Она поняла это несколько недель назад, старалась не думать, понимая, что в один несчастный день все кончится. И вот он настал. Ей надлежало исполнить свой долг и не показывать, как ей больно.

Ленор со своим обычным спокойствием закрыла дневник и убрала его в ящик стола. Поправила зеленое муслиновое платье и направилась к двери. Она должна повидать мужа и сообщить ему радостную новость, пока не растеряла самообладание и не расплакалась.

Джейсона за столом не оказалось. Когда принесли завтрак, Морган сообщил, что хозяин куда-то уехал верхом.

Ленор укрылась в библиотеке и постаралась не думать о сгустившейся над ней мрачной туче.

Джейсон появился лишь перед самым ужином. Вошел в гостиную вперед Моргана и показался Ленор таким красивым, что она даже заморгала, пытаясь избавиться от наваждения. Он взял ее под руку, и они направились в малую столовую, усевшись в разных концах стола, где хватило бы места на шестерых. В присутствии слуг невозможно было обсуждать деликатные темы. Джейсон, казалось, думал о чем-то своем. Ленор завела сначала какую-то бессодержательную беседу, но потом последовала примеру мужа и замолчала.

Но когда пришло оставить Джейсона с бокалом портвейна, она заколебалась. А если он не присоединится к ней в гостиной? Она встала из-за стола, ломая пальцы.

— Милорд, — нерешительно начала она, — если у вас есть несколько минут, я бы хотела кое-что обсудить.

Джейсон рывком вышел из глубокой задумчивости и поднял на жену глаза. Она явно нервничала.

— Да, разумеется. Я сейчас к вам присоединюсь.

Боже, как они дошли до такого! Жене приходится просить о встрече, чтобы просто поговорить!

Когда дверь за ней закрылась, Джейсон допил вино и отказался от графина, предложенного лакеем:

— Оставь меня.

Оставшись в одиночестве, он скорчил гримасу. Что, черт возьми, между ними происходит? Он весь день провел в бесплодных попытках понять, кто изменился за этот месяц, он или Ленор? Или оба? С мрачным вздохом он поднялся и потянулся, пытаясь сбросить сковавшее плечи напряжение.

И все равно не мог ни о чем подумать, кроме того, что его жену что-то беспокоит.


Ленор устроилась в своем любимом кресле у камина, когда в комнату вошел Джейсон. Она тут же выпрямилась и стиснула руки на коленях. Он успокаивающе улыбнулся и опустился в кресло напротив. Вытянул ноги, положив одну на другую.

— Ну, моя дорогая женушка, я готов вас выслушать. Что настроило вас на столь серьезный лад? — Джейсон говорил слегка иронично, желая ее приободрить. — Позвольте предположить, вы обнаружили, что большая часть книг в библиотеке ненастоящие? Нет? Только не говорите, что вынашиваете идею переделать весь дом в романтическом стиле и просите моего разрешения задрапировать весь передний холл ярдами розового шелка.

Ленор в ответ даже не улыбнулась, Джейсон всерьез встревожился. Он выпрямился и перестал улыбаться:

— Ленор, в чем дело?

— Я… — Она беспомощно посмотрела на него. — Я беременна. — Несмотря на все старания, ее слова все равно прозвучали как катастрофа.

Но, как выяснилось, Джейсон этого даже не заметил. Новость буквально его сразила. В первый момент он испытал прилив невероятного восторга, за которым последовала волна радости, гордости и благодарности судьбе за благословенный дар. Когда первые эмоции улеглись, он осознал, что глупо улыбается, и перевел взгляд, желая увидеть глаза Ленор, но обнаружил, что она сидит, опустив голову, и пристально смотрит себе на руки, нервно сжимая и разжимая переплетенные пальцы.

— Дорогая, вы сделали меня счастливейшим человеком на земле.

Ленор подняла глаза, пораженная искренней радостью в его голосе:

— Ну… в общем, да. Но это… — Ленор растерянно запнулась. Не могла же она сказать, что это не только ее заслуга — он только над ней посмеется. Поэтому вздохнула и заставила себя сделать следующий шаг. — В данных обстоятельствах, полагаю, вы скоро вернетесь в Лондон?

Как ни намеревалась она выдержать его взгляд, не смогла ничего с собой поделать, опустила глаза. И не увидела, как помрачнел взгляд Джейсона.

На мгновение ему показалось, что он ослышался. Но потом грохот разрушившегося мира все же достиг его ушей. Она хочет, чтобы он уехал. Он сыграл свою роль в ее брачных ожиданиях и может отправляться на все четыре стороны.

— Да, думаю, я так и сделаю. — Он услышал собственный голос будто со стороны.

