— Лорд Роулок! Но он довольно забавен.

— Он охотник за приданым, человек самого низкого пошиба, — ответил граф. — Вот уже многие годы он старается поймать богатую невесту. Ему следовало бы сначала проверить, все ли у него в порядке с головой, прежде чем обращаться ко мне с подобной просьбой.

— Я вовсе не желаю выходить за него замуж, но он гораздо забавнее тех безбородых юнцов, которых мне представляют их расчетливые мамаши.

— Итак, вы имеете насчет Роулока мои указания, Петрина. Если же граф заговорит с вами, проигнорируйте его, если он причинит вам беспокойство, дайте мне знать — я с ним сам разберусь.

— А что вы с ним сделаете? — с живым любопытством осведомилась Петрина.

— Нет необходимости углубляться в подробности, — ответил холодно граф, — но могу заверить вас, что я найду очень эффективный способ отделаться от Роулока.

— Вы вызовете его на дуэль? Вот было бы волнующее зрелище! Мне бы так хотелось посмотреть, как вы будете драться из-за меня на дуэли!

— Дуэли ныне запрещены, — твердо заявил граф.

— Но это не так! Только на прошлой неделе два приятеля Руперта дрались в Грин-парке. Руперт был секундантом.

— Меня не интересует поведение молодых людей в возрасте Кумба, которым больше нечем заняться! — сказал граф высокомерно. — Повторяю, Петрина, лорд Роулок больше не должен числиться среди ваших знакомых.

При этих словах Петрина едва не задохнулась от возмущения и, вскочив, решительно направилась к двери.

Уже на пороге она услышала гневное напутствие графа:

— Предупреждаю, Петрина, если вы не сделаете так, как я сказал, последствия будут для вас печальны!

— Да вы волк, большой серый волк! — обернулась Петрина, сверкая глазами. — И я вас просто обожаю, когда вы такой злой и властный! Неудивительно, что земля у ваших ног усыпана разбитыми сердцами.

С этими словами она проворно вышла, затворив за собой дверь, прежде чем граф нашелся с ответом. С минуту он гневно смотрел на дверь, за которой только что скрылась Петрина, а потом вдруг неожиданно расхохотался.

Ему хорошо было известно, что в первый же свой выход в свет Петрина произвела фурор в обществе, хотя граф, как человек трезвомыслящий и хорошо знакомый с нравами света, был склонен отнести ее успех за счет слухов о ее состоянии, как правило сильно преувеличенных. Конечно, немалую роль сыграли и природное обаяние Петрины, и великолепные туалеты, выбранные для нее его бабушкой.

В этой строптивой девице было что-то бесконечно милое, что, однако, не мешало графу испытывать чрезвычайное раздражение, особенно когда Петрина дерзила ему. Все же он был достаточно проницателен, чтобы понимать: поведение Петрины — своеобразный вызов ему, опекуну.

— Видит бог, ей нужен муж, — сказал он себе, но тут же задумался: а какой мужчина подошел бы ей в качестве мужа и смог поладить с ней? Вопрос был не из легких.

Между тем его бабушка была просто в восторге от Петрины.

Девушка относилась к ней почтительно, с любовью и вниманием, будучи чрезвычайно благодарна старой женщине за живое участие в ее судьбе. Граф был потрясен, узнав, что Петрина поверяла вдовствующей герцогине все свои тайны, пересказывая разговоры с поклонниками на балах, и даже показывала их любовные письма.

Герцогиню, в свою очередь, развлекало общение с юной леди.

Ей хотелось знать обо всех светских новостях. Она была в курсе всех событий и на удивление благосклонно относилась к нравам молодого поколения.

— Петрина сказала, что ты не велел ей поддерживать какие-либо отношения с лордом Роулоком, — сказала герцогиня графу, когда он под вечер заглянул в ее гостиную.

— Да, он имел дерзость спросить меня, не могу ли я представить его Петрине! — сердито ответил граф.

— Да, он, конечно, охотник за приданым, — заметила герцогиня, — но в то же время с твоей стороны было неумно запрещать Петрине видеться с ним. Тебе не хуже, чем мне, известно, что запретный плод — самый сладкий.

— Вы хотите сказать, что она поступит мне наперекор?

— Я бы не удивилась. В конце концов, Дервин, ты должен понимать, что Петрина не заурядная безмозглая девица. У нее есть ум и воображение. И она чрезвычайно привлекательна, как мне кажется.

