Выбравшись из запутанных дебрей лабиринта, он очутился на краю большой квадратной лужайки с прямоугольным прудиком с кувшинками, обрамленным каменными плитами. Там он увидел свою долгожданную добычу, она крошила еду рыбкам, которые с достоинством поднимались к поверхности, чтобы схватить приманку.

Невольно улыбнувшись, он зашагал к ней.


Ленор осознала появление Эверсли, только когда на воду упала его тень. Душа ее тут же воспарила к небесам, мысли о стоическом хладнокровии мгновенно улетучились. В голове звенело только одно: он все же принял ее приглашение. Она торопливо пыталась прийти в себя, совершенно не желая показывать, как действует на нее его присутствие.

И посему продолжала спокойно кормить ненасытных карпов.

— Добрый день, ваша светлость.

Джейсон остановился рядом.

— Как я и думал, здесь очень мирно и спокойно. — Он перевел взгляд на высокие стены живой изгороди лабиринта. Учитывая, что большинство гостей отправились к фолли, вероятность чужого вторжения стремилась к нулю. Намеревайся он соблазнить девушку, лучшей ситуации и представить невозможно.

Ленор повернулась к нему, придерживая за поля шляпку, защищая от солнца глаза.

— Не желаете покормить рыбок, ваша светлость?

— Не особенно. — Джейсон пристально посмотрел ей в глаза, потом взгляд на большую пятнистую рыбину, вяло плавающую туда-сюда перед его предполагаемой невестой. — Они выглядят как жертвы непомерных излишеств.

Ленор склонила голову к плечу и критически оглядела карпа:

— Вы правы. Они явно не нуждаются в хлебе насущном.

Она стала стряхивать крошки в корзинку, и перед ней возникла большая рука Эверсли. Ленор подняла глаза и скорчила гримаску, против света не могла разглядеть его лицо.

На мгновение Джейсон замолчал.

— Пойдемте, — произнес он. — Посидим вместе на солнышке.

Одним плавным движением он поднял ее на ноги, попутно внутренне удостоверяясь, что она слишком невинна, чтобы понять причины его внезапного молчания. Потом подхватил с земли корзинку и повел Ленор к кованой скамейке, что стояла с боковой стороны подстриженной лужайки.

Ленор опустилась на скамью и, поправляя юбки, подавила внезапный всплеск сожаления о своем неэлегантном наряде. Она и без того чувствовала себя достаточно странно наедине с Эверсли, потакая своим мечтам. Она испытывала бурю эмоций, нервы натянуты до предела. Сидеть спокойно ей позволяла лишь внутренняя убежденность, что, выйдя за замки строгих правил, она не подвергает себя опасности. Эверсли опустился на скамью рядом с ней.

— Вы, без сомнения, обрадуетесь, узнав, что я не переиграл Джека.

— Неужели? Вы удивляете меня, ваша светлость. — Ленор испытующе глянула в его сторону.

Джейсон улыбнулся.

— Я позволил ему выиграть, — признался он.

— Почему?

— Так быстрее. Он вне себя от радости удалился к остальным гостям. — Джейсон не стал добавлять, что к его заявленному намерению весь остаток дня посвятить зеленому сукну Джек отнесся крайне подозрительно. — А вы интересуетесь какими-нибудь азартными играми?

— Никакими.

— А вы многие пробовали?

Ленор подняла глаза и увидела в его лице выражение откровенного скепсиса. Пришлось признаться в своем невежестве. И не желая оставаться в долгу, она быстро спросила, какие игры он предпочитает. Перечисление заняло довольно много времени, поскольку ему приходилось объяснять их особенности.

Когда он закончил, Ленор перевела взгляд на пруд и спокойно заметила:

— С такими разнообразными интересами вы, должно быть, много времени проводите в клубах.

Джейсон засмеялся:

— Признаться, да. Но играть в карты всю ночь напролет привлекало меня лишь в юности. — Он искоса глянул в ее лицо, обращенное в профиль, и добавил: — Есть много других, лучших способов провести время.

— Неужели? — Она повернулась к нему с невинным выражением. — Бываете в опере? Или, возможно, вам больше по вкусу театр?

Джейсон сузил глаза. На языке вертелся язвительный ответ, что он множество раз находил кое-что интересное и в опере, и в театре. И лишь твердая решимость вести себя корректно не позволяла разоблачить ее игру.

— При случае бываю и там и там.

