Нина Демина - Приключения Аллы Парамоновой, журналистки и девицы на выданье

– Вот об этом я тебя как раз и спрашиваю, – не дала себя закрутить приятными словами о заботе.

Константин молчал несколько секунд, потом неохотно ответил:

– Я ждал тебя у дома, потом ехал за тобой до Парадиза, ну а потом ты знаешь…

Врет, ну вижу, что врет! А на бумажке зачем написал, боялся не запомнить?

– Шпионил, значит, – вздыхаю я.

– Я бы сказал: присматривал за любимой девушкой.

Все равно правды не скажет, будет выкручиваться, про невесту еще вспомнит, решила я, ну и ладно, сделаю вид, что довольна его объяснениями.

– Пойдем завтракать, родители ждут.

Перебросив полотенце на плечо, я повернулась в сторону беседки, скрытой от нас перголой обвитой диким виноградом. Костик, схватив меня за руку, неожиданно предложил:

– Поцеловала б меня, что ли…

– С ума сошел, – рассмеялась я, – практически на глазах родственников, что-то ты расхрабрился!

Но Костик не стал дожидаться разрешения, и резко притянув к себе прикоснулся к моим губам. Нашему поцелую помешала шальная оса, она запуталась в моих волосах, и я с визгом начала от нее отмахиваться. Костик, топтался около меня, в то время как я подпрыгивала и отчаянно трясла головой.

– Да не крутись ты! – скомандовал он.

– Я боюсь ос! – вопила я.

– Она тебя еще больше боится, – успокоил Константин.

Он остановил меня, освободил пленницу, и, пригладив растрепавшиеся пряди, повел на взволнованный голос мамы:

– Что случилось?

Выведя меня из-за перголы, Костя предъявил полурастрепанную и раскрасневшуюся дочь родителям. И кто бы не заподозрил близости в наших отношениях?

– Все в порядке, – заявил он, усаживая меня в плетеное кресло у стола, – оказывается, Алла боится ос.

– И всегда их боялась, особенно в детстве, – подтвердил отец, и рассказал историю, которую очень любил вспоминать. – Как-то раз мы ехали с дачи, а в машину залетела оса, и забралась ей под платье… Алка принялась ее изгонять, да так кричала и махала руками, что я думал мы съедем в кювет. Оса, недолго думая, взяла и укусила ее. Сколько ж было воплей, еле до города доехали.

Все засмеялись, а мне стало обидно – чего тут смешного, больно же было! Правда, если бы я не трясла широким подолом платья, и не шлепала ладонями по обивке автомобильного кресла, то перепуганная насмерть оса давно бы вылетела в окошко.

– Не люблю их, и все, – надулась я.

Отец примирительно похлопал меня по плечу, а мама начала разливать душистый кофе.

Как я люблю завтрак на даче, ласковое солнце, свисающие ветви яблонь, образующие над столом живой купол, даже осы, слетающиеся на варенье не раздражали меня.

Мягкий хлеб и масло, обязательное вареное яичко, сыр – запахи детства. Выйдя к завтраку, почтил нас своим вниманием Котофиля, мамин кот – невероятный лентяй и обжора. Когда-то его звали Филя, но со временем, и с набранными килограммами, его прозвище преобразилось, негоже такому солидному коту быть просто Филей.

Переваливаясь с боку на бок, он прошел к своей миске и сел копилкой, обвив вокруг себя пушистый хвост.

– Котофиля, принести тебе рыбки? – спросила мама, страстно любящая своего питомца. Неблагодарное животное даже усом не повело. Но мама не стала дожидаться высочайшего соизволения, и, встав с кресла, пошла на терраску дома. Котофиля все же поплелся за ней, не решился пропустить рыбный завтрак.

Константин пил кофе из большой кружки, мой отец не признавал чашечек, величиной с наперсток, с этой его привычкой безуспешно боролась мама, но победить так и не смогла. Я смотрела на руки мужчины, на движение кадыка и невольно сравнивала его с отцом.

– А вы, Константин, где трудитесь? – спросил отец.

– Я менеджер по персоналу в небольшой фирме, – ответил Костя, – и еще подрабатываю частным извозом.

Отец заинтересованно посмотрел на моего приятеля, ему всегда нравилось расспрашивать моих подружек о работе и успехах в учебе, а тут представилась такая возможность узнать, чем дышит молодое поколение, как и на что оно стремится заработать.

– Менеджер по персоналу… это как начальник отдела кадров? – переспросил он Константина.

Молодой человек усмехнулся:

– Ну, если с такой меркой, то инспектор отдела кадров.

– Ответственно, – кивнул отец, одобряя скромность гостя.