— Но она невероятно упряма! — резко заметил граф.

— Только в тех случаях, когда ты неправильно с ней себя ведешь. Предоставь все мне. Я сама предупрежу Петрину, чтобы она была с графом Роулоком поосторожнее.

— Одной осторожности мало, — так же сердито продолжал граф. — Этот проклятый хлыщ опасен! Если он не сможет завладеть богатой наследницей одним способом, то найдет другой и в конце концов добьется своего. Я совершенно уверен, что Петрина, такая молодая и неопытная, не догадывается, каков он на самом деле.

— Да, он умен и необыкновенно красив, — ответила старая герцогиня. — И это очень нравится молодым. Берегись, Дервин, ты сам можешь бросить ее в его объятия.

— Я скорее убью его, чем позволю жениться на Петрине! — воскликнул гневно граф.

Он был очень раздражен и, не сказав больше ни единого слова, покинул гостиную бабушки.

Вдовствующая герцогиня была сильно удивлена поведением внука, но постепенно удивление уступило место раздумью, и, наконец, на ее тонких губах заиграла странная улыбка.

* * *

На следующее утро Петрина приехала с визитом к Клэр в дом ее отца на Ганновер-сквер.

Маркиз Моркомб не был богатым человеком, хотя владел обширным поместьем в Бакингемшире. После роскошных графских апартаментов дом маркиза, Моркомб-Хаус, показался Петрине старым и неухоженным, но сейчас ее занимала только Клэр. Заметив, что глаза подруги покраснели от слез, Петрина с тревогой заглянула в ее лицо.

Клэр была светловолосая, голубоглазая, хорошенькая девушка, но яркой ее внешность нельзя было назвать. Правда, ей очень шло оживление, тогда в ее глазах зажигался веселый огонек, и многие молодые люди находили Клэр привлекательной. Однако сейчас, с распухшим от слез лицом, она показалась Петрине цветком, побитым проливным дождем.

— Что случилось, дорогая?

— О, Петрина, я так рада, что ты приехала! Ты должна помочь мне… Ты должна! Я просто не знаю… что мне... делать!

— Но что случилось?

— Я даже не знаю, как тебе сказать.

— Успокойся! Ты же знаешь, что я не оставлю тебя в беде!

Клэр всхлипнула:

— Я думала, что сегодня или завтра смогу тебе сказать, что я… обручена.

— С Фредериком Броддингтоном?

— Как ты догадалась?

— Дорогая моя, ты только о нем и говорила с тех самых пор, как я приехала в Лондон! Ну что ж, он мне очень нравится. Ты будешь с ним счастлива, я уверена.

— Да, я бы... просто утопала в блаженстве, но теперь... Теперь я не могу выйти за него замуж, и мне... И лучше бы я умерла!

Она залилась слезами, и последние слова были сказаны совсем невнятно, однако Петрина разобрала их. Она быстро подошла к Клэр, сидевшей на стуле, стала перед ней на колени и обняла ее за талию.

— Все будет в порядке, — успокаивала Петрина, — вот увидишь, все устроится. Расскажи, что случилось и почему ты не можешь выйти за Фредерика? Он так глубоко тебя любит, он сам мне об этом говорил.

— Он и мне это говорил... И он был у папы вчера... и папа, конечно, согласился.

Было бы странно, если бы маркиз поступил иначе, ведь Фредерик Броддингтон был сыном одного из богатейших людей Англии.

Лорд Броддингтон владел большой земельной собственностью не только в Лондоне, но также в Бирмингеме и Манчестере.

А кроме того, он был старинного дворянского рода. Основу его благосостояния заложил еще прадед, дальновидно скупавший земли на окраинах развивающихся городов.

В довершение всего Фредерик был наделен такими качествами, которые делали его, по мнению Петрины, идеальным мужем для Клэр: он был добр и внимателен к ней и в то же время умен и отличался независимостью мнений.

Броддингтон нравился Петрине, ей доставляло удовольствие беседовать с ним, и она не сомневалась, что, любя Клэр по-настоящему, он обязательно сделает ее счастливой.

— Но что же случилось? — опять спросила Петрина. — Ты поссорилась с Фредериком, и если да, то почему?

— Ах боже мой, я не ссорилась с ним! — ответила Клэр сквозь слезы. — Все испортил сэр Мортимер Шелдон... О, Петрина, зачем я с ним познакомилась — и почему вела себя как... д-дура?

— Сэр Мортимер Шелдон?

