— А как же машина? Разве ты не должен ее вернуть? — Она слегка нахмурилась. — Чья она?

Дэниел замялся. Какое имя он ей называл? Он не помнил.

— Не волнуйся, это подождет.

— Но им же понадобится машина. Они будут волноваться. Она такая дорогая, и…

— Кэти, не забивай себе голову. — Дэниел улыбнулся и тихо добавил, — Я сам разберусь.

У него такие широкие плечи. Кэти взглянула на его накрахмаленную рубашку с расстегнутым воротником, открывающим загорелую шею. Она по-детски потерла глаза, и только потом вспомнила, что у нее накрашены ресницы.

— Я ужасно выгляжу, — пробормотала она.

— По-моему, нет.

— Ты очень добрый.

— Ты все время это повторяешь.

Кэти, обожженная взглядом темных глаз, не в силах была отвернуться. Она чувствовала себя как во сне. Во рту у нее пересохло, наверное, от выпитого вина, но она не была пьяной. Вовсе нет. Все это происходило на самом деле. Дэниел был с ней. Он мог бы уйти, если бы захотел, но не ушел.

— Да… я… — Она покачала головой, не зная, что сказать.

— В твоей жизни было не так уж много доброты? — тихо произнес Дэниел.

Кэти, удивленная его словами, вспыхнула и опустила глаза, не желая видеть в его взгляде жалость или сочувствие.

— Дэниел, пожалуйста… — Она с трудом встала. — Я должна снять с себя это ужасное платье. Мне представить страшно, как я в нем выгляжу!

Он поднялся с кресла.

— Ты очень красивая, Кэти. Ты знаешь это?

— Не надо! Прошу тебя, не надо… Спасибо за то, что ты пытаешься сделать, Дэниел. После этого жуткого вечера… — Она улыбнулась. — Ты такой добрый…

— «Доброта» здесь совершенно не при чем! Что ты видишь, когда смотришь в зеркало? — тихо спросил он.

— Ничего!

Кэти отвернулась, но Дэниел схватил ее за руку и привлек к себе.

— Кэти? Это простой вопрос.

— Что ты хочешь узнать? — Ее голос был злым. — Слушай, я нищая толстуха, ничего не добившаяся в жизни. Вот! — Она с вызовом взглянула на него. — Доволен?

— Кэти, милая?…

— Слушай, я и вправду не хочу говорить на эту тему! — Кэти покачала головой. Ей было невыносимо видеть перед собой Дэниела и выслушивать его утешающую ложь. Она глубоко вздохнула. — Если ты не против… я очень устала. — Она притворно зевнула, зная, что никогда не чувствовала себя такой живой, никогда так остро не реагировала на присутствие рядом мужчины. Притворяться она умела. Черепахе тоже тяжело носить свой панцирь, но он защищает.

— Ты хочешь, чтобы я ушел? — Дэниел ждал ответа. Казалось, молчание будет длиться вечно. Раньше он никогда так не осторожничал. Любой другой женщине он бы давно уже дал понять, на что надеется… любой другой, но не этой.

— Думаю, так будет лучше, — еле слышно прошептала Кэти и перевела дыхание. — Да, — повторила она чуть более уверенно. — Пожалуйста, уйди.

Этого достаточно. Теперь он должен уйти. Но большой ли ошибкой было бы остаться? Дэниелу, как никогда в жизни, хотелось ощутить тепло и мягкость ее кожи, ласкать ее тело… Он колебался. Кэти смотрела на него, ранимая, неуверенная, немного испуганная — он видел страх в ее прекрасных зеленых глазах. Воспользоваться всем этим, здесь и сейчас… и заставить ее раскаиваться завтрашним утром… Дэниел не настолько глуп, чтобы верить сказкам. Завтра она начнет сомневаться в его побуждениях и сочтет это проявлением доброты, или сочувствия, или еще какой-нибудь ерунды.

— Тогда спокойной ночи. — Его голос прозвучал слишком жестко. Дэниел взглянул на Кэти и заметил ее реакцию — она вся сжалась, ушла в себя, стала еще более беззащитной. Черт! И почему он вечно такой неловкий? — Прости, что вечер оказался таким неудачным, — нежно добавил он. — Я не хотел ничего усложнять. — Он видел, как Кэти отдаляется от него, как между ними вырастает стена.

