закрыл глаза. Боль, которую он услышал в ее голосе, захлестнула и его. Он представил ее маленькой девочкой, пытающейся защитить себя от нездоровых притязаний совершенно взрослого мужчины, и его затрясло от ярости. Ну конечно, ведь за время их знакомства она несколько раз достаточно ясно намекала ему на это. Да, он догадывался, в чем дело, но откровенное признание все же ошеломило его.

– А он когда-нибудь пытался…

Тэйлор не дала ему закончить вопрос. И заговорила быстро, потому что спешила рассказать о других грехах, пока не разрыдалась:

– Конечно, этот маленький комод не мог служить настоящим препятствием для Малькольма. И однажды поздно вечером он пришел в мою комнату. Я не проснулась, пока он не сел на край моей кровати. Боже, какой же меня тогда охватил ужас! Я нащупала под подушкой нож и, когда он протянул руку, чтобы зажать мне рот, нанесла ему удар. Она с трудом перевела дыхание.

– Слава Богу, он не мог предположить, что у меня есть оружие, иначе наверняка сумел бы меня обезвредить. Я чуть не лишила его глаза. Он завизжал от боли. Все было забрызгано кровью.

– И что же ты сделала потом? – Лукас старался говорить как можно более спокойно и миролюбиво. Ярость сжигала его изнутри, и он боялся, что сейчас закричит от злости и обиды за нее.

– Я побежала и спряталась под кроватью у Мадам. Она была на каком-то светском рауте, и я помню, что не заснула, пока не услышала, как она вошла в комнату. До сих пор не знаю, что Малькольм солгал ей насчет своей раны.

– Почему ты не рассказала ей, что произошло?

– Ну как я могла? – вскрикнула она. – У меня было чувство, что я вся перепачкалась, и мне было ужасно стыдно. Такие вещи у нас дома не обсуждались. Я помню, как однажды поцарапала коленку и хотела показать бабушке. Она была в ужасе от того, что я собираюсь поднять перед ней юбку. Ведь стыдно показать даже кусочек щиколотки, а я тут размахиваю голыми ногами. Кухарка промыла мне ранку.

Лукас покачал головой. Но Тэйлор этого не заметила. Она смотрела теперь себе на руки, погруженная в собственные мысли.

– Меня учили всегда оставаться леди, – попыталась она оправдать бабушку. – А леди не должны обсуждать такие отвратительные вещи. Правда могла убить Мадам.

– Ты несправедлива к ней, Тэйлор. Может, ей и не хотелось бы узнать такую правду, но она обязательно сделала бы что-нибудь.

Теперь, когда она была уже взрослой, Тэйлор понимала, что Лукас прав. Мадам была ее защитницей. Она бы защитила ее и обратила свой гнев на собственного сына.

– Дети думают не так, как взрослые, – сказала она. – По крайней мере, я.

– А Мэриан?

– Она не могла поделиться ни с кем, кроме меня. Чувствовала, что просто не может признаться, что Малькольм приходит к ней в комнату. Боже, я просто не знаю, сколько это продолжалось. В конце концов она вышла замуж за Джорджа, а после того как родились близнецы, сделала все, что могла, чтобы уехать из Англии и…

– Малькольм.

– Да, – согласилась Тэйлор. – Ей было страшно, что ее дочери находятся рядом с ним. А Джордж очень хотел уехать домой. Хотел воспитывать своих дочерей в Америке.

Она отступила еще на шаг.

– Теперь ты все знаешь, – проговорила она с вызовом в голосе.

– И в этом месте я должен уехать или захотеть уехать, но не сделал этого, потому что я такой благородный?

Она кивнула.

– Никуда я не собираюсь ехать. Подойди сюда, Тэйлор. Я хочу обнять тебя.

Как только он прикоснулся к ней, Тэйлор разразилась слезами. Лукас крепко прижал ее к себе. Он не пытался успокаивать ее, потому что знал: ей необходимо выплакаться. Она всю жизнь носила огромное бремя, и вот пришел час расстаться с ним. Теперь она не одна. Он должен сказать ей об этом, как только она будет в состоянии слушать.

Сквозь рыдания Тэйлор повторяла, что не хочет быть ему обузой и теперь, когда добралась сюда, чувствует себя в безопасности, а он может уезжать, если хочет.

Она сумела совладать со своими чувствами только через несколько минут. У Лукаса не было с собой носового платка, но это не имело большого значения. Она вытирала слезы о его рубаху.

