Хелена Банч - Превратности любви

Девушка поинтересовалась, где Ник остановился, и, узнав, что он приехал в больницу прямо из аэропорта, предложила ему воспользоваться номером в отеле, который студия предоставила Элизабет, поскольку «все в съемочной группе потрясены случившимся и хотят хоть чем-нибудь помочь». А про себя подумала: «Все равно номер оплачен до конца месяца».

Ник с благодарностью согласился, попрощался с пожилой медсестрой, и помощница режиссера отвезла его в отель.

У него было такое чувство, будто до Лизиной аварии он жил во сне и только теперь проснулся. Но, проснувшись, очутился в кошмаре.

Человек надеется, что в подобные моменты вера послужит ему утешением. Однако, когда такое случается, обнаруживаешь, что это не так. Утешения нет.

Уже несколько дней Ник не покидал больничную палату, которая будто застыла в странном оцепенении. Лишь в стекло окна, чуть слышно жужжа, билась муха.

Опустошенный, он был не в силах что-либо сделать, просто сидел рядом с Элизабет и не сводил с нее глаз.

Медсестры подкармливали его больничной едой, «чтоб совсем не отощал», и уговаривали поехать в отель – хоть немного отдохнуть. Но он не соглашался. Даже ночью дремал на соседней кровати, опасаясь оставить Лизу хоть на минуту. Особенно он страшился последнего часа между ночью и утром, когда, как ему казалось, ее жизнь почти угасала.

Рассветное солнце выхватывало из тьмы немногие еще сохранившиеся осколки его сил и возвращало в настоящее. Он с трудом обводил взглядом палату, когда пелена сна рассеивалась перед глазами, и, увидев Лизу, испытывал облегчение – она здесь.

Склонившись к ней, он прислушивался к ее дыханию, словно заучивал его. Как рука нежно обхватывает выпавшего из гнезда птенчика, так он прятал в ладонях памяти эту добычу – звуки, ставшие его достоянием, отпущенные судьбой для коллекции их интимностей.

А потом начинал ей что-то рассказывать, вспоминал Венецию, как им там было хорошо, людей, которых они выбирали объектами своих игр, говорил о том, сколько всего им еще предстоит вместе…

И однажды она пришла в себя. Ненадолго, всего на несколько часов, но это был несомненный прогресс.

Элизабет не понимала, где она и как сюда попала. Ник не мог выдержать ее взгляда, который шел откуда-то издалека, пронизывал его и неизвестно куда был направлен. Но доктор сказал, что при поддержке любимого человека и правильной терапии мозг восстановится полностью и она сможет снова жить полноценной жизнью.

А вечером следующего дня Элизабет уже узнала его.

Она не была готова к той теплой волне, которая подхватила ее и понесла, стоило ей увидеть Ника. Он словно материализовался из ее мыслей!

Она лежала, опираясь на гору подушек, бледная, но счастливая оттого, что он рядом. Одно его присутствие заставляло ее почувствовать себя лучше.

– Привет, любовь моя! – сказал Ник, и сердце Элизабет пропустило удар.

Воспоминания мгновенно ожили, унося ее в Венецию – к их первому поцелую. И память сразу, не постепенно, как предполагал врач, вернулась к ней. Лиза так была переполнена чувствами, что у нее по щекам потекли слезы.

– Все будет хорошо, – проговорил Ник, бережно обнимая ее.

Она взглянула на него, пытаясь улыбнуться, потом положила голову ему на плечо. Желание волной прокатилось по его телу.

Он улыбнулся в ответ и, пока она не заснула, молча сидел рядом, держа ее за руку. Им обоим этого было достаточно.

Перед тем как она погрузилась в сон, Ник натянул ей на плечи одеяло, и этот жест почему-то напомнил Лизе нечто далекое, скрытое в глубине веков, трогательное до слез. Как если бы она была женщиной пещерных времен, которая засыпает с уверенностью, что мужчина будет бодрствовать, прикрыв подругу звериной шкурой, чтобы защитить ее от диких животных и злых духов.

Потом он лег на соседнюю кровать и боролся с обуревавшими его желаниями, которые не давали ему уснуть. А еще, в том месте, где она прикоснулась, горело плечо.

С каждым днем Элизабет становилось все лучше. Она уже могла говорить и самостоятельно есть. Но Нику нравилось кормить ее с ложечки, как маленькую, и она не противилась.

