– Джейн, а Джейн! – канючили парни, всячески выставляясь перед ней. – А кто из нас тебе больше нравится?

– Оба вы придурки! – весело ответила рыжеволосая красотка и, запустив в них леденцовой конфетой, которые разносили стюардессы, надела наушники и стала покачиваться в кресле в такт музыке.

Потом принесли напитки, и Лиза взяла минеральной воды. Но от еды отказалась – то, чем обычно кормили в самолетах, ей не нравилось.

Когда начали показывать фильм и ее сосед с хрустом сложил на коленях газету, Элизабет закрыла глаза и погрузилась в размышления.

Ее слова – «А потом нам обоим нужно будет понять на трезвую голову, чего мы на самом деле хотим» – предназначались Нику, и только ему, ибо сама Лиза прекрасно знала, чего хочет – быть с ним.

Она вышла замуж за Джорджа, только чтобы обрести какую-то стабильность. Устав от случайных связей и разуверившись в том, что когда-нибудь встретит «свою половинку», она уже была согласна на неполноценную любовь – пусть одностороннюю, но дающую чувство покоя и защищенности. Казалось, что с ней больше никогда и ничего в жизни не произойдет. А Джордж действительно любил ее и делал все, чтобы она была счастлива. До встречи с Ником ей этого хватало. Но теперь…

Строго говоря, они с Джорджем никогда по-настоящему не понимали друг друга, и повинен был в том главным образом Джордж. Будь он мудрее, имей кураж, которым из щепетильности не обладал, то, возможно, сумел бы зародить в ней ответные чувства. Вместо этого Джордж лишь всячески старался угодить ей и потакал ее капризам.

Она уже точно знала, что не останется с ним, как бы ни сложились в дальнейшем ее отношения с Ником. Однако Ник не должен был пока об этом знать.

Лиза понимала, что его ситуация намного сложнее. Он прожил с женой десять лет – не один год, как она с Джорджем, – и у него был ребенок. Шестилетняя дочь, в которой он души не чаял. Говоря о ней, он словно начинал светиться изнутри.

Если Ник примет столь важное решение, основываясь только на эмоциях, то потом не простит себе этого и будет мучиться чувством вины, что неизбежно отразится на их отношениях. Людские слабости образуют систему; неверный шаг, сделанный в прошлом или в настоящем, порождает нескончаемое переплетение последствий. Ник должен все хорошо обдумать, прежде чем разрушать то, что создавалось годами. А она будет ждать его и любить – даже на расстоянии, если судьба не позволит им быть вместе.

Неожиданно в ее мысли непрошено ворвался громкий скрипучий голос:

– Невелика заслуга хранить верность, когда она – яд для вас и путы для него. У вас нет шанса выиграть что-либо в данной ситуации, кроме как потеряв.

«Весьма актуально», – подумала Элизабет.

Голос принадлежал крупному пожилому мужчине, который, стоя в проходе, пропускал девчушку лет двенадцати, направлявшуюся в туалет, а свою тираду адресовал женщине лет тридцати, вероятно, не желая прерывать беседу ни на секунду.

– А я думаю, что все дело в вере, – ответила женщина, когда ее сосед вернулся на свое место. – То, во что перестаешь верить, неизбежно умирает, а мы оба уже давно не верим в наш брак. И, тем не менее, мне бы и в голову не пришло изменить мужу, я не так воспитана, даже если это, как вы говорите, яд для меня.

– Бывают такие вещи, – возразил ее собеседник, – которые нам не дано знать. Все решает стечение обстоятельств. Еще Ньютон отмечал, что все происходит случайно, что невозможно предвидеть будущее и что у каждого события есть своя причинная связь, не зависящая от того, как мы к этому относимся. А уж когда речь идет о чувствах… Так что – не зарекайтесь.

Лиза поймала себя на мысли, что всю свою жизнь боялась собственных чувств и никогда не позволяла им управлять собой. Она всегда превосходно умела держать себя в руках. Но то было в прошлом. Теперь она стала намного сильнее, она познала доселе непознанное и готова была к новым открытиям.

Самолет немного потряхивало, наверное, он попал в полосу вихревых потоков. Элизабет посмотрела на часы и решила сходить в туалет – освежиться и привести себя в порядок. При встрече с Джорджем она хотела выглядеть идеально, хотя и не очень понимала зачем.

Сосед, вынужденный встать, чтобы пропустить ее, выразил при этом явное неудовольствие. Собственный комфорт был для него превыше всего.

