Джулиан смеётся.

– Гениальная, гениальная девушка. Ты знала, что она окончила школу ещё до того, как ей исполнилось пятнадцать?

– Да ты смеёшься надо мной.

– Нисколько. Аллегра стала архитектором до того, как ей исполнилось девятнадцать лет. Она разрабатывает план моего офиса в Санта-Монике. На данный момент девушка живёт в Венеции. Это с ней я встречался несколько дней назад в кафе.

Несмотря на то, что мне нравится слушать об успехах Джулиана в недвижимости, в моей груди слегка показывает. Мальчик, которому я писала письма, слала сообщения по электронной почте и ежедневно звонила в течение нескольких лет, поддерживал связь со своими соседями, но ни разу не ответил на мои сообщения. Я была его лучшим другом, или по крайне мере мне так казалось. Маленькая слезинка падает с моих глаз. С помощью подушечки указательного пальца, я вытираю её.

Я поступила умно, не накрасившись сегодня.

– Что тебя тревожит? – спрашивает Джулиан с беспокойством, не догадываясь о той печали, которую принёс мне. Или о слезах, которые я годами лила из-за того, что он забыл меня.

Вместо того чтобы кричать, плакать или ругаться с ним, я отбрасываю боль.

– Просто аллергия, – я лгу, напоминая себе, что хоть мы и были разделены нашей жизненной трагедией, сейчас мы снова вместе. Молюсь, чтобы у меня появилась возможность узнать обо всём произошедшем с Джулианом, и почему мы расставались.

– Ита-а-к… Аллегра… Не могу поверить, что это была она. Она выросла действительно красивой женщиной. Вы с ней одного возраста, верно?

– Да, Аллегра прекрасна, и ты права. Она примерно моего возраста. Но я знаю, о чём ты собираешься спросить, и не-е-ет, я никогда с ней не встречался и не буду. У нас никогда не будет такого рода отношений. Мы поддерживали связь, поскольку она провела какое-то время в Лондоне со своими бабушкой и дедушкой, которые жили буквально по соседству от моего отца. Странно, да? – он останавливается, прежде чем произнести.–У наших отцов дома в одном и том же здании, а её бабушка с дедушкой живут рядом с нами в Лондоне. Когда несколько лет назад бабушка с дедушкой Аллегры умерли, её родители продали дом в Белгрейвии отцу, – левой рукой Джулиан всё ещё крепко держится за руль, в то время как его другая рука ненадолго касается моей.

Я смотрю вниз и любуюсь его пальцами. Большими и красивыми. С аккуратно подстриженными ногтями.

Смеясь вместе с Джулианом, я, наконец, решаюсь задать животрепещущий вопрос.

– Так у тебя… есть девушка, которая присоединится к нам?

Он слегка поворачивается лицом ко мне.

– Думаю, настала моя очередь. Я такой лицемер: обсуждал твою помолвку, в то время как сам – последний, кто следует обязательствам. У меня никогда не было девушки.

Что-о-о?

Я слегка поворачиваюсь лицом к нему, приподнимая брови.

– Ох… Ты… Ты всё ещё девственник?

Он откидывает голову назад, громко смеясь.

Почему он так сильно смеется?

Боже мой, его тело сотрясается. Проходит некоторое время, как Джулиан успокаивается.

– Я определённо, блядь, не девственник. Я сказал, что у меня никогда не было девушки. Я не говорил, что никогда не занимался сексом.

Я сглатываю.

– Ох.

– Лина, что ты имеешь в виду под «ох»? – продолжает Кейн, в его тоне немного больше убедительности, когда он признаётся. – Если быть полностью честным, то я люблю секс.

Его сапфировые глаза сосредоточены на моих, и он говорит:

– Я люблю трахаться.

Да. Идите.

Он любит трахаться.

С взглядом, устремлённым сейчас на дорогу, Джулиан признается.

– Черт возьми, я, наверное, люблю секс больше, чем обычные люди.

Ему обязательно было это говорить? Всё и так трудно потому, что Кейн безумно красив. Но после того, как он говорит мне, что любит трахаться больше, чем обычные люди... Боже, помоги мне.

– Но у меня никогда не было отношений. Я нахожу их чем-то сложным.

– Это печально, Джулиан, – мой голос лишь шёпот.

Мужчина, который любит трахаться, покачивает головой.

– О, вечно романтичная Лина-Лина. Это вовсе не так. Не каждый хочет жениться или, как в твоем случае, быть вечно помолвленной.

Огромная ухмылка появляется в уголке рта Джулиана, и я тут же ударяю его по руке.

