— Давным-давно! Мастер Хьюго занят своими книгами, мастер Тео убежал в деревню, и только Господу одному известно, где шатается этот забияка Роб.

Мерри рассмеялась, прекрасно зная, как любит ворчливая Нэн своего младшего питомца.

— Проголодается и вернется, — заверила она, закалывая толстую косу короной на голове. — Сначала, разумеется, поведав каждому встречному о самых интимных подробностях нашего существования.

Эта мысль невольно навела ее на воспоминания о вчерашнем вечере. Образ Дэмиена Ратерфорда с пугающей ясностью возник перед глазами. Она уже пришла к заключению, что, пожалуй, стрит избегать дальнейших встреч, даже если для этого придется добровольно заточить себя в Пенденнисе, пока красоты Корнуолла не прискучат лондонскому щеголю и он не решит убраться восвояси. Откуда он вообще свалился на ее несчастную голову! Гнусное создание, ничего не скажешь: так уверен в собственном превосходстве, так нагло старается любой ценой достичь своего, так омерзительно могуч.

Мередит тихо ахнула, встретившись глазами со своим отражением в зеркале. Именно осознание его мощи и тревожило ее. Он не просто сильнее ее физически, хотя у нее был повод убедиться и в этом, но было что-то еще, неопределенное, неуловимое, возможно, аура властности, исходившая от него. Недаром она всей кожей ощущает: если он чего-то добивается, никто и ничто не станет у него на пути. А если это коснется Мерри Трелони?..

Она вздрогнула. Почему он так ее назвал? Только самые близкие друзья и родственники знают ее как Мерри, и вот уже пять лет, как ни один человек вне дома не называл ее так. Однако лорд Ратерфорд произнес ее имя, как будто имел на это право… Словно это имело какое-то особое значение исключительно для него.

Мерри мысленно встряхнулась и запретила себе думать о лорде Ратерфорде. Столько дел предстоит сегодня сделать по дому и поместью, столько важных решений принять! Не время и не место думать о надменном аристократе!

Она спустилась вниз.

— Сикомб, не будете ли добры принести чай в библиотеку? Я припозднилась сегодня и не успела позавтракать;

— Разумеется, леди Мерри.

Сикомб почтительно наклонил голову. Уж он постарается принести в библиотеку не только чай. Ее милости нужно поддерживать силы. Всему дому известно, как мужественно борется леди Блейк, чтобы не пойти на дно. Достаточно сказать, что хотя жалованье слугам выплачивается неизменно, хоть, бывает, и с опозданием, сэр Джон здорово повеселился, проигрывая свое состояние. Какой позор, что его вдова, такая молодая и одинокая, попала в столь печальные обстоятельства. Каждый знал, что любая другая женщина на ее месте давно бы пала под тяжестью непосильного бремени, но ее милость отказывалась сдаться. Мальчики продолжали учебу, ни один человек из штата челяди не был уволен, пособия отставным слугам сохранялись. Каким образом это ей удавалось, оставалось загадкой и предметом постоянного обсуждения на кухнях соседних домов и, вероятно, в гостиных тоже.

Мередит приветствовала своего управляющего теплой улыбкой.

— Пришли расстроить меня, Стюарт? Вид у вас необыкновенно мрачный.

— Я хотел поговорить с вами о лонгвудских коттеджах, леди Блейк, — затянул Фаркарсон свою обычную нудную песню, уперев кулаки в бедра, обтянутые шерстяными штанами. — Больше медлить нельзя. Придется пойти на расходы: починить крыши и замостить дорогу до наступления зимы. Конечно, арендаторы понимают наши затруднения, но боюсь, теперь начнут роптать, и не без основания.

Мередит сунула в рот большой палец по стародавней детской привычке, что служило признаком волнения. Она намеревалась заплатить последний взнос по закладной за Дакетс-Спинни из денег за последнюю партию контрабанды, но теперь придется повременить. Как часто стремление выкупить очередную часть имения сталкивалось с необходимостью произвести очередной ремонт, а она так радовалась, когда приходила в контору поверенного Донна в Фауи, вручала ему чек от банкира и получала в обмен документы на выкупленный клочок поместья. Поверенный не больше остальных знал об источниках ее дохода, но предполагал, что все дело в жестокой экономии.

— Так и быть, Стюарт, отдайте необходимые распоряжения.

Смирившись с неизбежным, Мерри приказала себе ни о чем не жалеть. Нет смысла терзаться попусту.

Она разлила чай, откусила кусочек тоста с маслом и вместе с управляющим принялась просматривать счета.

