Что-то здесь не так.

— Мама, в чём, всё-таки, дело?

Я не верю, что приезд Декстера служит причиной такого напряжения. Мама переводит взгляд с меня на папу, а затем откашливается.

— До меня дошли слухи, что твой дедушка метит на собственность Крик Плейс, — вздыхает она.

Я сразу же хмурюсь. Крик Плейс – это общественный центр, в котором я и мама работали последний год. Он помогает людям не только в нашем, но и в соседних городах. В нём есть бесплатная клиника, спортивный зал и детский сад. Только монстр может подумать о том, чтобы закрыть его. Ведь центр важен. Я хотел сказать, что он не может этого сделать. Но Крестфилды способны практически на всё.

— Нет, это чушь!

— Это всего лишь слухи, но все мы знаем, как они возникают, — говорит отец, нахмурившись.

— Я слышала от дочери мисс Джабер, что Декстер-младший в городе. Её уже наняли в качестве одного из смотрителей. А он вроде бы уезжает сегодня вечером, —бормочет мама.

Общественный центр помогал нам с мамой в самые трудные периоды жизни. Он опора общества.

Я смотрю на часы – ещё есть пара часов, прежде чем Дженна и её родители будут здесь.

— Я поговорю с ним до его отъезда, — говорю я. Беру ключи со стола. — Я вернусь домой и переоденусь до того, как приедет Дженна с родителями, — бросаю я через плечо и выхожу за дверь. Залезаю в пикап и направляюсь к единственному человеку, который может остановить всё прежде, чем оно начнётся.

К Декстеру-младшему.


***

Крестфилд. Одна лишь фамилия вызывает зависть, страх или гнев – зависит от того, с кем в Мэдисоне вы разговариваете. Им принадлежит почти полгорода, и они владеют всем самым крупным во всём округе. Проблем бы не было, если бы они постоянно жили здесь, но это не так. Это обычное расточительство – всё для шоу, этакий плюс к их театру, когда они приезжают в город, чтобы устроить ад.

Я слышал фразу: «Ничего личного. Бизнес есть бизнес».

Но разрушенные семьи и загубленные жизни – не обычное ведение дел. Игра с человеческими жизнями становится чем-то личным.

Однажды я приехал в поместье Крестфилд, и мне пришлось ждать у ворот, чтобы пройти через охрану. Когда я вошёл, то не мог избавиться от чувства отвращения ко всему этому. Здание и территория были огромны. Один только дом был в четыре раза больше, чем общественный центр. Никогда не пойму, как люди могут быть такими эгоистичными и жадными.

Я вылезаю из машины и направляюсь к дому, когда звонит телефон. На моём лице возникает улыбка, когда я вижу, что это Дженна. Провожу пальцем по экрану, чтобы ответить.

— Привет, будущий муженёк, — хихикает она.

— Будущая жена, — усмехаюсь я, подыгрывая ей.

— Ну… Как твои родители восприняли новость? — спрашивает Дженна с нервозностью в голосе.

— Отлично. Они очень рады, — отвечаю я.

Отчасти это правда.

— Серьёзно? Даже твой папа? — спрашивает она недоверчиво.

— Он воспринял это даже лучше, чем мама, — отвечаю я, подходя к большим французским дверям. Я закатываю глаза при виде скрытой камеры над дверью, прежде чем позвонить.

— Лучше, чем мама? А что не так с твоей мамой? — задаёт вопрос Дженна, немного повысив голос.

Я тут же жалею о своих словах. Дженна улавливает почти всё. Она похожа на ищейку, когда кто-то что-то скрывает. Она хорошо разбирается в людях.

— Мама думает, что это замечательно, — говорю я, надеясь сбить её с толку.

— Ты сказал, что лучше, чем мама. Значит, она, скорее всего, восприняла эту новость не очень хорошо, — выпаливает Дженна. — Мне казалось, что я нравлюсь твоей маме. Она против? — по десятибалльной шкале её паника возросла с пяти до десяти.

— Нет, всё было совсем не так. Она просто очень удивилась, вот и всё, — вздыхаю я. Надо же было сказать «лучше». Вот, к чему приводит одно маленькое слово.

Большие двери открываются, и горничная Крестфилдов с тёплой улыбкой жестом приглашает меня войти. Я благодарю её ответной улыбкой и вхожу.

— Сегодня вечером я приду со своими родителями на ужин, а твоя мама абсолютно против нашей женитьбы. Это ужасно! — говорит Дженна. Её паника растёт с каждым словом.

