— У нас был сегодня такой тяжелый день. Мы оба понервничали. Все получилось совсем не так, как нам хотелось…

Она осторожно прикоснулась к руке Самойлова, но тот убрал руку.

— Да, Ира… К сожалению…

— Давай не будем ругаться, Боря. Забудь, что я тебе наговорила. Это все эмоции, обиды. На самом деле ты знаешь, как я» к тебе отношусь. Я всегда тебя рада видеть, всегда поддержу, пойму. Давай останемся друзьями, — предложила Ирина.

Борис отстраненно кивнул:

— Конечно, Ира… Извини, мне пора. Счастливо.

* * *

В кабинет следователя, постучавшись, зашел милиционер.

— Разрешите доложить?

— Разрешаю. Что у тебя? — спросил тот, отрываясь от дел.

— Готов ордер на обыск у смотрителя маяка и его сыновей, — сообщил милиционер.

Следователь кивнул:

— Отлично. Очень кстати. Милиционер протянул ему бумагу, и следователь, ознакомившись, еще раз довольно кивнул: — Все, по коням, сержант, едем их брать. Жду не дождусь, когда смогу с ними как следует побеседовать, — и он, встав, достал из сейфа пистолет.

Через несколько минут они уже были на месте, и следователь, на ходу доставая пистолет, отдавал распоряжения:

— Вы двое — вниз, прочешите подвал. Я буду наверху. Быстро!

Он ворвался в каморку, держа пистолет наготове. Но там никого не оказалось.

— Вот черт! — раздосадованный следователь опустил пистолет.

— Разрешите доложить? — спросил милиционер, входя в каморку.

Следователь махнул рукой:.

— Докладывай. Хотя я и сам догадываюсь. Внизу тоже никого нет?

— Так точно. Никого. Но там есть вход в катакомбы, — кивнул милиционер.

Следователь усмехнулся:

— В катакомбы? Это интересно. Пойдем-ка, покажешь.

Они подошли к входу в катакомбы, и милиционер пояснил:

— Там длинный лаз, прямо лабиринт какой-то. Без карты можно заблудиться. Да неизвестно, есть ли такая точная карта.

— Ясно. Если они спрятались там, то их можно будет взять на выходе. Остаемся здесь. Отгоните машину, будем ждать. В засаде. Все-таки я уверен, что они скоро сюда сунутся…

— А если уже ушли? — озадаченно поинтересовался подчиненный.

Следователь взял рацию:

— Это следователь Буряк. Срочно перекройте все выходы из катакомб!

— Есть! — ответили из рации.

— Подождем… — задумчиво произнес следователь.

* * *

Буравин попытался разобраться в тех деловых бумагах, которые были дома в сейфе. Он с удивлением обнаружил, что нужных бумаг там нет. Буравин изменился в лице и крикнул:

— Таисия!

— Ты меня звал? Что случилось? — входя, спросила жена.

Он сурово смотрел на нее, просто пронизывая взглядом.

— Сядь, — скомандовал он.

Таисия послушно села, в изумлении глядя на мужа.

— Тая, мне нужно с тобой поговорить. Таисия пожала плечами:

— Хорошо. О чем?

— Объясни, каким образом бумаги из моего личного сейфа попали к Самойлову? — спросил он.

Таисия вздрогнула, тоже изменившись в лице.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — она изобразила удивление.

Буравин испытующе смотрел на нее, и в его тоне не было ничего хорошего:

— Я повторяю: где мои бумаги? Те, что лежали в сейфе! Это ты их взяла?

— Какие бумаги? Что за бред, Витя? Как ты смеешь меня обвинять? — изображала невинность Таисия.

Буравин в ярости ударил кулаком по столу:

— Смею! Потому что они не могли просто так исчезнуть, а потом появиться у Самойлова!

Таисия недовольно поджала губы:

— Я ничего не понимаю в твоих бумагах, и ты это прекрасно знаешь.

— А мне кажется, я тебя недооценивал. Все ты прекрасно понимаешь, — отрубил он.

Неожиданно Таисия усмехнулась:

— Нет, Витя, у тебя этот номер не пройдет. Буравин в изумлении посмотрел на нее:

— Какой номер?

Таисия, продолжая усмехаться, сказала:

— Что, думаешь, я не понимаю? Ты специально меня обвиняешь, чтобы оправдать свои подлые поступки по отношению ко мне!

Буравин был удивлен и даже слегка растерян.

— Что?

А Таисия продолжала гнуть свою линию, уверенно и спокойно:

— Неужели ты думаешь, что мне выгодно было тебя разорять? Ведь мы же одна семья! Включи логику! До недавнего времени ты рассуждал довольно здраво.