– Эй, больно, –шутливо говорит он.

– Я не хочу быть вечно помолвленной, – откровенничаю я, прежде чем глубоко вздыхаю и смотрю на левую руку без кольца.

Его рука тянется к моей.

– Тогда почему ты не замужем, и почему ты всё ещё именно с Эндрю? Что-то в твоей картине не складывается.

Я не отвечаю. Размышляю над его словами; словами, которые ранили меня. Джулиан ничуть не изменился. Все такой же грубый. Его честность жестока, и я не знаю, как с этим справиться.

Прерывая мои мысли, он говорит.

– Лина, у меня не было намерений причинить тебе боль. Это последнее, что я хотел бы сделать. Знаю, мы так долго не виделись, но я всегда буду откровенен с тобой. Мы всегда были честны друг с другом. Так много людей утопают в своём дерьме, и я просто задаюсь вопросом: к чему эти волнения?

Слова моего друга детства задевают меня за живое.

Глава 14

Резиденция Кейнов приветствует меня. Я смотрю на известняковое здание в три этажа, расположенное на непритязательной улице. Изучая окружение, я не нахожу ничего необычного в улице, кроме её расположения. Бродвей. Особняк Кейнов находится в самом сердце перечня жилья для миллиардеров.

Первое, что поражает меня в этом роскошном доме, это то, какой он декадентский и холодный. Внушительные статуи выглядят неуместно. Есть что-то безвкусное в доме Кейнов, хотя безвкусица и имя Кейнов никогда не должны стоять рядом в предложении.

Джулиан рассказывает историю своей семьи и этого дома.

– В начале века этот дом принадлежал моему двоюродному деду. Отец унаследовал его, когда мы покинули Нью-Йорк. Однако он никогда не жил здесь долгое время. Предпочитает жить в Лондоне.

Вместе с сумками мы с Джулианом входим в главную гостиную. Со своего места, я вижу бухту. Потолки до смешного высокие. Если посмотреть наверх, можно увидеть роспись с изображением ангелов. Вдруг, мне начинает казаться, будто я посетила итальянскую виллу.

– Джулиан, Евангелина, – слышу я, и когда поворачиваюсь, нас приветствует красивый пожилой мужчина.

В нескольких футах от того места, где стою я – сидит Марсель, на диване, который с легкостью мог стоять в поместье короля Георга. Похоже, это самый неудобный диван, который я когда-либо видела.

– Евангелина! – старик Кейн встаёт и подходит ко мне.

– Марсель! – я восторженно встречаю его крепкими объятьями. Мы обнимает друг друга так же, как когда я была моложе. Мы оба наслаждаемся нашим воссоединением. Это тот момент, когда ты осознаешь, как сильно скучал по кому-то.

Медленно прерывая наши объятия, я замечаю глубокие морщины на лбу Марселя. Его густые волосы больше не чёрные. Осанка мужчины не такая прямая, как раньше, теперь она подчёркивает, насколько он постарел за эти годы. Но, несмотря на это, он всё ещё невероятно красив, и напоминает мне Кэри Гранта.

Мой бывший опекун отступает и жмёт руку Джулиану, не обнимая его. Странно наблюдать за этим неловким взаимодействием между отцом и сыном. Они были так близки перед смертью Элизы. Всегда были ласковы друг к другу. Время не только продвинулось вперёд, но и изменило всех.

– Джулиан, давно не виделись, – Марсель отступает, оценивая внешность своего сына. – Хорошо выглядишь

– Отец, – Джулиан запускает руку в волосы, а затем поворачивается к потрясающей, высокой белокурой красавице. Он лишь кивает, не говоря ни слова. До этого момента он был мягок.

Марсель жестикулирует мне, предлагая присесть.

– Я рад, что ты здесь. Прошло много времени. Позволь мне взглянуть на тебя, – он на секунду останавливается, изучая меня. –Ты действительно прекрасна, моя дорогая. Так напоминаешь мне свою маму.

– Я рада находится здесь. А ты, как и раньше, всё ещё очень красив и очарователен.

– Лина, милая, познакомься с моей женой Астрид.

Потрясающая жена Марселя встаёт с дивана. Я нерешительно поглядываю на неё. Рядом с Астрид я муравей. Знаете термин «секс-бомба»? Ну, именно это она собой и представляет. С ростом около пяти футов и девяти дюймов, она сшибает наповал. Её длинные светлые волосы густые и блестящие. Её тело стройное, а огромная грудь, совершенно очевидно, натуральная. Мы обе одновременно садимся. А затем, сидя рядом со мной, Астрид берёт мои руки и целует воздух по обеим сторонам моих щек. С минуту она изучает моё лицо, а затем произносит с небольшим акцентом.

