Саочинг Муз - Прерванные — 3 (ЛП)

ШАРП 

МОИ МЫСЛИ БЛУЖДАЛИ в размышлениях о том, что мне было ненавистно. Женщины цеплялись за меня, словно я был их спасательный круг, а для некоторых, видимо, я и являлся таковым. Они не понимали, что это была всего лишь разовая сделка. Я ни с кем не встречался во второй раз, да и такого желания не возникало.

За исключением одной.

Она нуждалась во мне, как никто другой. Мне понравилась сказанная ей фраза, когда она пришла ко мне, что я лучшее, что с ней могло случиться. Из-за трагических событий я потерял своих и приемных родителей, я был сломлен, жил, не веря, что кто-нибудь сможет полюбить меня.

Пока она не улыбнулась мне.

Мы мгновенно подружились, и я нуждался в ней в той же мере, что и она во мне. Я был ее убежищем, и мы вместе с ней познавали все новое, вместе совершали ошибки и учили друг друга доставлению удовольствия и познанию искусства любви. Находиться рядом с ней, вот, то, что давало мне уверенность и силы, которые мне так требовались. Она была моим домом, моей семьей.

А сейчас я остался один на один с обледеневшим и поврежденным сердцем. Она утверждала, что в тот день, когда мы должны были встретиться, мы начнем новую жизнь. Но за одну ночь все оказался полностью разрушенным. Теперь я слаб, потому что она сломала меня. Никому не удавалось сломать меня так, как это сделала она. Я боролся с самим собой в течение многих лет, встал на путь совершения преступлений и манипуляций. Меня учили убивать и биться до смерти.

И, вот, теперь я жду последней детали, которая запустит механизм осуществления моих планов.

Черные буквы на белой бумаге взирают на меня. Буквы складываются в слова, которые словно кричат на меня с бумаги, но я глух к эмоциям. В моем кабинете стоит абсолютная тишина. Все замерло. Я застыл, боясь предугадать, в каком направлении мой план будет развиваться. У каждого есть свои слабости, и иногда в нашей жизни наступает момент, когда все, что ты создал, висит на волоске и зависит от одной единственной детали.

Сейчас - мой момент слабости.

После просчитывания сотни возможных вариантов и планирования деталей сейчас я нахожусь на расстоянии одной подписи от того, чего я так ждал, с того момента, когда мне исполнилось восемнадцать лет. Я говорю себе, что я все делаю правильно, и осуществляю задуманное ради своего будущего. Когда ты любишь кого-то, то ты готов свернуть горы. Мне необходимо увидеть ее и вернуть в свою жизнь, и есть только один способ сделать это. К сожалению, я пока не могу приблизиться к ней, но верю, что мы снова сможем быть парой. Слишком много дерьма произошло с нами, чтобы мы были нормальными, или теперь уж даже и не мы.

Мне не дает покоя та ночь. Я помню, как дождь хлестал мне в лицо, и как я не мог поверить, что она меня бросила. Я помню, как задувал ветер, и я замерз. В номере отеля, в котором я остановился, пахло затхлостью и сыростью, в ванной мерцал свет. Мне было страшно остаться в темноте один на один со своими мыслями. Шум, доносившийся из соседних номеров, и моя паранойя не давали мне уснуть. Стоило только закрыть глаза, как в моем сознании всплывало ее лицо, и слышался ее голос. Вместо того, чтобы попытаться заснуть, я смотрел на пляшущие по стене тени и заставлял себя бодрствовать.

И вдруг я увидел движение за окном, быстро вскочив с кровати, я направился к двери, ожидая, что сейчас раздастся стук, который подарит мне надежду.

Но стука так и не последовало.

Она не пришла.

А ведь у нас были планы на будущее. Я обещал ей целый мир, и она должна была стать моей навсегда. Все было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я - то думал, что ей наплевать на то, как я жил. Я верил, что мы сможем быть счастливы вместе. Я не был богатым, но я никогда и не притворялся тем, кем я не являлся. Ее родители ненавидели меня, и считали, что я плохая партия для нее. Никто не верил в нас. Бывали дни, когда и я переставал сам верить в нас, но она верила. Ее вера в нашу любовь позволяла пройти мне через все испытания.

Я должен был умереть той ночью. Я должен был погибнуть со своей приемной семьи.

Я обманул смерть дважды, и не думаю, что в третий раз мне повезет. Третий удар меня точно прикончит.