Глупый ответ. Он не хочет никуда уезжать, но что ему еще делать? Остаться и выставить себя дураком перед женой, которой не нужен?

Он откашлялся.

— У меня есть дела, которыми надо заняться, но, думаю, я вернусь через день или два.

У Ленор перехватило дыхание, через мгновение она все-таки собралась с силами. Посмотрела ему в глаза и улыбнулась:

— Милорд, я подумала, что вы могли бы привезти мне кое-какие книги от «Харчарда». Есть пара трудов по каталогизации, с которыми хотелось бы ознакомиться, прежде чем заниматься библиотекой. Я была бы вам очень благодарна, если бы вы прислали мне их как можно скорее.

Он хотел совсем не благодарности. Но если это все, что она предлагает, пусть так. Ошеломленный и растерянный, Джейсон пристально посмотрел ей в глаза. Его лицо приняло холодное выражение.

— Буду счастлив вам услужить. Если вы дадите список необходимых изданий, я поручу секретарю отправиться на их поиски сразу по приезде в Лондон.

Ленор с трудом удалось удержать на лице маску. Ее захватила врасплох мысль, что он передаст ее просьбу секретарю. Это так больно.

Не переставая улыбаться, она вежливо склонила голову.

— Благодарю вас, милорд. Я немедленно отправлюсь составлять список. Вам не придется из-за этого задерживаться.

Джейсон потерпел сокрушительное поражение. Он поднялся вслед за Ленор. Она величественно кивнула и проследовала мимо к двери. Взялась за дверную ручку и чуть помедлила:

— Доброй ночи, милорд.

— Доброй ночи, мадам.

Он говорил холодно и отстраненно. Ленор закрыла за собой дверь, с трудом сдержав тоскливый вздох по тем отношениям, которые им никогда уже не обрести.

Джейсон рухнул в кресло и, сжав руку в кулак, другой прикрыл глаза. Долгое время сидел неподвижно, разум бесцельно скользил по прошлому, воссоздавал и отвергал возможные картины будущего. Наконец он выпрямился и потер лицо руками. Что же делать?

Несколько часов спустя он поднимался на второй этаж, так и не придя ни к какому решению. Он разделся, накинул халат и по привычке направился в покои жены, но перед самой дверью вдруг резко остановился. Она беременна и практически заявила, что ожидает его отъезда. Его супружеский долг выполнен. Не то чтобы он к этому склонялся, но если бы поставил на кон что-то иное, например, объявил о своем желании превратить их брак в нечто большее, чем простая договоренность, имел бы он тогда право требовать большего? Если он к ней войдет, примет ли она его в постели? Или, не желая устраивать сцену, просто уступит?

Джейсон со сдавленным стоном отвернулся и отошел к окну, уставился в темноту. Ленор не оставила ему выбора, кроме принятия определенного решение. Чего он действительно хочет — брака, жизни, Ленор?

Раньше он думал, что ответ ему известен, а привычки давно устоялись. Но она очень изменила его, он не узнавал сам себя. И уже не мог быть уверен в том, куда направляется и что для него лучше. После тридцати восьми лет абсолютного гедонизма он почувствовал себя нерешительным идиотом, который не может избавиться от растерянности и сделать твердый шаг. Неуверенность буквально парализовала, разрушая привычную уверенность там, где нрав призывал действовать. А запутанный клубок эмоций рвал изнутри на части.

Наверное, он должен уехать в Лондон. Вне зависимости от желаний, Ленор ясно показала, что не хочет его видеть. Выбирая жену, он хотел такую, чтобы придерживалась в браке всех его требований, и получил, жаловаться не на что.

Однако есть способ смягчить боль. Ничто не мешает ему принять предложение и уехать, оставив ее жить в деревне. В Лондоне достаточно женщин, которые будут счастливы согреть ему постель, так всегда было, и, если он хоть сколько-то разбирается в женщинах, его брак лишь разожжет их аппетит.

Уставившись в темный пол, Джейсон представил, как сообщает ей, что уезжает. Что она сделает? Неужели радостно улыбнется и побежит за своим списком?

С проклятием он скинул халат и забрался в постель. Он уедет завтра же утром. Рано. Без ее несчастного списка. Пусть пошлет его по почте. Так, по крайней мере, не придется лицезреть ее улыбку, когда она помашет ему на прощание.


