— Давай я разотру тебе плечи, — тихо предложила она. — Помнишь, тебе понравилось, как я это делала тогда, после охоты?

Ей показалось, что он сейчас откажется. Выйдет из комнаты и оставит ее в одиночестве. Но он придвинулся ближе и положил голову ей на колени, так что она сквозь юбки ощутила ее тяжесть. Ее руки легко заскользили по его плечам. Камзол на Джоне был расстегнут, и она спустила его с плеч, а он обхватил ее за голени. Она принялась разминать напряженные мышцы, кожа под его рубашкой была теплой и гладкой.

Селия нажала большими пальцами точки на его спине, где копилось напряжение.

— Наверное, раньше это был роскошный дом, — сказала она, чувствуя, как он постепенно расслабляется.

— Да, мать в детстве рассказывала мне о нем всякие истории. — Голос Джона прозвучал холодно и сухо. — Здесь устраивали грандиозные пиры. Особенно на Рождество. Танцы, музыка. Приглашали актеров, менестрелей. У этого самого камина звучали песни и баллады. Однажды дом посетила даже королева Мария Гиз.

Селия оглядела зал, пытаясь увидеть его таким, каким он был в те времена. Полы натерты до зеркального блеска, стены украшены гобеленами, на резных буфетах расставлены серебряные блюда с деликатесами. Наверху на галерее музыканты играют павану, а нарядные гости кружатся в танце.

— Как печально, что теперь этот дом не готов принять дочь королевы Марии, — пробормотала Селия.

— Кто знает, насколько правдивы были матушкины истории, — заметил Джон, снова откидываясь на руки Селии. — Может, этот дом пустовал уже задолго до ее рождения. Ей очень нравилось, чтобы в ее рассказах Шотландия представала романтическим сном. О боже, Селия, до чего, однако, приятно! Ты очень пригодилась бы мне после турниров, твое прикосновение может исцелить любую рану.

Селия улыбнулась, но не стала смаковать удовольствие, которое ей доставили его слова. А как хотелось бы ей увидеть его на турнире, со своей ленточкой на его копье!

— Значит, ты все-таки помнишь мать? — спросила она.

— Помню немного. У нее были каштановые волосы, и пахло от нее розовой водой. Она ночами подолгу сидела у моей кровати и рассказывала сказки со своим шотландским акцентом. Но иногда мне кажется, что я просто это выдумал.

— Но что же случилось с твоими родителями?

Джон резко тряхнул головой, словно прогоняя старые сны:

— Как и твои, они умерли от лихорадки. Я был единственным ребенком.

— Как жаль, — прошептала Селия и нежно провела ладонью по его плечу. Кожа под ее рукой покрылась мурашками. Она и не знала, что он тоже один на свете. Осиротел совсем еще ребенком…

— Из всей родни у меня тогда остался лишь дядя, а он в то время воевал во Франции, — равнодушно рассказывал Джон, словно обсуждал погоду за окном. — Меня отдали опекунам, и у них я встретил Маркуса, который стал мне кем-то вроде брата.

— Так в этом доме ты никогда раньше не бывал?

— Нет. — Он с усмешкой взглянул на нее. — Не слишком шикарное наследство, правда?

Селия еще раз оглядела зал.

— У меня и такого нет. Здесь можно все обустроить, привести в порядок и снова жить.

По его лицу пробежала тень.

— Но я служу королеве Елизавете и не могу стать шотландцем.

Оба замолчали, и Селия потихоньку принялась растирать кончиками пальцев его затылок. Ее охватила странная, неожиданная для нее самой нежность.

— Ты, наверное, устала, Селия, — вдруг спохватился Джон, высвобождаясь из ее рук. Она поморгала, подавляя слабые ростки несбыточной мечты, и молча смотрела, как Джон расстилает их плащи и одеяла, извлеченные из мешков, сооружая у огня временное ложе.

— Да, — прошептала она, и вправду чувствуя себя глубоко уставшей, вымотанной и замерзшей.

— Тогда ложись рядом и поспи немного. А я тебя согрею. — Он протянул ей руку, но Селия мешкала. Уголки его губ тронула улыбка. — Даю слово, что сегодня не стану тебя соблазнять. Просто полежи со мной.

Селия улыбнулась в ответ и, стараясь отогнать шевельнувшееся разочарование оттого, что быть соблазненной сегодня ей не суждено, дала ему руку и легла рядом с ним на одеяла. Она повернулась на бок, лицом к огню, а Джон обнял ее сзади, придвинулся вплотную, прижал согнутые ноги к ее ногам. Его теплое дыхание согрело ей затылок.

