Сюзанна Энок - Приглашение к греху

Темно-серые глаза наблюдали за ней, они смотрели насмешливо и даже вызывающе. Наверное, думает, упадет она в обморок или нет? Она и не собиралась. Она, в конце концов, художник, какой бы сложной ни была ситуация, и не упустит случая – возможно, лучшего в ее жизни – увидеть, как сложен мужчина.

– Так я хилый?

– Нет. Вы прекрасны. Или, скорее, красивы, как сказали бы мои сестры.

– Поскольку это комплимент, я не стану жеманничать, – со смешком ответил он.

Кэролайн, затаив дыхание, сделала несколько набросков груди и плеч, твердых мускулов. Ее пальцы слегка дрожали, не потому, что она нервничала, а потому, что ей хотелось к нему прикоснуться.

– Вы не сделаете один оборот вокруг себя? Немного растопырив руки и улыбаясь, он начал медленно поворачиваться. Она сжала пальцами карандаш и постаралась сконцентрироваться на форме и движении, а не на самом человеке. Рисуй, Кэролайн, рисуй.

Приличия требовали, чтобы она выбежала из комнаты в тот же момент, как он снял камзол. Она также знала, что, если кто-нибудь сейчас войдет, их заставят пожениться. Она сглотнула. Трепет неожиданно пробежал по телу. Она почувствовала себя живой. Возбужденной.

– Что? – спросил он.

– Что значит «что»? – Она положила альбом на подоконник рядом с его одеждой.

– Вы хмурились. Я видел ваше отражение в стекле. Хуже не бывает. Мало того что она позволила себе забыться, так он еще ее на этом и поймал.

– Я думала о чем-то другом.

– «О чем-то другом»? Сейчас? И о чем же, позвольте спросить?

– Не важно. Можно?

– Я же сказал, что я в полном вашем распоряжении.

Заставив пальцы перестать дрожать, она дотронулась до его левого плеча. Под гладкой кожей угадывались железные мускулы. Провела ладонью по плечу. Она думала, что он, согласно моде, подкладывает под камзол «плечи», но оказалось, что ему это совершенно не нужно.

Он стоял не шевелясь и, видимо, решил воздержаться от комментариев. Ей и без них было трудно ограничиться лишь движением руки и не прийти к заключению, что остальные части его тела так же красивы, как и обнаженные плечи.

Она медленно обошла его, чувствуя, какое от него исходит тепло. Великолепен. Провела пальцем по грудным мышцам, потом вниз по грудине, и он, слегка вздрогнув, схватил ее за руку и отступил.

– В чем дело?

– Мне показалось, что скрипнули ступени лестницы.

Кэролайн снова посмотрела на часы. В соответствии с расписанием, составленным Энн, у нее все еще оставалось девять минут. И она еще не закончила изучать его.

– Думаю, вам показалось, Закери. Вы не могли бы согнуть руку?

– Нет. То есть… я правда что-то слышал.

Он отвернулся к окну и, схватив рубашку, начал натягивать ее через голову. Она наблюдала за ним, не понимая, почему так разочарована: то ли тем, что не сможет как следует изучить свою модель, то ли тем, что еще не закончила проводить пальцами по его коже.

Но если он действительно слышал, что кто-то приближается к мастерской… Он, естественно, не хотел, чтобы его женили на деревенской девушке только потому, что, поддавшись ее уговорам, сделал ей одолжение. Да и она не желала очутиться замужем за ним – особенно при подобных обстоятельствах. Да и при других – тоже, потому что жене – жене Гриффина – не будет позволено иметь собственное занятие. Особенно такое, когда она будет следовать указаниям не мужа, а кого-то другого и проводить много времени с другими джентльменами, а не с мужем.

Тут она услышала знакомый скрип ступенек.

– О Господи, – прошептала она. Он был прав. Кэролайн схватила его камзол и швырнула прямо ему в спину. – Поторопитесь!

– Только не пытайтесь меня запугать, – буркнул он, бросив на нее через плечо свирепый взгляд. Он положил камзол на подоконник и стал застегивать жилет. – Я и так тороплюсь.

Ему удалось натянуть камзол в ту минуту, когда дверь распахнулась.

– Твое время закончилось, Каро, – провозгласила Сьюзен, даже не взглянув на сестру. Она подошла к Закери и сделала книксен. – Не хотите ли пройтись со мной по саду, лорд Закери?