Потом Тэйлор прижалась к нему и стала вслух размышлять о трудностях, с которыми ей еще предстояло столкнуться. Пошлет ли Малькольм людей до самого Редемпшена? У нее не было ответа, и она спросила об этом мужа.

– Если он пообещает приличную сумму, они приедут. – Тогда я могла бы уйти в горы, – прошептала Тэйлор.

– Послушай меня, – приказал Лукас. Он старался говорить спокойно и ласково, так как почувствовал, что ее вновь начинает охватывать паника. Она вся напряглась в его объятиях. И голос у нее опять задрожал. Лукасу хотелось, чтобы она обрела способность рассуждать разумно. – Ты уже достаточно набегалась. Хватит.

– Но он их опекун! – закричала она.

– В Англии, – напомнил он. – Не здесь. Она отпрянула и посмотрела ему в глаза.

– Что ты хочешь сказать?

– Мы сделаем то же, что и он. Мы будем ходатайствовать перед нашим судом об официальном праве опекунства. Отец девочек был американцем. И совершенно очевидно, что он хотел воспитывать дочерей здесь. Когда он умер, они жили в Бостоне.

Тзйлор все же не могла избавиться от волнения.

– А местные власти смогут признать претензию, выдвинутую в Англии?

– Нет, если мы запасемся своей собственной претензией, – заверил ее Лукас.

– Только не обращайся к Льюису, – выпалила она. – Он ничего не смыслит в законе.

– С чего ты так быстро пришла к такому выводу? – поинтересовался он.

– Я уже говорила с ним по другому юридическому вопросу.

Не успел Лукас попросить ее объяснить, в чем именно состоял этот вопрос, как она поспешно отвлекла его:

– Хочу поблагодарить тебя за помощь, Лукас. Я знаю, что поставила всю твою жизнь с ног на голову…

Он не дал ей договорить:

– Не надо меня пока благодарить, Тэйлор. Сначала выслушай, что я хочу сказать. А потом уже решишь, хочется ли тебе благодарить меня.

Тэйлор все еще чувствовала необыкновенное облегчение, потому что Лукас был готов помочь ей бороться с Малькольмом законным способом. Она с трудом сдержала улыбку, хотя муж ее говорил вполне серьезно. У него даже появились в голосе суровые нотки, но ее это очень мало волновало.

– С удовольствием выслушаю тебя, – сказала она. И добавила про себя: и тогда снова отблагодарю.

– Я хочу, чтобы ты усвоила, как теперь пойдет наша жизнь, – заявил Лукас. – Ведь ты любого мужчину можешь свести с ума. А меня просто доводила до исступления последние три недели. Я и до сих пор никак не могу поверить, что ты в самом деле протащила троих детей и беременную женщину через полстраны.

Тэйлор сразу почувствовала желание защищаться:

– Я не тащила Викторию. Она сама захотела поехать со мной.

– Ты всегда знаешь, что лучше для других?

Лукас попал в самую точку.

– Иногда мне кажется, что да, – согласилась она. – Но я стараюсь…

– Не прерывай меня, – сказал он резко. – И слушай внимательно. Ты не знаешь, что лучше для меня. Понятно?

Она быстро кивнула.

– Ты говорила с Льюисом насчет развода? Вопрос поразил ее.

– Нет, конечно, нет. С чего ты это взял?

– Ты сама сказала, что говорила с ним по юридическому делу. Черт побери, Тэйлор, что еще я мог подумать?

– Я не хочу разводиться, – прошептала она.

– А я и не дам тебе развода, – бросил он. – Ответь мне еще на один вопрос. Ты решила уехать из Цинциннати до того, как получила телеграмму, или после?

– Я собиралась уезжать еще до того, как получила телеграмму.

Она не поняла, почему он об этом спрашивает, но это было явно очень важно для него.

Сердце буквально выскакивало у Лукаса из груди. Он отчаянно сдерживался, чтобы не задать тот единственный вопрос, который не давал ему покоя ни днем, ни ночью все то время, что он ехал к ней. И чем дольше он смотрел на нее, тем труднее ему становилось не высказать того, что накопилось у него на душе.

Он так чертовски устал от того, что стоит на задворках жизни. Ему нужен дом, семья, и больше всего ему нужна Тэйлор. Он не хочет жить без нее. В ней было все, чего он никогда не имел и, конечно же, не заслуживал. Но вот она стоит тут, всего в нескольких футах от него, и единственное, что ему надо сделать, это протянуть руку, и все это будет принадлежать ему.

Нет, так нельзя. Ему не хотелось иметь жену, которая чувствовала бы к нему одну только признательность. Ему не нужна ее благодарность. Ему необходима ее любовь.

