Она поняла, что он хотел сказать. Этот знакомый после известных событий отвернулся от Эли и перестал с ним общаться. Эли прекрасно понимал, что пришлось пережить Виолетте. Что значит стать изгоем, униженным и отверженным.

– Ты уверен, что хочешь сделать это?

– Примерно неделю назад я подумал о такой возможности, но тогда не решился. Потому что… нет, я действительно не хочу этого. Но я попытаюсь изъять страницу из книги Виолетты. Когда карты раскрыты, прощать проще.

Эйбра приблизилась к нему и взяла в ладони его лицо.

– И все-таки потом мы устроим праздник. Я готова хоть сейчас приступить к его подготовке. А пока надо спрятать эти письма в какое-нибудь надежное место.

– Я позабочусь об этом.

– Как ты думаешь, Эли, зачем Эдвин сохранил эти письма?

– Не знаю. Вообще-то Лэндоны имели обыкновение хранить старые вещи. Этот комод, наверное, принадлежал ему, и он спрятал письма в тайное отделение, где никто не смог бы отыскать их.

– С глаз долой, из сердца вон. С письмами он поступил так же, как и с Виолеттой, – сказала Эйбра. – Мне почему-то кажется, что он был ужасным занудой.

Занудой? Почему? – спросил себя Эли, когда она ушла. Вряд ли. Было бы точнее сказать, что Эдвин Лэндон был самодовольным мерзавцем. Вряд ли найдется на свете такое генеалогическое древо, на котором нет уродливых кривых ветвей. Эли включил ноутбук и принялся искать контактный телефон бывшего друга. Оказывается, для того, чтобы прощать, требуются немалые усилия. С целесообразностью дела обстоят проще. Может быть, потом придет и прощение. Если же нет, то у него останутся вопросы.

Глава 28

Когда Эли зашел на кухню, то увидел, как Эйбра – с собранными в конский хвост волосами и закатанными по локоть рукавами рубашки – нарезает кружочками картофель для гарнира.

– Как дела? – спросила она.

– Не слишком. Неловко все получилось.

– Мне жаль, Эли.

Эли пожал плечами:

– Неловко было скорее ему, а не мне. Вообще-то я лучше знал его жену. Она работала помощником юриста в моей старой фирме. Он преподает историю в Гарварде и интересуется генеалогией. Мы вместе играли в баскетбол пару раз в месяц. Иногда пропускали пару бокалов пива. Только и всего.

По мнению Эйбры, этого было достаточно для того, чтобы рассчитывать на верность и сочувствие.

– Как бы то ни было, после топтания вокруг да около в начале разговора и фальшивого признания «рад слышать тебя, Эли» он согласился помочь. По всей видимости, из-за того, что чувствует вину передо мной.

– Ну и хорошо. Это хотя бы как-то уравновесит ваши отношения.

– Тогда почему мне хочется что-нибудь пнуть ногой?

Эйбра хотела было предложить ему картофелину, но тут раздумала и несколькими энергичными движениями раскромсала ее на ломтики. Она прекрасно понимала, какие чувства он сейчас испытывает.

– Почему бы тебе не покачать мышцы на тренажере? Нагуляешь аппетит к тому времени, когда будут готовы свиные отбивные с картофелем и стручковой фасолью. Отличное праздничное блюдо.

– Может, ты и права. Я накормлю Барби.

– Я уже накормила ее. Сейчас она нежится на террасе и наблюдает, как люди играют в том месте, которое она считает своим двором.

– Я мог бы помочь тебе.

– Неужели у меня такой вид, будто мне нужна помощь?

– Нет, – ответил он, не в силах удержаться от улыбки.

– Сходи, сходи, покачайся. Я люблю мускулистых мужчин.

– В таком случае повинуюсь твоему желанию.

Эли так и сделал и после ряда упражнений почувствовал, что с потом из него вышли уныние и разочарование, которые обычно шагают по жизни рука об руку. После душа он пришел в бодрое состояние духа. Он получил то, что ему было нужно, и обзавелся специалистом, который поможет решить его проблемы. Даже если недавний разговор способствовал чувству вины, то теперь это уже совершенно неважно.

Повинуясь импульсивному желанию, он отправился вместе с Барби на прогулку в деревню. Его поразило, что люди готовы общаться с ним, называли его по имени, непринужденно спрашивали, как у него идут дела, словом, вели себя так, как Эли не ожидал, без напряженной неловкости, к которой он успел привыкнуть.

Эли купил букет темных, цвета баклажана, тюльпанов. По пути к дому он приветственно помахал Стоуни Тиббету, направлявшемуся в деревенский паб.

– Угостить тебя пивком, парень? – предложил старик.