Игнорируя Кэролайн, он предложил руку Сьюзен.

– Глоток свежего воздуха будет весьма полезен, – галантно сказал он.

Кэролайн посмотрела им вслед и снова села на табурет. Боже мой! Это был самый необычный и незабываемый в ее жизни сеанс позирования. Ей, конечно, было интересно, но она не ожидала, что почувствует себя так странно.

Она сделала глубокий вдох и встряхнулась. А набросков получилось очень мало. Ей надо прекратить отвлекаться, потому что в своих неудачах ей придется винить только себя.

Она начала лихорадочно рисовать. Это был рисунок, который она никогда никому не покажет, но ей он был нужен, иначе она не сумеет написать портрет Закери Гриффина в одежде.

Проходя с Сьюзен под окнами мастерской, Закери украдкой бросил взгляд наверх, но не увидел Кэролайн. Скорее всего она занялась своей работой и вряд ли думает о чем-нибудь, кроме своих карандашей и красок. В отличие от него. Бог мой, он чуть было не расстегнул штаны, когда ее пальцы скользили по его обнаженному торсу.

– Я думаю, что такой прекрасной погоды, как сегодня, у нас не было все лето, – щебетала Сьюзен.

Он заставил себя вернуться с небес к своей спутнице.

– Да, погода просто замечательная. Могу я спросить, что вы имели в виду несколько минут назад, когда сказали, что время мисс Уитфелд истекло?

– О, время Каро было только до девяти часов, и она это знала. Если бы я не пришла, она не отпустила бы вас все утро из-за этого глупого рисования.

Еще пять минут, и с набросками было бы покончено, и они оба оказались бы голыми.

– Значит, вы хотели пойти погулять со мной в девять часов?

– Нет, я хотела, чтобы мое время было в полдень, чтобы мы могли устроить пикник, но его захватила Энн. Она составляла расписание и отвела себе самое лучшее время. А почти все утренние часы отдала Каро.

Он начинал понимать.

– А кто же из сестер следующая за вами? Сьюзен скорчила гримасу.

– Джулия в половине одиннадцатого. Она, верно, захочет поехать с вами в город за новыми шляпками. Глупышка просто с ума по ним сходит.

Так вот в чем дело. Они решили поделить его между собой. Ему следовало бы рассердиться за то, что женское население Уитфелд-Мэнора считает его птичкой, которую надо поймать, разделить на равные порции и съесть. Но сегодня это ему на руку. Как иначе смог бы он разделить сестер и вставить хотя бы словечко? Лучше всего начать со Сьюзен, тем более если у него всего девяносто минут времени.

– Вашему отцу, наверное, приходится отгонять ухажеров палкой.

– На балах мы всегда танцуем, – ответила Сьюзен, накручивая на палец локон светлых волос, – но в нашей части Уилтшира не так уж много холостых мужчин. К северу от нас стоит полк, но папа не хочет отдавать нас за военных. Даже за офицеров.

Для человека, имеющего семь дочерей, было явно неразумно отвергать такую обширную категорию неженатых мужчин – особенно офицеров.

– Но вам разрешают с ними танцевать?

– Иначе мы вообще никогда не танцевали бы. Одинокие мужчины, которые живут в нашей округе, такие… скучные. Все старшие сыновья только то и делают, что жалуются, что их отцы не умирают, а младшие все хотят быть либо фермерами, либо викариями, либо офицерами. А те…

– …неприемлемы, – закончил за нее фразу Закери. Интересно, а что думает мистер Уитфелд о нем? Когда они были с глазу на глаз, он был вежлив и проявлял к нему интерес. С другой стороны, Закери еще не поступил в армию. Что касается миссис Уитфелд, она совершенно определенно имела в виду брак одного из Гриффинов с одной из своих дочерей. Возможно, Эдмунд Уитфелд – если только он не был полностью поглощен своими изобретениями – догадывался о планах жены.

– Верно. А кто захочет выйти замуж за фермера или за викария, не так ли?

Закери должен был немедленно где-нибудь уединиться и подумать. Если учесть, что Мельбурн настаивал на том, что он не должен идти в армию, Сьюзен только что обрисовала круг возможных женихов. Как сын герцога и брат герцога он определенно не станет ни уличным торговцем, ни продавцом, ни мясником. Кроме того, что это отразилось бы на репутации его семьи, для него это было совершенно неприемлемо.

