Джейн Фэйзер - Причуды любви

— У тебя двадцать минут.

Удовлетворенный тем, что сумел избежать опасности, Ратерфорд уселся в кресле у окна. Мередит вернулась через четверть часа, натягивая пару йоркских желтоватых перчаток. Муслиновое платье сменила амазонка строгого покроя. На рыжевато-каштановых локонах красовалась бархатная шляпка с полями, загнутыми с одной стороны, изящные полусапожки ловко сидели на маленьких ножках.

— Скажи мне, — Начала она с обманчиво сладкой улыбкой, беря в руки поводья, — сегодня ты сопровождаешь меня как наставник или компаньон?

— Буду счастлив, леди Блейк, если согласитесь прокатить меня, — немедленно ответил он. Губы Мерри дрогнули.

— Дьявол с ним, с парком. Едем прямо в Хайгейт. Я не могу долго на тебя сердиться. А наш домик, похоже, единственное место, где мы не ссоримся.

— Но один раз все же проедемся по парку. В этот час там полно народа, а я испытываю живейшее желание своими глазами узреть эффект, который ты производишь.

— Хочешь, чтобы все увидели, какую чудесную пару ты приобрел? — проницательно заметила Мерри, и Дэмиен хмыкнул.

— Признаю, на них было немало претендентов.

— Ах уж эти мужчины! — покачала головой Мерри. — Иногда вы ничем не отличаетесь от мальчишек, несмотря на то, что давно выросли и играете в куда более серьезные игры. Ты еще хуже, чем Роб с его счастливым шариком.

— Кстати, как они? Письма были? — вместо ответа спросил Дэмиен, не сделав попытки защититься.

— Одно. От Хьюго. И две записки каракулями. Тео надеется попасть в первые одиннадцать игроков школьной крикетной команды, а Роб всегда голоден.

— Прекрасно помню это чувство, — рассмеялся Дэмиен. — Придется послать ему что-нибудь повкуснее.

— Нэн и я уже отправили ему фруктовый пирог и коврижку, — сообщила Мерри, — но этого, разумеется, недостаточно, чтобы волки были сыты, поскольку все угощение придется делить на двадцать человек.

— Не волнуйся, — заверил Дэмиен. — Он будет так доволен собственным благородством, что забудет о голоде.

Они проехали через Стэнхоп-Гейт в Гайд-парк, и Мередит каждые несколько ярдов приходилось останавливаться, чтобы приветствовать знакомых, выслушивать пространные похвалы экипажу и жалобы на Ратерфорда, укравшего из-под их носов таких чудесных коней.

— Удовлетворен? — спросила она, как только они объехали парк.

— Более чем. Ты превосходная наездница, Мерри Трелони. Я ни разу не встревожился.

— Пытаетесь поддеть меня, милорд?

— Ничуть, — возразил он, — это последнее, что у меня на уме. Теперь в Хайгейт, и поскорее!

-Дорогая, вы неважно себя чувствуете? — осведомилась герцогиня Китли, участливо взирая на Мередит.

Сегодня девушка казалась необычайно бледной да и выглядела не лучшим образом, что крайне расстроило ее светлость, поскольку присутствие Мередит как почетной гостьи на званом чаепитии, которое устраивала герцогиня для избранных приятельниц, было жизненно необходимо. Помня наставления сына, она, однако, не упомянула об этом Мередит, но Арабелла прекрасно знала, как надеется мать, что с помощью дочери леди Блейк прибудет к ней во всем блеске своей красы.

— Напротив, ваша светлость, — механически ответила Мередит, выдавливая ожидаемую от нее улыбку. — Как любезно с вашей стороны пригласить меня сегодня!

— Вовсе нет. Вы, что ни говори, наша родственница, — коротко бросила хозяйка.

Мередит оцепенела, а улыбка словно примерзла к губам. Она ощущала, что стены словно смыкаются вокруг нее, а потолок становится все ниже. Ей выказывали исключительную доброту, но именно эта доброта душила Мередит, поскольку намеки становились все более прозрачными. К сожалению, у нее до сих пор не было возможности привести в исполнение план и таким образом освободиться от сплетенной Дэмиеном паутины. И, честно говоря, у нее душа уходила в пятки при одной мысли о скандале, не миновать которого, если она достигнет цели. Замысел казался великолепным, но как трудно смириться с тем, что по твоей вине друзья будут опозорены! Может, стоит еще раз попробовать убедить Дэмиена в своей правоте? Обычно он отличался редкой рассудительностью, хотя и вечно стремился настоять на своем, но ведь и о ней можно сказать то же самое! Мередит никогда не обманывалась относительно себя. И если он действительно любит ее, непременно сделает все, чтобы она была счастлива.

— Ты какая-то рассеянная сегодня, дорогая, — прошептала Арабелла. — Леди Бригем говорила с тобой целых десять минут, а ты едва отвечала. У тебя голова болит?

— Нет, прошу прощения, Белла, — поспешно заверила Мерри, пытаясь взять себя в руки и поворачиваясь к престарелой вдове в лиловом тюрбане, которая с увлечением обсуждала последнюю поэму лорда Байрона. Разумеется, рассуждать о печально известном и эксцентричном авторе «Чайлд-Гарольда» считалось не вполне приличным в обществе, но его поэмы обычно служили предметами самой оживленной дискуссии.