После ухода Фаркарсона Мерри, однако, еще долго сидела за выщербленным дубовым письменным столом, также счастливо избежавшим молотка аукциониста, и задумчиво смотрела в высокие окна, выходящие на море. Море две партии в месяц решат все ее проблемы. Но двойные прибыли означали двойной риск, особенно теперь, когда повсюду рыщут таможенники. Жак, конечно, согласится на предложение, но что скажут Барт и остальные? Так или иначе, она ничего не узнает, не спросив, а пока что никто не сделает за нее работу, если она будет сидеть, как портновский манекен, и глазеть в окно.

— Сикомб, до обеда я буду в конюшне. Сегодня приезжает коновал, и мне необходимо с ним переговорить. — Прекрасно, миледи.

Дворецкий придержал для нее дверь, и Мерри вышла в тепло летнего дня. Какое облегчение — вдохнуть воздух полной грудью после мрачной атмосферы библиотеки! Она немного задержалась в саду. Даже если кто-то и заметит ее в таком виде, здесь все равно одни друзья.

Около полудня жеребец лорда Ратерфорда остановился у парадного входа Пенденниса. Двери оказались распахнутыми, и древний рыжий сеттер насторожил было уши при виде нового гостя, прежде чем положить голову на лапы и снова мирно засопеть на солнышке. Двухсотлетний дом из потемневшего от времени камня выглядел уютным и гостеприимным в окружении хорошо ухоженных цветников, живой изгороди и аккуратно подстриженных кустов. Ратерфорд оценивающе оглядел окрестности, прежде чем привязать поводья Сарацина к каменному столбику балюстрады и взбежать на невысокое крыльцо. Оказавшись у двери, он остановился и поискал глазами того, кто бы возвестил о его появлении. Дворецкого нигде не видно, а на двери нет ни молотка, ни шнура сонетки. Да, корнуольские обычаи, ничего не попишешь!

Он нерешительно шагнул в полумрак холла, и тут же как по волшебству дверь в глубине, обитая сукном, растворилась и на пороге появился грузный седовласый мужчина в длинном зеленом переднике.


— Сэр?

Сикомб ухитрился вложить в единственное короткое словечко целое море неодобрения. По мнению слуги, незнакомым джентльменам было нечего делать в Пенденнисе. Дэмиен ничуть не удивился. Подобная завуалированная наглость, видимо, была отличительной чертой челяди здешних мест.

— Леди Блейк дома? — справился он, пронзая жестким взглядом этого весьма необычного дворецкого.

— Отсутствует, сэр, — сообщил Сикомб.

— Когда ожидается ее прибытие?

— Не могу сказать, сэр.

По-видимому, ничего не оставалось, кроме как оставить визитную карточку и удалиться. Именно этого он и старался избежать, подозревая, что намеченная добыча, однажды вспугнутая, будет всячески стараться улизнуть.

— Лорд Ратерфорд! Говорил же, что это его конь, Тео! — Роб в сопровождении щенка коккер-спаниеля с длинными развевающимися ушами ворвался в холл. — Добрый день, сэр. Как поживаете? Это мой брат, Тео. Знаете, мы были в деревне и добрались до самого причала, — добавил он с таким жаром, словно кто-то стремился во что бы то ни стало узнать столь полезные сведения. — Вы приехали в гости? — По крайней мере собирался, — ответствовал Дэмиен. — Но, насколько я понял, вашей сестры нет дома.

Он кивнул Тео, не сводившему широко раскрытых глаз с галстука его светлости, модно сшитого сюртука и туго облетавших мускулистые бедра лосин.

— Этот… ваш сюртук сшит у Вестона, сэр? — заикаясь, пробормотал он.

— Очевидно. Но вы не должны так пристально глазеть на меня, это доказывает печальное отсутствие хороших манер.

Лорд Ратерфорд не считал упрек слишком уж суровым, но его собеседник, очевидно, не привык к выговорам в какой-либо форме, поскольку, залившись краской унижения, принялся бормотать извинения.

— О, да не волнуйся ты так, Тео, — перебил Роб. — У тебя сразу становится такой глупый вид! Его светлость не хотел тебя обидеть, верно, сэр?

Дэмиен, едва ли не против воли, поспешно заверил обоих, что ничего подобного в голову ему не приходило. Это было чистой правдой, просто он, сам того не желая, откликнулся на то, что показалось ему проявлением невоспитанности. Он снова посмотрел на мальчиков, отмечая их сходство с сестрой и явную неуверенность в себе старшего. Сообразив, что оба они еще очень молоды, Дэмиен поспешил загладить свою грубость и улыбнулся. Мальчики немедленно ответили улыбками, полными такой доверчивости и тепла, что он почувствовал безрассудное облегчение: хорошо, что вспышка его раздражения не ранила юные души.

