Нора Робертс - Приданое Эсмеральды

Казалось, он увидел, как мать улыбнулась.

– Не откладывай подготовку уроков до вечера субботы. Как твои дела, Эли?

– Отлично. Читаю сейчас книжку о приданом Эсмеральды.

– Да ты что!

– Как там бабушка? Как отец? Триша?

– У них все в порядке. Бабушка с каждым днем все больше становится похожа на себя прежнюю. Правда, устает быстрее, чем мне хотелось бы. Она, конечно, еще не очень хорошо себя чувствует после терапии, но дай бог нам всем так выглядеть, как она в ее возрасте.

– Аминь.

– Они надеется увидеть тебя на Пасху.

– Мам, я, наверно, не смогу.

– Это почему же?

– Не хочу надолго оставлять дом без присмотра.

– О Эли.

– Даже если полиция и выяснила, кто забирался в дом, мне еще ничего не сообщили. Так что было бы неразумно оставлять дом пустым даже на пару дней.

– Тогда, может быть, стоит закрыть дом и нанять охрану.

– Мам, в Блафф-Хаусе всегда должен жить кто-то из Лэндонов.

– Боже, ты говоришь точно как твоя бабушка.

– Извини, мне и вправду очень жаль. – Эли знал, насколько трепетно мать относится к традиции всей семьей собираться на праздник. Помнил он и то, как часто он сам эту традицию нарушал. – Мне нужна была крыша над головой, и бабушка мне ее предоставила. Я обязан присматривать за домом.

– Что поделаешь, – вздохнула она. – Значит, ты не сможешь приехать в Бостон. Тогда мы приедем к тебе в Виски Бич.

– Что?

– Не понимаю, почему бы нам не приехать? Эстер будет рада, но мы, разумеется, возьмем ее только в том случае, если разрешат врачи. Твоя сестра и ее семья тоже будут рады увидеться с тобой. Кроме того, мы уже давно не собирались на праздник в Блафф-Хаусе всей семьей.

Первой его реакцией был панический ужас. Однако, немного поразмыслив, он воспринял предложение матери гораздо спокойнее.

– Надеюсь, ты не заставишь меня запекать окорок?

– Окорок я возьму на себя или попрошу еще кого-нибудь. Мы разрешим Селине поохотиться за яйцами чаек на скалах. Помнишь, как вам с Тришей когда-то ужасно нравилось это занятие? Мы приедем в воскресенье днем. Так будет лучше. Тебе действительно не нужно ехать. Как это я сразу не додумалась!

– Пусть не сразу, но ведь додумалась. Да, послушай, вы не против, если к нам придет Эйбра?

– Я только за. Эстер будет довольна, она любит се. Эйбра два-три раза звонила ей, и они болтали на разные темы. Будем рады видеть ее за праздничным столом.

– Отлично. Дело в том, что я встречаюсь с ней.

На другом конце линии воцарилось молчание.

– Встречаешься с ней?

– Угу.

– Эли, это замечательно! Мне приятно это слышать. Мы любим Эйбру, и мы…

– Мам, дело в другом. Я просто с ней встречаюсь. Встречаюсь.

– Знаешь, я имею право быть счастливой. Я рада тому, что ты сказал. Ты ведь… В твоей жизни давно никого не было. И нам очень нравится Эйбра. Я люблю тебя, Эли.

Иногда в голосе матери звучало нечто такое, отчего его бросало в дрожь.

– Знаю. Я тоже тебя люблю.

– Я хочу, чтобы к тебе вернулась прежняя жизнь. Хочу, чтобы ты снова был счастлив. Я скучаю по тебе, мой мальчик. Скучаю по тому времени, когда ты был счастлив.

Услышав в ее голосе слезы, Эли закрыл глаза.

– Жизнь постепенно нормализуется. Мне уже гораздо лучше. Я давно не ощущал в себе такой уверенности. Да, вот еще, я тут немного растолстел, поправился на десять фунтов.

Мать не на шутку расчувствовалась и даже расплакалась. Эли испугался, что она разволнуется и будет плохо чувствовать себя.

– Мам, не плачь. Прошу тебя, не надо.

– Я счастлива. Я просто счастлива. Не могу дождаться той минуты, когда снова увижу тебя. Я расскажу о твоем звонке отцу и Эстер и обязательно позвоню Трише. Мы устроим здесь настоящий пир. Ни о чем не беспокойся. Заботься о самом себе.

Мать положила трубку. Эли какое-то время стоял, размышляя над ее словами. Готов он к этому или нет, но его семья скоро нагрянет в Блафф-Хаус.

Бабушка наверняка ожидает, что дом будет сиять чистотой, но сваливать уборку на одну Эйбру ни в коем случае нельзя.

