— Осмотрись и располагайся, где тебе покажется интересней, — заговорил тем временем Зверь. Он засунул обе руки в карманы и прислонился плечом к двери. — Пей, пей, — я послушно пригубила вино. — В соседней комнате в «Монополию» рубятся, здесь вот… — он развел руками. Андрей в это время уже настраивал свою гитару в лад с остальными. — На кухне преф…

— Преф? — переспросила я.

— Преферанс, — объяснил Зверь. — Ты пей, Сонечка, пей.

Я снова сделала пару глотков, теперь уже более уверенных, а затем просто осушила половину стакана.

— Вот, умница. Ну как, согреваешься потихоньку? — парень прищурился, отчего я невольно отступила чуть назад. — Ты не бойся здесь никого, Соня. Здесь тебя никто не обидит, — примирительно сказал он, верно распознав мои опасения. Но потом он чуть наклонился и понизив голос добавил: — Если, конечно, сама не захочешь.

Я только изобразила на лице святую простоту и, когда в поле моего зрения появилась Маша, то была просто счастлива упорхнуть из компании этого самого Зверя. Не удивлюсь, если его зовут Глебом. По-моему, отличное имя для маньяка. Глеб. Зверь. И кличка для маньяка — что надо. Может, все же написать ему?

Немного осмотревшись, я ясно поняла для себя две вещи: во-первых, здесь, в этой квартире, собралось по меньшей мере человек пятьдесят, наверное. И я не знала никого из них, кроме тех, с которыми пришла. А во-вторых — ни в коем случае нельзя писать этому Глебу и сообщать, что я в этом злосчастном доме номер восемь… Но любопытство так и съедало меня. И я решила, что просто набрать его номер — не очень опасно. Вдруг я увижу, что у кого-то зазвонил телефон? И сразу же сброшу вызов. Он даже ничего не заподозрит!

С последним выводом, я уже листала вызовы, чтобы найти там номер Глеба. Но, к моему великому разочарованию, абонент оказался вне зоны доступа сети. Словами не передать, как я расстроилась. И, что самое обидное — я не могла объяснить себе, почему меня это так расстроило. Наверное, вырезает на чьем-нибудь девичьем животе сердечки в подвале…

Инстинкт самосохранения рекомендовал мне не разлучаться со своими друзьями, что сделать было непросто. Машка встретила кого-то из знакомых и, увлеченная беседой, покинула меня, сказав, что скоро обязательно вернется. Макса я нашла только через полчаса, и то случайно. Он обнимал в коридоре какую-то девушку…

И, решив, что Андрей точно будет на одном и том же месте, я осталась в комнате, в которой беспрерывно играла живая музыка. И, к слову, она была так хороша…

— Забери меня к себе. Я так устал бежать… — начала петь миниатюрного вида девушка. Ее подхватили сразу двое: парень с дредами на голове и наш Андрей. И на удивление, голоса их звучали вместе так слаженно и красиво, что остальные невольно притихли и только немного подыгрывали на гитаре, делая аккомпанемент еще разнообразнее.

Когда они закончили петь, Андрей нашел меня глазами, тепло улыбнулся и встал со стула, заведя инструмент за спину.

— Пошли, Сонь, может на кухне перерыв и удастся что-нибудь перехватить поесть?

Я, разморенная вином и душевными песнями, кивнула, и Андрей, подхватив меня под локоть, повел к кухне. Но на самом пороге стояло несколько человек, и он, внезапно остановился перед ними.

— Что, начали? — поинтересовался он у стоящих впереди людей.

— Да, — тихо ответили ему.

— Что там? — не удержалась от любопытства я, пытаясь привстать на носочки. Я — счастливый обладатель невысокого роста, хрупкая маленькая леди на вид, никак не могла понять, что же там происходит. Преферанс… Это, кажется, картежная игра какая-то. — Андрюш, что там? — снова повторила я и, как ни странно, двое парней, стоящих впереди, пропустили нас.

Перед нами открылся большой круглый стол, за которым сидело четверо человек. Четверо мужчин, которым явно было побольше, чем нам, студентам, держали в руках карты, сосредоточенно глядя на них и изредка что-то говоря друг другу, клали часть карт на стол.

— Это что, покер? — спросила я чуть громче, чем следовало. На меня тут же шикнули и посмотрели так, будто я сморозила жуткую глупость только что или же нецензурно ругнулась в высшем обществе. Я тут же покраснела и вжала голову в плечи. И, поймав на себе взгляд одного из игроков, попыталась вовсе уйти, но Андрей не дал.

