-Ты из бюджета не вываливаешься?- интересуется подруга.

-Немного больше выходит, но Витя не против.

-Видно, хорошо его уговариваешь,- острит подруга.

 Сегодня Витя идет на мальчишник, и я ожидаю неприятностей. Он обещал не пить много. Совсем не пить не обещал. В такой день не убережешься. Пришлось подготовиться. Все ручки дверей снабжены маленькими замочками. Ключи от них потерялись, но я знаю, что открыть эти незамысловатые запоры, можно и скрепкой. На всякий случай потренировалась. Захлопнула дверь в маленькую комнату, и с легкостью открыла ее. Конечно, он тоже сможет. Но в состоянии алкогольного безумия, вряд ли додумается.

Мысли о том, что я делаю ошибку, выходя замуж за не совсем здорового человека, посещают  постоянно. Но я, зажмурившись, иду дальше к своей цели. Витя клялся, что то была случайность, и ничего в пьяном бузении и дальнейшем склерозе, нет особенного.  Вообще, это было один лишь раз. Но, я- то знаю, что, по крайней мере, два. Не признаюсь, чтобы не показывать свою двуличность. Ведь, в прошлый раз, соврала, что все в порядке. И ему, и маме, и  даже себе. О чем я думаю, собираясь замуж за человека с больной психикой? О том, что мы пойдем к врачам. И врачи помогут. Или поставят диагноз. И тогда я решу, оставаться с ним, или разводиться. Свадьба для меня – это не просто бракосочетание с целью создания семьи. Она стала делом чести. Надоели сочувственные взгляды замужних коллег. Даже разведенки смотрят  сверху вниз. Мне  совсем скоро стукнет двадцать семь. Уже не девочка. В этом возрасте можно быть одиночкой с разбитым сердцем, но никак заждавшейся девушкой, которую каждый норовит познакомить с  перезревшим маменькиным сынком. И при этом бедняжка должна приложить все усилия к его завоеванию. Ведь это- Мужчина! И, главное, Холостой!

Кроме того, меня столько раз бросали, что это даже не прилично. Сколько раз я рассказывала коллегам о намечающейся скорой свадьбе! Так много, что они, в конце концов, перестали мне верить.  Лешу  называла своим мужем. Считала, что дело в дамках. Ведь никто больше не будет терпеть его побои. А я буду! Считала его садистом, но, наверное, ошиблась. Он бил меня, не потому, что ему нравилось бить, а потому что, по какой-то причине ненавидел. И вот Витя! Он же пылинки с меня сдувает. Ну, бывают иногда приступы. Так это же не его вина! Все гены! Скоро сам поймет, и бросит пить. Тогда проблема отпадет сама по себе. Нужно только немножко надавить. Не сейчас, разумеется. Перед свадьбой, как известно, давление на мужика и так усиливается. Не передавить бы. «Нет уж. Сейчас полная свобода, а семейные кандалы потом!»- решаю я, пряча скрепку в карман сумочки.

Он пришел раньше, чем я ожидала. Разморенная после ванной, пила в кухне чай. Витя остановился в дверном проеме. Я вмиг оценила ситуацию. Характерные признаки, покачивание и застывший взгляд, заставили меня напрячься. Он ощутил мой страх.

-Что, не ждала?-  тон  необычно развязен, голос абсолютно не похож на Витин.

Я метнулась в угол. Что делать? Он загородил проход.

-Что, ничтожество, боишься?- он мерзко захихикал.

Стал надвигаться на меня, взгляд пылал злостью. Я и понятия не имела, чего следует ожидать от этой игры в кошки мышки. Загнанная в угол, я схватила пепельницу с подоконника, и бросила ее в раскрытое окно.

-Он подскочил от неожиданности, метнулся в сторону, и мне удалось проскочить мимо. Преследуемая матерной тирадой, я мчалась в сторону ванной. Первоначальный план был запереться в комнате, но до нее, пожалуй, не добежать. Он вырос передо мной внезапно, загородив дверь в ванную. Откуда он знал, что побегу туда? Помнит, где я запиралась в прошлый раз? Я попыталась оттолкнуть, но он крепко схватил за плечо. А другую руку поднес близко к моим глазам. В ней мелькнул нож. Мамочки! Я собрала последние силы и оттолкнула его. Метнулась в прихожую. Где сумочка? Вот она. Он догнал и схватил меня за край халата. Я быстро скинула его, стараясь набросить на голову преследователя. Кажется,   вышло. Пока он боролся с халатом, я успела влететь в заветную комнату и захлопнуть дверь изнутри. Для этого нужно было правильно повернуть ручку. Дверь сотрясалась от ударов, но внутрь он не попал, значит, все-таки закрылась. Расслабляться  рано. Во-первых, дверь довольно хлипкая, во-вторых, замок можно и ножом открыть, если догадается. Но бежать больше некуда. Из окна прыгать высоко. Я в ловушке. Села и прикрыла уши руками, «Господи спаси меня!». За дверью стало тихо. Ненадолго.

