Джейн Харвей-Беррик - Приговоренные к пожизненному

И сказал Каин Господу: «Моё наказание больше, чем я могу вынести»

Торри

Утренняя суматоха приближалась к концу. Исходя из своего двухдневного опыта, проведённого в «Busy Bee Family Diner», я знала, что до обеда здесь будет тихо. Я повернулась лицом к главной дороге, где ни одна машина или грузовик не потрудились остановиться, и наблюдала, как клубы пыли кружатся в ленивом летнем ветерке. Это было примерно так же интересно, как и звучало. Чёртова дыра.

Обслуживание столиков точно не было работой моей мечты, и не было местом, где я хотела бы оказаться в возрасте двадцати четырех лет с несколькими годами обучения в дорогом колледже. На самом деле, я была в шоке от того, что снова работала официанткой. Работа, которой я занималась, будучи подростком. Но я любила есть, а также не могла столкнуться с тем, чтобы снова ползти к своему отцу и молить его о пожертвовании для Торри Делани за жизненные достижения, во всяком случае, ожидаемые. Он лишь снова сделает мне выговор за то, что я ушла из собственного дома и оставила хорошую работу.

Мда, ладно, когда ты спишь со своим боссом, а затем он бросает тебя и обращается с тобой, как с дерьмом, на мой взгляд, никакая работа не стоит того, чтобы держаться за неё. И я много об этом думала.

Все мои друзья взбирались вверх по карьерной лестнице, у всех были планы. Я не могла спать на диване и встречаться лицом к лицу с жалостью в их глазах, в то время как они надевают деловые костюмы, обувают туфли и направляются на их высокооплачиваемые работы.

Всё, что я знала, так это то, что должна была уехать из Бостона и начать всё заново где-то в другом месте. Кроме того, отец тогда только что женился на шлюхе с силиконовыми сиськами, которая была всего лишь на несколько лет старше меня. Никто из них не хотел меня видеть. Чувство было взаимным. В итоге, впервые за шесть лет, я позвонила маме и приняла её предложение на счёт комнаты в Маленькозадске, который находится в Нигдеграде на побережье залива в Техасе.

Ох, она была рада помочь мне и благодарила Бога, что её блудная дочь наконец-таки возвращается к ней. Ага, ну некоторые мечты были рождены, чтобы быть разрушенными. Её идея по поводу проведения уютных ночей за чтением Библейских историй вместе в роли мама-дочка не очень подходила мне, напивающейся всю ночь напролёт и вылезающей из грузовика парня перед рассветом у приходского дома.

Обо мне поговаривали в городе. По крайней мере, я так думала.

Мне повезло, что хозяевам «Busy Bee» не хватало сотрудников, в противном случае, мне бы пришлось ехать ещё плюс сорок миль до Фрипорта или тридцать пять миль до Корпуса Кристи на работу.

Вероятнее, чаевые в большом городе были бы лучше, но пришлось бы каждый день тратить много денег на бензин, не говоря уже о том, сколько времени забирала бы дорога туда и обратно. Люди, конечно, здесь не были особо щедры, за исключением на советы, которые я не хотела слышать.

Я вытащила телефон и стала писать одному из парней, который, думала, стоил второго шанса. Он был нормальным партнёром на ночь для деревенского парня, и был частично приличным отвлечением.

Дорин бросила на меня сердитый взгляд. Это было не в новинку. Моя теория состояла в том, что она родилась с метлой, которая поддерживала её зад. Или, может быть, просто тридцать лет обслуживания столиков сделали её настолько истощённой и раздражённой, как большеротого окуня, которого вытащили на берег. Ощущение, безусловно, складывалось такое же.

Я только нажала «отправить» на телефоне, как старомодный колокольчик зазвенел над дверью, и я взглянула вверх. Вот это был действительно глоток живительной воды в жаркий день. Высокий, выше сто восемьдесят сантиметров, грубый, с волосами песочного цвета, которые были немного длинными; татуировки спускались вниз по обеим рукам до локтей, скулы были такие, словно вы могли бы точить ногти, а губы были идеальны для того, чтобы их кусали. Я выставила бедро; это движение, которое, как я знала, делало мою задницу великолепной. Единственная проблема заключалась в том, что парню, казалось, было намного интересней разглядывать свою обувь, чем меня. Хм, возможно он был не по девочкам. Я не думала, что мой радар по геям дал сбой, но кто знает.