Проходя по салону, она обратила внимание на высокого человека в строгих очках со стилизованными кнопками на металлической оправе, который стоял у прохода и разговаривал со стюардессой. В том, как он себя держал, сквозило что-то дон-жуановское. У него была темно-каштановая шевелюра. На вид она дала бы ему лет сорок – сорок пять. Он окинул Лизу быстрым оценивающим взглядом, томно вздохнул и, вернувшись к беседе, продолжил обхаживать уже выбранный объект.

«Все мы стремимся к более полной жизни и не хотим мириться с тем, что, как нам представляется, приводит нас в уныние», – подумала Элизабет.

Оставшись довольной своим внешним видом, она, вновь побеспокоив соседа, поудобнее устроилась в кресле, пристегнула ремень безопасности и приготовилась к посадке.

Что ждет ее в Лондоне, Лиза не знала, но тот внутренний багаж, который она везла с собой, должен был ей помочь.

Казалось, что она прожила за эти две недели много лет, может, даже не одну жизнь, но что все самое главное у нее еще впереди. Это было новое ощущение, и оно ей нравилось.

А Ник в это время спал в кресле другого самолета, также направлявшегося в Лондон.

Когда Лиза уехала, он почувствовал себя полностью опустошенным. Ему не хотелось еще целый день провести в Лидо ди Езоло, где все напоминало о ней. Побросав вещи в чемодан, он отправился в аэропорт Тревизо, зная, что там не пересечется с Элизабет, которая могла бы неправильно это понять, сдал купленный заранее билет и умудрился улететь уже через час после того, как вошел в здание терминала.

Все последнее время Ник спал урывками, недосып копился, и потому под мерное гудение самолета он заснул почти мгновенно.

И ему приснился странный сон.

Лиза стояла посреди бескрайнего поля, тесно прижавшись к его груди, а он обнимал и целовал ее. Потом она вырвалась и побежала, то и дело оглядываясь. Он кинулся за ней, кричал и звал, но догнать не мог. Да еще споткнулся и упал, а когда поднялся, она была уже далеко. Он снова побежал. Тогда она остановилась и вскинула руки над головой. Пока он приближался к ней, она изменялась, прямо у него на глазах превращаясь в дерево. И тут его кто-то дернул за руку. Он обернулся и увидел свою дочь, которая, смешно наморщив маленький носик, спросила: «Пап, что это за дерево?» «Это не дерево, – ответил он, – это моя возлюбленная». Дочь посмотрела на него с удивлением. Он обнял ствол, пытаясь вернуть Лизу, но она вырвалась и опять побежала. Необъяснимая жизнь происходила вокруг, и он был частью этой жизни. «Закрой глаза и приготовься плыть по воле моего голоса, – крикнула на бегу Лиза. – Оставь позади этот назойливый свет настоящего». Какой-то мощный поток увлек его, он закружился в водовороте, ничего не понимая и не ощущая, и вновь оказался в бескрайнем поле под раскидистым деревом, которое что-то шептало ему десятком тысяч нежных зеленых губ. Он посмотрел на эти губы и прислушался: «Уйди со мной сейчас, сейчас, сейчас», – шептали они. «О, удивительная, прекрасная, сводящая меня с ума женщина! – воскликнул он. – Я готов идти за тобой хоть на край света, ты только больше не исчезай». Он протянул к ней руки… И вдруг раздался гром, в дерево ударила молния, оно загорелось и вскоре осыпалось горсткой пепла.

Эта фантасмагория не отпускала Ника еще какое-то время после пробуждения.

Сон не освежил его. На самом деле он чувствовал себя даже хуже, чем когда садился в самолет: яркие картины, привидевшиеся во сне, все еще стояли перед глазами, лишая последних сил.

– Вам плохо? – услышал Ник женский голос, доносившийся словно из небытия.

Справа от него сидели две миловидные старушки, и он не сразу понял, что это одна из них обращается к нему.

– Нет-нет, – ответил Ник, вытирая тыльной стороной руки испарину со лба. – Просто кошмар приснился. Спасибо, что спросили, – добавил он, вымученно улыбнувшись.

– Вы разговаривали во сне, – озабоченно сообщила ему вторая старушка. – А еще стонали, и у вас дрожали руки. Может, попросить стюардессу принести вам воды?

– Все в порядке, – заверил он ее. – Извините за беспокойство.

Ник встал и прошел в туалет, который, на его счастье, был свободен. Там он начал плескать водой себе в лицо, пока сон не рассеялся, пока не отступили образы и голоса. И только тогда вытерся бумажным полотенцем и вернулся на свое место.