Он был не единственным младшим сыном, мечтавшим о военной карьере, хотя, возможно, единственным, семья которого этому всячески противилась. Что, если Эдмунд Уитфелд считает его достойным женихом? Но он не собирался жениться ни на одной из Уитфелд. В то же время, если бы Гриффин, будь он капитаном, майором или полковником, захотел жениться на любой девушке, у большинства отцов это не вызвало бы возражения.

– Лорд Закери?

Но сейчас речь шла не о нем, какой бы сложной ни была его ситуация. Сейчас надо подумать о том, как довести девочек Уитфелд до желаемого состояния. Терпение и ответственность.

– Значит, в Уилтшире нет никого, кто вызывает ваш интерес?

– Может, один и есть, – хихикнула она. Проклятие! Он уже слышал этот смешок и точно знал, к кому он относится.

– Принимая во внимание то, что после моего визита к вам я уйду в армию, искренне надеюсь, что вы говорите о ком-то более достойном. – Он постарался, чтобы его тон был не слишком оскорбительным.

– Вы… Ах, черт! – Сыозсп расплакалась. – Вы собираетесь стать поенным? Не может быть!

Если бы Заксри был отъявленным негодяем, он наверняка нашел бы словечко, или поцеловал бы, или на худой конец как-то отвлек девушку. Но он не представлял, что ему делать. Он неуклюже похлопал ее по плечу.

– Будет, мисс Сьюзен. Я уверен, что моя тетя рассказывала вам, что я собираюсь поступить в армию.

– Нет! Не рассказывала! – Она топнула ногой. – Это нечестно.

– Я здесь менее недели, мисс Сьюзен. Я не поверю, что до моего приезда вам не нравился ни один джентльмен.

Она пожала плечами, чуть было не задев его зонтиком.

– Какое мне дело до других джентльменов.

– А мне есть. Расскажите, кто мои соперники? Слезы немного утихли.

– Если вы так ставите вопрос, то извольте. Мартин, сын миссис Уильяме. Он служил в армии и вышел в отставку, чтобы помочь матери. Насколько мне известно, они купили второй магазин в Теллисфорде.

– Второй магазин. Они, должно быть, неплохо обеспечены.

– Мартин очень много работает. Его отец был стряпчим, но Мартин говорит, что у него нет склонности к юриспруденции.

Звучит многообещающе. Сьюзен, похоже, тоже не терпит сложностей – любого рода.

– Значит, вы разговаривали?

– Новые товары поступают в магазин каждый вторник. На прошлой неделе они получили шелк прямо из Парижа. Он обещал отложить для меня отрез голубого шелка и никому его не предлагать, пока я не куплю себе на платье.

– Значит, на приеме вы будете в голубом? А мистер Уильяме тоже будет?

– Думаю, что не будет, потому что на наш бал мама вряд ли его пригласит.

– Мне бы хотелось увидеть его на обоих мероприятиях. Замолвлю за него словечко перед миссис Уитфелд.

– Правда? – Она схватила его за руку.

– Я не хочу быть единственным неженатым мужчиной на этих балах. Это было бы нечестно.

– Вы такой хороший, лорд Закери. Вы твердо решили пойти в армию?

– Твердо.

Одну пристроил. Осталось шесть… пять. Все прошло гораздо легче, чем он ожидал. Закери улыбнулся Сьюзен. При такой скорости к закату он найдет пару каждой из сестер, и при этом ему ничего не придется делать, а лишь пригласить нужных джентльменов на бал. Что касается старшей сестры, тут все обстоит гораздо серьезнее. Но он совсем не против того, чтобы попасться в ее сети.

Кэролайн отошла от окна. Уже почти час Сьюзен и Закери прогуливались по саду и вдоль пруда, при этом рука Сьюзен все время была просунута под локоть Закери. В уме она, вероятно, уже представляла, каким будет ее свадебное платье.

Кэролайн не хотела, чтобы Закери сбежал, узнав, что сестры поделили его, словно рождественский пирог. И что ей достался довольно большой кусок.

Хотя какое это имеет значение? Сам Господь Бог прислал его в Уилтшир, и не воспользоваться этим было бы непростительно. И он был так мил. Поцеловал ее и разговаривал с ней так тепло и искренно. Кэролайн глянула на свой незаконченный и очень личный набросок. Она рисовала его, потом до него дотрагивалась, а теперь ей стало интересно, о чем он думает, что делает и чувствует. И о чем думают ее сестры и что они с ним делают.