Только сейчас Соня заметила, что здесь есть эхо. Наверное, раньше было просто не до того. Оно было тем же наблюдателем, только более скрытным. И одна из ламп, если внимательно присмотреться, не ровно горит, а иногда начинает мелко вздрагивать, как от сквозняка.

— И я тебя понимаю, но остаться здесь не могу. И вообще... Это все хорошо. Даже более того, потрясающе. Но...

— Но?

— Я не собираюсь становиться содержанкой. Просто психологически не смогу. У меня есть профессия, своя жизнь, мечты, в конце концов. И просидеть какое-то время в золотой клетке в ожидании, когда у тебя появится возможность и желание уделить мне время, в них не входит.

— Я разве предлагал тебе секс на коммерческой основе? - сторона, в которую уходила беседа, ему совершенно не нравилась. Но им нужно поговорить, иначе кто-то один может наделать глупостей. И было подозрение, что им окажется он сам. Ведь чего проще - запереть её здесь. Правда, тогда его не спасет никакая охрана и собственные навыки. Потому что такого отношения к себе Соня не потерпит и, скорее всего, при первом же удобном случае удавит во сне.

— Нет, и правильно делал, что не предлагал. Нам хорошо вместе, не спорю. Но только в постели. Мы не доверяем друг другу, так о каком долгосрочном партнерстве может идти речь? Тут главное - не безвозмездность или плата. Просто я тебе не верю.

— Может, так и правильно? Помнится, Суханову ты доверяла, - его снова окатило волной злости на того, кто был у Золотца до него. Теперь она стала ещё сильнее и какой-то горячей.

А вот Соню, похоже, от его слов пробрал озноб. Во всяком случае, девушка как-то зябко повела плечами, словно замерзла. И уже более решительно попыталась встать.

— Совершенно верно. Спасибо, что напомнил.

Но встать он ей не позволил. Не то, чтобы удерживал силой, просто чуть напряг руки, прекрасно понимая, что она не сможет выбраться. Золотце, хоть и сильная для своих размеров, но с ним и рядом не стоит. От этого искушение стало только сильнее.

— Ты же понимаешь, что я могу тебя просто не отпустить? - он положил ладонь ей на затылок, пригибая Соню к своему лицу. Видя, как расширяются зрачки, в которых было его крошечные отражения, и немного учащается дыхание. - Оставить здесь. Вряд ли кто-то будет тебя искать.

— Можешь, - девушка изо всех сил старалась не показать, что сейчас ей стало страшно. Было в выражении его лица и глазах что-то такое, отчего появлялось ощущение ледяного сквозняка. Ведь он, действительно, может. Полноправный хозяин на этом острове, которому не возразят. Мало ли тут, по соседству, камер, в которых она ещё не побывала... - Но будет ли тебе интересно с той, которая вообще не реагирует на слова? С "бревном" в постели?

— Я сумею тебя расшевелить, - его пальцы снова начали ласково поглаживать тонкую спину, словно они просто мимо ворковали после секса.

— Возможно. Но ни уважения, ни удовольствия тебе это не принесет. Я стану настолько послушной, что осточертею тебе за три дня.

Даниил прикрыл глаза и опустился затылком на пол. Она права, ему не нужна её бледная копия. Потому что хочет он её - дерзкую и иногда язвительную. Умную, расчетливую, осторожную. Вот при виде такой Сони у него челюсти сводило от желания поцеловать, удержать, добиться ответа. На кой черт ему послушное Золотце?!

— Шторм продлится ещё дня два. Потом я сам отвезу тебя туда, куда скажешь.

— Спасибо, - девушка перестала упираться ладонями в его грудь, пытаясь вырваться из захвата, и легла щекой на плечо. Совсем рядом, дразнясь, показывал язык Полоз. Но почему-то у неё не возникло желания ответить тем же. Да и вообще ощущения были странные. С одной стороны - бешеное облегчение и радость. Потому что Соня не врала, она просто не вынесет такой жизни. А с другой - непонятное раздражение и досада. Вот только на что именно, понять было трудно...


Две недели спустя


Гадские ключи упорно не желали находиться. Ни на тумбочке в прихожей, ни в сумке, ни в карманах жакета, в котором Соня была вчера, их не обнаружилось. А через сорок минут встреча с потенциальным клиентом. И ехать туда около получаса... Да что же это за долбанный понедельник?!