– Я так счастлива, наконец, встретиться с тобой. Я много слышала о тебе.

Останавливаясь на несколько секунд, она восклицает.

– Ты выглядишь словно Кристи Терлингтон! – она встаёт перед мужем. – Не правда ли?

Марсель, явно озадаченный, признаёт.

– Я не знаю о ком ты.

Астрид машет рукой в воздухе, будто откидывая признание мужа в сторону.

– Это не важно. Ты просто прекрасна. Мы только начали с коктейлей. Чего бы тебе хотелось?

И хотя я польщена, не виновата, что чувствую себя довольно невзрачной рядом с этой секс-бомбой. Она великолепна, но не так очаровательна, как Элиза Кейн.

Я бормочу.

–Спасибо. Всё нормально, – я смотрю на новую жену Марселя, и часть меня сравнивает её с женщиной, по которой я скучаю. Слегка улыбнувшись, говорю: – Если вы не возражаете, я бы хотела немного освежиться.

Не думала, что будет так трудно увидеть женатого на другой женщине Марселя. Замечая мой небольшой дискомфорт, он говорит:

– Дорогая, почему бы тебе не отдохнуть? Мы можем увидеться позже.

Я киваю.

–Да, было бы хорошо. Спасибо, что пригласили меня к себе домой.

Я поднимаюсь со своего места, и Марсель присоединяется ко мне. Обняв рукой мои плечи, он произносит.

– Евангелина, моя милая, я так скучал по тебе, – он мягко целует мою щеку, как тогда, когда я была ребенком.

Я отвечаю лишь улыбкой. Слегка поворачивая голову направо, я замечаю на себе взгляд его сына.

– Отец, я отведу Лину в её комнату.

Положив руку на нижнюю часть моей спины, Джулиан выводит меня из величественной гостиной.

Глава 15

Поднимаясь вместе с Джулианом наверх, я поражаюсь интерьеру этого огромного дома. В отличие от их дома на Парк-Авеню, в нём нет тепла, и он чрезмерно украшен. Напоминает музей, наполненный предметами, к которым запрещено прикасаться. Ни следа прежней жизни Марселя с Элизой и Кэролайн. Нас окружают совершенно неуместные статуи, бесценные произведения искусства и несколько портретов Астрид. Астрид сидит в большом кресле. Астрид верхом на лошади, на фоне какой-то английской деревни. Астрид отдыхает у бассейна. Говорят, что одним из признаков успешности является то количество произведений искусства, которое ты приобрел. Я встречаю Уорхола, Хёрста, Баския, а также картину Дега, которую я когда-то видела в маленькой галерее во Франции. Но успешность не приходит на ум, когда я думаю о Марселе Кейне. Как такое может быть, когда в его жизни трагедия?

Стоя наверху лестницы, из моего рта вылетают слова:

– Это место так отличается от 740. [п.п.: имеется в виду адрес дома на Парк-Авеню]

– Я согласен. Астрид декорировала весь дом. И как бы сказать? Её вкус… не могу подобрать правильное слово в данный момент. Не думаю, что это подходит отцу, но он любит баловать её, – отвечает Джулиан, больше ничего не объясняя.

Мы проходим по длинному большому коридору с огромным количеством картин и статуй, приветствующих нас.

Сколько статуй нужно дому?

– Джулиан, здесь так много статуй. И не могу поверить во всё это количество портретов Астрид.

Он останавливается как вкопанный и вздыхает.

– Пожалуйста, не напоминай мне.

Мы оба смотрит друг на друга и не выдерживаем. Громкий смех заполняет длинный коридор, пока мы идём в отведённую для меня комнату.

В дальнем углу правого отсека расположена гостевая комната. И хоть я знаю Кейнов большую часть своей жизни, ощущаю себя странно, находясь в этом огромном доме. Я оглядываюсь, и, судя по манере поведения Джулиана, я не единственная, кому некомфортно здесь. Наконец, дойдя до комнаты, он открывает дверь, позволяя мне войти первой.

Сама комната оформлена также вычурно. Кейнская квартира в Нью-Йорке – это элегантная сдержанность. Этот же дом – полная противоположность тому. Здесь все словно напоказ. Одна лишь кровать покрыта и шелком, и бархатом, и более чем десятью подушками. На другой стороне комнаты – картина маслом, которую я никогда ранее не видела. На композиции изображена целующаяся пара, одетая в средневековую одежду. Я завороженно смотрю на работу в течение нескольких минут, прежде чем Джулиан прерывает меня.