Они поженятся — «по залету» ли, или потому, что этой женщине будет не лень преследовать мужчину, бесконечно напоминая ему о долге и нажимая на кнопку, приделанную ему еще в раннем детстве: «Ну ты чё, не мужик, что ли?»

И мужчина рано или поздно сдаст позиции и женится, не потому что хочет — а чтобы таким образом купить себе индульгенцию от всех обманутых им женщин. Типа — «хоть раз в жизни поступлю, как мужик!» Итог: он через 3 месяца сидит на сайте знакомств, или привычно клеит дамочек в кабаке, применяя все те же привычные методы разводки на одноразовый секс, но теперь ему гораздо легче срать в душу своим жертвам. Он сам притупил свое чувство вины: «А что ты хотела — я же женат! А то, что развестись обещал, так бес попутал, я же МУЖЧИНА, у меня есть долг перед семьей!»

Фактически, такая же одинокая, как и до брака, жена сидит дома и стирает ему носки, готовит еду и растит детей. И постоянно мучается вопросом: «Где же я промахнулась? Вроде — мечты сбылись, а счастья нет!» А откуда ему взяться? Какое такое семейное счастье может дать женщине мужчина, несостоятельный уже в период ухаживания? Откуда в нем вдруг возьмутся те мужские качества, ради которых мы и затеваем всю эту историю с семейной жизнью — ответственность, порядочность и чувство долга? Нельзя построить дом без фундамента, а потом удивляться, что он шатается даже от не самого сильного ветра.

И вот эти двое, изначально запрограммированные на неудачный союз, строят отношения и растят детей по этой же модели, умножая количество несчастных людей.

И я воздала руки к небу: «Господи, спасибо тебе за то, что я слишком ленива и слишком люблю себя, чтобы бегать за мужиками и проявлять хоть какую-то инициативу в отношениях!»

И я перестала искать мужчину. Не то, чтобы я попрощалась с надеждой встретить свою судьбу — нет, скорее я выбрала роль стороннего наблюдателя, изучающего неведомый мне доныне мир мужчин, и терпеливо ожидающего приговор Судьбы.

3 января я зашла на сайт, где за 3 дня моего отсутствия накопилось 34 письма.

Какие-то я сразу отправила в «удаленные», на другие ответила милостивым согласием продолжить общение. Среди писем было и такое:

Рамиль, 34:

«Сдраствуй красавица! Я хочу стабой знакомица, напиши мине телефон!»

Я улыбнулась про себя наивности таджикского гастарбайтера и, поддавшись приступу альтруизма, милостиво удостоила его вежливым отказом:

Пышка:

«Извините, но вы мне не подходите!»

На что получила незамедлительный ответ:

Рамиль, 34:

«Эта ничаво что ты толстый и старый, я такой люблю!»

Н-да… Трудности перевода!

Глава 7. Вадим

Илья, 39:

«Вы мне интересны, как сука!»

Поскольку на мир я смотрю глазами женщины, мне всегда казалось, что все самые большие страдания на свете выпадают на нашу женскую долю: это мы обманываемся в лучших надеждах, мы страдаем и плачем, в то время, как эти подлые бессердечные самцы веселятся в компании молодых пустоголовых блондинок, на которых нас променяли.

Само понятие «мужчина, страдающий от любви» казалось мне абсурдным: у этих особей нет сердца и страдание им неведомо! Они способны испытывать лишь бытовой дискомфорт, когда им некому принести обед или постирать рубашку.

Поэтому, когда в середине января мне позвонил Вадим, и странным, срывающимся голосом предложил встретиться, я была удивлена и заинтригована. Как выяснилось, он снимал небольшую однокомнатную квартирку у своего знакомого, недалеко от метро «Черная речка».

Заранее предполагая, что закуски не будет, я напекла блинов с мясом и творогом, нажарила 2 сковородки котлет, завернула в полотенце и отправилась лечить еще одно разбитое сердце.

Когда Вадим открыл мне дверь, я даже не сразу его узнала. Сначала я кинула взгляд на номер, приколоченный на двери: туда ли я позвонила? Передо мной стоял не тот нордически-спокойный и уверенный в себе мужчина, каким я его всегда знала, а худой, заросший щетиной человек с безумным взглядом.

Несмотря на то, что с Вадимом мы были знакомы с институтских времен, и когда-то я была свидетельницей на их с Юлькой свадьбе, мы никогда не были близкими друзьями. Мне Вадим всегда казался скучным предметом для изучения, да и общались мы, в связи с его бесконечной занятостью, довольно редко.