Он что-нибудь придумает. У него есть примерно неделя на раздумья. Он составит список. Потом, не сейчас, решил Эли. А вот пиво сейчас будет очень даже кстати. И выпить его следует в шумном пабе. Там, где сейчас Эйбра.

Он примет душ и отправится в деревню. А когда паб закроется, она отвезет его домой.

Шагнув к лестнице, Эли поймал себя на том, что улыбается. Да, давненько у меня не было такого хорошего настроения, подумал он.

Эйбра прошла между столиков, забирая пустые бутылки и бокалы, принимая заказы, чтобы выяснить возраст шумной ватаги студентов из Бостона, неожиданно нагрянувшей в паб. Согласно давней традиции, тем, кто был готов не пить весь вечер и развезти подвыпившую компанию по домам – если таковые находились, – бесплатно выдавались безалкогольные напитки.

Все остальные посетители этим вечером активно налегали на пиво и вино. Эйбра одаривала вниманием их всех – невинно заигрывала с парнями, расхваливала прически и туфли девушек, смеялась в ответ на шутки, перебрасывалась короткими фразами с завсегдатаями.

Ей нравилась эта работа, нравилась шумная и веселая атмосфера паба. Она с искренним удовольствием общалась с людьми и наблюдала за ними.

Старясь не смотреть на пиво, трезвый как стеклышко будущий водитель пьяной компании из пяти человек бросал взгляды на соседний столик, где собрались исключительно девушки, особым вниманием одаривая рыжеволосую красотку. Судя по ее реакции и по тому, как она танцевала с вынужденным трезвенником, а также по оживленному перешептыванию ее подружек в дамской комнате, Эйбра заключила, что водителю сегодня ночью повезет.

Она обслужила столики двух семейных пар и с радостью заметила в ушах обеих женщин сделанные ею сережки.

Воодушевившись этим, Эйбра направилась к столику в задней части паба, где сидел всего один посетитель. Он не был ей знаком и, судя по всему, пребывал не в лучшем настроении. Да и любой, сидящий в задней части паба, потягивая тоник с лаймом, вряд ли излучал бы счастье.

Подойдя к нему, Эйбра удостоилась долгого взгляда и постукивания по пустому стакану.

– Тоник с лаймом. Сейчас принесу. Может, что-то еще? Наше заведение славится превосходными начос.

Удостоившись в ответ короткого кивка, она взяла пустой стакан и попыталась согреть заскучавшего посетителя улыбкой.

– Сейчас принесу.

Думая о том, что чаевых от любителя тоника с лаймом она вряд ли дождется, Эйбра направилась обратно к барной стойке.

Рискованно, подумал он. Было рискованно приходить сюда и подобраться к ней так близко. Впрочем, в тот вечер в Блафф-Хаусе она вряд ли разглядела его.

Сегодня она смотрела ему прямо в глаза без малейшей искорки узнавания. В этом нет никаких сомнений. А как говорится, кто не рискует, тот…

Интересно понаблюдать за ней. Посмотреть, как она ведет себя. А еще хочется надеяться, сегодня сюда заглянет Лэндон. Значит, что спустя какое-то время представится новый шанс проникнуть в Блафф-Хаус.

Как он тогда надеялся, что копы увезут Лэндона на допрос! С него было довольно щелочки, чтобы проникнуть внутрь, подложить пистолет и сделать анонимный звонок.

Теперь, когда дом обыскали, подкинуть пистолет в Блафф-Хаус уже не удастся. Но есть и другие способы. Женщина может оказаться превосходным подручным средством.

С ее помощью он снова проникнет в дом. Главное – придумать, как это лучше сделать. Он обязан снова попасть туда и продолжить поиски. Он и так пошел на слишком большой риск и многое потерял.

В прошлое нет возврата, вспомнилась ему избитая фраза. Он убил человека и понял, что это не так сложно, как ему казалось раньше. Нужно лишь нажать на спусковой крючок, только и всего. По логике, сделать это во второй раз будет еще легче, если, конечно, второй раз понадобится.

Чего греха таить, Лэндона он убьет с удовольствием. Но пусть все выглядит как несчастный случай или самоубийство. Ничто не должно помешать полиции, прессе да и всем окружающим поверить, что Лэндон виновен.

Потому что Линдси убил Эли Лэндон.

Ему ничто не мешало это сделать, и он мысленно уже не раз представлял себе, как заставит Лэндона написать предсмертную записку. Он прольет голубую кровь этого мерзавца, и этот трус будет молить его о пощаде.

Око за око? Верно. Даже больше.

Лэндон должен заплатить за все. Он заслужил смерть. Если убить его, это станет такой же наградой, что и приданое Эсмеральды.

В следующий миг в паб вошел Лэндон. Увидев его, сидящий едва не задохнулся от закипевшей в нем ярости. Красная дымка затуманила взгляд, рука так и тянулась к пистолету, тому самому, из которого он застрелил Кирби Дункана. Он представил себе, как пули вылетают из дула, как вонзаются в тело этого ублюдка Лэндона, как во все стороны хлещет кровь.