Однажды он прилег рядом с ней поверх одеяла, она уткнулась лицом ему в плечо, его мягкие, волнистые волосы касались ее щеки. Руки Элизабет, блуждая по ткани рубашки, нашли друг друга и соединились, заключив его в крепкое объятие. Сплетя пальцы у него на спине, она глубоко вздохнула, устремив взгляд на потолок, расплывчатый и объемный под золотистыми косыми лучами вечернего солнца; свет лился ей в глаза, широкие и бездонные, как озера, до краев заполненные покоем. Ибо мучительная боль ушла, пропала бесследно, и Лиза обмякла телом и душой от блаженства.

– Элизабет, – с неожиданной страстью сказал Ник, – мне очень жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах, что только благодаря трагедии мы снова увиделись. Но, клянусь Богом, я счастлив! И клянусь всем, что для меня свято, – мы больше никогда не расстанемся.

Он увидел, как дрогнули ее губы – розовые и влажные, словно бутоны роз, и на мгновение утонул в ее серебристых глазах, которые вбирали энергию, исходящую от его сильного тела. Зрачки Лизы расширились, дыхание прервалось, и он понял, что прежний голод не исчез – потому что и сам ощущал то же самое.

Лето уже испускало дух. На рассвете седое марево ползло с океана на город, окутывая легкой дымкой улицы и дома, и в этом тумане грустными призраками блуждали прохожие. А в душах Ника и Элизабет царила весна, знаменующая собой начало новой жизни.

Влекомые мечтой к тому счастью, которое сулило им будущее, они пытались уловить сладостную квинтэссенцию пролетающих мгновений, чтобы упиться ими, остро чувствуя их недолговечность, ибо каждое мгновение неповторимо.

Последнюю ночь перед отъездом они провели в отеле. С контрактом Элизабет уже все было улажено. Она собрала свои вещи. Ник разобрался с компанией, в которой Лиза арендовала машину. Больше их ничего не удерживало в Нью-Йорке.

Позже они еще успеют поговорить о будущем, а пока их общение не было связано с разговором. Они понимали лишь один язык: шепот, звучащий под одеялом, изумительный шепот полного взаимопонимания.

Они увиделись вновь после разлуки, но сразу же почувствовали себя так, будто никогда не расставались, и их история любви продолжилась, сведя на нет все то, что мешало им быть вместе.

Время текло своим естественным чередом, дни сменялись днями, на смену лету пришла осень – первая их осень в съемной квартире, наполненной дурманящими запахами только что отделанных комнат и только что привезенной мебели. Элизабет видела в этом своего рода символ обновления.

Комнаты не имели определенного назначения: днем их использовали как придется, а вечером собирались друзья, и тогда они могли проболтать за чашкой кофе и сигаретами до самого рассвета, а в воскресенье встать в три часа дня и в приливе желания заняться любовью прямо на кухне или проваляться весь день в постели, слушая любимые группы, читая и предаваясь мечтам.

Для них не было ничего прочного, устоявшегося, окончательного.

Иногда они ужинали в ресторане, притворяясь, будто это их первое свидание. Иногда Лиза часами корпела над плитой, чтобы накормить его чем-нибудь вкусным. Ей нравилось смотреть, как он ест и нахваливает ее.

– Не могу представить тебя в фартуке за будничной домашней работой, – как-то сказал ей Ник.

– Мой образ от этого ничуть не пострадает, – возразила она. – Ты – мужчина, охотник, приносящий добычу. Я – женщина, хранительница очага. Не вижу в таком распределении ролей ничего приземленного. Наоборот, по-моему, очень приятно, устав летать в облаках, погреться немного у домашнего очага. В этом есть своя, особая, поэзия.

Они распахивали друг перед другом последние заслоны, скрывающие их души, как бы говоря: бери, владей, – и с каждым днем невидимая нить любви, которая связала их, становилась все прочнее.

Они заново познавали друг друга, отбрасывая прочь прошлое, забыв о боли, которую оба испытывали еще недавно. Их души и тела соединились, словно всегда составляли единое целое. Страсть, принужденная молчать во время разлуки и после аварии Элизабет, наконец вырвалась на свободу. Они занимались любовью так, словно в этом была сосредоточена вся их жизнь.

Они наслаждались обществом друг друга ежечасно, ежеминутно. Им нравилось все делать вместе или втроем, когда к ним присоединялась Дженнифер, если Анна разрешала Нику забрать ее на целый день.

