Нора Робертс - Приданое Эсмеральды

– Буду защищать и дом, и себя. Теперь ответственность за Блафф-Хаус лежит на мне. Поверь мне.

– Верю. – Эстер на мгновение закрыла глаза. – На третьем этаже, за большим двойным шкафом, есть скрытый лепным украшением механизм, который отодвигает панель.

– Я думал, все тайные коридоры закрыты.

Дыхание Эстер успокоилось, и она снова открыла глаза.

– Они по большей части давно заколочены, но не все. Любопытные ребятишки никак не могли отодвинуть этот тяжелый шкаф или стеллаж в подвале, в старой его части, где у твоего деда какое-то время была мастерская. За стеллажом есть еще одна панель, которая сдвигается. Все остальные проходы я велела заколотить. Это был своего рода компромисс. – Эстер нашла в себе силы улыбнуться. – Твой дед иногда шел навстречу моим пожеланиям. Я тоже старалась кое в чем соглашаться с ним. Поэтому мы не стали заделывать эти два прохода, но полностью отказались от старой традиции Блафф-Хауса. Я не говорила об этом твоему отцу, даже когда он стал старше и разумнее.

– Почему?

– Его родной дом в Бостоне, твой – здесь. Если у тебя возникнет необходимость спрятаться, можно воспользоваться этими проходами, сдвинув панель. Об этом уже никто не знает, за исключением разве что Стоуни Триббета, если тот, конечно, не забыл.

– Стоуни не забыл. Он нарисовал мне план дома и отметил места тайных проходов. Но он не сказал мне, что два прохода все еще открыты.

– Молодец Стоуни. Умеет держать язык за зубами, – снова улыбнулась Эстер. – Я просила его никому о них не рассказывать.

– Отлично. Теперь я знаю о них, но обо мне можешь не беспокоиться.

– Мне нужно увидеть его лицо, лицо человека, который был в доме в ту ночь. Я увижу его и смогу опознать.

– Может, заварить сейчас для тебя тот чай? – предложила Эйбра.

– Для чая уже поздно, – пожала плечами старая леди. – Ты лучше помоги мне встать и спуститься вниз. Там ты нальешь мне добрый стаканчик виски.

Эли дважды за ночь поднимался и проходил по дому, сопровождаемый верной Барби. Он проверил двери, окна и систему сигнализации, даже вышел на террасу, чтобы понаблюдать за берегом.

Все, кто был ему дорог, сейчас безмятежно спали, и он считал своим долгом убедиться в том, что им ничего не угрожает. Те факты, которые неожиданно вспомнила Эстер, существенно изменили его понимание случившегося. Дело даже не в преступнике – теперь Эли не сомневался, что бабушку умышленно столкнули с лестницы. Дело в том, где это случилось. Эстер утверждает, что видела незнакомца наверху, он находился наверху и бежал вниз. Получается, что кто-то поднялся наверх из подвала. Из этого напрашиваются три вывода.

Возможно, Эстер путается в воспоминаниях. В этом нет ничего удивительного по причине полученной ею травмы. Однако такой вывод казался Эли сомнительным. Второй вариант – появление в доме двух разных людей, либо связанных друг с другом, либо действовавших поодиночке, – исключать не следовало.

И последний вывод. Тот, кто забрался в дом и напал на Эйбру, несомненно, занимался поиском сокровищ в подвале. В таком случае возникали вопросы. Что незнакомец искал наверху? Зачем ему это было нужно?

Как только родственники вернутся в Бостон, он обойдет весь дом, обследует комнату за комнатой и постарается найти ответы на эти вопросы. Но до того на них с Барби ложится задача по охране Блафф-Хауса.

Эли лежал рядом со спящей Эйброй, пытаясь собрать воедино известные факты. Могли злоумышленник быть сообщником Дункана? Если придерживаться теории «среди воров нет чести», то можно заключить, что незнакомец убивает Дункана и уничтожает в офисе убитого детектива все компрометирующие документы. Что ж, вполне возможно.

Клиент Дункана, этот самый злоумышленник, нанял его для слежки. Дункан узнает, что его клиент тайно проникает в дом и нападает на женщин. Ссорится с ним и угрожает заявить в полицию или начинает шантажировать. Клиент убивает Дункана и похищает документы из бостонского офиса.

Все может быть. Злоумышленник или злоумышленники могли не иметь никакого отношения к Кирби Дункану. Ведя наблюдение за Блафф-Хаусом, последний мог наткнуться на кладоискателей и был убит. Такое тоже возможно, но маловероятно. Во всяком случае, такой кажется эта версия в четыре часа утра.