Селия закрыла глаза и попыталась уступить навалившейся на нее усталости, но сон никак не шел. Было слишком приятно лежать в объятиях Джона, так естественно, так безопасно. Это сближало их даже надежнее, чем страстные любовные игры.

И все же ей хотелось повернуться к нему, поцеловать в горячие губы и раствориться в его теле, уступая бездумному вожделению, самозабвенному желанию.

Она понимала, что такое физическое влечение, и даже отчасти умела управлять им и пользоваться. Но сердечная тоска, порожденная его нежностью, разрывала ее на части.


Джон оперся ладонями на расколотый подоконник и вгляделся в ледяную черноту ночи. За его спиной в глубине комнаты спала Селия, беспокойно ворочалась, прерывисто вздыхала, затихала снова. Ему тоже хотелось бы забыться сном, обнять ее и обрести мир в душе, хотя бы на одну ночь. Однажды он обрел его с Селией… Но сейчас они были в его родовом доме, который он не надеялся увидеть никогда. И это неожиданно взволновало его до глубины души. Не стоило привозить сюда Селию, но у них практически не было выбора. Ей срочно требовался отдых, и этот дом оказался ближе всех.

И Джон отправился бродить по пустому, покрытому пылью помещению, полному зыбких теней. Сейчас, ночью, комната выглядела почти так, какой, вероятно, была когда-то. Темнота скрыла облупившуюся штукатурку, покоробленный пол. А потрескивание горящей древесины временами даже казалось отзвуком когда-то звучавшего здесь смеха.

Давным-давно это был семейный дом, но сам Джон никогда не знал семьи, рано осиротевший и оставленный один на один с суровым миром. Не знал, что значит заботиться о ком-то, и до поры до времени это казалось нормальным, пока он не встретил Селию. Но мысль, что он может обрести что-то большее, в конце концов оказалась иллюзорной. Вроде этого зала, меняющего свои очертания в зыбком пламени камина.

Он скрестил на груди руки и вгляделся в Селию, которая теперь спала спокойно и тихо. Лицо ее освещало пламя. Она раскинула руки, пальцы были сжаты, словно она держалась за что-то невидимое.

Нет, не стоило привозить ее сюда. Она и этот дом вызывали в нем ненужные чувства. Нельзя снова мечтать о ней. Снова обмануть ее.

Селия шевельнулась, провела рукой по одеялу.

— Джон… — пробормотала она.

— Я здесь, — откликнулся он. Пересек зал и лег рядом, хотя и знал, что лучше было держаться подальше. Что-то всегда притягивало его к ней, некая темная непонятная сила. Он снова привлек ее к себе, и она свернулась калачиком у его груди, беззащитная, хрупкая, совсем не такая, как в реальной жизни.

Джон легко поцеловал ее волосы, втянул глубоко ее запах, будто хотел удержать его в себе навсегда.

— Я здесь, — повторил он. — Спи.

Она улыбнулась и снова удалилась в страну снов.

Но у Джона не получилось последовать туда за ней, он так и пролежал до восхода, оберегая ее в этом царстве призраков.

Глава 12

Вот и наконец Эдинбург. Проезжая вместе с Джоном через городские ворота, Селия распрямила ноющие плечи, ей казалось, что она провела в пути не несколько недель, а много лет. Еще бы — столько всего случилось с тех пор, как она покинула Лондон. Она с трудом узнавала в себе прежнюю Селию.

Но вот путешествие окончено, а впереди ожидало неясное будущее. И дни, проведенные наедине с Джоном, тоже закончились.

Он ехал рядом, немного опережая ее и ограждая от толпившихся на узких извилистых улицах зевак. Ей следовало радоваться, что их уединение нарушено. Что он больше не будет проникать под ее доспехи, напоминать ей о ее прежних чувствах к нему и о том, как она распахивала перед ним душу. Не сможет больше искушать ее.

Она с усилием оторвала взгляд от его мускулистых плеч и переключила внимание на окружавший их город. После долгого пути по безмолвным зимним холмам и равнинам городская суета, звуки и запахи захватили органы чувств врасплох. Крики, смех, прибаутки торговцев заполнили ей уши. Запах дыма от сотен каминных труб, смешиваясь с запахами жареных пирожков с требухой, ночных горшков и множества людей, скопившихся в тесном пространстве, резко ударял в нос.

Внезапно Джон схватил ее лошадь за поводья и резко дернул в сторону, потому что как раз в это мгновение из окна выплеснулось содержимое одного из горшков на мостовую. И вместе с другими отходами большого города оно устремилось в сточную канаву, тянувшуюся вдоль улицы.