— Это не покер, Сонь, — на ухо прошептал мне Андрей. — Это преферанс. Тут не блефовать надо, а считать.

Я кивнула, опустив взгляд в пол, а потом снова подняла глаза, на того игрока, что так испепеляюще на меня посмотрел. Он сосредоточено разглядывал карты. Темные брови нахмурились, между ними пролегла складка. Губы поджаты в одну тонкую напряженную полоску. На скулах заиграли желваки. Он нервно расслабил черный галстук, расстегнув две верхние пуговицы рубашки и поправил рукой черные волосы, только сильнее их взъерошил. Среди всех он выглядел здесь самым хмурым и самым молодым. Светловолосый мужчина с почти незаметной проседью на длинных волосах, собранных в низкий хвост, прикурил одной рукой сигарету и, затянувшись, придвинул свой стул чуть ближе к столу. Он ухмыльнулся и украдкой обвел остальных игроков хитрым взглядом. Высокий мужчина, с аккуратно подстриженной бородой и уложенными назад черными волосами выжидающе стучал пальцами по столу, чем, по-моему, вызывал раздражение у его противника, сидящего рядом. Этот мужчина то и дело закрывал глаза, видимо, что-то прикидывая в уме, но, похоже, что стук пальцев по столу сильно ему мешал. Не уверена, но, думаю, что «бородатый» именно этого и добивался. И кто же тут из вас маньяк, товарищи игроки?

— Того мужика видишь? С черным галстуком? — Андрей снова наклонился к моему уху. Я кивнула, боясь произнести хотя бы звук, чтобы не привлечь к себе внимание. — Это из нашего универа. Он семинары вел, вместо Михалыча. Ну по литературе. На которых вас не было. Лаборант, но вроде не с нашей кафедры. Ох, если в универе узнают, чем он занимается!

— Чем? — испуганно переспросила я, снова чуть громче, чем следовало. И снова поймала на себе кучу взглядов. И лаборанта в том числе. Темные, такие темные, что казались черными, глаза будто обожгли неодобрением. Я ему мешаю своим разговором?

— Ну, они же на деньги играют, — очень тихо объяснил мне Андрей. — И ты даже не подозреваешь, на какие суммы.

— А это незаконно? — почти беззвучно спросила я.

— В универе такое не потерпят, — уверенно сказал Андрей. Игра тем временем шла полным ходом. А потом, когда ни у кого карт в руках не осталось, и этот Лаборант сдал свои карты на стол, он чуть улыбнулся и откинулся на спинку стула, заведя руки за голову.

— Выиграл? — глухо спросила я.

— Да, выиграл… Сонь. Не вздумай болтать. Здесь на этом большие деньги крутятся. Проблем потом не оберемся.

— Я нема, как рыба! — прошептала я.

— Нет, Сонь, — вдруг посерьезнел Андрей. Пока игроки, расслабившись, встали со своих мест, мой друг увел меня внутрь коридора. Я еще никогда не видела его таким серьезным и взволнованным одновременно. — Пойми. У нас действительно могут быть проблемы. Так что его ты тут не видела. Ты вообще не видела что тут на кухне творится. Поняла?

— Да поняла я! Сказал не болтать, значит не буду! Что в нем такого-то? Неужели из-за какого-то лаборанта будут кипишь в универе наводить?

— Он не «какой-то лаборант», — усмехнулся Андрей и почесал затылок. — Он — сын ректора.

========== Глава 3. ==========

Комментарий к Глава 3.

“Андреич” - написано намеренно ;)

Миша, наш староста, скорее всего сидел на каких-то сильнодействующих успокоительных. Иногда мне казалось, что его левый глаз слегка подергивается. Конечно же, чем ближе сессия, тем больше вероятность нервного тика у любого студента. Но создавалось впечатление, что подрагивание Мишиного глаза не зависит от экзаменов. Оно появилось в тот момент, когда куратор назначила старостой именно его.

— И списки эти попадут прямо на стол декану! — левый глаз снова дрогнул. — Васильева, ты слышишь меня? Куда ты смотришь?!

— На твой глаз, — бездумно ответила я, только через секунду сообразив, что именно сморозила. — Миш, прости, я что-то задумалась.

— Да ты, Васильева, походу, вообще думать не умеешь! — Миша не выдержал. Психанул. — И ты, и компания вся твоя! Угораздило же! Из-за вас у меня проблемы будут! Да дался тебе мой глаз! Хватит пялиться!