– Не сегодня, – ответил Эли. – Меня ждет романтический ужин, но в пятницу вечером займи для меня местечко.

– Будет сделано.

Именно это и сделало Виски Бич моим домом, подумал Эли. Свое место в баре в пятницу вечером, небрежные приветствия знакомых людей, домашний ужин, приготовленный на плите, улыбка любимой женщины, которой ты даришь тюльпаны.

Тюльпаны стояли в вазе на столе, вынесенном ими на террасу. Привычно рокотал прибой. На небе высыпали звезды. Шампанское медленно пузырилось в бокалах. Прямо здесь, прямо сейчас Эли почувствовал истинную гармонию с окружающим миром.

Я вернулся, подумал он. Сбросил слишком тесную кожу, свернул за угол, обошел вокруг – любая аналогия была к месту. Он был там, где хотел находиться, с женщиной, с которой хотел быть рядом и которая дарила ему радость и полноту жизни. Он развесил по террасе иллюминацию и «музыкальные подвески», певшие на ветру, расставил горшки с цветами. На верхней ступеньке крыльца безмятежно дремала Барби.

– Это…

– Что? – спросила Эйбра, удивленно подняв брови.

– Это правильно. Абсолютно правильно.

Когда она улыбнулась, Эли понял, что нашел подтверждение своим словам. Все абсолютно правильно.

Позднее, когда в доме стало тихо и они с Эйброй лежали в постели, ему никак не удавалось уснуть. Он вслушивался в ее дыхание и поскуливание спящей Барби, которая во сне, видимо, раз за разом бросалась в воду за любимым красным мячиком.

Он вслушивался в тишину огромного дома и представил себе Эстер, проснувшуюся ночью от какого-то необычного шума. Чувствуя, что сон никак не идет к нему, Эли встал. Он решил, что возьмет какую-нибудь книжку и почитает, но вместо этого поднялся на третий этаж и подошел к груде домовых книг. Он взял блокнот и ноутбук и сел за карточный столик. Следующие два часа он читал, делал записи, проверял даты, находил сведения в одной домовой книге, которые тут же проверял и уточнял в книгах бухгалтерских.

Когда Эли почувствовал, что его голова начала слегка кружиться от переизбытка информации, он потер глаза и упрямо продолжил работу. Я изучал юриспруденцию, напомнил он себе, но изучал уголовное право, а не коммерческое. Бухгалтерское дело – не моя компетенция. Это можно было бы передоверить сестре или отцу, но он не хотел отдавать это дело никому.

В три часа ночи он отодвинул бумаги в сторону. Глаза болели так, будто в них набросали песка. Над висками и в затылке зарождалась головная боль.

Теперь, как ему кажется, он все понял. Пусть даже не все, но тем не менее.

Эли спустился вниз и достал из кухонного шкафа таблетку аспирина, жадно запил ее водой и вышел на террасу.

Напоенный запахами моря и цветов показался ему целебным бальзамом. Окружающий мир был залит лунным и звездным светом.

Возвышавшийся на скале маяк, как всегда, подмигивал своим привычным и надежным «глазом»

– Это ты, Эли? – услышал он голос подошедшей сзади Эйбры. – Что, не спится?

– Не спится.

Налетавший со стороны ветер трепал ее белую ночную рубашку и волосы. Ее глаза в лунном свете казались серебристыми и бездонными.

Когда же она стала такой удивительно красивой? – подумал Эли.

– Я могу заварить травяной чай, он поможет тебе уснуть, – предложила она и, подойдя ближе, принялась массировать ему плечи. Их взгляды встретились, и тревога в ее глазах сменилась любопытством. – Что такое?

– Я кое-что узнал. Очень интересное и неожиданное. Просто удивительно, как мне это раньше не приходило в голову.

– Тогда давай сядем, хорошо? Я разомну тебе плечи, и ты мне все расскажешь.

– Нет, – ответил он и взял ее руки в свои. – Я тебе просто так расскажу. Я тебя люблю.

– Я знаю, Эли.

Он рассчитывал не на такую реакцию. Это даже вызвало у него легкое раздражение.

– Правда?

– Да. Боже! – У нее перехватило дыхание, когда она обняла его и уткнулась лицом в его плечо. – Боже, как сладко слушать тебя. Я говорила себе, что не будет ничего страшного, если ты не произнесешь эти слова. Но я даже не подозревала, насколько приятно слышать признание в любви. Откуда мне было знать? Если бы мне это было известно, то я клещами вытянула бы его из тебя! – в шутку добавила она.

– Если бы я не сказал, то как бы ты узнала?