— А вы видели Кина? — Игра с огнем вызывала у нее незнакомую доселе дрожь азарта.

— Несколько раз. Он превосходный актер, хотя и в рамках предложенных ему ролей.

За этим последовала дискуссия о театрах и стилистике пьес, а затем безжалостное препарирование иного источника светских развлечений — принца-регента.

— Такой острый ум и совершенно даром пропадает, — хлестко заключил Джейсон.

— Особенно учитывая его возможности. — Подумав, сколько всего доступно принцу-регенту, Ленор вздохнула. — Одна только близость к книжным лавкам — величайшее благо для любого ученого. Я бы определенно не отказалась иметь под боком магазин Харчарда[7].

В ответ Джейсон пристально посмотрел на нее. Он терпеливо выжидал подходящего момента, чтобы свернуть к теме брака, считая, что легкая болтовня позволит ей преодолеть природную застенчивость. Вытянув длинные ноги, скрестил их и слегка повернулся, чтобы видеть лицо девушки.

— Скажите мне вот что, дорогая. Если бы вы могли создать свою собственную Утопию[8], что бы вы в нее поместили?

От такого неожиданного вопроса Ленор подняла глаза и пристально посмотрела на него, но не увидела ничего кроме подбадривающего ожидания. Ее охватило странное безрассудное чувство, когда не испытываешь необходимости вести себя сдержано. Она поразилась. Притом что чувствовал себя в безопасности, такая свобода буквально пьянила. Склонив голову, она задумалась над его вопросом.

— Сады, конечно. Большие сады, как наши. — Она жестом обвела пространство. — Бродить в собственном огромном саду, где можно заглянуть в любые уголки, — это так умиротворяет. А вы, ваша светлость, часто гуляете в своих садах?

Джейсон улыбнулся в ответ на ее улыбку:

— Я редко нуждаюсь в умиротворении. Хотя сады в аббатстве похожи на ваши, только, к сожалению, не в таком прекрасном состоянии.

Ленор снова перевела взгляд на пруд.

— Ваша жена, без сомнения, исправит дело.

— Искренне на это надеюсь, — ответил Джейсон. — Значит, сад и штат садовников. А что еще?

— Дом, конечно. Большой загородный дом.

— Разумеется. Достаточно большой и с полным штатом прислуги. А что насчет города?

Ленор скорчила гримаску:

— Признаюсь, было бы любопытно посетить Лондон, но жить там меня не привлекает.

— Почему?

— Неловко признаваться в такой старомодности, но меня отвращает мысль об обществе, в котором неизбежно пришлось бы вращаться.

— Я протестую. По-моему, вы несправедливы к обществу, моя дорогая. Среди нас есть не только щеголи и бездельники.

— Но ведь это моя Утопия, помните?

— Именно так. А что еще поражает ваше воображение?

— Ну, — Ленор помедлила, проникаясь странной игрой, — мне нравится быть хозяйкой на больших сборищах, а зачем иначе большой дом и вышколенные слуги, если ими никто не пользуется?

— Истинная правда, — согласился Джейсон.

— Еще я очень люблю работать с арендаторами в поместье. Но будь это моя Утопия, я бы отказалась от услуг управляющего.

Джейсон лишь кивнул, не видя в этом проблемы. Он крепко держал бразды правления своими многочисленными поместьями и не нуждался в помощи на этом фронте. Затем, вспомнив ее исследования, спросил:

— А что насчет развлечений? Какие привлекают больше всего?

— Моя библиотека. Я не могу жить без книг.

— В аббатстве большая библиотека. Мой отец какое-то время был прикован к постели и с удовольствием пополнял ее книгами по самую макушку.

— Правда?

Даже самый тупой ум заметил бы, что из всех тем, которых они касались, эта была ей по душе больше всех. Джейсон встретился глазами с ее хризолитовым взглядом и улыбнулся:

— Там есть и разнообразная классика, и самые новейшие издания.

— У вас есть каталог?

— Нет, к сожалению. Мой отец умер, так этим и не озаботившись.

Восторг Ленор омрачило понимание, что ей никогда не увидеть его библиотеку.

— Вам необходимо этим заняться, — сказала она и снова перевела взгляд на воду, больше ничего не произнеся.

Джейсон снова поощрил ее продолжать.

— Вы ничего не сказали о людях в вашей Утопии, о муже и детях, которые сделают пустое жилище настоящим домом.

Ленор потрясенно посмотрела на него. Будь на его месте кто-то другой, она бы решила, что это просто предположение. Но Эверсли известно ее мнение.