Селия посмотрела вверх. Улицы здесь были еще более узкие, чем в Лондоне, дома стояли впритык плотным строем. И все казалось покрытым копотью и глубоко въевшейся сажей. Кучи грязи в выгребных ямах под окнами и в сточных канавах припорошил легкий снежок. Крыши домов почти соприкасались и закрывали и без того скудно пробивавшийся дневной свет.

Селия снова поймала взгляд Джона. После того как они покинули дом его предков, он казался абсолютно спокойным, лицо не выражало никаких эмоций. Он был по-деловому хладнокровен, заботился о ее удобствах. Только на миг ей показалось, что в глубине его глаз что-то вспыхнуло, но тут же погасло.

— Все в порядке, Селия? — спросил он спокойно.

— Разумеется. Мне в жизни уже приходилось уворачиваться от ночных горшков.

— Мы скоро будем в замке.

— Замечательно. Хотя, если откровенно, вокруг Уайтхолла немногим чище.

Перед тем как отвернуться, он улыбнулся одними губами:

— По крайней мере, в замке будет теплее.

Они миновали оживленный центр и теперь поднимались все выше по крутым улицам, в ту часть города, где воздух был чище и дома побогаче. Селия увидела, что над городом высятся скалистые горы, голые и суровые на фоне холодного неба, и молчаливый серо-зеленый массив Артурова Трона, давно потухшего вулкана. Селии он все равно показался зловещим, он словно затаился и ждал удобного момента, чтобы заново затопить лавой всю округу.

Наконец они добрались до арочных ворот в сторожевой башне и, миновав их, въехали во двор Холирудского замка.

Селия узнала его по описаниям, которые ей приходилось читать. Приземистый, словно присевший на корточки, выстроенный в форме четырехугольника из камня медового цвета, с двухэтажным фасадом и трехэтажными боковыми крыльями.

Он выглядел на удивление современным и удобным. Селия читала, что старое здание было повреждено королем Генрихом, когда много лет назад он пытался устроить свадьбу своего сына с малюткой инфантой Марией посредством боевых действий. Но Мария Гиз отослала дочь во Францию, где та обручилась с дофином, и Генриху пришлось поискать партию для сына в другом месте. Холируд отстроили в более современном стиле, с башнями, большими окнами, впускающими много света, балюстрадами и зубчатыми брустверами.

С двух сторон от входа, увенчанного королевским гербом Шотландии, красовались грациозные башенки. Над стеной развевались королевские штандарты с гербами Шотландии, Франции и Англии.

Следом за Джоном Селия проехала по разводному мосту и дальше по широкой гравиевой дороге, огибавшей молчащий фонтан, к замку. Откуда-то долетали голоса, смех и музыка и даже звериное рычание, но никого не было видно. Покатые газоны по обе стороны дороги пустовали, только у входа и на замковой стене стояла стража в королевских мундирах.

Но стоило им подъехать к дверям, как они распахнулись, и на крыльцо выбежала женщина. Селия узнала рыжие волосы леди Элисон и замерла, увидев, как та кокетливо улыбается Джону.

— Вот и вы наконец! — крикнула она. — Маркус сказал, что вы, скорее всего, приедете сегодня и чтобы я караулила вас.

Джон ответил Элисон улыбкой, и Селия едва сдержалась, чтобы не выдать своего раздражения. Что ей за дело, даже если он станет флиртовать с каждой дамой при дворе королевы Марии. Такая слава ходила о нем еще в Лондоне, так почему здесь он должен вести себя иначе?

Потому ли, что в охотничьем домике и в доме его матери она увидела его с другой стороны, когда оба они ненадолго сбросили свои маски? Она увидела, как он борется с чем-то темным и потаенным в своей душе, и жаждала узнать, что это было. Но в то же время это пугало и завораживало ее.

Но сейчас сидевший в седле мужчина имел такой вид, словно самое отчаянное, что он задумал, — обычная придворная проказа: развлечение с женщиной, выпивка, поединок. С широкой улыбкой Джон спрыгнул с лошади, подошел к Селии, чтобы снять ее с седла, и слегка придержал, когда ее занемевшие от долгой езды ноги коснулась земли.

Она ощутила на талии его крепкие и теплые руки в перчатках и приложила усилие, чтобы не покачнуться и не схватиться за него. Не обхватить его шею руками и не уткнуться ему в грудь. И попросить забрать отсюда и увезти поскорее обратно в охотничий домик…