И все же хотела. Джейсон был в этом убежден. Она так легко достигала глубинной интимной близости и высоты страсти, что он не сомневался. Ни одна женщина не способна так притворяться, во всяком случае, столь долго. Она бы давно уже себя выдала, поскольку сияла всякий раз, когда его видела. Нет, это шло из сердца.

Гунтер попятился в сторону, пуская из ноздрей струйки пара. Джейсон потянулся вперед, пригнул уши коня и глянул вниз на аббатство, каменную громадину, сереющую в тусклом утреннем свете. С тех пор как он вернулся из Лондона, его не отпускала странная умиротворенность, будто он много лет где-то скитался и наконец нашел путь домой. Теперь он понимал, что именно это искал последние десять лет, десять лет балов и приемов, всевозможных светских увеселений. Именно здесь он желал остаться, в своей усадьбе, в своем доме, с Ленор и детьми. И обязан он этим открытием и чувством глубокого удовлетворения своей Ленор.

Но как бы он ни старался это продемонстрировать, упрямица жена отказывалась это видеть. Он любит ее, но как же, дьявол забери, ее в этом убедить?

А до тех пор она будет с радостью принимать его компанию и никогда этого не покажет. Засияет, что он почтил ее своим присутствием, но побоится сама его пригласить, даже обходными путями. Как бы ни было трудно, никогда не попросит его помощи, боясь переступить границу светских супружеских отношений.

Он не будет светским супругом и не согласится на традиционный светский брак. Только не сейчас, когда ему известно, что может обрести намного больше. Насмешливо фыркнув, Джейсон натянул поводья и пустил гунтера в обратный путь. Тетя Агата права: он поступил в высшей степени глупо, сообщив Ленор свои причины для брака. Но это уже в прошлом. Теперь необходимо обезопасить будущее, их будущее.

Натолкнувшись на ее сдержанность, он, попытался сначала ободрить жену, потом взять хитростью. Хотел, чтобы она призналась ему в своих чувствах, и надеялся, что тогда сможет убедить ее в своей любви. Джейсон вспомнил последний разговор и скорчил гримасу. К несчастью, его жена относилась к тем редким женщинам, которые при желании могли превзойти в упрямстве его самого. Ни лесть, ни тем более сила не могли заставить ее раскрыть тайны. Ленор решительно не желала произнести те несколько слов, которые он так мечтал услышать. Не желала по той простой причине, что, по его наущению, думала, будто он не хочет их слышать. Никогда.

— Проклятье! Почему только женщинам дозволено менять свое мнение?

Гунтер беспокойно вскинул голову. Джейсон расстроенно вздохнул, свернул на широкую верховую тропу у подножия холма и ослабил поводья.

Существует только одно решение. Несмотря ни на что, необходимо убедить Ленор, что он действительно ее любит. К тому времени, когда над деревьями замаячила двускатная крыша конюшни, он уже знал, что одних слов недостаточно. Как гласит молва, судят по делам.

Серебряный лунный свет проникал в спальню сквозь высокие незанавешенные окна. Ленор крепко спала, совершенно без сил после амурных игр с мужем. Рядом лежал Джейсон, не спал, ловя в тишине звуки, которые должны были ознаменовать прибытие Моггса и его сюрприза. С того дня на откосе прошла целая неделя. Ему понадобилось немало времени, чтобы разработать, а затем воплотить в жизнь свой план. Этой ночью финальная часть, для которой он и заручился поддержкой Моггса.

Уставившись в полутьму спальни широко открытыми глазами, Джейсон понадеялся, что камердинер, как всегда, останется глух и нем по поводу поручения. Ему совершенно не улыбалось, чтобы слуги прослышали как он разыгрывает из себя идиота. Он, правда, еще не знал как им с Моггсом скрыть свидетельства этого, но не сомневался, что что-нибудь придумает. Перед глазами не прошено всплыло лицо Фредерика Маршалла. Джейсон сухо улыбнулся. Не дай бог, Фредерик услышит об этом ему точно несдобровать. Он вспомнил, как сильно его друг увлечен леди Уоллес, и улыбнулся еще шире. С другой стороны, очень возможно, перед Фредериком скоро может встать аналогичная проблема.

Тихий щелчок возвестил о прибытии Моггса. Джейсон поднял голову и разглядел, как в комнату проскальзывает невысокая фигурка камердинера. Тот быстро перемещался по комнате, устраивая порученный сюрприз. Считая, сколько раз слуга прошел туда и обратно, Джексон осторожно выбрался из теплой постели, нащупал на полу халат и облачился в него. После чего бесшумно присоединился к доблестному помощнику. Тот уже заканчивал, наводя последние штрихи на ковре.

— Спасибо, Моггс, — шепотом поблагодарил Джейсон.

Камердинер, как всегда, молча поклонился и, приподняв щеколду, беззвучно выскользнул за дверь.

Джейсон развернулся и осмотрел его работу. Засунул руку в карман и вытащил пачку белых карточек. На мгновение застыл, молча глядя на буквы, собственноручно начертанные на гладкой поверхности. Если это не сработает, то… помоги ему, Господи, если он сможет что-то еще придумать.

Напоминая призрачную тень, он кружил по спальне жены, расставляя карточки по местам. Наконец глубоко вздохнул, вознес напоследок молитву и снова скользнул в постель.

* * *

Она проснулась ранехонько. Сумрачные предрассветные лучи проникали сквозь высокие окна по обе стороны от постели. Ленор поняла, что ее разбудило какое-то странное ожидание, и напряглась, желая понять, в чем дело. Джейсон спокойно спал, она чувствовала спиной его расслабленное и тяжелое тело, ровное глубокое дыхание. Решив, что можно еще подремать, пока он ее не разбудит, она уже собиралась поглубже зарыться в одеяло, как вдруг что-то привлекло ее внимание.