Девушка, стараясь не помять и не испачкать светло-голубую юбку-"карандаш", шлепнулась на колени и с надеждой заглянула под мебель. Обрывок какой-то бумажки, судя по толщине и характерному цвету - квитанции, запропастившаяся несколько дней назад резинка для волос, немного пыли. Негусто. Кстати, нужно будет после работы помыть везде полы.

— Это уже маразм...

Разговаривать самой с собой тоже не есть хорошо, но эту мысль Маркевич отогнала. Так, вчера вечером она заезжала к маникюрше, потом за продуктами. И сразу после этого - домой. Если съемную квартиру можно назвать домом. Хотя, ей повезло, двухкомнатные апартаменты были именно такими, как она хотела - просторными, с огромными окнами, выходящими на залив. Правда, мебель тут была, но она не раздражала древность или же, наоборот, вычурностью и претензией, как это часто случается в сдаваемом внаем жилье. Простая, надежная и не громоздкая. Только толку от этого сейчас, когда связка с брелком в виде маленького домового (серебряного Кузьму она купила ещё лет пять назад, и с тех пор талисманчик постоянно был рядом) куда-то пропала?! Или это у неё уже пошли признаки деменции?

Не разуваясь, цокая высокими шпильками, Соня пробежала на кухню и распахнула дверцу холодильника. И все-таки, у неё явные нелады с головой, если положила ключи в морозилку.

Морщась от ледяного прикосновения к пальцам, девушка, прихватив сумку и торопливо закрыв все замки, почти вприпрыжку поскакала по лестнице. Ладно, если немного превысить скоростной режим и не совсем цивилизованно вести себя за рулем, то успеет.

Но во дворе её ждал сюрприз. Вот не зря она их так не любила, потому что был он неприятного свойства. Ибо её место на парковке оказалось пустым. Соня с надеждой оглянулась по сторонам, словно пыталась заставить себя убедить, что "Мазде" стало жарко на уже припекающем солнышке, и она самовольно переползла в тень, но, увы, чаяния не оправдались. У неё угнали машину. Через пять дней после покупки.

Очень захотелось найти того, кто это сделал и немного попинать его носами модельных туфелек. Даже не за то, что стырил - к материальным благам Софья относилась философски, а потому что нарушил все её планы. Теперь нужно вызывать полицию, писать заявление. А если учесть, что она даже не получила постоянные номера и подтверждение по страховке от угона... Теперь появилось желание отпинать не только угонщика, но и работников салона, потому что тут явно без них не обошлось.

Но сначала нужно отзвонить клиенту и перенести встречу на другое время. Чего ей это стоило - отдельный разговор. Мужчина, который не скрывал недовольства таким изменением делового расписания, почти в хамской манере попросил не пропускать их встречу вечером ради посиделок в кафе с подругами. Но его "фи" не особо расстроило, есть вещи похуже, чем общение с почитателем домостроя.

А вот разговор с блюстителями правопорядка вымотал если не последние, то бОльшую часть оставшихся нервов.

— Так вы говорите, тут она стояла? - служивый сдвинул фуражку на затылок и не спеша прошелся по месту преступления.

— Угу.

Соня уже не так переживала по поводу одежды, и уселась на околоподъездную лавочку. Хотя, стоит признать, двор был вполне приличным, даже чистеньким, так что риск посадить на юбку пару пятен неизвестной этиологии хоть и был, но минимальный.

— А вы её...

— ... закрывала. И на сигнализацию ставила. И сигнализация не срабатывала, - девушка, которая уже не злилась, а просто тихо недоумевала, как таких дебилов берут на госслужбу, тряхнула брелком со значком обратной связи.

— А вы одна ночью были?

— Это имеет какое-то отношение к пропаже моей машины? - Маркевич чуть не выронила ключи от неизвестно где находящейся "Мазды".

— Ну, мало ли, вдруг заняты были, не услышали, - похоже, что инспектору отчаянно не хотелось передавать это дело следователям, потому что "висяков" по угонам и так завались, а за это и премии могут лишить.

— Послушайте, - Соня встала и направилась к молодому человеку, который продолжал топтаться на парковке, как глухарь на токовище. - Я была одна, сплю чутко. Сигнализация не срабатывала, и машину я точно ставила здесь. Трезвая!