— Все в порядке. — Ее голос был ровным, лицо окаменело — теперь в ней оставалось очень мало от женщины, которую видел Дэниел мгновение назад. Он безмолвно смотрел на нее. А если поцеловать ее прямо сейчас?…

Не раздумывая ни секунды, Дэниел склонился к ней. Медленно, очень медленно. Не нажимая. Всего лишь поцелуй. Только один…

Его губы были нежными, нерешительными, смакующими. Дэниел протянул руку, неторопливо погладив белую кожу. Он хотел ее. Внезапно он понял это. Дэниел сильнее прижался к ее губам, чувствуя бурлящую в нем страсть. Ему хотелось прикасаться к ней, стащить с нее пурпурное платье и ощутить ладонями тепло ее тела…

Хватит… такому искушению он не имеет права поддаться. Дэниел замер на расстоянии вздоха от ее губ, зная, что никогда еще ему не было так трудно совладать с собой. Он ждал ее ответа, но Кэти не двигалась, окаменела, словно испуганный кролик в свете автомобильных фар. Дэниел почувствовал дрожь ее губ, напряжение, охватившее ее тело, и отстранился. Кэти не хотела его. Он мысленно выругался, проклиная свое нетерпение, свое тщеславие, свой эгоизм.

Кэти не знала, как реагировать… нет, неправда, знала, но боялась; ее пугали последствия. Если они станут близки, если она подпустит его к себе… Она взглянула на Дэниела и сказала себе, что глупо верить даже на секундочку, будто он может ее хотеть. Она прекрасно знала, на кого похожа: толстая, уставшая, да еще и опозорившаяся сегодня. Что им движет? Сочувствие? Дэниел добрый, и она любит его за это. Нет, не так. Она уважает его, он ей нравится…

Наверняка, он относится к ней не так уж плохо, чтобы… Кэти заставила себя взглянуть в лицо правде. Презирать?

— Дэниел, прости!… — Кэти наткнулась на его взгляд (было ли в нем презрение?), и ее сердце екнуло. — Знаю, я не… Я хочу сказать… — Мысль о том, что этот поцелуй мог положить конец их дружбе, пусть даже основанной на доброте, сочувствии или даже жалости, пугала ее до полусмерти. Кэти не хотела терять Дэниела; он не должен думать, будто ее отказ означает нежелание продолжать отношения.

— Ты не должна оправдываться. Это моя вина. — Голос Дэниела дрожал от волнения. — Это ведь я начал…

— Я хочу, чтобы мы были друзьями! — перебила его Кэти. Друзьями? Сможет ли она это вынести? — Ведь это возможно? — Она взглянула на него со слезами на глазах.

— Друзьями, — ошеломленно повторил Дэниел, словно впервые услышав это слово. — Если ты этого хочешь… — Он натянуто улыбнулся. — Почему бы нет.

— Робби очень к тебе привязался.

— А ты?

— И я. — Кэти постаралась сохранить безучастный тон. — Мне ты тоже очень нравишься.

— Я расстроил тебя. Прости. Ты в порядке?

Кэти кивнула.

— Да, — прошептала она. — Не волнуйся обо мне.

— Легко сказать. — Дэниел не улыбался. По мнению Кэти, он выглядел довольно мрачным. Он протянул руку, и Кэти, с лихорадочно бьющимся сердцем, ответила на его пожатие. — Я заеду за тобой завтра. Помнишь, мы договаривались смотаться в комиссионку?

— Ах… да! — Кэти не могла сдержать радостного удивления. — Дэниел… — Она нахмурилась. — То, что случилось сегодня…

— Забудь. — Его лицо было серьезным, напряженным. — Я совершил ошибку. Прости, Кэти, я не хотел… — Дэниел покачал головой, не скрывая сожаления. — Забавный был вечер, правда? — Он отпустил ее руку и через силу улыбнулся. — Увидимся.

Через мгновение хлопнула входная дверь. Кэти не двигалась с места. Ей хотелось плакать, но слез не было. «Все к лучшему», — сказала она себе. Разве ей не удалось избежать очередного унижения? Если бы Дэниел остался… Кэти покачала головой. Одной доброты недостаточно — нет нужды притворяться, будто она из тех женщин, которые способны вступить в сексуальную связь без взаимных обязательств, страсти, уважения и многих других чувств, сложных и не очень.

Но дружба? Возможно ли это? Выдержит ли она эту бесконечную пытку видеть Дэниела рядом с собой, и в то же время быть от него так далеко? Кэти хотелось бы испытать облегчение, поверить, что она поступила правильно, но это было не так-то просто.

Она чувствовала лишь пустоту и одиночество.


— Мама! Мама! Проснись! Дэниел пришел!

— Что? — Кэти села и протерла глаза. — Робби, прекращай вопить. Что ты сказал?

— Дэниел внизу. — Робби запрыгнул на кровать. — Я посмотрел в окно, а только потом впустил его.

— Сколько времени? — Кэти взяла часы и к собственному удивлению обнаружила, что уже десятый час. — О, боже!

— Может, я налью ему чаю, пока ты умоешься? — предложил Робби.

— Ой, лапа, какой ты милый! Но смотри, не обожгись о горячий чайник. Скажи Дэниелу, что через минуту я спущусь, и помоги ему заварить чай.

— Ладно! — Робби радостно выбежал из комнаты. — Дэниел! — закричал он. — Мама сказала…

Кэти пулей слетела с кровати, схватила полотенце и помчалась в ванную.