– Когда ты прикасаешься ко мне, когда смотришь на меня, когда обнимаешь меня, я чувствую это. – Эйбра посмотрела на него, и ее глаза внезапно сделались влажными. – Я не смогла бы любить тебя так сильно, зная, что ты меня не любишь.

Эли погладил ее по голове, по непокорным кудрям и подумал о том, что не понимает, как смог бы прожить без нее хотя бы один день.

– Значит, ты всю жизнь ждала только меня?

– Да, я ждала тебя, Эли. Мне кажется, что я ждала тебя с тех пор, как перебралась в Виски Бич, и именно тебя мне все время не хватало.

– Ты нужна мне больше всего на свете, – признался Эли и поцеловал ее в губы. – Я сначала не понимал этого, и мне было страшно.

– Знаю. Мне тоже было страшно. А теперь? – спросила Эйбра. Ее русалочьи глаза чарующе блеснули в лунном свете. – Я чувствую себя мужественной, готовой ко всему, а ты?

– Я счастлив. – Эли, охваченный нежностью, стал осушать поцелуями слезы с ее щек. – И хочу сделать тебя такой же счастливой.

– Ты и так делаешь меня счастливой. Сейчас прекрасная ночь. Или уже раннее утро. – Эйбра поцеловала его. – Давай станем дарить друг другу много-много добрых дней.

– Обещаю.

А ведь Лэндоны держат свои обещания, подумала она и снова обняла его.

– Мы нашли с тобой друг друга, Эли. Нашли тогда, когда этому судьбой было предрешено случиться.

– Неужели это карма?

Эйбра отодвинулась и рассмеялась.

– Ты чертовски прав. Так что, из-за этого ты не смог уснуть? Неожиданно для себя выбрал кармическую тропу и захотел рассказать мне об этом?

– Нет. Вообще-то я даже не собирался тебе пока ничего рассказывать. Но мне хватило одного взгляда на тебя, чтобы во всем признаться.

– Нам надо вернуться в постель, – многообещающе улыбнулась Эйбра. – Готова поспорить, что мне удастся помочь тебе заснуть.

– Я люблю тебя ещё и за это. У тебя всегда возникают превосходные идеи, – пошутил он, но взяв ее за руку, вспомнил и добавил: – Господи, я же совсем забыл.

– Это тебе свойственно.

– Забыл, почему пришел сюда и почему не мог заснуть. Я поднялся наверх и стал просматривать домовые и бухгалтерские книги.

– Все эти столбики с цифрами? – она инстинктивно протянула руки к вискам и начал их массировать. – После пяти минуть такой работы любого человека потянет в сон.

– Я нашел отгадку, Эйбра! Я понял, где находится приданое Эсмеральды!

– Что? Где? Боже, Эли! Ты гений! – воскликнула она и порывисто обняла его. – Где, где оно?

– Оно здесь.

– Но где же именно? Мне пойти за лопатой? Его нужно забрать и отдать Эстер и твоей семье. Его нужно охранять, и… наверняка можно найти потомков Эсмеральды, сделать их частью истории. Можно создать музей, о котором так мечтает Эстер. Ты можешь себе представить, какое значение это будет иметь для Виски Бич?

– Вообрази, сколько хлопот тогда возникнет.

– Представляю, Эли. Сокровище, найденное два века спустя. Ты сможешь написать об этом новую книгу. Ты только подумай о том, сколько людей увидят эти сокровища. Твоя семья сможет отдавать какие-нибудь экспонаты для выставок в Смитсоновском институте, в «Метрополитене», в Лувре.

– Ты бы стала заниматься организацией таких выставок?

– Конечно, стала бы. Ведь это старинные вещи, правда?

– Более или менее, – ответил Эли, любуясь ее сияющим лицом. – Ты хотела бы получить хотя бы одну такую вещицу? Хотела бы оставить ее у себя?

– Ну… не знаю… Сейчас, когда ты рассказал об этом, я бы не отказалась от какой-нибудь красивой безделушки, – рассмеялась Эйбра. – Ты только подумай! Мы прикоснулись к истории, разгадали тайну веков, соприкоснулись с магией!

Эйбра остановилась и снова рассмеялась.

– Где же оно, черт побери? И когда мы сможем достать его и спрятать в надежном месте?

– Оно уже у нас в руках, – ответил он и обвел рукой стены комнаты. – Оно уже в надежном месте. Эйбра, сокровища – это сам Блафф-Хаус.

– Что ты сказал? Я не поняла.

– Мои предки не были такими альтруистами и филантропами, как ты. – Он снова показал на стены. – Дом они построили не только на доходы от продажи виски, но и на деньги от проданных сокровищ. Расширение и обновление производства и винокуренного завода, постройка новых этажей и помещений дома, покупка строительных материалов, оплата труда строителей и рабочих.