Что-то, чего здесь быть не должно. Ленор подняла голову и поморгала, ожидая, пока глаза привыкнут к сумраку. Ей удалось разглядеть в нескольких футах от окна что-то вроде постамента с вазой цветов, кажется роз.

Она нахмурилась и посмотрела в противоположную сторону, там стоял точно такой же постамент с цветами. Ленор медленно села и заметила еще два таких же. Все вместе они образовывали вокруг кровати широкий полукруг.

Это невозможно. Только не розы. Ведь на дворе ноябрь.

Испытывая жгучее любопытство, Ленор соскользнула с кровати и поежилась от холода, с запозданием вспомнив, что она абсолютно голая. Чуть не выругавшись, схватила с пола ночную рубашку и натянула ее. Через пару секунд она уже стояла у первого постамента и в сумрачном свете таращилась на цветы в вазе. Они выглядели как розы, наверное, искусственные из шелка? Ленор потерла между пальцами бархатный лепесток. Настоящие! И насколько можно было понять в полутьме, золотистые.

Она повернулась и пересчитала постаменты. Пятнадцать. На каждом по вазе с двадцатью прекраснейшими бутонами. Этот экстравагантный дар наверняка стоит целое состояние. Нет нужды спрашивать, от кого он.

Глянув в сторону кровати, она убедилась, что Джейсон по-прежнему крепко спит и даже не пошевелился. Она снова повернулась к вазе и только сейчас заметила, что под свисающими бутонами к вазе прислонена маленькая карточка. Она взяла ее и поднесла к свету. На белой поверхности узнаваемым почерком мужа было начертано одно слово — «Дорогая». И ничего больше.

Она посмотрела на следующий постамент, к нему тоже была прислонена карточка. На ней значилось «Ленор».

Ленор все быстрее и быстрее переходила от одной вазы к другой, собирая карточки, пока не остановилась у противоположного окна. Все вместе они являли послание, в которое ей настолько трудно было поверить, что она даже заставила себя перемешать их и, собрав заново, перечитала еще раз.

«Дорогая Ленор, мне необходимо было что-то сделать, чтобы убедить тебя в моей любви. А ты меня любишь?»

В благоговейном страхе Ленор подняла взгляд и посмотрела ему прямо в глаза. Джейсон не спал. Полулежал на подушках, напряженно закинув руки за голову, и смотрел на нее. Тени скрывали лицо, не позволяя увидеть его выражение.

Она так и осталась стоять, сжимая в руках сообщение, доставшееся ему потом и кровью. Джейсон внутренне покривился.

— Ну так что, дорогая? — подтолкнул он настолько мягко, насколько было в его силах.

Ленор не знала, с чего начать. Стараясь совладать с голосом, поманила его рукой:

— Иди сюда, если хочешь знать мой ответ.

Джейсон медленно выдохнул и свесил ноги с постели. Ей обязательно все усложнять? Он и без того как на иголках, нервничает, как никогда в жизни. Он набросил на себя халат и свободно подпоясался. Пересек разделявшее их расстояние и остановился.

Ленор ждала, сжимая в руках карточки, в существование которых до сих пор не могла поверить. Когда Джейсон встал перед ней, возвышаясь как башня, она дрожащим шепотом проговорила:

— Ты действительно меня любишь?

У нее перехватило дыхание, слезы подступили к горлу.

У Джейсона замерло сердце. Он вглядывался в ее лицо, пытаясь понять, что стоит за ее вопросом и что он может сказать, чтобы ее уверить. Ответ подсказало сердце. Не задумываясь, он опустился на одно колено и сжал маленькую руку жены.

— Ленор, я устроил наш брак, основываясь на совершенно неверных причинах, но никогда не просил твоей руки. Дорогая, ты выйдешь за меня замуж? Не по моим рациональным резонам, а по той единственно верной причин, что ты любишь меня, а я тебя?

Ее глаза заволокло слезами.

— О, Джейсон! — всхлипнула она.

Он вскочил, и Ленор бросилась ему в объятия, крепко-крепко прижалась. Карточки разлетелись по полу, как конфетти.

Ошарашенный Джейсон обнял рыдающую жену, прижался лицом к ее золотым волосам.

— Милая, я не хотел доводить тебя до слез.

— Это… — Ленор шмыгнула носом, переглотнула. — Это так красиво! — протяжно всхлипнула она.

К горлу подкатила новая волна слез.

— Ох, прости, это какой-то кошмар. — Она вытерла глаза рукавом. — Я же не садовая лейка.

— Поблагодарим за это Господа, — откликнулся Джейсон.

Он медленно осознавал, что получил ответ, на который надеялся, хотя и в несколько необычной форме. Его затопило облегчение. Он подхватил на руки всхлипывающую жену и отнес обратно в постель.

Ленор устроилась под одеялом и вытерла глаза кружевным краешком покрывала. Мысли разбегались, в душе бушевала чехарда чувств. Она поморгала и посмотрела на мужа, который забрался в постель рядом с ней и растянулся на спине, положив голову на подушку. Прикрыл глаза, будто исчерпал все силы.

— Ты действительно меня любишь? — слабо переспросила она.

Джейсон издал раздраженный стон:

— Ленор! Ни один мужчина в здравом уме не станет выворачиваться наизнанку без чертовски хорошей причины. А теперь, ради бога, иди сюда и облегчи мои страдания. Докажи, что причина у меня действительно самая наилучшая.

Он потянулся к жене. Ленор хихикнула сквозь слезы и без дальнейших проволочек принялась убеждать этого высокомерного распутника, своего мужа, что она действительно его любит.

Без всяких причин.