Кристина Лорен - Прекрасный секрет

– Как великодушно, – ответил он, одарив меня моей любимой улыбкой с ямочками. – Хотя в этом и дело. Что на самом деле нравится женщинам? Порнография не сильно помогает в этом вопросе.

– Не совсем, – возразила я. – Мы и правда любим большие члены и непристойные беседы.

Очередное испытание для его новоприобретенного спокойствия, но он выдержал его с честью.

– Но оральный секс, например… – начал он и умолк, подняв брови.

– Большинство женщин его очень любят.

Он начал перекладывать ножи и вилки, потом взглянул на меня.

– Чтобы им делали?

– Это серьезный вопрос?

– К сожалению, да. – Он ухмыльнулся и в этот самый момент, на одну-единственную секунду, показался мне совсем юным и веселым. – А самим делать?

Я закусила губу, представив, как было бы здорово провести языком по кончику его члена и услышать, как он застонет.

– О да.

Несколько секунд он осматривал зал, проверяя, чтобы нас никто не подслушивал.

– Женщины любят глотать?

Наш разговор повел неведомо куда. Я едва сдерживалась.

– Я выдвину совершенно ненаучную гипотезу, но мне кажется, что это примерно семьдесят к тридцати в пользу того, чтобы не глотать.

В его глазах загорелся дразнящий огонек.

– А ты к какой категории относишься? Семьдесят или тридцать?

– С тобой? – уточнила я, подавшись вперед. – Я да.

Найл выдохнул, его голова дернулась назад. Зал, казалось, уменьшился до нашего столика, и в нем остались только мы двое.

– Я тоже этого хочу, – признался он.

Эта мысль, казалось, заняла оставшееся свободное место между нами, ожила и запульсировала.

– Скажи что-нибудь неприличное, – отважилась прошептать я. Я совсем обезумела. – Скажи мне самое неприличное, непристойное, что приходит тебе в голову. Чтобы я дар речи потеряла.

Он кивнул, как будто я обратилась к нему с совершенно обычной просьбой, и несколько секунд, сцепив ладони, смотрел на них, перед тем как снова взглянуть на меня. Его карие глаза с густыми ресницами вызвали у меня мысль о том, что он снова больше похож на мужчину, чем на пугающего завоевателя, которого я обожествляла несколько месяцев.

Я захотела его еще сильнее.

Он придвинулся ближе ко мне со словами:

– Мне очень нравится…

– Непристойнее, – перебила я его, задыхаясь. – Перестань так много думать.

Его глаза потемнели, когда он уставился на мой рот.

– Я хочу этого.

– Что ты хочешь? Говори.

– Хочу, чтобы ты сосала мой член, жадно сосала и умоляла меня разрешить тебе проглотить мою сперму.

Ох.

Найл Стелла быстро учится.

Подошла официантка, принесла наши блюда и поинтересовалась, не нужно ли нам что-то еще. Мне хотелось попросить у нее ведерко со льдом, чтобы поставить его себе на колени.

Я сдержала смешок, но Найл с улыбкой ответил:

– Нет, спасибо.

– Что ж, хорошо сыграно, – пробормотала я, когда мы снова остались наедине. Голова кружилась. – Не уверена, что я смогу есть.

Шум в зале усилился, напомнив, что мы здесь не одни. Мы придвинулись друг к другу чуть ли не на расстояние поцелуя.

– Что мы творим? – прошептал он.

Я пожала плечами.

– Пробуем.

Он взял в руки нож и вилку и начал резать стейк.

– На самом деле я проголодался.

– Посткоитальный голод? – пошутила я.

– Не совсем, – проворчал он, начиная есть.

Во время еды он смотрел на меня. Я наблюдала, как двигается его четко очерченная нижняя челюсть и как сжимаются губы. Почему он даже ест сексуально? Это нечестно.

Проглотив кусок, он поинтересовался:

– Что?

– Ничего. Просто ты ужасно сексуально ешь. Это отвлекает даже после орального секса, который мы только что обсуждали.

Он мило поджал губы перед тем как спросить:

– Перейдем к обычным темам?

– Хорошая мысль. – Я наконец смогла съесть кусочек лосося.

– Любимое слово? – спросил он.

– Член, – без колебаний ответила я.

С притворным ужасом он сказал:

– Это же мое слово.

Я чуть не подавилась.

– Не могу представить, чтобы ты подумал об этом слове, не говоря уже о том, чтобы его произнести.

Рассмеявшись, он покачал головой и снова прожевал кусочек стейка.

– Полагаю, есть множество вещей, о которых я думаю, но не говорю. Мне нравится это слово. Но правда, я редко произношу его вслух.