— Прости меня, солнышко, — сказала Белла, когда подруги очутились в ландо, уносившем их на Кавендиш-сквер, — но в чем дело? Мама так расстроилась. Она утверждает, что сегодня ты явно не в своей тарелке. В чем и винит меня, разумеется. — Она печально улыбнулась.

— Какая несправедливость! — вздохнула Мерри. — Твоя мама, Белла, женщина поистине грозная, но все это время была неизменно добра ко мне. Не хотелось бы, чтобы она считала, будто я отвечаю неблагодарностью не только ей, но и вам с маркизом.

— Чушь! — запротестовала Белла. — Почему тебе вообще такое пришло в голову?

— Потому что я ни за что не выйду за твоего брата, — твердо объявила Мерри, — и прекрасно сознаю, на что надеется герцогиня. И ты, кажется, тоже?

Арабелла неловко затеребила шелковые ленты сиреневого капора.

— Верно, мы все на это надеемся, потому что таково желание Ратерфорда, и, честно говоря, не могу представить никого другого в роли своей названой сестры.

— Как по-твоему, Белла, что сказала бы твоя матушка, узнай она правду обо мне?

Под прямым взглядом Мередит Белла невольно опустила глаза.

— Она ни за что не должна проведать об этом, — откровенно ответила сестра Дэмиена. — Да и каким образом? Только брат и я знаем о контрабанде, и у тебя не осталось родственников, которые могли бы засвидетельствовать, что Блейки не имеют ни малейшего отношения к Мэтью Мэллори.

— Никого, кроме моих братьев, а они в жизни не поверят такой сказке, — отпарировала Мередит.

— Ратерфорд сказал… — нерешительно начала Белла, но тут же осеклась под пылающим взглядом Мерри.

— Продолжай, Белла, — промурлыкала она. Арабелла вздохнула.

— Он сказал, что твои братья — вполне разумные и сообразительные мальчики и им без опасений можно рассказать правду. И добавил, что твоя гордость стала причиной необходимости лгать.

— Ах, вот как? — удивилась Мерри. Очевидно, Дэмиен не знал Роба так хорошо, как воображал.

— О Боже, Мерри, теперь я тебя рассердила, а Ратерфорд убьет меня, когда узнает, что я проговорилась, — охнула Белла.

Она была вне себя от тревоги и досады, и Мередит поспешила убедить ее, что все в порядке и она ничуть не раздражена. И действительно, еще одно доказательство решимости Ратерфорда манипулировать ею скорее утомляло Мерри. Она объяснит ему и это, когда попытается убедить оставить все попытки. Ну а пока, просто нет смысла мучиться из-за очередной неприятности.

Новая причина для расстройства появилась в тот же день, на званом вечере у графини Модели. Мерри приложила немало усилий, чтобы стряхнуть некое оцепенение, которое буквально преследовало ее все последние дни везде, кроме Хайгейта, и была вознаграждена очевидным облегчением Арабеллы при виде прежней Мерри, веселой и жизнерадостной. В какой-то момент Мерри заметила брата и сестру, погруженных в беседу, и, судя по взгляду, брошенному в ее направлении, нетрудно было предположить, кто является предметом разговора. Дэмиен выглядел необычайно мрачным, и Мередит поняла, что Арабелла передает ему сегодняшний разговор во всех подробностях. У Мерри окончательно лопнуло терпение. Подумать только, с ней вечно обращаются, как с непослушным ребенком, который постоянно нуждается в руководстве взрослых!

Она гордо вздернула подбородок и приветствовала Джералда Деверо поистине ослепительной улыбкой. Последнее время она была крайне осторожна в обращении с этим джентльменом и всегда заботилась о том, чтобы они встречались исключительно на людях, а говорили о пустяках. Сегодня, однако, она отбросила всю осмотрительность и кокетничала напропалую, ловко отражая остроумные шутки. Какое удовольствие она получала при виде хмурого лица Ратерфорда! Разумеется, он не настолько глуп, чтобы ревновать, но и его полезно иногда проучить. К сожалению, тактика оказалась неверной. Мередит сделала ошибку, позволив Деверо проводить ее в маленький салон рядом с музыкальной комнатой, откуда доносились раздражающе фальшивые звуки арфы.

— Боюсь, что не понимаю классическую музыку, — объявила она с лукавой улыбкой, ранее неизменно предназначавшейся Ратерфорду, — У меня от нее оскомина. Должна поблагодарить вас за своевременную выручку.

— Разделяю вашу нелюбовь, — ответил он серьезно, хотя глаза смеялись. — Могу я принести вам бокал шампанского?

— Если вас не затруднит.

Оставшись одна, Мередит улыбнулась. В отсутствие Ратерфорда Деверо казался не менее занимательным собеседником и не только прекрасно ее понимал, но и шокировать его, похоже, было весьма затруднительно.

— Думаю, нам стоит присоединиться к обществу, мистер Деверо, пока нашего побега не заметили.