Я опустила взгляд в пол. Такой холодный и такой грязный кафель… Миша что-то еще кричал, но я совсем не слушала. Удивительно. Сейчас, накануне сессии, у меня могут начаться страшные проблемы из-за прогулянных семинаров, но мой дурацкий мозг думал о чем угодно, только не о насущной проблеме. А у Мишки красивый голос.

— Короче, выпутывайтесь как хотите! Я вас больше покрывать не стану!

Судя по тому, что проклятия, адресованные мне и моим друзьям, немного отдалялись, староста ушел и оставил меня с моими проблемами наедине. Только он зря надеется, что я буду чувствовать какие-то угрызения совести. Единственная проблема, которая меня волновала, заключалась лишь в том, что я не могу осознать до конца, что тот самый сын ректора, с которым мне предстоит сегодня объясняться, тоже вполне может оказаться тем самым добрым и таким приятным в общении маньяком-Глебом.

Почему? Все просто. А почему нет? Ведь он тоже находился в этой злосчастной квартире, в доме номер восемь. Хотя с другой стороны, кроме него там находилось еще около пяти-шести десятков человек. И любой из них с таким же успехом может оказаться Глебом. Даже тот же Зверь. Я бы сказала, что, судя по тому, как себя держал Зверь, он больше подходит на роль маньяка.

— Привет! — послышался рядом голос Машки. — А чего Михей такой злой?

Я еще какое-то время размышляла, игнорируя вопрос подруги, а потом, взглянув на нее, попыталась вспомнить, присутствовала ли она на кухне вчера? По-моему, нет. Все четверо игроков сыграли еще одну партию и ушли, причем очень поспешно. Я бы даже сказала, скрылись.

— Маш, а как того Зверя зовут? — обронила я первое, что пришло в голову, ведь судя по красноречивому взгляду Машки, мне уже давно следовало бы ответить хоть что-то.

— Да черт его знает. Зверем и зовут… Сонь, давай может прошвырнемся по магазинам? Я на литру не хочу.

— Нет, Машенька, надо на литературу. Нас там, знаешь ли, проблемы ждут, — тяжело вздохнула я, а Маша настороженно замерла.

— Проблемы? Ждут? — она недоверчиво прищурилась. — И ты уверена, что стоит добровольно к ним отправиться?

— А иначе нас будут ждать еще большие проблемы. И, к сожалению, не только нас. Ко мне Мишка только что подходил…

Я в красках описала подруге мой недавний разговор со старостой, который, пожалуй, будет уместнее назвать монологом. К моему удивлению, беспечная «пофигистка» Маша испугалась не на шутку. А вот во мне ну никак не хотело возникать хотя бы подобие чувства тревоги. Не уверена, что это хорошо.

«Привет, красавица, чем занята? Мне пришла смс-ка, что ты звонила. Прости, не мог ответить.»

Я сохранила его номер. И теперь вместо ряда цифр, которые я почему-то выучила наизусть, под его сообщениями красовалось это имя — Глеб.

— Кто тебе пишет-то? — по интонации Маши нельзя было сказать, что ее действительно это интересовало. Она спросила это вялым и грустным голосом. Видимо не в силах побороть свое любопытство даже будучи в испорченном настроении.

— Да так, один знакомый, — отмахнулась я. Почему-то у меня не было никакого желания рассказывать о Глебе. Ее реакция на это может быть неоднозначной: она либо начнет пытать меня, чтобы получить подробности, попробует развернуть целое расследование, чтобы выяснить, кто же такой этот самый Глеб, либо прочтет мне нотацию о том, что это безответственно и глупо — переписываться с кем попало.

К моему счастью, Машка не проявила особого интереса ко мне. Возможно, из-за предстоящего семинара.

Аудитория была заполнена почти под завязку. Судя по тому, с каким презрением нас встретили другие студенты (преимущественно с исторического факультета), вопрос о нашем присутствии поднимали совсем недавно, и мы были выставлены как самые отъявленные негодяи.

Заняв место у окна, рядом с Андреем, который нахмурился при нашем появлении, я, не обращая внимания на его внимательный взгляд, которым он меня просто таранил, достала телефон и начала писать ответ.

«С чего ты взял, что я — красавица? Может быть у меня нет передних зубов.»

Ничего позитивнее в голову не приходило, потому как нагнетающая обстановка, кислая мина Маши и всеобщее презрение все-таки возымели должный эффект. Сердце застучало чуть громче и четче. Сейчас, наверное, начнется публичная порка. А то и казнь…

«Искренне надеюсь, что они на месте. Настроение плохое? „Хороший человек“ все-таки разочаровал?»