— Именно здравый смысл мне подсказывает, что бумаги взяла ты, — объяснил Буравин.

Таисия покачала головой, вздохнув:

— Плохой из тебя детектив. Вспомни первый закон юриспруденции: ищи, кому выгодно! А если кому-то и выгодно было тебя разорить, так это семейству Самойловых! Вспомни, может, ты говорил о своем личном сейфе Полине? — насмешливо уточнила она.

Буравин возмутился:

— Что за чушь, при чем здесь Полина? Таисия гневно ответила:

— А при том! Тебе твоя любовь глаза застила! Где гарантии, что Полина не плетет против тебя интриги на пару со своим мужем?

— Да то, что ты говоришь, — это полный бред! — и Буравин пристально посмотрел ей в глаза. — Тая, не уходи от ответа! Не заговаривай мне зубы!

Таисия с вызовом заявила:

— А мне обидно, что ты ведешь со мной такой разговор и в таком тоне!

— Ну а что, что еще я должен думать? — хмуро отозвался он.

Не знаю! Возможно, тот, кто взял бумаги, хотел меня подставить… Но я здесь ни при чем! Ну какая, какая мне польза от твоего разорения, ответь?! Буравин задумался, качая головой:

— Я не знаю, какой тебе резон и какая выгода меня разорять, но я уверен, что без тебя не обошлось! Лучше признайся сама! Ты в этом замешана?

— Нет! — Таисия смотрела на него твердо и с искренней верой в собственную непричастность.

Но Виктор все равно ей не верил:

— Ну смотри! Я ведь все равно узнаю правду, и не дай Бог, ты меня обманула! — мрачно подытожил он.

Таисия не выдержала:

— «Не дай Бог, узнаешь» — и что? Что? Ты мне угрожаешь?

Буравин, уже уставший от этой перепалки, сдержанно ответил:

— Мне бы очень не хотелось, чтобы ты оказалась в этом замешана. Если ты ни при чем, извини.

В глазах Таисии сверкнули азарт и ярость:

— А если все-таки замешана? Мне просто интересно, что ты мне сделаешь, убьешь?

— Что означают твои слова? Это значит, что ты признаешься в том, что бумаги взяла ты? — изумленно спросил Виктор.

Таисия бесстрашно выкрикнула:

— Да! Да, это я сделала! И что? Ну, убей меня теперь за это!

— Но как ты могла, Таисия? — спросил он.

— Ты сам меня довел! — отрезала она. Буравин в недоумении переспросил:

— Я?

— Да, ты! Ты бросил меня! Оставил одну! Что мне оставалось делать? — не унималась Таисия.

— И поэтому ты меня предала?! — изумился Виктор. Таисия гневно кинула ему в лицо:

— Это не я тебя предала, а ты меня!

Буравин, не в силах поверить в сказанное Таисией, настойчиво повторил:

— Значит, ты вынула из сейфа документы и отдала их Самойлову? Это так, Тася?

И он сделал шаг к Таисии. Она испуганно попятилась. Таисия уже успела пожалеть о том, что призналась, и начала оправдываться:

— Он… он меня заставил… Он сыграл на моей слабости, на моих чувствах, он пообещал, что после этого ты ко мне вернешься, — со страхом глядя на Буравина, залепетала она. На глазах у нее появились слезы: — Витя, я была как в тумане… Ты ушел, и я была согласна на все, лишь бы ты опять был со мной…

Буравин был потрясен:

— Тася… Неужели ты думала, что вернешь меня с помощью такого предательства?

— Я клянусь тебе, Витя! Я не понимала, для чего ему эти документы. Я ничего не знала… Он сказал, что они ему нужны… что у вас общие дела… Я же не думала, что он может так поступить! Ведь он был твоим другом, Витя! Почему ты мне не веришь, Витя?

Буравин смотрел на нее со смешанным чувством жалости и презрения:

— Потому что не могу поверить. Я прекрасно помню, что в тот момент, когда Борис объявил мне, что я разорен, ты тоже была в кабинете. И ты торжествовала, Тася! Я помню твою улыбку…

Таисия сделала вид, что потрясена.

— Как ты мог такое подумать? Для меня эта новость тоже была шоком! Я просто не знала, что сказать… как поступить… — горячо запротестовала она.

— А почему ты вообще оказалась с Борисом в кабинете? И именно в этот момент? Не слишком ли странное совпадение? — в Викторе вновь пробудились подозрения.