– Фирма маленькая, сотрудников немного, – пояснил тот, – и все же надо знать, чем дышит каждый…

Мне показалось, что Костя будто оправдывается перед отцом, за не бог весть какие заслуги, за небольшую должность, и маленький оклад. Материальная часть вопроса тут же была поставлена на повестку дня.

– И за это так мало платят, что приходится подрабатывать? Извините, что лезу с такими вопросами…

Спасибо, папка, чуть не вскричала я, мне даже ни о чем не придется расспрашивать моего шпиона!

– Мне скрывать нечего, на новую квартиру зарабатываю, – быстро ответил Костя.

– Похвально!

– Пап, представляешь, Константин мой сосед.

– Вот и отлично, надеюсь, присмотрите за моей девочкой, – сказал отец, в его шутливом тоне слышалась просьба, и Костя со значением посмотрел на меня:

– Не говори, что не слышала, Долли.

Я промолчала. Мама вынесла миску с рыбой и поставила на ступеньку, следом Котофиля – потерся о ее ноги, потом начал есть, подрагивая ушами, словно прислушиваясь к нашему разговору.

– Очень вкусно, Екатерина Анатольевна, особенно блинчики! Можно еще один?

– Ешьте на здоровье, – с улыбкой сказала мама, – а блинчик называется «драником».

Костик подцепил драник, положил на тарелку, сверху шлепнул щедрую ложку сметаны, и удовлетворенно вздохнул. Мама снова надела перчатки, взяла секатор, и позвала отца ей помочь.

– Ишь, дамский угодник, – пробормотала я, и пнула Костика под столом мыском босоножки, – давай уж, закругляйся!

– Сейчас бы под яблоньку, да на раскладушечку, а ты бы грибков насобирала к обеду… – размечтался гость, по-барски вытирая губы салфеткой. – Вот это жизнь!

Может, и вправду поженимся, Долли?

Сколько не зарекайся, а его наглость моментально выводила меня из равновесия:

– Так, давай собирайся, и в путь дорожку! Я сюда отдыхать приехала, а не обслуживать всяких…

Костик посмотрел на меня с улыбкою, встал из-за стола. Подхватил с блюдца клубничную ягоду, надкусил ее.

– Ну что ж, спасибо хозяюшка. Только вот есть у меня огромное желание набить твой рот клубникой, чтобы слова твои не казались такими кислыми.

И снова у меня хватило сообразительности промолчать. Я притоптывала босоножкой, ожидая, когда же Костик выедет со двора, мне не терпелось открыть ноутбук и набросать черновой макет статьи о расследовании. Я мило ему улыбалась, просила не забывать, на что он нагло усмехнулся, помахала рукой, и закрыла калитку. За работу!

Я подробно описала свои посещения сводни, сделала кое-какие выводы, остановилась на моем новом знакомом, можно сказать «объекте», так как из разряда клиентов брачного агентства перешла в категорию девиц, оказывающих определенные услуги.

Пока я набивала текст, в моем мозгу складывался сюжет, выстроилась мизансцена, определились действующие лица и исполнители, и цель задуманного спектакля стала принимать более конкретные очертания.

В разгар моей работы позвонил Максимовский. Даже не так – как только я набрала его фамилию, сразу раздался звонок.

– Чем занимаешься? Есть предложение обсудить кое-что. Я заеду за тобой, – заявил Максимовский, даже не соизволив выслушать мое мнение.

– Я за городом, – отчего-то я не возразила, мне понравился его категоричный тон, и то, что он хочет меня видеть.

– Адрес? – выдохнул он в трубку.

– Малинино, дом три, – тотчас отозвалась я, и услышала сквозь собственный сердечный стук:

– Соберись, через час буду.

Что я чувствовала в тот момент? Смятение. Я понимала, что Максимовский не тот мужчина, с которым стоит флиртовать, и если кто-нибудь узнает о нашем субботнем свидании, то обо мне будет сплетничать весь мега-холдинг… но ничего поделать не могла. Меня несло!

Быть объектом осуждения я не боялась, поскольку имела в этом деле большущий опыт.

Общественное внимание я привлекла еще учась в школе – у меня был головокружительный роман. Да что там роман, любовь, огромная первая любовь! С Вересовым нас связывали не только романтические чувства, но и первые интимные отношения. Никита был самым лучшим учеником выпускных классов нашей школы, все девчонки сходили по нему с ума, он был начитан, умен, и необыкновенно красив.