Мы прошли в маленькую комнатку, которая служила хозяину и спальней, и кабинетом, и, видимо, столовой, судя по немытым тарелкам на столе.

— Наверное, это была не очень хорошая идея — звонить тебе, — тихо сказал Вадим. — Но мне надо с кем-то поговорить. Я потерял все, что имел, и мне нужна помощь… Вернее, совет. Как ты думаешь, я могу вернуть все назад? — И он посмотрел на меня с такой мольбой в глазах, что комок подкатил к моему горлу.

— Не паникуй! — Бодро сказала я, чтобы как-то разрядить обстановку. — Давай немного разгребем твой стол, помоем посуду, а потом за рюмкой коньяку обсудим твои проблемы.

Мы навели относительный порядок в комнате, я накрыла на стол, Вадим достал бутылку коньяка.

Видимо, пил он не первый день, так как уже после первого бокала заметно опьянел.

Потом мы говорили о жизни и, хотя Вадим не был чрезмерно откровенным собеседником, я неплохо прочла между строк историю его жизни и его падения.

Мама Вадима, Ангелина Львовна, приехала в Санкт-Петербург с Урала. Ей было 17 лет, она только что окончила школу и приехала в Северную столицу поступать в консерваторию по классу вокала.

Ангелина была хороша собой, честолюбива, и очень гордилась своими дворянскими корнями, о которой шепотом рассказала ей мама. Предки Ангелины когда-то владели в Санкт-Петербурге фамильными именьями и передвигались по мостовым в гербовых каретах, с шестеркой запряженных лошадей.

Ангелина не просто приехала в большой город, она вернулась на родину предков, и путь у нее был только один — покорить Северную столицу! Назад дороги не было.

Она поступила в консерваторию, получила комнату в студенческом общежитии, и начала претворять в жизнь честолюбивые планы.

По выходным Ангелина забегала к двоюродной тетке, вдовствующей генеральше, чтобы помочь сделать уборку в большой квартире с высоченными потолками, помыть окна и выслушать бесконечные истории родственницы о ее боевой молодости. За это тетка отдавала девушке платья своих давно выросших дочерей, делала небольшие презенты в виде помады или флакончика духов. В доме генеральши и увидел молодую певицу пожилой профессор, старый друг покойного генерала.

Пожилой ловелас потерял покой и сон, выяснил, где живет и учится юная нимфа и стал встречать прелестницу после занятий, катать по городу на новой «Волге» и возить ужинать в «Асторию».

Конечно, Ангелина была окружена поклонниками, молодую улыбчивую красавицу не обходили вниманием молодые люди в консерватории, но сердце ее оставалось свободным. И влюбленный профессор показался ей прекрасной возможностью сделать шаг к той жизни, которой лишили когда-то ее мать, сослав в далекий уральский городок, как дочь «врагов народа».

«Ты моя маленькая принцесса, — шептала ей мать по ночам в старом бараке. — Ты обязательно будешь танцевать на балах и блистать в свете. Все вернется!»

И когда профессор, потерявший голову от любви, краснея и заикаясь сделал Ангелине предложение, девушка, не долго думая, ответила согласием.

Вадим родился через два года после свадьбы, и стал подарком судьбы для пожилого отца и обузой для красавицы мамы.

Отдав ребенка на попечение мужу и его сестер, Ангелина бросилась в омут своей новой артистической жизни.

Закончив консерваторию, не без помощи связей любящего мужа, молодая певица получила место в Мариинке. Наконец, началась та самая жизнь, которую предрекала ей мама: красивые наряды, галантные кавалеры, заграничные поездки. Она пропадала в театре дни напролет, разучивая новые партии, примеряя театральные платья и окружая себя толпами воздыхателей.

Вадима же растили престарелый отец и две его одинокие сестры, уча мальчика хорошим манерам, нанимая ему репетиторов и подсовывая умные книги.

Отца мальчик любил и бесконечно уважал, тот был для него авторитетом во всем и кладезем бесконечных знаний. Но вечно недоступную маму он просто боготворил. Она приходила домой за полночь, быстро забегала в его комнату и целовала сына в лоб, но если Вадим открывал глаза и обнимал ее за шею, сразу шептала: «Спи, сынок, мама устала. Мне еще надо принять ванну», и выскальзывала из комнаты, как тень, оставляя запах духов и горечь равнодушия.

Чем старше становился Вадим, тем больше он хотел завоевать внимание матери. Он хорошо учился, имел безупречные манеры, но мама все равно мало обращала на него внимания: вечно окруженная свитой из композиторов, певцов, портных и просто обожателей талантливой певицы, она почти не замечала маленького мальчика в сером костюмчике.