—Дженна. Моя мама любит тебя. Она любит твоих родителей, ужин будет фантастическим, я тебе обещаю. Но сейчас мне нужно идти. Я тебе перезвоню. Люблю тебя, — говорю я и кладу трубку, несмотря на её протесты.

— Мистер Кристофер Скотт? — спрашивает меня горничная немного неуверенно. Я знаю её уже много лет, но она всегда задаёт этот вопрос, будто не уверена в том, кто я.

— Как поживаете, мисс Альма? — улыбаюсь я, пока она ведёт меня по большой винтовой лестнице наверх.

— Чудесно. Не желаете чего-нибудь выпить? — спрашивает горничная до того, как мы подходим к двери в кабинет Декса.

— Нет, благодарю, — отвечаю я.

— Мистер Кристофер Скотт, — объявляет она, когда мы входим в кабинет Декстера, хотя он уже видит меня.

— Мне всегда кажется, что я должен поклониться, или что-то в этом роде, — произношу я насмешливо.

Я замечаю, что мисс Альма скрывает смех за покашливанием.

— Кивок и немного любезности вполне сойдёт, — сухо отвечает он, почти не отрывая взгляд от монитора.

— Вам ещё что-нибудь нужно, мистер Крестфилд? — спрашивает горничная.

— Это всё. Спасибо, — отвечает тот.

— Рада была вас видеть, мистер Скотт, — говорит она, прежде чем выйти из комнаты.

— Я вас тоже, — отвечаю я, подходя к столу Декса.

— Что же привело тебя сюда, племянник? Давно тебя не было слышно, — произносит он.

Я слышу удивление в его голосе, когда он откидывается в своём большом кожаном кресле. Я не понимаю, почему он всегда напоминает мне о нашем родстве, но думаю, что если бы не оно, то меня бы здесь не было.

— Крик Плейс. Просто оставьте всё как есть. Вы, ребята, владеете половиной Соединённых Штатов. Вам действительно нужен центр? — говорю я раздражённо.

Парень усмехается.

— Почему бы тебе не присесть, Кристофер? — спрашивает он, указывая на один из стульев перед его столом.

— Мне и стоя неплохо, — отвечаю я.

Я не собираюсь садиться и трепаться с ним. Мне лишь нужно, чтобы он оставил Крик Плейс в покое.

Декс хмурится.

— Уверен, Гвен научила тебя лучшим манерам, чем эти. Когда хозяин дома предлагает тебе сесть, ты делаешь это. Особенно когда просишь его об услуге. Ты улыбаешься и удовлетворяешь просьбу, — говорит он самодовольно.

Я делаю глубокий вдох и сажусь.

— Итак, как у тебя дела? — спрашивает он так, будто мы лучшие друзья.

Мы в лучшем случае дальние родственники. Это не всегда было так. Десять лет назад, после смерти моей бабушки, Декса отправили в школу-интернат, и всё лучшее от родителей будто осталось в прошлом.

— Превосходно, — коротко отвечаю я.

— Ты уже давно не посещал доктора Лайс, — произносит он обвиняющим тоном.

Я скрещиваю руки.

— Моя болезнь неврологическая, а не психологическая. Я не понимаю смысла моих походов туда.

— Она нейропсихиатр. Важно, чтобы ты виделся с ней, наряду с…

— Крик Плейс, Декс. Я здесь поэтому,— перебиваю я его.

Он отклонился от темы, а я не собираюсь проводить здесь весь день.

— Сначала мы обсудим это, — говорит парень спокойно, но в его голосе слышится раздражение, которое, я уверен, заставляет съёживаться его сотрудников.

Как хорошо, что я не работаю на него.

— Она одна из лучших в своей области. Ты проявляешь беспечность, игнорируя её опыт, — произносит он, а в его голосе слышатся нотки злости.

Я делаю глубокий вдох и подавляю желание послать его, сжимаю челюсть. Этот парень способен выявлять в людях всё самое худшее.

— Твой отец показывает своё невежество, уничтожая памятник истории – место, где помогают многим людям. Что он собирается делать? Построить парковку?! — взрываюсь я.

Декс в изумлении откидывается на спинку кресла.

— Послушай. Это важно для многих людей здесь, включая и нашу семью. Прежде чем он начнёт что-то, можешь передать ему, чтобы он просто оставил всё, как есть, — говорю я, глубоко вздыхая.