– В каких обстоятельствах ты его произносишь?

Подумав, он наконец ответил:

– Мне нравится использовать его и его производные в качестве ругательства во время игры в футбол. Например: «Перестань хватать меня за футболку, членосос». – Он подхватил вилкой зеленый горошек, не обращая внимания, как я обалдела, услышав эти слова с сильным северным акцентом. Он вытер рот салфеткой и добавил: – А ты?

Я отпила вина.

– В менее пристойной обстановке.

– Да? – переспросил он, понимающе улыбаясь. – Мне казалось, женщины стесняются этого слова.

– Я нет.

Найл поднес бокал к губам и сделал большой глоток.

– Я запомню

После ужина наши сексуальные шуточки сменились более спокойным общением. Под вино разговор ладился. У Руби были передовые мысли в плане секса, но удивительно традиционные в плане отношений. Между основным блюдом и десертом она призналась, что несмотря на любовь к флирту она не сторонница секса без взаимопонимания.

Я внимательно рассматривал Руби – нежный рот, большие глаза, постоянная жестикуляция, с помощью которой она подчеркивала свои слова, – и восхищался тем, как с ней легко общаться. Она с терпением отнеслись к моей неопытности и колебаниям. На самом деле ни то, ни другое ее не удивило.

Мы доели, выпили вино, и Руби, взяв клатч, поднялась из-за стола. Я наблюдал, как ее ладони смыкаются вокруг сумки, как она вытягивает шею, поправляя зацепившуюся за платье подвеску. Наблюдал, как она убирает прядь волос за ухо и поворачивается ко мне.

Она увидела, что я рассматриваю ее; меня завораживало каждое движение.

– Было восхитительно, – сказала она и улыбнулась.

Господи боже мой.

– Каждый укус, – согласился я, помогая ей надеть пальто.

– Ты кусаешься? – поинтересовалась она, выходя из ресторана на улицу.

Снаружи было шумно, от тележек с уличной едой поднимался пар.

– Как сказать… – начал я, и мы свернули на Гринвич. – Зависит от обстоятельств.

Мою кожу пощипывало, пальцы жгло, и я наконец набрался смелости и обнял ее за талию. Под моими пальцами она выпрямилась, вздрогнула, убрала мою ладонь и взяла меня за руку.

Ее длинные тонкие пальцы переплелись с моими, и она придержала меня, заставляя идти в ее темпе.

– Ты беспокоишься по поводу работы? – поинтересовалась она.

– По поводу работы? – в замешательстве переспросил я.

– Ну насчет этого и работы.

Я понял, что она имеет в виду.

– А. Нет, в данный момент нет. – Я поднял руку, подзывая такси, и придержал дверь, чтобы она села. – Я думаю, нам нужна ясность в том, что мы делаем, и нам нужно быть уверенными, что мы делаем нашу работу наилучшим образом, но… – Я сел в такси рядом с ней и заметил, что она весело улыбается в ответ на мое бормотание. – Думаю, то, что мы делаем, не противоречит корпоративным правилам.

– Нет, – сказала она, придвигаясь ко мне. – Я давным-давно выяснила.

– Давным-давно?

Она закусила губу и снова улыбнулась.

– Может, месяца четыре назад?

Несколько кварталов мы ехали в молчании.

– Четыре месяца назад я не…

– …не знал, что я существую, – договорила она. – Я знаю. Думаю, я просто надеялась заставить себя перестать испытывать к тебе симпатию. – Она засмеялась. – Может, думала, узнаю, что это запрещено, и меня отпустит.

– А может, ты захотела бы еще сильнее, – сказал я и провел большим пальцем по ее подбородку.

– Может, – прошептала она, прижимаясь лицом к моей ладони. – Когда ты меня заметил?

– В тот день, когда Тони сообщил, что ты поедешь со мной. Это был первый раз, когда я по-настоящему тебя заметил.

Она прикоснулась к моему подбородку и заглянула мне в глаза.

– Не нервничай. Я знаю, что до этого ты меня не замечал. Мне не обидно.

Я сглотнул, рассматривая ее нежный розовый рот, спокойные зеленые глаза.

– Я не то чтобы не замечал тебя… – Я пожал плечами, не отводя от нее взгляда. – Видишь ли, и пусть это останется строго между нами… Тони предложил, чтобы я прибрал тебя к рукам.

– Прибрал к рукам? – повторила я, качая головой. Я смотрел, как на нее снисходит понимание, а потом она расхохоталась. – Ну он и свинья!

Ее реакция успокоила меня, но потом я забеспокоился:

– Он же не приставал к тебе, я надеюсь?

