Харви Доббс остановился у крыльца, задумчиво пожевал сигару и неторопливо оглядел публику из Натчеза и разнообразно вооруженных чернокожих. Он оглянулся на запыленную дорогу, вынул окурок сигары изо рта и зачем-то посмотрел на него, прежде чем отбросить.

— Мне следовало бы знать, что помощь вам не понадобится, — криво усмехнулся Харви и кивнул в сторону своего помощника. — Но старина Фосс услышал, что что-то затевается, вот мы и решили приехать и посмотреть.

Седовласый усатый помощник прищурился, глядя в сторону предводителя ныне безлошадной толпы, и выплюнул порцию жевательного табака прямо под ноги Тичу, заставив последнего проделать причудливый пируэт.

— Эй, вы, поаккуратнее! — крикнул Тич, вынимая из кармана платок, чтобы стереть темную жидкость, попавшую-таки ему на ботинки. Наклоняясь, он выпустил из рук ствол винтовки. Пытаясь вновь ухватиться за него, Тич неосторожно нажал на предохранитель. Раздался выстрел из обоих стволов, пули врезались в землю почти рядом с ним. Тич испуганно отпрыгнул и угодил прямо в лужицу жевательного табака, образовавшуюся от плевка, которого он только что столь ловко избежал. На мгновенье повисла тишина. Затем со стороны команды остолопов, которую привел сюда Хорэс, послышались смешки, и, наконец, все вслед за шерифом покатились со смеху. Чем громче становился смех, тем сильнее наливался краской Тич. Поджав губы, он встал сначала на колени, затем, осторожно придерживая готовые свалиться брюки, поднялся на ноги.

Шериф Доббс провел рукой по губам, словно стирая улыбку. Он спрыгнул с лошади и жестом предложил Питеру Логану последовать его примеру. Оправив брюки, он стал на крыльце рядом с Эштоном и ткнул пальцем в приближавшегося к ним санитара.

— Мистер Логан согласился приехать сюда и внести ясность в это дело, чтобы, — тут шериф сурово посмотрел на Хорэса, — впредь никто не заявлялся сюда с идиотскими затеями. Ему нужно только взглянуть на девушку, чтобы положить конец этим позорным сплетням. — Харви посмотрел поверх толпы, с напряженным вниманием вслушивавшейся в его слова, и пояснил: — Мистер Логан работает в психиатрической лечебнице, так что уж он-то знает, кого недостает.

Эштон бегло взглянул на санитара.

— Моей жене нездоровится, и я бы не хотел тревожить ее.

— Вашей жене? — У Харви Доббса прямо брови взлетели.

Эштон кивнул.

— В детали сейчас я входить не намерен, но это Лирин.

— Но мне казалось... — начал было Харви, но тут же смущенно замолк и нахмурился. — Вы уверены, Эштон?

— Да.

Этого краткого слова для слуги закона оказалось достаточно, но ему приходилось считаться с другими.

— И все же ради ее собственной безопасности, Эштон, я считаю, что мистеру Логану надо на нее взглянуть. Давайте сразу покончим со всем этим. В конце концов, убили человека, а этим парням может прийти в голову вернуться сюда, когда вас не будет.

— Мне бы не хотелось подвергать ее этому испытанию, Харви...

В этот момент тихо скрипнула входная дверь, что сразу же привлекло внимание Эштона. В образовавшейся щели мелькнуло лицо Лирин, и у него тревожно забилось сердце. Позади была Уиллабелл, пытавшаяся удержать Лирин.

— Мне надо знать это! — громко прошептала Лирин, упрямо продвигаясь вперед. Открыв дверь пошире, она вышла на крыльцо, освещаемая косыми лучами заходящего солнца. У всех захватило дыхание — вид у девушки был почти ангельский. Она медленно приблизилась к трем мужчинам, стоявшим на нижней ступеньке крыльца. Никогда она не выглядела такой красавицей, подумалось Эштону. Золотистые и красные лучи солнца, прикасаясь к ее волосам, возжигали волшебное пламя. Пышная прическа и светло-голубое платье с высоким кружевным воротником оттеняли ее нежную красоту. Неотразимая внешность девушки заставила зрителей усомниться в правоте своего предводителя: такая красавица никак не могла быть безумной. А тем более — убийцей. Это всего лишь бледная, напуганная девочка.

Иные из пришельцев, вспомнив зачатки воспитания, поспешно сорвали с головы запылившиеся шляпы, обнажив коротко подстриженные волосы. Даже Хорэс затрепетал, однако тут же подавил в себе желание принести извинения, понимая, что это явно не понравится Марелде.

Став рядом с Эштоном, Лирин неуверенно улыбнулась. Она робко подняла глаза на шерифа, который был больше чем на голову выше ее.

— Вы хотели меня видеть, сэр? — мягко спросила она.