— Ты же знаешь, если мой отец за что-то взялся, то это уже не просто начало, а свершившееся дело,— равнодушно отвечает он.

Я разочарованно складываю руки.

— Но… сейчас он этим не интересуется, — добавляет Декс беспечно.

Отлично, значит, я могу уходить.

— Ну, тогда, думаю, это всё, — проговариваю я, вставая.

— Тебя можно поздравить, не так ли? Надеюсь, мы получим приглашение на это грандиозное мероприятие,— произносит он прежде, чем я хотя бы отхожу от стула.

— Какое?

— Ты помолвлен с... Дженной Мэллори, — говорит он сухо.

Я пытаюсь скрыть удивление, ведь я сделал Дженне предложение только вчера. Я бы спросил, откуда он узнал, но на самом деле есть масса способов. У него, скорее всего, заключён договор на аренду с ювелирным магазином, где я покупал кольцо.

— Ты готов к этому шагу? — спрашивает Декс.

К счастью, это единственный человек, чьё мнение заботит меня меньше всего.

— Ну, раз ты всё знаешь, ответь себе сам, — отвечаю я с сарказмом.

Он ухмыляется и встаёт из-за стола.

— Брак и семья – лучшее, что может быть у людей, — произносит он, расхаживая вокруг стола.

Я скрещиваю руки на груди, думая, к чему он клонит.

Декстер всегда раздражал меня со времени своего отъезда. Он всего на три года старше меня, но всякий раз считает необходимым разговаривать, будто какой-то профессор из «Лиги плюща»[1].

— Иногда что-то происходит, и не всегда всё выходит так, как ты надеешься или планируешь, — в его голосе звучит намёк на сожаление. — Вот сегодня, например, я отдал бы всё, чтобы присутствовать на первом дне рождения своей крестницы.

Он берёт со стола рамку с фотографией и задумывается.

Интересно, какой отчаянный человек выбрал его крёстным. Безусловно, жадный до денег. Я знаю, что он не религиозен. Но и для обучения ребёнка таким ценностям, как честность, добросовестность и трудолюбие, он не идеальная кандидатура.

Декс переводит взгляд с фотографии на меня.

— Она красавица. Посмотри.

Он протягивает фотографию. Мне нет дела до этого человека, но отказаться взглянуть на фото его крестницы было бы свинством.

Я беру фотографию и невольно бросаю на неё взгляд. Женщина и маленькая девочка.

Женщина на снимке красивая, у неё длинные тёмные волосы и большие миндалевидные глаза. Девочка на фото не слишком похожа на неё, она похожа на…

Фотография выпадает из моих рук, когда острая боль пронзает мою голову.

— А-а-а! — я хватаюсь за голову и держу её в руках.

Нет. Не сейчас. Не в кабинете Декстера.

— Кристофер, ты в порядке? — спрашивает Декс, направляясь ко мне.

Я пячусь в поисках стула, на котором сидел до этого. Сердце стучит в ушах. Уже даже и не помню, как давно у меня была такая головная боль, но никогда она не вспыхивала так резко и сильно.

Я начинаю стонать, сжимая голову. Декс что-то говорит, но его голос звучит будто издалека, когда в моих глазах начинает темнеть.

— Позвони моим родителям! — пытаюсь сказать я, но не уверен даже, что произношу это вообще, и в этот момент всё вокруг чернеет.


Глава 2

Мне холодно, но лицо тёплое… почти горячее. Веки тяжёлые, как кирпичи. Мне удаётся поднять их, когда я привыкаю к солнечному свету. Спина болит. Я потягиваюсь. Мне твёрдо и тесно. Приподнимаюсь и вижу, что лежу на заднем сидении своего пикапа.

«Как я тут оказался?» Обвожу взглядом машину в поисках телефона и бумажника. У меня должны быть ключи, иначе как бы я попал в автомобиль? Это плохо. Так не вовремя! Почему сейчас?

Я замечаю приклеенный на зеркало заднего вида конверт, на котором написано какое-то слово, которое я не могу разглядеть. Мои линзы высохли и прилипли к векам. Я протягиваю руку и беру конверт. Он тяжёлый и плотно закрыт, поэтому требуются небольшие усилия, чтобы открыть его. Я могу прочитать слово «Открой», написанное красными чернилами. Я делаю это и нахожу внутри свой бумажник, телефон и ключи. Мобильный разряжен. Боюсь даже предполагать, который сейчас час или даже день.