Вернувшись мыслями в настоящее, я смотрю на женщину, сидящую напротив меня. Ее пальцы скользят по строчкам договора, пока я жду, когда же она поставит под ним свою подпись. Я чувствую, как в ее уме зреет зерно сомнения, пока я здесь сижу и, на хрен, терпеливо жду, еле сдерживаясь, чтобы не послать ее куда подальше. Я напоминаю себе, что я должен оставаться спокойным. Мне, бл*дь, это необходимо.

И я буду сдерживать себя до тех пор, пока у меня на руках не будет мой ребенок. Я должен притворяться, что буду заботиться и утешать ее. Я должен находиться с ней рядом, чтобы убедиться, что у нее есть все необходимое. Это те жертвы, на которые я должен пойти, чтобы получить то, чего я жду. Говорят, что жертвы делают нас сильнее, и это правда. Жертвы, на которые я иду, риски, которые я принимаю на себя, стоят того.

Я слежу за ее движениями и за языком тела, смотрю, как она переворачивает страницу с разделом, касающимся предоставления жилищных условий. Я предоставляю ей квартиру со всеми удобствами, какие только могут понадобятся, у нее будет собственный водитель, кредитные карты и прямой доступ ко мне. Неограниченный кредит. Я заплачу любую сумму, чтобы получить то, что мне нужно.

— Вы в порядке? - спрашиваю ее я ласково.

— Думаю, да, — отвечает она, слегка потирая затылок. — Вы знаете, мой муж очень сильно хочет ребенка, а я нет. Значит ли это, что я плохой человек?

— Нет.

— Я люблю его, но мне тридцать один, и у меня все еще впереди. Я хочу построить карьеру. Благодаря вам, я хорошо устроилась, и мой бизнес растет. Я не могу отблагодарить вас в полной мере. Я хочу быть самостоятельной, и сделать себе имя прежде, чем остепениться. Таков был мой план, пока мой муж не помешался на теме рождения ребенка. Я думала, что это бывает только у женщин.

— Это очень приятно, Дарья. Я знаю, что на это трудно решиться, - я держу ее за руку. — Но то, что вы делаете - это невероятно бескорыстный поступок. Для меня очень много значит, что вы, отбросив в сторону чувства своего мужа, помогаете мне. Я не знаю, что бы я делал без вас.

— Ох, мистер Шарп, мне это только в радость.

Она улыбается, берет ручку и, заканчивая с формальностями, ставит подпись на своей стороне договора.

— Я желаю вам добра, - произносит она.

На ее лице улыбка и она смотрит на пункт договора, где говорится, что после рождения ребенка она не будет пытаться связать ни со мной, ни с кем-либо еще, связанным со мной. В договоре указывается, что все пункты контракта сугубо конфиденциальны, и что она будет находиться под защитой до тех пор, пока у меня не родится ребенок.

— Еще раз спасибо, и извините, что вам пришлось поступить так своим мужем.

— Все в порядке. Я думаю, что разрыв наших отношений пойдет нам на пользу. Мы поссорились, и мне нужно время, чтобы инвестировать деньги в мой бизнес, а, заодно, найти себя. Мы потеряли сами себя, когда поженились. Ведь мы начали встречаться с мужем еще в средней школе, так что, можно сказать, что фактически мы и жизни-то не видели. Мы поженились сразу после колледжа, и стали заниматься своими карьерами. Мы оба. Наша жизнь была обыденной, а по выходным, мы старались открывать для себя что-то новое. А я хочу получить от жизни больше, хочу и дальше путешествовать, но он зациклился на создании семьи в стиле «Американская Мечта» в комплекте с белым забором и собакой. Оказалось, что наши жизненные цели слишком расходятся. Он не понимает, что я хочу продвинуться в мире бизнеса. По его мнению, я должна стать домохозяйкой, — она пожимает плечами. — Я думала об этом. Но что делать с моей независимостью?

Между нами повисает молчание. Я не знаю, бл*дь, что ей ответить. Если это будет то, с чем я должен мириться в течение девяти месяцев, то видимо, я сойду с ума.

— Кто знает, может ваш малыш заставит меня захотеть заиметь моего собственного ребенка.

— Я надеюсь на это.

Я улыбаюсь и убираю контракт в ящик, затем запираю его. Взяв куртку с кресла, я вывожу ее из моего офиса, и мы на лифте спускаемся на первый этаж.

Мой водитель Томас открывает нам дверцу лимузина. Когда мы усаживаемся, Дарья с закрытыми глазами делает глубокий вдох. Я внимательно наблюдаю за ней, следя за каждым поднятием и опусканием ее груди.