Его руки дрожали от возбуждения. Черт, с каким удовольствием он бы прикончил этого подонка.

Несчастный случай или самоубийство. Чтобы успокоиться, он раз за разом мысленно повторял эти слова, пытаясь унять жгучую жажду мести. От напряжения на его лбу даже выступили капли пота.

Эйбра постояла возле барной стойки, ожидая, когда нальют заказанные напитки, и заодно перебросилась парой фраз со своим любимым посетителем, одним из местных жителей. Низенький и тучный, с седым венчиком волос вокруг лысой макушки, Стоуни Триббет пил второй бокал пива и был явно доволен вечером.

Завсегдатай паба, Стоуни редко пропускал вечер пятницы. По его утверждению, ему здесь нравилась музыка и красивые девушки.

Этим летом ему стукнет восемьдесят два, и всю свою жизнь, за исключением нескольких лет службы в Корее, он прожил в Виски Бич.

– Если выйдешь за меня замуж, я построю для тебя студию для занятий йогой, – пообещал он Эйбре.

– И там будет безалкогольный бар?

– Все, что захочешь.

– Хорошо, я подумаю над твоим предложением, Стоуни, потому что оно жутко соблазнительное. И, главное, исходит от тебя.

Морщинистое обветренное лицо старика порозовело от удовольствия.

– Мы еще поговорим на эту тему, – пообещала Эйбра и чмокнула Стоуни в щеку.

Увидев Эли, она радостно улыбнулась:

– Не ожидала, что ты придешь.

Не вставая с табурета, Стоуни обернулся, хмуро посмотрел на Эли, но затем смягчился:

– Ба, да это же молодой Лэндон! Любого Лэндона я с первого взгляда отличу от всех остальных. Ты ведь внук Эстер, верно?

– Угадали, сэр.

– Стоуни Триббет, Эли Лэндон, – представила их друг другу Эйбра.

Стоуни протянул руку.

– Я знал твоего деда. У тебя глаза такие же, как у него. Когда-то мы с ним славно куролесили. Давно это было.

– Эли, может, составишь компанию Стоуни, пока я отнесу заказы?

– Без вопросов. – Свободного табурета не нашлось, и Эли прислонился к стойке. – Могу я вас угостить?

– Да у меня еще что-то плещется в бокале. Давай лучше, парень, я тебя угощу. Знаешь, в свое время мы с твоим дедом положили глаз на одну и ту же девушку.

Эли попытался представить собственного деда и этого согбенного старика высокими, молодыми и сильными. Неутомимыми повесами, ухлестывавшими за одной и той же девушкой. Сложная мыслительная задача.

– Неужели так было?

– Клянусь тебе, землю готов есть. Потом он укатил в Бостон учиться, и я отхватил себе эту красотку. Он получил Гарвард и Эстер. Я же заполучил Мэри. Мы с ним согласились, что все вышло как нельзя лучше. Что будешь пить?

– То же, что и вы.

Обрадованная тем, что мужчины увлечены разговором и выпивкой, Эйбра отправилась разносить заказы. Подойдя к столику в задней части паба, она обнаружила, что место любителя тоника с лаймом пусто. Он ушел, оставив на столешнице несколько смятых банкнот.

Странно, подумала она, положив деньги на поднос. Судя по всему, этот молчун и сторонник одиночества не стал дожидаться новой порции тоника.

Между тем возле стойки освободился табурет, и Эли удалось устроиться поудобнее. Он с удовольствием слушал истории – часть которых явно была вымыслом – о детстве и отрочестве собственного деда.

– Он на всей скорости как бешеный гонял по округе на мотоцикле, пугая местных жителей.

– Мой дед? На мотоцикле?

– Да, и как правило, посадив в коляску какую-нибудь красотку. – Стоуни сверкнул глазами и отхлебнул пива. – Я опасался, что он этим мотоциклом заманит Мэри и она станет его девушкой. Она любила прокатиться с ветерком. Я же мог предложить ей лишь мой велосипед. Нам тогда было лет по шестнадцать.

Эли попытался представить деда, катающего девушек на мотоцикле с коляской и тайком ворующего отцовский запас алкоголя. И, как ни странно, смог – то ли благодаря естественности образа, то ли выпитому пиву.

– В Блафф-Хаусе иногда закатывали грандиозные вечеринки, – продолжил свой рассказ старый Стоуни. – Приезжали большие люди из Бостона, Нью-Йорка, Филадельфии, из прочих мест. В доме ярко светились окна, что твоя римская свеча. По террасе расхаживали джентльмены в смокингах и дамы в шикарных вечерних платьях. Было на что посмотреть, – добавил старик и допил свой бокал.