Ник начал задумываться о женитьбе. Несмотря на свой неудачный опыт, он не боялся повторения пройденного. Счастливый брак возможен, считал он, если нет нужды изображать брак, если супруги просто живут в нем как рыбы в воде. А его жизнь с Элизабет была именно такой.

Тихая осень с безоблачным утренним небом и влажными ночными ветрами плавно перетекала в зиму. Во второй половине дня, как правило, шли дожди, солнце проглядывало лишь к вечеру и казалось более ярким после обманчивых дневных сумерек.

Глоток красного вина перед сном да немножко музыки, напоминающей о Венеции, – наркотики Ника, – стали теперь их общими наркотиками. Капли дождя на оконном стекле переливались всеми цветами радуги под косыми закатными лучами, создавая видеоряд для чарующих аккордов Вивальди.

А под одеялом было тепло и уютно. Лиза испытывала настоящее блаженство, когда, согревшись в постели, лежала в обнимку с Ником, ощущая его всем своим телом, которое было наполнено небывалой чувственностью, вызванной разгоравшейся в ее чреве искоркой новой жизни, о чем они оба пока еще не знали.

Ник уже привык, что, просыпаясь, видит ее рядом с собой. Уже не боялся, что этого может не быть. Вот и теперь она обожгла его своим неземным серебристым взглядом и прошептала, улыбнувшись, «доброе утро».

– Ты давно проснулась? – спросил он.

– Давно, – склонив голову набок, ответила она.

– И все это время наблюдала, как я сплю?

– Пыталась понять, насколько ты красивый.

– И?..

– В самый раз.

– Какая неприкрытая лесть! – воскликнул он, не скрывая удовольствия в голосе.

– Я имела в виду, только когда ты спишь, – весело пояснила Лиза.

– Ах ты, вредная девчонка!

Он набросился на нее, сжал в объятиях, осыпая поцелуями. Началась детская возня, но, по мере того как в них разгоралось желание, оба притихли, лица стали серьезными. Долго и напряженно они смотрели друг другу в глаза, а потом Лиза прошептала:

– Если бы кто-нибудь из нас предложил пожениться, ты бы согласился?

Он улыбнулся и, не задумавшись ни на секунду, ответил:

– Да, да, да!

А потом подхватил ее на руки, вытащил из-под одеяла и закружил в танце прямо посреди широкой кровати, и это было так нелепо… и так прекрасно. Совсем как в первый раз, в Венеции.

Хелена О. Банч – филолог по образованию, журналист и редактор – написала эту книгу, чтобы, как сказала она в одном из интервью, «поделиться своими мыслями и чувствами с теми, кто еще не разучился думать и чувствовать».

Автор сценариев различных телевизионных шоу и программ, Хелена О. Банч впервые обратилась к жанру романа, к чему ее подтолкнула собственная любовь, пришедшая к ней, когда она уже была замужней женщиной с двумя детьми.

«В наш век коротких связей и поверхностных отношений, когда секс возведен на пьедестал, а любовь считается анахронизмом, крайне важно напомнить людям, что настоящая любовь, Любовь с большой буквы, существует, – считает она. – И не только в книгах и фильмах, как я полагала раньше, но и в реальной жизни. Если кто-то думает иначе, значит, он еще не встретил настоящую любовь, теперь я это точно знаю».

Примечания

1

Ральф Уолдо Эмерсон . Нравственная философия.

2

Платон . Пир.

3

Альбер Камю . Записные книжки. Пер. с фр. С. Зенкина.

4

1 Кор. 13:4–8.

5

Шарль Бодлер . Приглашение к путешествию. Пер. с фр. И. Озеровой.

6

Кнут Гамсун . Виктория. Пер. с норв. Ю. Яхниной.

7

Жорж Санд . Индиана.

8

Кнут Гамсун . Виктория. Пер. с норв. Ю. Яхниной.

9

Эрих Фромм . Искусство любить.

10

Антуан де Сент-Экзюпери . Цитадель.

11

Марсель Пруст . Под сенью девушек в цвету. Пер. Н. Любимова.

12

Гордон Рамзи (р. 1966 г.) – британский шеф-повар шотландского происхождения, владелец сети ресторанов, ведущий популярных телешоу и автор кулинарных книг, которые расходятся «на ура», единственный ресторатор в Лондоне, удостоенный трех звезд Мишлен.

13

Фарнборо ( англ . Farnborough) – город в Англии, на северо-востоке графства Хэмпшир, в 34 км к юго-западу от Лондона. Наиболее известен как место проведения одноименного авиасалона – одного из крупнейших авиасалонов мира.