Внезапно я поняла, что все разговоры прекратились, и что каждый из неотесанных клиентов глазел на вошедшего.

Да, я думала, что он привлекательный, но не думала, что именно поэтому братья Вардри, Чак и Мо, гневно смотрели на него или поэтому два подростка в углу выглядели так, как будто их глаза были готовы взорваться. Красавчик дёрнулся от неудобства, как будто он мог чувствовать их недовольные взгляды, отскакивающие от его широких плеч.

Казалось странным, что мистер Превосходный, которого хотелось трахнуть, и мускулы которого хотелось облизать, вёл себя так скромно.

— Могу я чем-нибудь помочь, красавчик? — спросила я, игнорируя раздражённое шипение Дорин.

— Эм, могу я взять чёрный кофе… с собой? — спросил он нерешительно, до сих пор не встречаясь глазами со мной или с кем-то ещё.

Я не могла видеть цвет его глаз, но его ресницы были слишком длинными и милыми для парня. Жизнь могла быть такой несправедливой.

— Конечно, я принесу его для тебя, дорогой.

— Нет, — рявкнула Дорин.

Мои брови взлетели вверх, в то время как я посмотрела на свою напарницу, её неприятное лицо побагровело от злости.

Парень ссутулился ещё больше и не стал спорить. Он опустил голову и вышел из закусочной.

— Какого чёрта это было? — спросила я, поворачиваясь и глядя в изумлении.

— Просто выгоняю мусор, — с омерзением сказала Дорин и пошла на кухню, чтобы помешать котёл.

Я не знала, какого чёрта происходило, но я бы даже с бродячим псом не обращалась так, как она с этим парнем. Я налила кофе в один из бумажных стаканчиков, которые предназначались для улицы, и последовала за ним.

Я подошла как раз вовремя, увидев, как парень забирается в избитый грузовик.

— Эй!

Он взглянул на меня, и на долю секунды наши глаза встретились — красивые, проникновенные карие глаза. Они были настолько глубокими, что я могла бы проплыть в них несколько кругов. Я поняла, что больше ничего не говорила, и он до сих пор смотрел на меня.

— Ты ушёл без своего кофе, — я показала свою лучшую улыбку, но он уже опустил взгляд. Я протянула ему бумажный стаканчик, но на секунду подумала, что он не собирался брать его.

Потом его рука высунулась из окна грузовика, и я заметила, что на внутренней части его запястья было набито слово «любовь». Мне стало интересно, было ли у него слово «ненависть» на другой стороне.

Он взял у меня кофе, не сказав ни слова, даже не поблагодарил. Я действительно ненавидела это. А потом он просто завёл свой грузовик и уехал.

— Какой же придурок!

Я покачала головой. Решительнее, чем когда-либо, я хотела выбраться из этого городишка.

Дорин наделала довольно много пара к тому времени, как я зашла обратно.

— О чём, во имя всего святого, ты думала, принося тому парню кофе и бежав за ним, словно девка, которой припекло?!

Мой рот раскрылся от удивления. Я знала, что Дорин была поношенной старой толстой задницейа, но она никогда прежде не была со мной так откровенно груба.

— Что не так с этим городом? — отозвалась я. — Парень приходит за кофе, всё тихо и обходительно, а ты обращаешься с ним, как с мусором!

— Не дерзи мне, мисс Высокомерность! Твоя мама, возможно и проповедница, но ты не лучше той, которой должна быть!

— Да что это вообще значит? — закричала я.

— Ты только что лишилась своей работы, юная леди! — зашипела Дорин с красным лицом.

— Хорошо, плевать, в любом случае, мне не нравилось каждый день вонять жиром от бекона.

Я засунула руку в банку с чаевыми и положила мелочь в карман.

— Приму это за выходное пособие, — ухмыльнулась я старой ведьме.

— А ну верни обратно!

— И вам действительно лучше запомнить, что следует мыть руки после посещения туалета, — сказала я через плечо, кидая свой фартук на ближайший стол. Колокольчик весело зазвенел, когда я захлопнула дверь кафе за собой.