Когда Вадиму было 12, отец умер. Для подростка эта смерть стала огромным потрясением, и еще сильнее возросла потребность в общении с матерью. Но та к этому времени уже была именитой певицей, часто гастролировала, дома была наездами и все так же откупалась от сына подарками и сладостями, которые мальчик со злостью выкидывал в унитаз и плакал от бессилия.

Короче, пацан стал жертвой Эдипова комплекса, а нелюдимость характера и отсутствие школьных друзей усугубляло ситуацию. В какой-то момент для Вадима стало идеей фикс во что бы то ни стало заполучить любовь и внимание матери. Она казалась ему сказочной феей, живущей какой-то волшебной жизнью, полной гармонии, красоты и веселого смеха, и попасть в эту жизнь можно было только одним способом: стать для матери одним из ее любимых мужчин. Вадим видел, как в ее окружении появлялись мужчины, на которых она смотрела тем особым взглядом, ради которого он пошел бы на любой подвиг. Он закончил школу с золотой медалью, поступил в престижный институт, стал лучшим студентом на курсе, но мама так никогда и не взглянула на него этим «особенным» взглядом, а смотрела рассеянно, иногда раздраженно, явно не зная, о чем говорить с сыном и бесконечно ускользая из его жизни.

И когда Вадим встретил Юльку, такую же красивую, веселую, как его мать, и пользующуюся такой же популярностью, он решил, что покорив эту молодую девушку, поймет, как найти подход к матери.

Вадим ухаживал за Юлькой фанатично, ни на секунду не допуская ее отказа. Юлька даже сама не понимала, как важно было Вадиму добиться ее благосклонности, но его напор и самоуверенность сыграли свою роль — она и сама не заметила, как увлеклась этим невзрачным очкариком, почувствовав в нем сильное мужское начало, которое привлекает самок гораздо сильнее, чем аромат последнего парфюма от Dolce&Gabbana.

Став официальным женихом Юльки, Вадим успокоился на какое-то время. Он доказал свою мужскую состоятельность, и не без гордости и удовольствия отметил удивленный взгляд матери, когда привел Юльку в дом для первого знакомства. Пожалуй, тогда действительно сбылась его мечта, и мать действительно посмотрела на него с заинтересованным любопытством, возможно, впервые глядя на сына, как на мужчину, и обнаруживая в нем неизвестные ей ранее качества.

Потом Вадим с Юлькой поженились, и на какое-то время страсти в его душе улеглись. Мать ушла на пенсию, переехала в Крым, и продолжала жить все так же в окружении поклонников и упиваясь лишь собой.

Со временем Вадим понял, что она родила его, не успев повзрослеть, оставаясь просто эгоистичной девчонкой, к тому же его отец тоже не сумел вызвать в ее душе ни романтического трепета, ни физического влечения. Сейчас матери было под 60, но она не сильно изменилась: была все той же самовлюбленной и очаровательной эгоисткой, умело жонглирующей чувствами окружающих ее людей.

Долгое время Вадим считал, что демоны, терзающие его душу, ушли, и он может строить семью и отношения, не повторяя ошибок своих родителей. Однако, чем большего добивался он в жизни, чем большей гармонии достигали их с Юлькой отношения, тем большая тоска терзала сердце Вадима. Он и сам не мог объяснить истоки этой тоски, только ему вдруг становилось невыносимо скучно и тошно жить этой размеренной семейной жизнью. В какой-то момент его стало нестерпимо раздражать в жене то, за что он когда-то ее полюбил — ее интеллигентность, порядочность, предсказуемость. В отличие от матери, жена была доступна, она была убитой добычей и больше не вызывала желания добиваться ее или вожделеть. Вадим хотел бури, страстей, экстрима, чего-то такого, от чего запела бы душа, и сильно забилось сердце.

Сначала он одергивал себя, считая эти мыслью блажью и стыдясь своих слабостей. Чтобы наполнить жизнь элементом риска, он стал ездить с друзьями на горнолыжные курорты, прыгнул с парашютом и увлекся дайвингом. На какое-то время тоска ушла, но вернулась вновь, и с удвоенной силой взяла его за горло. Самое обидное, что Вадим и сам не знал, чего просит его душа. Но он вдруг осознал, что несчастен, отдалился от жены, поскольку не знал, что отвечать на ее тревожные вопросительные взгляды. Ему нужно было время разобраться в себе. Демоны вернулись голодными и злыми и жаждали насыщения. Вадим вновь почувствовал себя одиноким 7- летним мальчиком, который плачет навзрыд, уткнувшись носом в мамину накидку.