Таисия поспешила их развеять:

— Я пришла к тебе, Витя… И решила подождать… Клянусь, это чистая случайность! Я понятия не имела, что он тебя разорит! — Буравин недоверчиво покачал головой, было видно, что он сомневается. И Таисия выдвинула последний аргумент: — И потом, ты же мой муж, Витя! Я не работаю, деньги мне даешь ты. Как я могла помогать разорить тебя, если от этого зависит благополучие моей семьи? Мое и нашей дочери? Неужели я хотела сама лишить себя всего, пустить по миру? Ты же понимаешь, что вместе с тобой разорились и мы с Катей.

Она опять всхлипнула, потихоньку наблюдая за Буравиным. Последний аргумент произвел на него впечатление.

— Да… похоже на правду… — протянул он. — Но если я узнаю, что ты мне врала… И что ты все же затеяла это вместе с Борисом.

— Нет! Я же поклялась! — прижала руки к груди Таисия.

Буравин мрачно сказал:

— И я тебе тоже клянусь. Если ты была заодно с Самойловым, ты меня больше никогда не увидишь.

Смотритель стоял на катере и ждал сыновей. Настроение у него было далеко не мирное. Неожиданно у него зазвонил мобильный. Звонил Жора.

— Жора! Где тебя носит, твою мать? Ты нашел Толика? — загремел в трубку отец.

— Да. Но с ним возникли проблемы… — начал Жора.

— Какие проблемы? Тащи его сюда, нам ехать нужно, время теряем! — продолжал орать смотритель.

— Я знаю, шо он… он отказался ехать. Сказал, что передумал… Чтобы мы уезжали одни… Дал мне в челюсть и куда-то ушел…

Смотритель помрачнел:

— Что? Что значит «куда-то»? А ты почему не пошел за ним? Идиот! Бегом на маяк, и если найдешь его там, тащи на катер. Ясно?

Жора послушно кивнул, как будто отец мог его видеть, и, вытянувшись чуть ли не в струнку, крикнул:

— Да, папа!

Смотритель отключил телефон и пробормотал:

— Ни на кого нельзя понадеяться. Надо все делать самому!

Заперев сундук, он в сердцах ушел с катера.

А Толик уже мысленно попрощался со свободой: он принял решение идти в милицию и признаться в похищении Леши.

Но на подходе к зданию милиции его неожиданно окликнули:

— Толик!

Толя вздрогнул и резко обернулся: он не мог не узнать голос отца.

Злой смотритель подошел к нему и сквозь зубы прошипел:

— Что, щеник, сдать нас решил? Толик на мгновение растерялся:

— Да, папа… Я хотел во всем признаться…

— Молчи, придурок! Ты посмел пойти против отца? — и он отвесил сыну крепкую затрещину. Толик сник, испуганно глядя на отца. Смотритель взял его за шиворот и потащил:

— Быстро! Уходим, идиот! На катер!

— Подожди, папа… я объясню… я не хочу уезжать… — лепетал Толик.

Но отец пригрозил:

— Еще хоть слово вякнешь, и я тебя убью! Заткнись и перебирай ногами! Живее!

Смотритель пинками загнал Толика на катер.

— Папа, выслушай меня! Я никуда не хочу плыть! Я хочу остаться здесь, в городе… — продолжал объяснять сын.

— Никто не спрашивает, чего ты хочешь, щенок! Вырастил предателя! Ишь ты, Павлик Морозов выискался! Да я шкуру с тебя спущу! — и он пнул Толика. Тот чуть не со слезами в голосе взмолился:

— Папа! Подожди! Я всю жизнь был послушным, делал, как ты скажешь. Но у меня есть и свое мнение!

Отец перебил его:

— Что? Свое мнение?! Да ты мне всем обязан, гаденыш!

Сколько я для тебя сделал? А ты оказался неблагодарной тварью!

Толик испуганно смотрел на него:

— Ты все неправильно понял, папа! Я не собирался тебя предавать. Вы с Жорой могли уплыть, куда угодно… Я хотел все взять на себя. Просто я понял, что не смогу жить с такой тяжестью на душе…

Отец с усмешкой смерил его взглядом:

— Ты смотри, о душе заговорил! Спохватился! Раньше надо было думать, придурок!

Решительно отодвинув Толика в сторону, он начал сматывать канат, готовясь отчаливать.

— Помогай давай. Швартовы держи! Сейчас „отчалим.

— А Жора? — осторожно спросил Толик. Смотритель быстро набрал номер на мобильнике. Голос оператора равнодушно сообщил: «Абонент временно недоступен».

— Черт! Теперь этот где-то шляется! — в сердцах отшвырнул телефон смотритель.

* * *

Маша сидела в кабинете врача.

— Наслышан о ваших успехах. Нетрадиционная медицина, похвально! Значит, вы теперь пропагандируете эти методы лечения? — спросил врач.

Маша пожала плечами:

— А что делать, если ваша медицина не помогает?