Эли попытался думать о книге. Вдруг удастся придумать новые повороты сюжета? Он мысленно окружил главного героя людьми – друзьями, врагами, женщинами, представителями власти. В собственной бурной жизни герой сталкивался с конфликтами и последствиями случившихся с ним событий на самых разных уровнях. Все они сводились к необходимости принимать решения. Повернуть налево или направо? Стоять или идти? Действовать или ждать?

Вскоре мысли начали путаться в голове, и он незаметно уснул. И где-то далеко в лабиринтах подсознания переплелись вымысел и реальность. Эли открыл входную дверь, ведущую в его бостонский дом. Он знал каждую ступеньку, каждый звук, каждую мысль, но по-прежнему чувствовал себя не в силах что-либо изменить. Всего лишь сверни за угол. Всего лишь уезжай прочь. Вместо этого он, как и в ночь убийства Линдси, описал круг, который с тех пор преследовал его во сне.

Он не мог ничего изменить и все-таки изменил. Он открыл входную дверь дома в Блэк Бэй и шагнул в подвал дома на Виски Бич. Затем, сжав в руке фонарик, принялся пробираться в темноте. Электричества нет, машинально подумалось ему. Электричества снова нет. Нужно включить генератор.

Он шел мимо полок, уставленных банками, на каждой – аккуратный ярлык. Клубничный компот, виноградный джем, консервированные персики, спаржевая фасоль, помидоры. Да, кто-то славно потрудился, подумал он, обходя груду картофеля. В Блафф-Хаусе много голодных ртов. В его доме сейчас все спали, каждый в своей кровати, Эйбра – рядом с ним. Сколько ртов нужно накормить, скольких защитить.

Он пообещал себе, что присмотрит за домом. Лэндоны – хозяева своего слова. Ему придется восстановить подачу электричества, обеспечить тепло, безопасность, защиту всего того, что принадлежит ему, и тех, кого он любит и кто не способен сам за себя постоять.

И вновь сквозь невнятный гул до него донесся стук металла о камень. Метроном, отбивающий время. Кто-то находится в его доме, кто-то стучит по стенам. Угрожает тем, кого он должен защитить. Сжав в руке пистолет, он посмотрел вниз и увидел блеск дуэльного пистолета. Его вороненая сталь на свету кажется синей и зловещей, как море.

Он шел вперед до тех пор, пока гул не превратился в громкий рокот.

Но когда он вошел в старую часть подвала, то не заметил там ничего, кроме ямы, вспоровшей землю глубоким швом. Он подошел к ней ближе и, заглянув вглубь, увидел ее.

Это была не Линдси. На дне ямы лежала Эйбра в намокшей от крови рубашке, ее буйная грива волос была в бурых пятнах.

Из тени вышел Вулф и остался стоять в лучах голубого света. Помоги мне. Помоги ей. Откликаясь на этот зов, Эли рухнул на колени и потянулся к Эйбре. Холодно. Слишком холодно. Руки испачкались в крови Эйбры, и ему вспомнилась Линдси.

Слишком поздно. Нет, этого не может быть. Он не мог опоздать. Только не повторение того ужаса. Только не с Эйброй. Вулф поднял пистолет. Ты виноват. Их кровь – на твоих руках. На этот раз тебе не уйти от ответственности.

Грохот и эхо выстрела вернули Эли из сна в реальность. Отчаянно хватая ртом воздух, он прижал руку к груди, в которую выстрелил приснившийся ему Вулф. Он опустил голову, ожидая увидеть на себе кровь. Его сердце гулко стучало в груди, первобытный страх не спешил уходить.

Он потянулся к тому месту, где должна была лежать Эйбра, но оно оказалось пустым. Уже утро, успокоил он себя. Это был всего лишь страшный сон, а сейчас утро и солнце проникает через стеклянные двери террасы. В доме все спокойно, никакой опасности нет. Эйбра уже встала и занялась делами.

Все прекрасно. Эли поднялся в постели, увидел свернувшуюся в клубочек собаку у двери, прижимавшую лапой игрушечную косточку, подарок Эйбры. По какой-то причине вид спящей Барби улучшил его настроение, напомнил о том, что на свете есть такие прекрасные вещи, как добрая собака и солнечное воскресное утро.

Он будет наслаждаться этой незамысловатой красотой окружающего мира до тех пор, пока та будет существовать, несмотря на все сложности жизни и неприятные сны.

В ту минуту, когда ноги Эли коснулись пола, Барби подняла голову и вильнула хвостом.

– Все отлично, – произнес он вслух. Затем, натянув джинсы и толстовку, отправился на поиски Эйбры.

Он не очень удивился, застав ее в комнате с тренажерами. Его поразило другое – вместе с ней там находилась и Эстер. Неукротимая Эстер Лэндон сидела, скрестив ноги, на красном коврике, одетая в черные коротенькие брючки и сиреневый топик, оставлявший руки и плечи голыми.