— Через минуту, — попросил он, кладя руку на ее плечо, и Мерри невольно вздрогнула. — Умоляю, простите, я не хотел вас напугать, — извинился он, — но то, что я хотел бы сказать, вероятно, не явятся для вас сюрпризом, Мередит.

Мерри прокляла глупое потворство собственным капризам, побудившее ее на эту эскападу. На этот раз она попалась!

— Будет лучше, если это останется невысказанным, сэр, — возразила она, не давая себе труда притвориться, будто не поняла его.

— Я люблю вас, — выдохнул он в ответ. — Неужели вы произнесете мне приговор и скажете, что надеяться не на что?

— Да, — кивнула Мерри. Видимо, в этом случае лучше горькая откровенность, чем притворство. — Между нами не может быть ничего, кроме дружбы, мистер Деверо.

— Вы не откроете мне почему?

Он, кажется, искренне страдал, и у Мередит сжалось сердце. Джералд ничем не заслужил такой жестокости.

— Я не люблю вас, друг мой, — призналась она, легонько поглаживая его по руке. — Простите, но…

— У меня есть соперник? — насмешливо улыбнулся он. Мысли Мерри лихорадочно заметались. Пожалуй, это достойный выход из положения для них обоих!

— Есть кое-кто дома, — промямлила она, опуская глаза.

— В Корнуолле?

Мерри кивнула. Корнуолл достаточно далеко, чтобы не волноваться. Для лондонского света он вообще словно существовал на иной планете.

— Нам следует вернуться в гостиную, мистер Деверо.

— Да.

Деверо с поклоном взял ее руки и поднес к губам. Глаза его печально улыбались.

— Вы не откажетесь от моего общества из-за чересчур поспешного признания?

Мередит покачала головой, не в силах найти подходящий ответ. Придется хорошенько подумать, как выйти из положения самым достойным образом, но сейчас, в присутствии Деверо, это совершенно невозможно.

Он проводил ее в гостиную и немедленно отошел. Мерри краем уха прислушивалась, как Деверо прощается с хозяйкой.

— Не слишком мудро, Мерри.

Мередит обернулась, оказавшись лицом к лицу с Дэмиеном.

— Прошу прощения, лорд Ратерфорд?

— По-моему, вы прекрасно расслышали. И знаете, что я имею в виду. Уединяться с Деверо означает дать пищу сплетням. О чем вы думали?

— Я не нуждаюсь в ваших наставлениях, как вести себя, — прошипела Мередит, — и давно вышла из детского возраста.

— Верно. К сожалению, — согласился он с неожиданно широкой улыбкой. — Но мне по собственному опыту известно, как вы любите делать все что вздумается, посылая все приличия к черту. Идите за плащом. Думаю, что у вас разболелась голова и я должен немедленно проводить вас домой.

— Что? — ахнула Мередит, потрясенная столь неожиданным оборотом.

— Домой, — мягко пояснил он, многозначительно щурясь. «Дом» означало Хайгейт.

— Смеем ли мы? — прошептала она, оглядывая многолюдную комнату. Перспектива покинуть это скучное чопорное собрание ради ночи украденной любви так восхитила Мерри, что она мигом забыла о всех своих бедах.

— Трусиха, — поддел он.

— Я иду за плащом, милорд.

Карета Ратерфорда отвезла их на Кавендиш-сквер, откуда они спокойно, как добрые родственники, пешком свернули в боковую улочку, где Дэмиен нанял извозчика. Услышав, куда везти пассажиров, кучер просиял, услужливо захлопнул дверцу своего экипажа и стегнул коней, рассуждая всю дорогу о долгом и трудном пути и явно ожидая щедрой платы. А тем временем Дэмиен, пользуясь мраком и тишиной, схватил в объятия свою хрупкую спутницу. Со времени их возвращения из Белвуара они постоянно препирались, и, только когда оставались одни, между ними вновь воцарялся мир. Вряд ли такие отношения способствуют долгому супружескому блаженству! Но, вдыхая исходивший от волос возлюбленной аромат, Дэмиен отбросил мрачные думы и предался блаженству. А вот Мередит, даже отдаваясь его ласкам, отчетливо сознавала, что собирается нарушить неписаные правила их святилища. Безобразная сцена с Джералдом Деверо оказалась последней каплей. Перед лицом его честности она была вынуждена признать, что больше не может жить во лжи. Игра потеряла свою привлекательность, и ее ложное положение становилось невыносимым. Сегодня в Хайгейте она в последний раз попытается выйти из этой передряги, не уронив ничьего достоинства. Либо она вынудит Дэмиена согласиться на свой переезд в Хайгейт, либо возвращается в Корнуолл. Последняя возможность наполнила ее таким ощущением потери, что сердце зашлось нестерпимой болью. Значит, остается первоначальный план. Придется скандализовать общество до такой степени, чтобы двери всех респектабельных домов закрылись для нее. Конечно, Арабелла будет сначала страдать, но друзья скорее всего выразят сочувствие несчастной маркизе, пригревшей змею на груди, и, как только неприятная гостья исчезнет во мраке забытья, все снова станет как обычно.