Харви Доббс прочистил горло и бросил вопросительный взгляд на стоявшего рядом Питера Логана. Тот напряженно вглядывался в девушку; затем, опомнившись, он стащил с головы шляпу и повернулся к Эштону Уингейту. Хмурый вид последнего привел его в чувство, и, переведя взгляд на шерифа, он едва заметно качнул головой в знак отрицания. Затем он улыбнулся и подмигнул хозяину.

Поведение санитара несколько смутило Эштона, и он даже усомнился в его способности адекватно оценивать ситуацию. И все же Эштон испытал огромное облегчение. Он упрямо отказывался верить, что Лирин была пациенткой лечебницы для душевнобольных, однако же всегда оставалась возможность, что она попала туда случайно. А теперь, после того как Питер Логан вынес свой приговор, ни у кого сомнений не осталось, так что Лирин была в безопасности. Успокоившись, Эштон обнял ее за талию и занялся процедурой представления.

— Это моя жена, Лирин, — начал он, чувствуя, как сердце полнится гордостью. — Дорогая, это мой друг шериф Доббс, а это, — он кивнул в сторону Питера, — мистер Логан. Сегодня вечером он отправляется в Мемфис на одном из наших пароходов.

— Я правильно поняла — вы ведь из лечебницы? — спросила она, к удивлению всех троих.

— Да, мадам, — ответил Питер.

— Так получилось, что подслушала... Я хочу сказать, все говорили так громко. — Она обвела рукой собравшихся. — Не заметить их я не могла, и, насколько могла понять, мне нечего бояться этих бдительных горожан. — Ее взгляд остановился на Хорэсе, который поспешно отвел глаза и нервно переступил с ноги на ногу.

Вряд ли ему стало лучше, когда Лирин обратилась к шерифу.

— Поскольку ищете вы, как выяснилось, не меня, прошу вас, сэр, позаботиться о тех несчастных, которые исчезли, и проследите, чтобы такое безобразие, как сегодня, не повторилось.

— Да, мадам, — уважительно ответил шериф Доббс. — Я непременно займусь этим.

— Если действительно произошло убийство, разумеется, нельзя исключить, что совершил его какой-то чужак. Разве можно признать виновным пациента без предварительного расследования?

— Конечно, нет, мадам, — заверил ее шериф.

— Ваше заявление успокаивает меня. Пока вы занимаетесь этим делом, я буду уверена, что с пропавшими поступят по справедливости.

— Сделаю все, что от меня зависит, чтобы не разочаровать вас, мадам, — с улыбкой сказал шериф.

— Не сомневаюсь в этом, шериф, — любезно откликнулась Лирин. — Но что будет с этими людьми? — Лирин вгляделась в лица присутствующих и, слегка нахмурившись, констатировала очевидное: — У них нет лошадей, и непонятно, как они вернутся в Натчез. Ведь это неблизкий путь.

Услышав это, супостаты, вспомнив о положении, в котором они оказались, начали озабоченно перешептываться. Эштон усмехнулся. Им уже сказали, что их ожидает, и никто не осмеливался жаловаться. Все только переминались с ноги на ногу, поднимая пыль.

— Достаточно неблизкий, чтобы у них было время поразмыслить, дорогая.

— А нельзя ли как-нибудь помочь им добраться до города?

— Она просто святая, — пробормотал Эштон.

Толпа оживилась. Сторонники Тича были бы счастливы принять от этой дамы ее щедрый дар, и теперь они, затаив дыхание, ждали решения хозяина.

Тот повернулся к Джадду:

— Может быть, у нас есть фургон, куда могли бы поместиться все эти люди?

Черный гигант погрузился в глубокое раздумье. Наконец до него, кажется, дошел замысел Эштона, и он широко улыбнулся.

— Да, есть один, мистер Эштон. Но ребята заперли его в сарае. Вряд ли он понравится этим господам.

— Все лучше, чем тащиться пешком, — заявил какой-то толстяк. У него уже затекли ноги от долгого стояния.

Эштон повернулся к Хикори, который как раз подошел к крыльцу.

— Ступай на конюшню и прикажи прикатить сюда фургон. Не можем же мы заставить мистера Тича тащиться пешком в Натчез, особенно в новеньких ботинках.

Усмехаясь про себя, Хикори вприпрыжку пустился прочь. Отовсюду послышались невнятные выражения благодарности. Никому не хотелось идти пешком. На лицах появились улыбки, кое-кто даже засмеялся, но тут Тич громко ахнул, и общее внимание обратилось к предмету, который показался у дальнего конца дома. Фургон был достаточно велик, это уж точно. Он был сколочен из толстых досок, прикрепленных к длинному настилу, и покачивался на огромных осевых колесах. Тащили фургон две хилые лошаденки, и при каждом их шаге колеса проваливались в глубокую колею. Порыв ветра донес до дома стойкий запах навоза, и Лирин поднесла надушенный платок к носу и рту. Засохшие куски навоза прилипли к доскам изнутри. За фургоном неотступно следовали потревоженные мухи, явно не желающие лишаться дома или поживы.