Петрина старалась вспомнить: кто это? Ах да, это тот красивый молодой человек, одетый франтом, которого она видела на каждом балу, но знакома с ним не была.

— Да... Мортимер Шелдон. Он еще просил, чтобы я его тебе представила, но я отказалась. Я боялась, что он может... причинить тебе... неприятности, какие причинил мне.

— Что он сделал?

Клэр яростно вытерла глаза маленьким промокшим платочком.

— Он... шантажирует... меня!

— Шантажирует? Но каким образом это ему удается?

Но тут Клэр вновь залилась слезами, и прошло несколько секунд, прежде чем она достаточно овладела собой, чтобы продолжать.

— Когда я… только приехала в Лондон... он увивался за мной, говорил комплименты, а так как он старше меня и очень красив, то я решила... что влюбилась в него.

Петрина широко раскрыла глаза.

— Но что ты сделала? Почему он тебя шантажирует?

— Я писала ему письма... очень глупые письма. Но он был так обаятелен!.. И мне теперь кажется, что он хотел... чтобы я ему писала именно такие письма.

— А что было в письмах?

— Как сильно я его люблю... и что я больше никого не стану любить... и как я считаю часы... до встречи с ним... — Клэр опять всхлипнула так горько, что у Петрины защемило сердце, и продолжала: — Он мне твердил, как много мои письма для него значат!.. Но что сам он... не может мне отвечать из боязни, что моя мама их увидит.

— Сколько писем ты послала?

— Я точно не помню. С десяток, может быть, больше... Я не могу вспомнить.

— А когда он перестал тебе нравиться?

— Он меня бросил — он влюбился в одну из моих приятельниц и охладел ко мне... Некоторое время, недолго, я была несчастна, но затем вдруг поняла, как мне повезло, что я... от него избавилась!

— И тебе действительно повезло! — сказала Петрина. — Но каким же способом он может тебя шантажировать?

— Он узнал, что мы с Фредериком любим друг друга, и требует, чтобы я выкупила у него свои письма.

— А если ты откажешься?

— Тогда он предложит их Фредерику... Чтобы избежать скандала, Фредерик купит письма, но не разлюбит ли он меня после всего этого?

Петрина присела на корточки и задумалась.

— Сколько просит Мортимер?

С минуту Клэр колебалась, не в силах назвать цифру, затем дрожащими губами прошептала:

— Пять тысяч фунтов.

— Пять тысяч? Но это же огромная сумма!

— Сэр Мортимер считает, что я смогу выплатить такую сумму, когда буду замужем, и он готов ждать до этого времени, но прежде я должна дать ему расписку, что уплачу эти деньги в течение двух лет, а иначе он пойдет к Фредерику!

— Да это самый дьявольский план, о котором я когда-либо слышала! — сердито вскричала Петрина.

— Да, я знаю и согласна с тобой, но я сама в этом виновата, и только я, — тихо ответила Клэр. — И ты единственный человек, Петрина, кто может мне помочь... Пожалуйста... пожалуйста... одолжи мне деньги!

— Ну конечно, дорогая, одолжу, — сказала Петрина. — Но прежде чем ты покорно вручишь их сэру Мортимеру, дай мне немного времени все обдумать. Не хочу, чтобы такому подлецу все сошло с рук!

— Но с этим мы ничего не можем поделать... Придется смириться. Обещай мне, Петрина, что ты никому не скажешь.

В голосе Клэр звучала мольба. Петрина поспешила успокоить подругу:

— Обещаю. И обещаю тебе также, что все будет в порядке! Фредерик никогда ничего не узнает, если только ты сама не расскажешь ему, как глупо себя вела.

Клэр глубоко, с облегчением вздохнула.

— Дорогая моя Петрина, как я смогу тебя отблагодарить?

Петрина встала и прошлась по гостиной.

— Ты меня отблагодаришь, если не станешь больше волноваться и забудешь обо всем этом навсегда. Но мне потребуется день или два, чтобы достать денег, — понимаешь?

— Ты не расскажешь... своему опекуну?

— Нет, конечно нет, я никому не расскажу, но мне хочется прежде хорошенько подумать.

— О чем?

— О сэре Мортимере Шелдоне.

— Но... почему?

— Потому, что мне не нравится, когда плохие люди наживаются на несчастьях хороших, — твердо ответила Петрина.

Клэр не поняла, что имела в виду ее подруга, однако это было не столь важно.