Лиз Филдинг - Приключения англичанки в Милане

– А от вас мало толку?

– Я бы не сказала.

Нет. Лиза, очень довольная собой, уже сообщила ему о виртуозном обращении Анжелики с кофе-машиной.

Данте перестал делать вид, что работает, и поднял голову. Анжелика стояла перед ним в длинном черном фартуке. Убранные назад волосы она завязала бархатной лентой и выглядела холодно и по-деловому, но эти полные алые губы сводили с ума и за сто метров.

– Сколько их было, этих мужчин?

– Сейчас посчитаем. Роберто. Темные волосы, голубые глаза, черная байкерская куртка. Он сказал: «Andiamo in un posto piu tranquilo». И голос такой низкий, сексуальный.

– Я бы не советовал вам никуда с ним ходить. Ни в шумное, ни в тихое место.

– Что? Он плохой парень?

– Его жена сейчас в отъезде, ухаживает за больной матерью.

– Вот негодник. А Лео? Он хотел «подружиться» со мной в Фейсбуке. Как вы думаете, что означает этот эвфемизм?

– Я думаю, вы сами знаете, что он означает.

– Господи! Все хотят секса. Неужели никто больше не приглашает девушек на нормальное свидание?

– Нормальное свидание?

– Такое, когда мужчина забирает девушку из дома, ведет в кино, покупает ей попкорн, они сидят в темноте, держась за руки.

– Ах вот оно что. – Он старался не думать о том, как она сидит в темноте кинотеатра, держась за руки с мужчиной, который только и думает о том, что будет, когда они доберутся до дома.

– Что? Ладно. Дженнаро был очень мил, но мне не нужен папочка. А вот Ник – парень, который играет на саксофоне, – сказал «ti amo» с большим чувством. Но, мне кажется, потому, что я принесла ему пиво.

– Ник всегда так говорит. Я смотрю, у вас там уже свой фан-клуб. И кто счастливчик?

– При том, что Лиза не спускает с меня глаз, очень старается защитить ваши интересы.

– Неужели она не доверяет моим способностям удержать женщину?

– Я же внизу, а вы здесь, работаете. С глаз долой, из сердца вон. А Марко я посчитала? Он приходил днем, когда Лиза показывала мне, что и как. Я сделала ему эспрессо. Сейчас он опять пришел. Но вам это не интересно, вы так заняты. Не знала, что у хозяина бара так много бумажной работы.

– Достаточно для постоянной занятости, но сейчас я работаю над планом развития Изолы, который не предполагает сноса целых улиц.

– О, я вижу. Ладно. Это действительно дело серьезное, а я вас отвлекаю.

– Без сомнения.

– Не забудьте про ужин. Как считаете, моя помада достаточно убедительно размазалась?

Она наклонилась вперед, чтобы он мог высказать свое мнение, верх фартука оттопырился, и под вырезом черной футболки его взгляду предстала полоска черного кружева. Оно придерживало нежные белые груди, и если это видели клиенты, неудивительно, что она имела такой успех. – Может, немного растрепать волосы?

– Хотите, чтобы Лиза решила, что мы кувыркались на моем письменном столе?

– Я изо всех сил стараюсь убедить ее в том, что мы с трудом сдерживаемся, чтобы не наброситься друг на друга. И вы мне не слишком в этом помогаете, смею заметить.

Данте схватил ее за руку:

– Хотите, чтобы у вас растрепались волосы?

Анжелика промолчала, но между слегка приоткрытых губ мелькнул кончик языка, зрачки расширились, сбившееся дыхание лучше всяких слов ответило, чего она ждет.

На миг оба замерли, Данте выпустил ее руку и распустил волосы, те шелковым водопадом упали вперед, касаясь его лица и окутывая своим ароматом. Анжелика упала к нему в объятия.

Скользнув сквозь волосы, он стал гладить ее по голове, от чего ее губы раскрылись, а когда он коснулся ее нежной шеи, у нее вырвался слабый стон, скорее даже легкая вибрация. Она обмякла у него в руках, кожа превратилась в горячий шелк.

Просунув руку между футболкой и юбкой, скрывавшей великолепные ноги, Данте погладил прикрытую кружевом грудь, прикоснулся к твердому соску.

Оба хотели этого. И как глуп он был, отказываясь прикасаться, взять ее, утонуть в ней на столе, на полу, на кровати. Это не имело отношения к эмоциям и чувствам, это грубая первобытная страсть. Просто секс.