Казалось, более всего видом этой колымаги был оскорблен Тич.

— Вы что, потешаетесь над нами?

— Вас много, и нам нечего больше предложить, чтобы поместились все, — сказал Эштон. — А если вы такой слабонервный, то, пожалуйста, можете идти пешком. Может, в следующий раз у вас достанет ума дождаться приглашения; тогда и я лучше подготовлюсь к встрече, а сейчас — выбирайте сами, как попасть домой.

Глядя на поникшие фигуры собравшихся, шериф Доббс широко улыбнулся.

— Ну что ж, вы слышали, что вам сказали, ребята. Пора отправляться восвояси. Хочу также предупредить: если кому еще придет в голову брать на себя мои обязанности, я так оштрафую вас, что придется приходить сюда и работать под началом Джадда Барнума. Иначе не расплатиться. — Шерифу явно понравилась собственная шутка. — А теперь отправляйтесь в город. Если кто решит идти пешком, имейте в виду: на земле мистера Уингейта не баловаться. Иначе смотрите — я слов на ветер не бросаю. Ну, марш!

Хикори уселся на кучерское место, где было относительно чисто, свистнул в два пальца и обратил невинное, улыбающееся лицо к тем, кто решил принять приглашение. В конце концов, рассудили они, путь до Натчеза долгий.

Мистер Тич сделал шаг назад, решив передвигаться на своих двоих. Он бросал испепеляющие взгляды на Эштона, а фургон тем временем медленно двинулся по дороге.

Шериф Доббс, посмеиваясь, наблюдал за этим странным отъездом.

— Ничего, проедут несколько миль и забудут, что фургон воняет, но вот жителям нижней части города можно только посочувствовать.

— В следующий раз будут умнее, — заметил Эштон.

Харви сдвинул брови.

— Некоторые из этих ребят злопамятны, Эштон. Так что вам стоит смотреть в оба. Иногда самые безвредные на вид оказываются самыми опасными.

Эштон положил руку на плечо приятеля.

— Хорошо, Харви, я буду осторожен... и спасибо.

— Всегда к вашим услугам. — Шериф улыбнулся и посмотрел вслед удаляющийся публике.

Те, кто решили идти пешком, медленно ковыляли по дороге. Мамфорд Хорэс Тич, прибывший сюда во главе воинства, теперь был с позором переведен в арьергард. Через некоторое время он превозмог гордыню и пристроился сзади в фургон, но вскоре ему стало неудобно, и он снова соскочил на землю. Само собой, у него достало времени подумать, стоило ли вторгаться во владения Эштона Уингейта.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Шериф и его люди уехали. Стук копыт постепенно замер в отдалении. Дом снова погрузился в сонный покой, но в душе Лирин мира не было. Она вернулась в гостиную, дав Эштону возможность поговорить с приятелем наедине, пока тот не уехал; но едва Лирин присела в кресло, как тело ее сотрясла крупная дрожь. Еще раньше, едва услышав крики толпы перед домом, она сразу же почувствовала холодный страх: может, Тич и его бандиты правы, может, она и впрямь та самая женщина, что исчезла из психиатрической лечебницы. Никогда еще, с того самого момента, как очнулась, Лирин не испытывала такого отчаяния и страдания от потери памяти. Ощущение было такое, что она стоит перед белой дверью и знает, что за ней что-то есть, а открыть не может — нет ни ручки, ни замка. Вот так же и ее жизнь — есть барьер, за которым она себе самой недоступна. Ей отчаянно хотелось знать, кто она, кто ее семья и друзья и что предшествовало ее столкновению с экипажем Уингейта.

Мистер Логан сказал свое слово, и дело, ко всеобщему удовольствию, решилось. Но, глядя из окна гостиной, она заметила то, что от других, возможно, ускользнуло. Хоть у нее не осталось ни малейших сомнений в том, что Эштон будет защищать ее от толпы до конца, он явно не хотел, чтобы седовласый санитар увидел ее, словно у него самого были тяжелые сомнения относительно ее прошлого.

Она обхватила дрожащими руками колени, тупо уставившись на палец с простым золотым кольцом, и смотрела до тех пор, пока острый приступ головной боли не заставил ее закрыть глаза. Она медленно потерла брови, стараясь прогнать боль. Постепенно перед ней соткалось видение: рука сжимает длинную тонкую кочергу с заостренными краями. Она высоко поднимается, а затем резко опускается вниз, вновь и вновь. Неожиданно перед мысленным взором ее возникло блеклое пятно, постепенно превращающееся в мужское лицо. Картинка перекосилась, и прямо в душу Лирин заглянули глаза, в которых застыл страх. Она сжалась и вскрикнула, стремясь освободиться от жуткого видения.