– Почему ты сбежала от меня?

Их взгляды случайно встретились. Ее поразила мелькнувшая на миг беззащитность.

– Так вот что ты подумал? Что я сбежала от тебя? Эти горы – твой дом. Я хотела быть как можно ближе к тебе. Я знала, что сам ты меня сюда не привезешь. Ведь ты говорил, что это неподходящее место для леди. Но здесь твое сердце, твой дом. О Лукас, неужели ты не понимаешь? Я ехала домой.

Она не знала, удалось ли ей убедить его. Его лицо вновь приняло замкнутое выражение. По нему теперь ничего нельзя было прочесть.

– Я столького тебя лишила, – призналась она. Голос ее дрожал от чувства вины. – Ты всегда высоко ценил свою свободу и независимость. А я, как последний воришка, украла их у тебя. Я сломала тебе жизнь. Я знала, что ты не оставишь меня одну с детьми на руках. Ты слишком благородный. Я не хотела отнимать у тебя твою мечту.

– Ты всегда серьезно полагаешь, что я позволил бы тебе сделать что-нибудь, чего бы я сам не хотел?

– У тебя не было другой возможности, – воскликнула она. – Мужчина должен иметь возможность следовать своей мечте.

– Поэтому ты приехала в мои горы?

– Я думала, что мы сможем жить так, как жил Дэниел Бун со своей женой. Он иногда уезжал от нее на годы, но во всех рассказах, которые я читала, постоянно упоминалось, что он привозил ей мясо. И я читала также, что она была вполне счастлива.

– И ты в самом деле полагала, что мы станем так жить? – В голосе Лукаса слышалось недоверие.

Тэйлор вдруг почувствовала себя дурой.

– Какое-то время мне это казалось вполне разумным, – призналась она. – Но со временем я кое-что переоценила. У меня тоже было время подумать по дороге сюда. Мне даже кажется, что я немного повзрослела. Я узнала кое-что интересное, – улыбнулась она. – Нельзя всегда безотчетно верить тому, о чем читаешь в книжках. Если что-то напечатано, совсем не обязательно, что это напечатано, совсем не обязательно, что это истина.

Ее улыбка застала Лукаса врасплох. Казалось, Тэйлор собирается сказать ему нечто ошеломляющее.

– Кошкам не должна нравиться вода. Я читала, что они не любит, когда у них мокрая шерсть. Но та кошка, которая собиралась напасть на Викторию, явно не знала, что ей надо бояться. А теперь я думаю, что если миссис Бун так же сильно любила своего мужа, как я тебя, то она не могла быть довольна, когда он уезжал от нее. Она, наверное, была очень несчастна. Я себя именно так чувствовала, когда ты уехал в Чикаго. Я не могла перестать думать о тебе.

– Посмотри на меня, – скомандовал он. – Скажи все это еще раз. – И позволь мне наконец начать жить по-настоящему, добавил он про себя.

– Я была ужасно несчастной! – крикнула она.

Ему показалось, что это самые прекрасные и волшебные слова, которые он когда-либо слышал. Его радостный смех нарушил тишину.

Она никак не ожидала, что позабавит Лукаса. И почувствовала себя опустошенной, когда в ответ на ее признание, как ей было плохо без него, он рассмеется. Лукас потянулся к ней, но она отшатнулась. Однако его реакция была намного лучше, чем ее. Он схватил ее за руку и держал крепко. Она пыталась высвободить руку, но он не отпускал.

Теперь они стояли на расстоянии вытянутой руки. Наконец Тэйлор перестала сопротивляться и хмуро посмотрела на мужа.

– Послушай, – велел он. Потом медленно притянул ее к себе, пока она не оказалась плотно и уютно прижатой к его груди.

– Я ничего не слышу, – прошептала Тэйлор. – Что это?

Она тревожно посмотрела налево, чтобы увидеть, нет ли кого в зарослях. Направо она посмотреть не могла. Ей мешал подбородок Лукаса. Он отпустил ее руку и обхватил за талию. Он не собирался ничего объяснять. Она была несчастна. Это было пределом его счастья. Теперь она полностью принадлежит ему, и он ее никогда не отпустит. Сделает ее счастливой, даст ей все, что она только пожелает. Ей не надо ничего знать о его прошлом. Самое главное – будущее. Его будущее с Тэйлор.

Лукас взял ее сзади за шею, наклонился и провел губами по ее губам. У нее такие сладкие, полные и мягкие губы. Она вкусная, как яблоко.