Дружила я с ним еще с пятого класса, но только к десятому в нас проснулись взаимные чувства, мы были безумно влюблены. Все одноклассники и учителя были уверены в том, что после школы мы сразу поженимся, в том же были уверены и мои родители, и, конечно, я. Однако, не дождавшись получения аттестата, Никита Вересов стал отцом… и мужем Оксанки Леданиной. Оксанка была «серой мышкой» и самой горячей поклонницей Никиты, он не обращал на нее внимания, презирал – так казалось всем, но, покинув мою постель, и забрав с собой использованный презерватив, он торопился к Оксанке, где занимался сексом без оного. Позже он сказал кому-то, что очень заботился обо мне, и не мог допустить моей случайной беременности…

Этот скандал отравил мой последний год в школе, надо мной смеялись, на меня показывали пальцем, словно не Леданина, а я сдавала экзамены с огромным животом.

С Никитой я не разговаривала, избегала его, не отзывалась на настойчивые звонки, потому что не могла смотреть ему в глаза, не понимала, как можно быть таким двуличным, и как можно предать первую любовь. Сердце мое было разбито, но я выдержала, окончила школу с серебряной медалью, и ушла не оглядываясь. Сейчас наш класс дружно зависает на «Одноклассниках», даже учителя. Все, кроме меня. Но однажды любопытство взяло вверх, на компьютере у Насти Горобцовой я увидела открытую страницу сайта, и не удержалась – набрала номер школы, нашла его страничку, и просмотрела все фотографии четы Вересовых. Сын Никиты был похож на Оксанку, красоты отца он не унаследовал, но у пары есть возможность исправить положение другим чадом – Леданина снова была беременна. Больше на «Одноклассники» я не заходила.

Максимовский… ничего нет банальней, как стать объектом его сексуального интереса, каждая женская единица нашей редакции только и мечтала об этом, но я, по понятным причинам, побаивалась мужчин хоть чем-то напоминающих красавца и умника Никиту Вересова, умершего для меня прижизненно. Максимовский стал его реинкарнацией. Что делать? Что же делать, черт побери, если меня безумно тянет к нему, как бы я не пряталась…

Я убрала ноутбук в сумку, надела шляпку, подкрасила губы. Солнце уже спряталось за трехэтажным замком местного нувориша, башенками и стрельчатыми окнами напоминавшим готические храмы, в саду повеяло вечерней прохладой, и я, ожидая приезда Максимовского, присела на качели. Мама мыла посуду, это было одним из любимых ее занятий – взять и перемыть все богемское стекло в старинном буфете, доставшемся еще от прабабушки. Отец по вечерам уделял пару часов научной работе, в это время мы никогда не заходили к нему в кабинет, старались не мешать, но сейчас он вышел на террасу, достал портсигар, и тут увидел меня.

– Ночевать не останешься? – спросил он, разглядев сумку с ноутбуком на пестрой подушке качелей.

– Дела, пап, – ответила я, – поеду домой.

– Хочешь, отвезу? – он закурил, дымок пополз по деревянной обивке террасы, и табачный аромат смешался с томным цветочным.

– Спасибо, но за мной приедут. Коллега… – я аж зубами заскрипела, и надо же такому случиться, два кавалера в один день! Бедные мои родители… После давнишней истории с Вересовым я не баловала их знакомством ни с университетскими друзьями, ни с коллегами противоположного пола, скрывала свои романы, и очень осторожно назначала свидания, но вот сегодня побила все рекорды.

– Хм, один – товарищ, другой – коллега… нам есть о чем волноваться?

– Абсолютно не о чем, пап!

– Уверена?

– Стопроцентно!

Может, попробовать внушить себе эту стопроцентную уверенность? Почему бы и нет.

Установка – мысленно я сделала загадочные пассы руками, и про себя произнесла: гусь свинье не товарищ, а коллега. Как думаете, поможет?

У калитки просигналил автомобиль, и высокая фигура в белой рубашке, взмахнула рукой. Я вскочила с качелей, босиком пронеслась по терракотовой плитке, открыла замок, и радостно крикнула:

– Мам, пап, знакомьтесь, это Роман.

На террасе звякнула о паркет какая-то богемская вещица.

Роман Максимовский был известной личностью, но помимо бешеной популярности у женской половины нашего мега-холдинга, у него была весомая репутация среди лучших репортеров столицы. Еще будучи студентом, Роман стал учеником Шпильмана, великолепному перу которого завидовала вся советская журналистика. Игорь Владимирович научил студента премудростям профессии, но самое главное показал подводные камни и течения. Лоцманскую науку Роман усвоил на отлично. Когда пришла пора прибиться к берегу, то главред Плавный, обладающий хорошей кадровой интуицией, рекомендовал руководству подающего надежды выпускника. Максимовский быстро встал на ноги, не ленился, за свой материал всегда получал хорошие деньги, и вскоре стал завидной партией.