Эти слова пронзили его насквозь, как холодный кинжал. Холоднее, чем кусок льда.

«Просто секс».

Последние слова, которые сказала ему Валентина.

– Этого должно хватить, – сказал он, снимая Анжелику со своих колен и ставя на ноги, после чего снова повернул кресло к ноутбуку. – Если это все, хотелось бы, чтобы моя работа легла на стол министру в понедельник.

Анжелика не двинулась с места, на лице застыло выражение, как у побитого щенка. Этот образ неизгладимо отпечатался в его сознании.

Не дожидаясь вопросов, Данте снова застучал по клавишам, и только когда она вышла, хлопнув дверью, его руки замерли над клавиатурой.

Он тупо уставился на мигающий курсор, упорно предлагавший удалить ту чушь, которую он только что набил. Данте откинулся на спинку кресла и принялся изо всех сил тереть лицо, будто хотел стереть все следы Анжелики Эмери. Это не помогло. Он чувствовал аромат ее тела и волос на руках, тот наполнял легкие, а когда вытер рот, пытаясь стереть медовый вкус ее губ, на руке остались следы алой помады.

До того, как Анжелика отсюда съедет, оставалось еще два дня, грозившие стать очень долгими, а ему нужен воздух, свежий, чистый, холодный воздух, способный выдуть ее у него из головы.

Громкий стук сердца предупреждал: «Беги, беги, если хочешь спастись». Заболеть страстью к человеку, который три раза, несмотря на несомненное влечение, ясно продемонстрировал нежелание заводить отношения, значит, приблизиться к катастрофе.

А то, что Джели обитает в одном доме с ним и работает у него, явно не на пользу.

Распахнув окно спальни, она высунула голову и полной грудью вдохнула холодный воздух в надежде, что это остудит кожу и погасит пламя, пылавшее внутри.

Что такого в Данте Веттори, что заставляет ее терять голову? Почему то, что начиналось как легкое заигрывание, окончилось жаркими объятиями и поцелуями? Джели вздрогнула и прижала руку к груди, которой касались его пальцы, вызвавшие невероятный всплеск наслаждения, со скоростью звука пронзивший все ее существо до последнего нервного окончания.

Может быть, стоило откровенно предложить ему секс, чтобы просто выпустить пар. Без всяких обязательств. Хотя, если бы он относился к тому типу мужчин, которые признают секс без обязательств, давно бы нашел возможность получить его и заглушить боль сердечных ран. Мужчине с подобной внешностью не пришлось бы долго искать. Если бы он был таким, они сейчас лежали бы голыми в постели.

Нет, ему нужно нечто большее. Джели спасала раненых животных с тех пор, как нашла бедного фазана. Но никогда раньше не пыталась спасти человека. А в чем разница? Они все в отчаянии, в страхе, и ей требовалось завоевать их доверие. Никаких резких движений, понуканий.

Посмотрев на Крысенка, Джели уселась на пол и стала поглаживать его крохотную головку, пока сама понемножку пила ледяную воду и подолгу прижимала стакан ко рту, чтобы охладить воспаленные губы и разгулявшееся либидо.

Когда отведенное на отдых время подошло к концу, она нашла заколку, убрала волосы, поправила одежду и заново накрасила губы. Пора возвращаться к работе.

Данте стоял в центре гостиной в куртке и ярко-красном шарфе, повязанном вокруг шеи. В руках он держал помятую картонную коробку.

На мгновение их взгляды встретились.

– Я нашел это у задней двери.

– На крыльце? – Что он делал на крыльце, если так торопился с написанием доклада.

– Захотелось подышать свежим воздухом.

«И не только вам одному, мистер», – подумала Джели, подходя ближе, чтобы взглянуть на содержимое коробки. На нее, прижавшись в угол, огромными глазами смотрели два котенка.

– Ой, котята. Похоже, ваше объявление сработало.

– Я пребывал в уверенности, что его цель – найти хозяина Крысенка, чтобы он смог благополучно воссоединиться со своим семейством, а не обнаружить это семейство в полном составе у нас на крыльце.

У нас на крыльце…

– Увы, наш мир не идеален. – Джели подняла их по очереди и осмотрела со всех сторон на предмет повреждений, снова посадила в коробку. – Они худенькие, но в остальном выглядят неплохо.

– Подозреваю, их мать – бездомная кошка, которая не вернулась с очередной охоты.

– Возможно. Это объясняет, почему Крысенок искал еду. Он самый крупный из них. Что думаете?

– А что я могу подумать?