На ее левой руке был хорошо виден глубокий шрам, оставшийся после хирургической операции. Этот шрам почему-то напомнил Эли длинную яму, вырытую в подвале дома неизвестными кладоискателями. Он в очередной раз подумал, что любимую бабушку и родной дом будет защищать, не щадя собственной жизни.

– Делай вдох и тянись влево. Тянись, Эстер, но не слишком сильно!

– Похоже, ты жалеешь меня, заставляешь делать упражнения для дряхлых старушек.

Раздражение, прозвучавшее в голосе старой леди, придавало происходящему довольно комичный характер.

– Успокойся. Мы просто делаем все медленно, как нужно. Дышим. Вдох. Обе руки вверх, ладони соприкасаются. Повторим дважды.

С этими словами Эйбра встала и, опустившись на колени позади Эстер, помассировала ей плечи.

– Ты хорошо знаешь, какие мышцы следует размять, девочка.

– У тебя здесь все сильно напряжено. Расслабься, Эстер. Плечи опусти и отведи назад. Мы всего лишь разминаемся.

– Одному богу ведомо, зачем мне это нужно. Утром я просыпаюсь и чувствую, что все тело напряглось. Теряю гибкость. Я даже не знаю, смогу ли нагнуться и дотронуться до пола.

– Успокойся. Гибкость вернется к тебе. Кстати, что сказали врачи? Все могло быть хуже…

– …и я могла умереть, – закончила фразу Эстер.

Эли видел профиль Эйбры и потому заметил, что та на миг закрыла глаза.

– Скажи спасибо, что у тебя крепкие кости и сильное сердце.

– И крепкая голова.

– Спору нет. Ты всегда заботилась о своем здоровье и вела активный образ жизни. Сейчас ты идешь на поправку, и тебе нужно проявлять терпение. Надеюсь, к лету ты уже будешь принимать позу «полумесяца» и садиться на шпагат.

– К стыду своему, я не знала таких поз в ту пору, когда мой муж – тоже Эли – был жив. А жаль.

До Эли не сразу дошел смысл слов бабушки, но когда он понял, то от удивления разинул рот. Эйбра, в отличие от него, все поняла сразу и, не удержавшись, расхохоталась.

– В память о любимом муже сделай выдох, так, чтобы пупок прилип к позвоночнику, и наклонись вперед. Нежно. Нежно.

– Надеюсь, Эйбра, молодой Эли по достоинству оценил твою гибкость.

– Готова это подтвердить.

Услышав такое признание, молодой Эли поспешил удалиться.

Он заварит кофе, возьмет с собой кружку и пойдет с собаками на прогулку. Когда он вернется, Эстер закончит делать упражнения и оденется, как подобает бабушке взрослого внука. И, возможно, намек на секс Эстер с дедом отодвинется на дальние закоулки памяти. Направившись в кухню, Эли уловил доносившийся оттуда аромат. Его сестра, одетая в розовую пижаму, уже наслаждалась бодрящим напитком.

Лежавшая на полу Сэди зашевелилась, привстала, и они с Барби обнюхали друг друга.

– Где малышка?

– Здесь, – ответила Триша и погладила себя по уже обозначившемуся животу. – Большая сестренка наверху, вместе со своим папочкой нежится в постельке. Сейчас у меня самые приятные десять минут, когда я могу тихонько посидеть с чашечкой кофе. Ты тоже можешь выпить чашечку, а потом помочь мне спрятать пасхальные яйца.

– Я помогу тебе после того, как выгуляю собак.

– Договорились, – ответила Триша и, наклонившись, погладила Барби по голове. – Она такая милашка и хороший товарищ для Сэди. Будь у Барби сестренка или братишка, я бы охотно взяла их себе. Да и с Сэлли она прекрасно себя ведет, такая ласковая и терпеливая.

– Точно, – согласился Эли, наливая себе кофе. Настоящая сторожевая собака, подумал он.

– Извини, Эли, у меня почти не было времени поговорить с тобой наедине. Я хотела тебе сказать, что ты прекрасно выглядишь. Выглядишь, как прежний Эли.

– А как я выглядел до сегодняшнего дня?

– Честно? Я тебе скажу. Ты был худой, с нездоровой бледностью и какой-то заторможенный.

– Ну, спасибо.

– Не за что. Ты спросил, я ответила. Ты слегка поправился, но не сильно, в меру, так, как надо. Вот за это я люблю Эйбру. Ой как люблю.

Заметив его косой взгляд, Триша нагнула голову.

– Неужели ты хочешь возразить, сказать, что она не имеет к этому никакого отношения?