Ввиду того, что теперь я была безработной, и, вероятно, нетрудоспособной насколько в этом была заинтересована та Задница, я решила провести остаток дня, загорая на пляже, который находился всего лишь в десяти минутах езды от меня. Я залезла в свой любимый Понтиак Файберд, поглаживая покрытие, как только пристегнулась. Ему было более двадцать лет, и он был одной из последних моделей третьего поколения, производство которого свернули в Ван-Найс.

Ярко-красный, он напоминал мне пожарную машину, проезжая тринадцать миль на четыре с половиной литра бензина в хороший день, и мне нравилось это. Возможно, я завела двигатель пожарной машины сильнее, чем нужно, прежде чем вырваться из этого маленького городка в клубе пыли. Я проехала несколько миль вдоль берега прежде, чем нашла пустой отрезок пляжа в заливе Матагорба.

Белый песок простирался на много миль в обоих направлениях, окаймлённый жесткой травой. Поблизости никого не было, и даже не наблюдалось следов от шин. Оставив машину на грунтовой дороге, я почувствовала палящее солнце, его свет разбивал синеву океана. Я оставила окна открытыми, уверенная, что никто не собирался заводить мою машину без ключей, появившись из ниоткуда. Прошлась немного по пляжу, желая, чтобы у меня в машине было больше, чем бутылка с трёхдневной водой из-под крана для подкрепления. Но желать, не значит получить, поэтому я приземлила свою задницу на песок, снимая футболку и лифчик, а затем сбросила джинсы и трусики.

Я терпеть не могла белые полоски после загара.

Я, должно быть, проспала около двух часов, потому что, когда я открыла глаза снова, солнце уже переместилось. Где-то в куче одежды вибрировал мой телефон, вытаскивая меня из странного сна, где Дорин пыталась заставить ловить окуня. Я посмотрела на экран: мне пришло два сообщения; вау, должно быть, я действительно долго отсутствовала, потому что первое было отправлено час назад, и я не услышала его. Хорошая новость заключалась в том, что мой ухажер Клэнси был свободен и готов для меня. Я предложила встретиться в баре, в соседнем городке. Там было больше парней, пивших пиво, чем в том месте, куда я обычно хожу, но я не собиралась проводить там слишком много времени, прежде чем возьму Клэнси на заднем сидении его грузовика. Я просто надеялась, что он был так же хорош, как я помнила. Хотя, справедливости ради, детали были немного туманны.

Плохая новость заключалась в том, что мама уже узнала, что я была уволена из «Busy Bee» после рекордных двух с половиной дней работы. Полагаю, что «хорошие» новости быстро распространяются в маленьком городе.

Я понятия не имела, как она смогла пережить это.

Я думаю, что моя мама — хороший человек. Ну, во всяком случае, она пыталась им быть. Она не была огромной лицемеркой, как некоторые проповедники, о которых я слышала, и у неё было большое отвращение к костюмам из полиэстера, так же как и у меня, но мы всё ещё не сходились в некоторых взглядах.

В первые тринадцать лет моего существования у меня был средний уровень жизни. А потом мама нашла Бога, или, может, Бог нашёл её, я не очень уверена. Потому что она решила, что у неё было призвание, но оно не заключалось в том, чтобы быть женой и матерью. У неё была миссия по распространению Слова Божьего.

По иронии судьбы это привело маму и папу к разводу. Ему не очень нравилось быть вторым после парня, который был весомей него, так сказать. И мне не нравилось быть дочерью, которая всегда ждала свою маму, которая, казалось, думала, что проблемы всех остальных были более важными, чем проблемы собственной дочери. Оглядываясь назад, мы были эгоистичными, но я думала, что мама могла бы посмотреть в то же самое зеркало, и тоже это увидеть.

В любом случае, как только мама закончила свою подготовку в семинарии, она получила свою первую работу на далёком юге. Это было очень далеко от большого Бостона, и я только могла догадываться, как всё урегулировалось для неё — женщины и либерала.

Затем она переехала в Техас, и из того, что она мне рассказывала, её церковь пустовала на протяжении первых шести месяцев, потому, как люди предпочитали видеть их проповедника в лице мужчины, а не женщины, к тому же Янки.

В конце концов, её настойчивость была вознаграждена. Я находилась там на протяжении двух скучных недель и должна была признать, что у меня появилось сдержанное уважение к ней. Чёрт возьми, я никогда не оставалась в этом положении, не говоря уже о городе. И не собиралась пробовать.