– Назовем черного Кротом, а того, который в полоску, Барсуком? Крысенок у нас уже есть. Это «Ветер в ивах» – классическая английская сказка для детей, – пояснила она. – Или предпочитаете называть их по-итальянски?

– Я думаю, надо снять объявления, пока кто-нибудь еще не решил подбросить нам ненужных котят.

– Верно. Хорошая мысль. А я покормлю этих двух и познакомлю с лотком. Вы не поищете их мать, пока будете ходить. Она не могла их бросить просто так.

– Ее могла сбить машина.

– Вы правы. Возможно, она ранена и где-нибудь отлеживается. Подождите здесь, я отнесу их и пойду с вами. Я знаю, куда она могла забиться.

Джели не сомневалась, что Данте предпочел бы пойти один, но он не стал возражать.

– Пойду скажу Лизе, что ей придется обойтись без вас.

– Она будет счастлива.

– Не сомневаюсь. – Его тон не оставлял иллюзий по поводу того, что для него все совсем наоборот. – Оденьтесь теплей, там холодно.

Через двадцать минут, покормив котят, посадив их в коробку вместе с братом и сменив рабочие туфли на пару грубых ботинок, Джели шагала рядом с Данте по улице, где нашла Крысенка.

– Городские кошки обычно обитают на довольно ограниченной территории, – объясняла она, останавливаясь через каждые несколько метров и обследуя обочины закоулка, который так напугал ее в день приезда. – Они избегают конфликтов и стараются по возможности не попадаться друг другу на пути. Вы не подержите это?

– Где ваша перчатка, – сердито спросил он, когда она протянула ему фонарик и начала рыться в коробках голой рукой.

– В кармане. Я держала котят, чтобы на руке остался их запах, и кошка могла его учуять. Но ее здесь нет.

Джели резко умолкла, потому что Данте сунул ее ледяную руку в свою большую перчатку. Их ладони оказались прижаты друг к другу.

– Теперь мы оба пахнем ее котятами.

– Это вы здорово придумали.

– Рад, что вы оценили. – Свет уличных фонарей подчеркнул морщинки в уголках рта, когда Данте неожиданно улыбнулся.

О боже! Она отвернулась, чтобы сорвать объявление, приклеенное к соседнему фонарному столбу, и увидела деревянный забор, ограждавший стройплощадку на месте бывшей Виа Пепоне.

– Это здесь. Если кошка выжила, то должна быть где-то рядом.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Перерытая земля, потревоженные грызуны, рабочие, которые разбрасывают остатки еды, много закутков, где можно спрятаться. Прекрасное место для матери с тремя голодными котятами. Вполне возможно, те, кто здесь работают, знают, где они обитают, и, увидев объявление, принесли их нам.

– Да, звучит правдоподобно.

– Там есть ночной сторож?

– Сейчас двадцать первый век. Здесь установлена современная система охраны и видеонаблюдения, которая мониторится из теплого офиса.

– Понятно. – Она нехотя вытащила руку из его перчатки и, сунув в карман, достала свою перчатку. – В таком случае вы должны подсадить меня, я перелезу через забор.

– А охрана? А видеонаблюдение?

– Это уже к тому, как я буду выбираться назад с раненой кошкой. Местные polizia такие любезные. Я уверена, прежде чем арестовать, они согласятся свозить меня к ветеринару.

– Не сомневаюсь. Они свозят вас в ветклинику, пошлют за горячим шоколадом, чтобы вы согрелись, и оплатят счета от ветеринара инкассо. Но вы уже исчерпали лимит треволнений на эту неделю.

– Могли бы и не напоминать. – Облака от их дыхания смешались в морозном воздухе, Джели поспешила надеть перчатку, пока не сделала чего-нибудь действительно волнующего, например, не схватила его за воротник, чтобы потянуть к себе и согреть их замерзшие губы. – О’кей, теперь ваша очередь. Что вы предлагаете?

– Давайте я перелезу через забор, и меня арестуют.

– Ваша жизнь так бедна на впечатления?

– С тех пор как появились вы с этим чертовым котенком, я бы так не сказал.

– Поблагодарить меня сможете потом. Какие еще идеи? Мне показалось, есть какое-то «или».

– Или я позвоню в охрану, чтобы нас пропустили.

– И чем раньше, тем лучше.

Он посмотрел на нее долгим взглядом, достал мобильник, нашел в записной книжке номер и, отойдя в сторону, стал с кем-то разговаривать. Быстро закончив говорить, он хмуро подошел к ней.