Склонив голову набок, она ответила:

– Нет. Но иногда он так смотрит на нас с Пиппой… – Она покачала головой и вздрогнула.

Я скривился, не желая признаваться, что чувствую то же самое, когда вижу, как он смотрит на женщин в офисе. Не раз мне хотелось попросить нашего эйчара приглядывать за ним.

– Но мне нравится эта формулировка, – заметила она. – «Прибрать к рукам». Грубо и возбуждающе. Мне нравится мысль о твоих сильных руках, прижимающих меня к постели.

Я закрыл глаза и вдохнул, пытаясь успокоиться.

– Уверяю тебя, его предложение не оказало на меня никакого воздействия. Но в конце концов, я мужчина. И даже если бы он не сказал ничего такого, одна мысль о нашем совместном путешествии вызвала у меня головокружение. – Она рассмеялась, и я снова отметил, как хорошо она меня знает, как много она выяснила, просто наблюдая за мной. – Я наткнулся на тебя в лифте и…

– И я вела себя как маньяк.

– Да. И ты представляла собой угрозу, – поддразнил ее я. – Но я хотел скорее выйти, только потому что твоя близость дезориентировала меня.

– Моя крайняя неуклюжесть обезоружила тебя?

– Без сомнения, – проговорил я и потянулся убрать прядь волос за ее ухо. – Ты шутишь, но я нет. Что-то в тебе…

Она закрыла глаза, и я прикоснулся пальцами к ее шее, потом провел по ключице. Ее кожа была прохладная и такая гладкая. Я не мог представить, как это будет – поцеловать ее, не говоря уже о том, чтобы заняться с ней любовью. Наверное, я сорву с нее одежду, как она предлагала вчера. И наверняка буду покусывать ее кожу.

– Но я видел тебя и раньше. На совещаниях мы с тобой пару раз переглядывались…

Руби широко распахнула глаза и с сомнением посмотрела на меня, словно я ее дразню.

– Все в порядке, пусть ты и не замечал меня. И пусть даже это просто эксперимент с кем-то кроме Порции. Я обещаю, что буду взрослой девочкой.

– Это не… – начал я, но замолчал, когда такси остановилось у тротуара.

Я провел Руби в отель, лифт был переполнен. Мы молча высадились на нашем этаже и пошли по покрытому ковром коридору к нашим номерам.

Остановившись у своей двери, я сказал ей:

– Я никогда не был склонен к удовлетворению своих прихотей. Если не считать одного раза спьяну, секс ради секса меня не интересует.

Она облизнула губы и лукаво улыбнулась.

– Тебе просто надо заняться сексом как следует.

Она продолжала выжидательно смотреть на меня, и я почувствовал неловкость.

– Без сомнения, мне нужен хороший секс, – признался я.

Ее брови медленно приподнялись, и она наклонила голову в сторону своего номера.

– Ужин был прекрасный…

Руби дала мне еще десять секунд на размышления, потом поцеловала в щеку совсем рядом с уголком рта.

– Спокойной ночи, мое соблазнительное, сексуальное, тайное увлечение.

Я наблюдал, как она поворачивается и идет к своему номеру. Она вошла внутрь, и дверь тихо закрылась, не успел я ответить:

– Спокойной ночи, моя прекрасная волнующая девочка.

– Ну как можно быть таким придурком? – спросил я свое отражение в зеркале ванной. – Ты мог бы поцеловать ее. Ты мог бы насладиться ее телом сегодня ночью. Мог бы хотя бы пригласить ее зайти. – Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Кожа горела, и я не знал, то ли встать под душ прямо в одежде, то ли вломиться в ее комнату и решить все раз и навсегда.

Клянусь, я помнил каждый раз, когда она сегодня улыбалась, искренне смеялась, откидывала голову и закрывала глаза. Кажется, Руби наслаждается каждой секундой своей жизни. В ней есть что-то такое, что манит меня к ней. Хочется поставить ее на пьедестал, купаться в ее энергии и радоваться ее неудержимой радости.

«Скажи что-нибудь неприличное, – попросила она. – Скажи мне самое неприличное, непристойное, что приходит тебе в голову. Чтобы я дар речи потеряла».

Подойдя к шкафу, я снял пиджак, галстук и рубашку. Повесил одежду, чувствуя, что мне жарко, кожа стала чувствительной и я вот-вот взорвусь. И думая, какой я идиот. Руби не сказала бы нет, если бы я сделал шаг вперед, взял ее лицо в ладони и поцеловал. Она не сказала бы нет, даже если бы я предложил ей пойти в номер и показать мне, как это делается, и сказал бы, что боюсь оплошать.