— Не вижу причин осложнять свою жизнь мужем, ваша светлость.

— Вы умная женщина, Ленор. Если бы какой-то мужчина предложил исполнить все ваши сокровенные желания, неужели вы бы не позволили ему стать вашим мужем?

Ленор медленно повернулась к нему, чувствуя, как гулко колотится сердце. Горло внезапно сковал страх, стало трудно дышать.

— Почему вы об этом спрашиваете, ваша светлость?

Он сидел в свободной, непринужденной позе, положив руку на кованую спинку скамейки. Но в его серых глазах читалась непоколебимая решимость охотника, и Ленор ощутила, как в ней поднимается нервирующая волна томления и ужаса.

— Я думал, это очевидно, дорогая. — Джейсон пристально посмотрел ей в глаза. — До вас ведь наверняка доходили слухи, что я должен жениться?

— Я не прислушиваюсь к сплетням, ваша светлость. — Ленор отчаянно пыталась отрицать ту беспощадную возможность, которая с каждой секундой становилась все реальнее.

В глазах Джейсона вспыхнуло раздражение.

— Ну, могу вас заверить, что эти слухи правдивы.

— Все думают, что вы женитесь на дебютантке — бриллианте чистой воды, — выпалила Ленор, несмотря на сжимающий горло страх. В голове с ужасающей ясностью начала вырисовываться картина, которая пугала се до немоты.

На лице Джейсона появилось выражение надменности.

— Я произвожу впечатление человека, который мог бы жениться на безмозглой гусыне?

Собрав остатки хваленого самообладания, Ленор заставила себя посмотреть ему в глаза.

— Нет. Но я не считаю, что все бриллианты чистой воды обязательно глупые гусыни. — Стискивая руки на коленях, она отчаянно искала способ перехватить инициативу. Но неотвратимое приближение того, чего она так страшилась, буквально парализовало ее разум.

Джейсон наклонил голову.

— Возможно, и так, но я лицезрел слишком много поверхностной красоты и знаю ей цену. — Он неторопливо окинул взглядом ее напряженную до предела фигурку. В его голосе зазвучала легкая хрипотца. — Как я уже говорил, ваше понимание мужских интересов очень ограничено.

Ее сотрясла волна дрожи, которую он скорее почувствовал, чем увидел. Он быстро перевел разговор на другую тему.

— Вы сейчас рассказывали мне, чего хотите от жизни и считаете важным. Я могу и хочу исполнить все, что вы перечислили взамен вашей руки и сердца. Согласия на брак.

— И всего, что за ним последует, — ровно произнесла Ленор со страхом и смятением.

Джейсон нахмурился и пристально посмотрел на нее.

— За браком не последует ничего неожиданного. Как мы оба знаем, вы вполне переносите мое общество. — Он заколебался и добавил уже более мягко: — Ленор, я уверен, мы с вами хорошо поладим.

Она ощутила головокружение. В серых глазах, что так безжалостно ее удерживали, ясно читалось его представление о ее участи. На нее нахлынуло понимание возникшей опасности и того, как далеко она зашла по дороге, на которую обещала себе никогда не ступать. С ее лица разом исчезли все краски.

— Нет, — ответила она и почувствовала, что дрожит всем телом. — Я не могу выйти за вас, ваша светлость.

— Почему? — спокойно, но очень веско спросил Джейсон, и его глаза сузились. — Зачем вы тогда меня сюда пригласили, если не обсудить эту тему?

— Я вас не приглашала, — резко парировала Ленор, пребывая в полном отчаянии.

Эверсли посмотрел на нее долгим взглядом, пронзившим до глубины души.

— Тогда, полагаю, вам следовало пойти другим курсом, — негромко произнес он.

Ленор судорожно вздохнула.

— Ваша светлость, для меня большая честь знать, что вы рассматриваете меня в качестве невесты. Но я убеждена, что не подхожу для брачного союза.

— Почему?

При повторении вопрос отнюдь не потерял настойчивости. Ленор спряталась за отстраненностью.

— Полагаю, вас это не касается.

— Боюсь, я не согласен, дорогая. — Джейсон чувствовал, что говорит все с большим напором, сильнее ожесточается. — В данных обстоятельствах мне кажется, я заслуживаю немного большего, чем уклончивое извинение. Мы с вами взрослые люди. И несмотря на вашу отрешенность, вы не хуже меня понимаете, как устроен мир.