Сквозь пульсирующий стук в ушах слышу голос:

-Выходи, тварь, разговор есть.

Сижу, затаив дыхание.

-Выходи, а то я уничтожу твое платье.

Что-то для пьяного бреда, он слишком хорошо соображает.

-Я разрежу этого белого уродливого слона на мелкие кусочки.

Тихо плачу. Платье висит в большой комнате в чехле. Мне и в голову не пришло, что с ним что-то может случиться. Наверное, он просто сидит там и бредит, как в первый раз. Тишина. Но через пять минут опять слышу:

-Потаскуха, теперь тебе не в чем замуж выходить. Хи-хи. Или ты сошьешь кусочки? Хи-хи. Надо сжечь для верности.

Я уже думала, что он уснул, когда почувствовала запах гари. Мы горим!

Хватаю сумочку, с трудом нахожу скрепку, и пытаюсь открыть замок. Руки трясутся, замок не поддается. Кричу «помогите». Телефон в сумочке. Нет, замок поддался. Хватаю одеяло и вбегаю в комнату. Огня там нет, только дым. Посреди гостиной на вешалке висит мое роскошное платье,  подол тлеет. Я сбрасываю его на пол и накрываю одеялом, бегу к окну, чтобы открыть его. По дороге натыкаюсь на Витю. Он сидит на полу и бессмысленно пялиться в никуда. Открываю окно. В комнату врывается свежий холодный ветер. Это немного приводит меня в чувство.

Первая мысль: что с платьем? Снимаю покрывало. Картина безутешна. Платье подгорело не сильно, но до этого было исполосовано ножом. Пусть, не на мелкие лоскутки, но достаточно для того, чтобы выбросить бывший шедевр театральных модельеров на помойку. Чтобы так раскромсать бархат, нужно было постараться. Теперь ни я не выйду в нем замуж, ни королева Марго. А совершивший это вандал, спокойно сидит на полу, и вертит в руках орудие преступления. Мне попадается под руку табуретка, которую я так сильно, как могу, обрушиваю на голову жениха. Он сразу падает на пол, выронив нож, и, кажется, отключается. Но мне мало. Я бью его ногами до полного изнеможения, а затем, сходив на кухню за стаканом воды, снова запираюсь в маленькой комнате. Сплю без сновидений.

Глава 12. Великая депрессия.

Утром мне удалось выбраться из квартиры без приключений. Виктора не было. Остался только бардак, напоминающий о ночи платьесожжения. Времени на кофе не стала тратить. Быстренько собрала вещи, вывела из гаража «нисанчик», все погрузила, в том числе и убитую «марго» и отправилась домой. Телефон, на всякий случай, отключила. Если позвонит он, то со мной может случиться истерика. Кофе выпила уже дома, приняла ванну, и только собралась хорошо выспаться, как в дверь позвонили. Может это мама не может войти, я заперла изнутри и оставила ключ в дверях? Или он?

-Кто там?

-Сержант Минько. Откройте, пожалуйста.

Милиция? Что случилось? Надеюсь, с мамой и Зоей все в порядке? Торопливо открываю дверь. На пороге два сержанта.

-Позвольте войти?

-Проходите.

Они переступают порог и топчутся в прихожей, гадая, впущу ли я их в комнату в ботинках.

-Елизавета Ивановна Зотова.

-Да.

-Имеем полномочия доставить вас в участок.

-Что случилось-то? Все живы?

-Все живы. Но имеются телесные повреждения легкой, а возможно, и средней тяжести. Экспертиза покажет,- говорит тот, что помоложе.

-У кого повреждения? – не понимаю я.

-Девушка, - разъясняет другой, - вы знаете Виктора Полесского?

-Да. Это мой жених.

-Сожитель?- вмешивается молодой.

-Жених. Через неделю свадьба,- отвечаю я, обидевшись.

-Ваш жених написал заявление, что вы его избили. Приходил с матерью утром, побои снимали.

Я открываю рот и тут же закрываю. После короткой паузы, сержант советует:

- Вы бы оделись, родственникам позвонили. А с нами придется пройти.

Я иду в комнату, оставляя входную дверь открытой, и не подумав пригласить представителей власти присесть. Они правы, надо маме позвонить.

Пять минут потратила впустую, объясняя маме, что случилось. Она ничего не поняла, но на всякий случай впала в панику. Хорошо хоть Зоя была дома. Не успела я одеться, как сестра с мужем, явились для сопровождения. Благодаря их хлопотам, я отделалась коротким допросом,  отпустили домой под расписку.

 Зоя напоила меня ромашковым чаем, и успокоила, что Гена обо всем позаботился, и дело замнут. Не любят в милиции лезть в семейные ссоры.

- Ну, побила баба мужа, значит за дело! Это так капитан сказал.

Зоя расчесывает щеткой мои волосы. Называет эту процедуру релакс - массажем. «Хорошо, что со мной не мама,- думаю,- сестра ни о чем не стала расспрашивать». Проваливаюсь в сон.