«Придется снова обойтись без косметики», — подумала она пять минут спустя, натягивая чистые джинсы и кремовый пуловер. Не такая уж плохая мысль, если вспомнить, как она выглядела прошлой ночью.

— Прости! — Кэти вошла в кухню. — Я проспала.

Дэниел, сидящий за кухонным столом с чашкой в руке, был как всегда великолепен. Одет он был в джинсы и темно-серый пуловер из грубой шерсти.

Кэти снова включила чайник.

— Робби поухаживал за тобой?

— Естественно. Мы прекрасно посидели с ним за чашкой чая. Прости, что разбудил тебя.

— Ничего. — Кэти покачала головой. Ее волосы не успели высохнуть после душа. — Я рада, что ты пришел вовремя. Позже все лучшее раскупят. Какие именно вещи тебя интересуют?

Дэниел помолчал.

— Пока и сам не знаю, — легкомысленно ответил он. — А тебя?

— Ну… — Кэти представила себе содержимое своего кошелька и постеснялась признаться Дэниелу, что сидит на мели. — Робби нужен письменный стол и кресло в его спальню, но я не хотела бы загромождать «лендровер» своими покупками. — Она присела за стол с чашкой чая, глядя на свежевымытые волосы Дэниела и на щетину, покрывающую его щеки и подбородок. Небритый, он выглядел еще сексуальнее. — Кстати, ты вернул машину?

— Да, — Дэниел кивнул. — Все в порядке.

— Твой друг не сердится? Ты ведь возвратил ее очень поздно. Дэниел одолжил потрясающую машину, чтобы отвезти меня домой, — пояснила Кэти, обращаясь к своему сыну. Она нахмурилась, внезапно сообразив, что Дэниелу может быть неприятно вспоминать вчерашние приключения. — Какой она марки?

— «Ягуар», — буркнул Дэниел. Кэти поднесла чашку ко рту, жалея, что затронула тему, которую ему не хочется обсуждать.

— Ух ты! А вы быстро ехали? А внутри кожа? А какого он цвета? — Робби засыпал Дэниела вопросами. — У меня тоже есть машинки, — добавил он, вылезая из-за стола. — Они там… — Он выбежал из гостиной.

— Прости. — Кэти почувствовала, что краснеет. — В нем столько энергии.

— Это же прекрасно. — Дэниел заглянул в соседнюю комнату, где Робби рылся в куче игрушек. — Он замечательный ребенок. Благодаря тебе.

— Спасибо. — Кэти вздохнула. — После всего, что наговорила в пятницу мисс Стаббс…

— Не стоит обращать на нее внимание. Она заработалась.

— Она и тебя учила? — Неожиданно в Кэти проснулось любопытство.

— Нет, у меня… были другие учителя. — Дэниел помолчал. — Я хочу, чтобы мы провели этот день вместе. У тебя ведь нет других планов? Мы могли бы погулять, а потом пообедать в кафе.

Робби издал восторженный вопль.

— Один голос за, — с улыбкой прокомментировал Дэниел.

— Прогулка это замечательно, но кафе… — Кэти закусила нижнюю губу, жалея, что ей приходится говорить об этом. — Дело в том, что у меня… мало денег. — Она чувствовала себя неловко, но решила с самого начала быть честной.

— Кэти, когда я предложил пойти в кафе, у меня и в мыслях не было заставить тебя платить. Я угощаю, — твердо заявил Дэниел.

— Сосиски и чипсы! — воскликнул Робби. — Можно я возьму сосиски и чипсы, когда мы пойдем в кафе? — Он взглянул на маму и увидел на ее лице недовольную гримасу. — Пожалуйста, — добавил он, улыбнувшись Дэниелу. — Я так их люблю.

— Ты сможешь взять все, что захочешь, молодой человек!

— А мороженое? — с надеждой спросил Робби. — С шоколадным сиропом?

— И это тоже.

Личико Робби засияло от радости.

— Вот здорово!

Кэти оставалась серьезной. «Как будто вся тяжесть мира лежит у нее на плечах», — подумал Дэниел. Сегодня он собирался рассмешить ее, во что бы то ни стало. Стереть это тревожное выражение с ее красивого лица…


Улыбка Кэти стала для Дэниела лучшей наградой, и он ее заслужил. Их поход в комиссионку оказался неудачным — горы дешевой, старой мебели вряд ли способны поднять настроение, но остаток дня прошел великолепно.

Они гуляли, обменивались шутками, играли в догонялки. Казалось, лучше и быть не может, но… Дэниел задумчиво улыбнулся. За день не раз возникали моменты, когда ему отчаянно хотелось обнять Кэти и поцеловать ее в красивые губы…

— Чему ты улыбаешься? — В ее голосе звенело счастье.

— Просто подумал о том, какой сегодня удачный день. А тебе понравилось?

Кэти удивленно вскинула брови.