Последний вопрос ей ещё не задавали, но, судя по все более проступающей тоске на служивом лице, вполне мог и этим поинтересоваться.

— Девушка, не нужно кричать и нервничать. Я все понял, сейчас оформим заявление. Проедемте в отделение?

Соня только вымученно кивнула и села в служебную машину парня.

— Как думаете, она найдется? - левый висок начало ломить, а перед глазами появились противные золотистые точки. - Извините, можно открыть окно?

Духота в салоне была такой, что странно, как сам водитель не рухнул в обморок.

— Сейчас, - поток горячего, пропахшего выхлопными газами воздуха коснулся её лица, чуть подсушивая выступившую на лбу испарину. - Ваша машина? Вряд ли.

— Спасибо за моральную поддержку, - девушка нашла в сумочке просматриваемый вчера договор и, обмахиваясь им, как веером, уставилась в окно.

Эти две недели она жила в странном ожидании. Чувствуя, что что-то произойдет. Да уж, вот многого ожидала, но угона машины - нет.

С Астаховым они расстались почти друзьями. Если только в это определение можно включить почти непрерывный двухдневный секс-марафон. И она ещё переживала, что наберет вес без спортзала и привычного распорядка дна. Ага, как же!

Но все равно подсознательно ждала, что он в последний момент передумает и волевым решением оставит в мрачных казематах своего замка. Ну, конечно, это она утрировала, помещения там под стать хорошему отелю. А сомнения никак не хотели утихать. Даже, когда он с ней прилетел в город и привез в гостиницу, на чем настояла сама Соня, отвергая предложение пожить пока у него до того, как найдет постоянное жилье. Так что не видела она Даниила уже больше десяти дней и почему-то все сильнее нервничала. И немного злилась. На него за то, что втянул в ту аферу, да ещё и столько времени разыгрывал из себя обворованного агнца божьего. И на себя - за то, что прекрасно видела его довольно пакостную натуру, но восхищалась цельностью характера. И скучала. Вот этого Софья сама от себя не ожидала, честно. Но тосковала и нет-нет, да и думала, чем в это время занимается Астахов? Хотя, тут ответ на самой поверхности - наверное, продумывает планы и строит козни. Потому что никого равного ему по этой части Маркевич ещё не встречала.

— Все, мы на месте, - машина притормозила перед немного обшарпанными воротами районного вместилища стражей правопорядка. - Идемте в дежурку, будем заявление писать.

Само написание заявления отложилось в памяти, как очень долгое и нудное мероприятие, оставившее неприятный осадок. Такое впечатление, что и тут ей были глубоко не рады. И тоже надеялись, что девушка вдруг вспомнит, что припарковалась в другом месте. Но Соня безжалостно задавила их мечты в зародыше, и следующие полтора часа провела, описывая свою машину. К концу экзекуции девушка немного охрипла и начала так недобро смотреть на полицейских, что те предпочли отправить её домой, пообещав вызвать ещё раз, если понадобится.

К сожалению, воздух свободы отнюдь не пьянил, да и вообще не помешало бы переодеться - за время её приключения одежда измялась, да ещё и на отвороте строгой темно-синей блузы появилось чернильное пятно. Господи, ну, почему в наш продвинутый век технологий все заявления нужно писать от руки на сероватой бумаге текущими ручками? И все это под мигающим светом подслеповатых лампочек. Традиции, идущие из тридцатых годов двадцатого века?

Соня с определенной долей счастья рванула на выход, собираясь вызвать такси и ехать домой. Встречу получилось перенести только на вечер, что девушке не особо нравилось. Потому что деловой ужин некоторые мужчины считают намного более интимной и кокетливой формой встречи, а Софье хватило и одного состоявшего служебного романа. Хотя, встречаться с Кириллом они начали до того, как стали вместе работать, так что это не считается. А с Астаховым она не стала переводить отношения в деловое русло, потому и тут чиста.

— Софья Андреевна!

Если бы её не окликнули, Маркевич так и прорысила бы на улицу, не особо оглядываясь по сторонам.

— Артем? Ты что здесь делаешь?

Парень сложил просматриваемую газету и, поднявшись, приблизился к замершей Соне.

— Тебя жду. Долго мурыжили? - сочувственный тон дал понять, что с порядками этого заведения он был знаком, потому разделял девичью скорбь.