— Да Мерри на конюшне! — воскликнул Роб. — Она скоро вернется, правда, Сикомб?

— Не могу сказать, мастер Роб, — упрямо повторил дворецкий, — поскольку ее милость не делилась со мной своими намерениями.

И с этими словами он повернулся и направился в помещения для челяди.

— Такой противный! — негодующе прошипел Роб, глядя вслед Сикомбу. — И все врет. Мерри всегда говорит ему, куда идет и когда вернется. Может, он думает, что Мерри не осмелится предстать перед вами, как по-вашему, лорд Ратерфорд?

— Хотелось бы, чтобы ты хоть иногда придерживал язык, — резко оборвал его Тео, по-видимому, уже успевший прийти в себя. — Что подумает лорд Ратерфорд? Прошу вас в гостиную, сэр. Сейчас пошлю кого-нибудь за сестрой.

— Но она скоро придет! — запротестовал Роб. — И кого ты пошлешь?

— Тебя! — сердито прошипел Тео.

Дэмиен прошел в дверь, которую учтиво придержал для него Тео, гадая, не придется ли с минуты на минуту разнимать схватившихся братьев.

— Иди и скажи Мерри, что лорд Ратерфорд здесь, — велел Тео.

— Но она, наверное, уже возвращается. Хотела только поговорить с коновалом насчет язвы у Джена, а коновал минут десять назад уехал. Я сам видел!

— Должна же она знать, что у нас гости, — объяснял Тео, глаза которого метали молнии.

— Ой! — Очевидно, Роба наконец осенило.

— То есть она, наверное, захочет переодеться, узнав, что лорд Ратерфорд приехал с визитом?

Ратерфорд с нескрываемым интересом принялся осматриваться, не обращая внимания на перебранку за спиной; Но в уши невольно лез шепоток Роба.

— Мне все равно, что бы ты ни болтал. Мерри ни на йоту не волнуют подобные вещи.

Послышался приглушенный визг, шум борьбы… Тишина.

Ратерфорд оторвался от созерцания единственных предметов, достойных внимания в этой бедной, но уютной комнате, — красивой рабочей шкатулки с перламутровыми инкрустациями, стоявшей на маленьком столике атласного дерева, и обнаружил, что остался один. Облегченно вздохнув, он вышел из дома и направился к конюшням: оказанный прием вполне позволял ему поискать хозяйку дома, и, кроме того, он сильно подозревал, что в пылу схватки господа Тео и Роб совершенно забыли о намерении предупредить сестру.

Как он и ожидал, конюшня находилась с западной, защищенной от ветров части дома. Здесь, как и везде, царили чистота и порядок, во всем была видна хозяйская рука — не то что в Мэллори-Хаусе. Нигде не видно Мерри Трелони.

На перевернутом ведре сидел парнишка с куском хлеба с сыром в одной руке и кружкой эля в другой. Он охотно сообщил, что недавно видел хозяйку в амбаре. Дэмиен немедленно направился к зданию под красной крышей. Здесь было пыльно и темновато, и он немного постоял, вдыхая густой запах сена, сложенного в аккуратные связки. Да, в этом хозяйстве скоту голодать не придется!

Признаки рачительного управления были повсюду: начищенные и наточенные вилы и грабли тускло блестели, пол подметен, бочонки полны дождевой водой.

— Леди Блейк! — окликнул он наугад. Ответом служило молчание.

Мередит, возившаяся на сеновале, замерла. Какого черта он здесь? Словно Немезида, явившаяся преследовать ее даже в безопасности ее собственного святилища? Может, если затаиться и не выдать себя, он уйдет.

По каменному полу прозвучал стук подкованных сапог.

— Прошло много лет с тех пор, как я в последний раз играл в прятки, так что вам придется напомнить мне правилам, — громко объявил он голосом, в котором звучал едва сдерживаемый смех.

Мерри пришлось наскоро решать, что делать: либо продолжать скрываться подобно затравленному кролику, либо по праву хозяйки потребовать, чтобы он немедленно покинул ее дом. Или… или просто дать знать о своем присутствии. В последнем случае она хотя бы сохранит свое достоинство.

Пока она колебалась, в люке появилась темная голова лорда Ратерфорда.

— А, вот и вы! — воскликнул он с видимым удовольствием. — Я звал вас, но вы, наверное, не услышали.

— Я была занята, сэр, — откликнулась она, возвращаясь к своему занятию. — Чему обязана такой радостью?