Все мои исследования на протяжении многих лет, тщательное планирование, взвешивание всех плюсов и минусов сейчас приносят мне результат. Да, я все мог бы сделать по-другому. Я мог бы поднять по лестнице к ее подъезду, постучаться в дверь, обнять ее. Я бы умолял ее вернуться ко мне, и начать жизнь так, как мы мечтали. Если бы в жизни была справедливость.

Эти мысли только подтверждают, что я хочу сделать. Как жаль, что я не могу этого сделать. Ненависть к Камилле сидит так глубоко во мне. Когда ты теряешь единственного человека, который был твоим миром, который обещал быть с тобой, все преодолеть, а потом ты узнаешь, что все обещания были ложью, то ты просто разваливаешься на куски. Ничего больше не ощущается как прежде. Оцепенение длится до того момента, когда ты вообще перестаешь что-либо чувствовать и ощущать себя живым. Вот, что случилось со мной.

С того дня, как я потерял ее, мое сердце превратилось в камень. Мне плевать на все, кроме моего бизнеса, моей семьи и моих планов.

Взглянув вперед себя, я вижу, что Томас смотрит на меня, и быстро кивает. Поездка в клинику проходит спокойно. Пока мы едем, я не свожу взгляд с Дарьи. Ей лучше, на фиг, даже не думать отступиться от этой сделки, или она хлопот не оберется. Я этого момента ждал, п*здец, как долго.

— Мы приехали, сэр, - говорит Томас, открывая водительскую дверь и огибая лимузин.

— У вас все будет хорошо, Дарья. Я знаю, что вы нервничаете. Но вы делаете большое дело для меня, а вскоре и для моей семьи. Я обязан вам.

Она вздыхает.

— Я рада помочь вам, мистер Шарп.

Я киваю, и смотрю из лимузина, как она идет по направлению к клинике. Томас провожает ее, и когда дверь за ними закрывается, я оглядываюсь вокруг и вижу приближающегося ко мне Генри. Самодовольный ублюдок.

— У тебя есть все необходимое?

— Да.

— Тогда ты знаешь, что делать.

Он хватает меня за руку прежде, чем я успеваю уйти.

— Когда я получу свои деньги?

Я отдергиваю руку, поправляю свой костюм, стряхивая пылинку.

— Когда родится ребенок, и он будет у меня на руках.

— А что если не получится?

— Получится.

Он пятится от меня, проводит ладонью по своему лицу. Он выглядит так, как будто собирается отступиться от плана.

— И что теперь? - спрашиваю я.

— Почему она?

Я морщу лоб.

— Ты не хочешь получить пять миллионов, которые я тебе даю?

— Нет! Я все сделаю, - быстро отвечает он. — Хотя я ее люблю.

Я ухмыляюсь.

— Так же, как и я. Что важнее? Твоя практика или Камилла?

Генри опускает голову и пятится от меня, не отвечая на мой вопрос. Наблюдая за ним, пока он идет назад в клинику, возвращаюсь в лимузин и закрываю глаза. Я никому и ничему не позволю вмешаться в мои планы. Я так долго ждал. Сидеть и смотреть на то, как она живет своей жизнью, забыв обо мне, привело меня сюда. Она, возможно, забыла меня и любовь, которая была между нами. Она, возможно, забыла, что такое быть по-настоящему счастливой. Сейчас у меня имеются силы, которые мне нужны, чтобы заставить ее упасть на колени и получить то, чего я так долго ждал.

Она почувствует на своей шкуре всю ту гребанную боль, которую испытал я. Она узнает, что такое чувствовать себя потерянной и одинокой. Она будет умолять меня вернуться к ней, чтобы помочь ей. Все, что я сделал с Камиллой, было сделано для того, чтобы она поняла, что она сдалась. Воспоминания о той ночи, когда она бросила меня, преследует меня каждую минуту. Я закрываю глаза и представляю ее улыбку, улыбка, которая спасла и вытащила меня из гребанной дыры, в которой я оказался. Ее смех звучит у меня в голове. Улыбка, которую я помню, это единственное, что я вижу каждый раз, когда закрываю свои глаза, теперь является напоминанием о ее жизни без меня.

— Туда же, сэр?

Я киваю, чувствуя, что лимузин поворачивает. Каждый день примерно в одно и то же время из лимузина я наблюдаю за ней, пока она идет снаружи. Иногда это длится несколько минут, а иногда несколько часов. Я делал это более двух лет.