Старушки с волнением посматривали на него, но вскоре успокоились и занялись своими делами: одна продолжила читать книжку – судя по обложке, какой-то детектив, а вторая принялась за кроссворд, который был уже наполовину разгадан.

Жаль, что в самолете нельзя курить, подумал Ник. Может, сигарета помогла бы ему расслабиться. Он не был заядлым курильщиком, но иногда позволял себе эту, как говорила Анна, «маленькую слабость».

Пожилой мужчина, сидевший сзади, закашлялся и, будто прочитав его мысли, с тоской произнес:

– Боже, как хочется курить!

– А я давно тебе твержу, что надо бросать. Нельзя так наплевательски относиться к своему здоровью, – заметила женщина, занимавшая соседнее с ним кресло, видимо, жена.

– Мое здоровье, – возразил мужчина, – мне и решать, как к нему относиться. И вообще, вся эта борьба с курением – форменная дискриминация. Лучше бы с алкоголем боролись. От любителей выпить вреда гораздо больше. Знаешь, сколько в мире аварий на дорогах из-за вождения в нетрезвом виде? Плюс цирроз печени.

– Но от курения бывает рак, – настаивала женщина. – И потом…

– Рак бывает от всего, – непререкаемым тоном прервал ее мужчина. – Моя мать никогда не курила, а умерла от рака легких в пятьдесят лет. Отец умер в шестьдесят пять, и тоже от рака, хотя за всю свою жизнь не выкурил ни одной сигареты. Знаешь, сколько таких примеров я могу тебе привести? Ты посмотри, чем мы дышим, что едим… Да еще сплошные стрессы… Жить вообще вредно, так зачем лишать себя того, что доставляет удовольствие?

– Но я о тебе беспокоюсь, – жалобно сказала женщина.

– Не переживай, – беззаботным тоном ответил мужчина. – Я стану одним из тех старичков, про которых пишут в газетах: мол, ему сто лет, а он смолит одну за другой – и хоть бы хны.

– Что будете есть? – спросила молоденькая стюардесса. – Курицу или рыбу?

Прислушиваясь к беседе пожилой пары, Ник не заметил, как она подошла.

Это была стройная невысокая девушка с явными признаками наведения красоты: синие тени вокруг голубых глаз, тщательно накрашенные ресницы, взбитые и уложенные в высокой прическе волосы, которые легко можно было представить длинными и распущенными по плечам, и тогда она смотрелась бы сзади как школьница.

Есть не хотелось, но он не успел позавтракать и понимал, что совсем без еды тоже нельзя.

– Рыбу, – сказал Ник и опустил откидной столик.

Еда оказалась вполне съедобной. Он не пожалел, что выбрал рыбу, тем более что гарниром к ней был рис, а рис богат углеводами, благодаря чему помогает организму восстанавливать энергию, что сейчас ему бы не помешало.

И как только он сосредоточился на себе, так сразу вспомнил свой странный сон.

Ник не очень-то разбирался в снах, но кое-что в этой фантасмагории вызвало у него некоторые ассоциации.

То, что касалось Элизабет, было вполне объяснимо. Он гонится за ней – то есть гонится за своей мечтой. Она убегает, что тоже логично, – ведь мечта недостижима.

Однако два момента в этом сне по-настоящему напугали его.

Во-первых, дерево, в которое превращается Лиза, в конце сна сгорает, осыпаясь пеплом. Что это означает?

С одной стороны, дерево символизирует жизнь космоса: его согласованность, рост, распространение, процессы зарождения и возрождения. Дерево представляет собой неистощимую жизнь, а потому оно эквивалентно символу бессмертия.

С другой стороны – огонь, обращающий это дерево в пепел. Ник где-то читал, что Парацельс указывал на параллель огня и жизни, питающихся друг от друга, чтобы не погибнуть, и видел в этом дуализм человеческой ситуации. Огонь несет в себе и хорошее – жизненное тепло, и плохое – разрушение и сожжение. А еще якобы прохождение через огонь символизирует выход за пределы человеческих возможностей.

Так что же все это означает в данном случае?

Как бы там ни было, но, когда твоя любимая женщина, хоть и превратившаяся в дерево, сгорает в огне, это навевает не самые приятные мысли и вызывает дурные предчувствия, тем более если все в ваших отношениях и так очень зыбко.

А второй испугавший его момент был связан с дочкой.

«Оставь позади этот назойливый свет настоящего», – убегая, кричит ему Лиза. Но единственный «свет настоящего» олицетворяла в кошмарном сне Ника именно она – Дженнифер, его дочь. Получается, чтобы догнать Лизу, то есть быть с ней, он должен бросить Дженнифер?