Джейсон переступил порог салона леди Бошан, и его тут же окатило волной светской болтовни. Проведя две ночи в менее высоких кругах, он снова оказался среди сливок общества. Он бесцельно бродил в толпе, кивал знакомым и уже не в первый раз за три дня думал, что он здесь вообще делает. Приехав в свой городской дом, он обнаружил на столе в библиотеке стопку приглашений и вот уже третью ночь проводил в шуме и духоте, чтобы отыскать… Заскрежетав зубами, он заставил себя закончить мысль, которой с ловкостью научился избегать. Он искал способ стряхнуть чары своей жены.

Он не мог подобрать иного слова к тому, что испытывал. Поэт, может, и подобрал бы, но он никогда не был в ладу со словами. Колдовские чары его более чем устраивали.

— Хо! Джейсон!

Джейсон обернулся: сквозь толпу к нему пробирался Фредерик. Они обменялись рукопожатием, Фредерик ткнул его кулаком в плечо:

— Где ты был? Я давно тебя разыскиваю.

— В аббатстве, — коротко ответил Джейсон.

— О! — Фредерик внимательней поглядел на него и потом оглянулся. — А где Ленор?

Джейсон ждал такого вопроса и без труда сохранил невозмутимость.

— Осталась в аббатстве.

— Что? — Фредерик забеспокоился. Чуть поколебавшись, робко поинтересовался: — Но у нее ведь все в порядке, я правильно понимаю?

Джейсон округлил глаза.

— Она предпочитает деревенскую жизнь, помнишь?

— Ну… да, но вы ведь молодожены и все такое, ну, ты понимаешь. Я думал, она сегодня будет с тобой.

— Она не со мной, — коротко рявкнул Джейсон, чувствуя, что теряет выдержку. И резко спросил: — Что там с Каслреем? До меня дошли кое-какие слухи.

Десять минут спустя, бурно обсудив последний политический скандал, они разошлись. Джейсон оставил друга в яркой благоухающей толпе леди, которые много лет предоставляли ему возможность для скандалов другого толка. Правда, он всегда проявлял осмотрительность, его любовные связи не только не становились предметом дуэли, но даже никогда не выходили за рамки простых подозрений. Оглядев толпу, он заметил тетю Агату.

— А вот и ты, Эверсли. Давно пора тебе появиться! — Тетушка пробуравила его взглядом. — Ты наконец-то выбрался из уютных покоев аббатства?

К собственному неудовольствию, Джейсон покраснел и не сумел придумать подходящего ответа.

Леди Агата захихикала.

— А где Ленор? Я что-то ее пока не увидела.

Тетушка оглянулась, пытаясь отыскать взглядом Ленор с высоты своего невысокого роста, и Джейсону пришлось прямо заявить:

— Ее здесь нет.

— Что? — Глаза Агаты тревожно вспыхнули. — Но она ведь не больна, нет?

Перед Джейсоном замаячила реальная перспектива оповещать светское общество о здоровье своей жены. Его лицо окаменело.

— Нет. Она просто осталась в аббатстве.

— О! — Тетушка явно пришла в замешательство. — Но… — Она нахмурилась. — Нет, конечно, вам виднее, но лучше бы она приехала с тобой в Лондон. Ее необходимо представить обществу в новом титуле. На загородную жизнь еще хватит времени, лучше бы поскорее покончить с неприятной для нее частью. Не стоит обманывать ожидания общества.

Дав племяннику мудрый совет, леди Агата кивком попрощалась и двинулась дальше. Она казалась очень обеспокоенной.

Джейсон рассеянно кивнул, обдумывая слова тетушки. Леди Агата всегда держала руку на пульсе и как никто знала настроения светского общества. Он никогда раньше не смотрел на это с такой точки зрения, но почти сразу понял, что в совете есть смысл. Возможно, стоит донести эти соображения до Ленор?

— Эверсли! Как приятно видеть, что вы к нам вернулись, ваша светлость.

Брови Джейсона скептически поползли вверх. Он обернулся и поднес к губам руку леди Ормсби — сногсшибательной красавицы, которая, похоже, давно имела на него виды. И первые же произнесенные слова это подтвердили. Леди дала понять, что теперь, когда у него есть дополнительное прикрытие в виде жены, а это нелишне при любом адюльтере, она готова перевести их отношения на более интимный уровень.

В нем не шевельнулось даже малейшего интереса, за исключением гнева от пренебрежительной отсылки к жене. Случись подобное в прошлом, он бы наверняка принял приглашение. Теперь же, видя эти пронизывающие голубые глаза, не понимал, чем они могли его привлекать. В ее взгляде не было ни нежности, ни женственной мягкости, ни внезапно вспыхивающей чувственности, которые он находил в Ленор. Ужаснула мысль, что он мог бы подорвать свои возвысившиеся принципы и вместо супружеского долга погрузиться в непривлекательный адюльтер. Это невозможно.