Сняться кошмары. Просыпаюсь в испарине.

-Тихо, тихо.

Это Зоя. Она заснула рядом со мной, и сейчас ночь. Я проспала как минимум двенадцать часов.

-Да ты вся горишь, вскакивает Зоя. Температура!

Я чувствую себя так, как будто не платье, а меня вчера резали на мелкие кусочки. И подожгли. Может, это нервное? Зоя мечется по кухне в поисках аптечки.

-Вот парацетомол,- несет мне стакан с шипящей водой.

-Может, валерьянки?- спрашиваю я.

-Температура простудная,  думаю. Простудилась ты. А иммунитет, вероятно, упал на нервной почве.

Болезнь затянулась. Зоя сдалась через неделю. Конечно, мы сразу же вызвали врача, и он, поставив диагноз «грипп», и выписал гору новомодных препаратов, основным ингредиентом которых, по-прежнему оставался парацетамол, но боль в суставах и температура не оставляли моего организма. На всякий случай, я выпила все имеющиеся в доме лекарства «от нервов». Это привело к тому, что я почти спокойно провела день своей свадьбы в постели. И только вечером спросила сестру:

-Виталик, не сильно расстроился, что не поехал в Ялту пиратствовать?

-Нет, я сказала, что все переносится.

-Обманула?

-Нет, мы поедем с ним и с Генкой, когда ты выздоровеешь, наймем ту шхуну покататься. Поедешь с нами?

-Нет.

Виктор не звонил. Хорошо, что он оплатил аренду шхуны, фуршет, декораторов, режиссера, и даже услуги Веры. На мне осталось злосчастное платье. Залог за него заплатила Зоя. Теперь придется отдавать ей долги. А для этого нужно работать. А работать я не в состоянии.

В конце недели Зою сменила мама. Она не давала мне лежать, и была сторонником активных действий.

-Ты должна пойти в поликлинику на обследование, - говорит она решительно.

-Мама, я еле лежу! Я не выдержу длинные очереди на жестком стуле, в помещении с тяжелым запахом.

-Но нельзя же просто лежать и умирать.

-Ты права, конечно. Надо найти хорошего специалиста.

-Я спрошу нашу  соседку. Она постоянно лечится. Это ее хобби. Знает всех врачей и в поликлинике, и частных, и даже каких-то профессоров.

Через неделю жар спал. Но каждый день под вечер температура поднималась чуть выше красной точки. Не переставая, болела голова. Маме пришлось со мной несладко. Я, то капризничала, то сидела на кровати без движения, уставившись в телевизор. Как-то раз, мама, в порядке эксперимента, выключила ящик, и была шокирована тем, что перемены я не заметила, и продолжала пялиться в экран.

Так я проводила свой законный отпуск, который намеревалась потратить на свадьбу и медовый месяц. Я не представляла, как пойду на работу после всего случившегося. Такой позор! Придется искать другой салон. Звонила Маша, и даже Люба, быстро пронюхавшая о случившемся. Мама попросила их не беспокоить меня первое время. Я бы предпочла сделать вид, что меня сорвавшаяся свадьба не сильно и трогает, но сил на это не было.

Прошла еще неделя, и я уже стала выползать на воздух. Болела спина и руки, ноги дрожали. Я сидела на скамейке возле дома и наблюдала, как люди спешат на работу и учебу, подъезжают и отъезжают машины, копаются в мусорниках бомжи. И каждый раз в мою, разрывающуюся от постоянной боли голову, приходила мысль: Зачем все это? К чему эта суета, если наши усилия ни к чему не приводят. Я думала о том, что моя молодость уже прошла, и прошла бесследно. А какие были мечты! Надежды! Планы!

Я родилась такой красивой, доброй, покладистой. И всю жизнь хотела немногого. Ну, если быть полностью правдивой, то не всю. Лет в пятнадцать уже поставила себе цель: выйти за очень богатого человека. И приложила для этого все усилия. Удалось связаться с компанией богатеньких мальчиков и девочек. Сколько пришлось потерпеть унижений и пренебрежения, но терпела и держалась в их среде, сначала, благодаря грубой лести, а потом обзавелась покровителями среди мальчиков. Это был самый болезненный период моей жизни. Как только я понимала, что очередной покровитель жениться, и вообще, строить серьезные отношений с бедной родственницей не собирается, искала счастья с другим, и вскоре вышло так, что во всей этой элитной тусовке не осталось парня, с которым я еще не успела переспать. В этой компании, я познакомилась с Любой. Она занимала среднее положение между мной и богатенькими детьми. «Своим» был Любин отчим. Ее мама вышла замуж за богатого человека и уехала с ним за границу на ПМЖ, оставив дочь на бабушку. Учебу мама оплатила, и Люба училась с частью этой компании в одном ВУЗе. В остальном, Люба жила не богаче меня. Ее бабушка получала пенсию, и нерегулярные подачки от дочери, в виде денежных переводов и посылок с одеждой.