Барбара Картленд - Приключения в Берлине

Она никогда не подводила его в прошлом.

И опять Лоилия, казалось, прочитала его мысли.

— Если вы сможете помочь мне, — сказала она, — мы вместе спасем папу. Я уверена, это Бог послал вас… в нужный момент, чтобы… сделать это.

Ее вера тронула лорда Брэйдона, и он сказал:

— Нам придется проявить большой разум, очень большой разум, чтобы вызволить вас из этого мерзкого дома и чтобы при этом не возник большой шум.

Его мозг работал как хорошо отлаженная машина, которая начинает двигаться сначала медленно, а потом быстро набирает обороты.

Он отметил про себя, что они с Лоилией провели вместе почти полчаса.

У него не было желания встречаться с бароном, пока он не вызволит ее отсюда.

Инстинктивно — как будто слова, которые он произносил, диктовались ему кем-то свыше — он начал излагать ей свой план.

Поскольку она была дочерью своего отца, он полагал, что она привыкла неукоснительно подчиняться инструкции.

Она не обсуждала ничего из сказанного им, лишь согласно кивала головой.

Лорд Брэйдон встал с кровати.

Взяв бутылку шампанского, он вылил большую его часть в угол комнаты, где оно не будет обнаружено до их ухода.

Затем зашел за кровать и, вынув платок из подслушивающего устройства за портьерой, положил его обратно в карман.

Пьяным голосом, которым говорил ранее, он громко произнес:

— Ты оч-чнь хрш'я девочка — оч-чнь хршая! И я п-приду завтра!

Говоря все это, он обошел комнату, снял пиджак с дверной ручки и надел его.

В то же время он распустил галстук и расстегнул несколько пуговиц на жилете, чтобы выглядеть растрепанным.

Взъерошил рукой волосы и поманил пальцем Лоилию.

Когда она выскользнула из кровати, он обнял ее за плечи и открыл дверь.

Как и следовало ожидать, стоило им только выйти и двинуться в холл, как мадам сразу оказалась рядом с ними.

— Вы иметь хорошее время? — спросила она гортанно. — Лоилия хорошая девочка, делал, что вы хотеть?

— Очень хорошая дев'чка! — Лорд Брэйдон икнул. — Оч-ч хор'шая! Я приду завтра вечером — и вы оставьте ее для меня.

— Ja, ja, mein herr , Лоилию оставить для вас.

Еле волоча ноги, словно вот-вот упадет, лорд Брэйдон тяжело опирался на Лоилию.

Он шел, обнимая ее за плечи, к входной двери.

Швейцар открыл ее, затем сбежал по двум ступенькам туда, где на улице ожидал экипаж.

Лорд Брэйдон испытал облегчение, увидев Уоткинса, сидящего на козлах.

— Ваш экипаж здесь, майн герр? — воскликнула мадам. — Говорить добрая ночь Лоилии. Оч-чень рад, вам нравиться она.

— Я д-думаю, она феликолепна! — ответил лорд Брэйдон.

Он увидел нескольких девушек, выглядывавших через дверь.

— Вы все феликолепные! Феликолепное место, хорошие девочки, хорошая мадам! Я благодарю вас!

Выкрикивая это, он запустил руку в карман.

Вытащив горсть купюр и монет, он бросил их в холл.

С визгами восторга девушки налетели на них.

В поднявшейся суматохе мадам наклонилась вперед, спеша поднять золотую монету, упавшую возле ее ног.

Лорд Брэйдон швырнул еще несколько монет швейцару, стоявшему возле дверцы экипажа, и тот начал подбирать их.

Тогда он отпустил Лоилию и подтолкнул ее.

Быстрая как молния, она сбежала по ступеням, бросилась через тротуар и взлетела в экипаж.

С резвостью атлета, и не думавшего пить, лорд Брэйдон последовал за нею.

Лошади дружно взяли, и Уоткинс, оставивший к тому времени кучера на козлах и сошедший вниз, вскочил вслед за ними в экипаж, захлопнув дверцы.

Лошади набирали скорость, и Лоилия, вскрикнув от радости, упала на грудь лорда Брэйдона.

— Мы убежали! Мы убежали! — восклицала она. — Я не верила в это… Я не думала, что это возможно… но нам… удалось!

Она уткнулась лицом в его плечо, и он почувствовал, что она плачет.

— Все хорошо, — говорил он мягко. — Вы вели себя очень отважно.

Он взглянул на Уоткинса, сидевшего спиной к лошадям.

Фонарь со свечой, висевший над ним, слишком ярко освещал широкую ухмылку на его лице.

— Теперь, Уоткинс, — сказал лорд Брэйдон, — нам предстоит доставить мисс Лоилию в наши апартаменты, не возбуждая чьего-либо любопытства, но она не очень-то приодета.

— Вы оставили свой плащ в том доме, милорд.

— Я знаю, — ответил лорд Брэйдон, — и шляпу, которая довольно рискованно балансировала на моей голове; она упала, когда я сбегал по ступеням.

Пока он плелся, шатаясь, к входной двери, мадам нахлобучила шляпу ему на голову.

Она держала на своей руке его плащ, намереваясь передать его, когда он отпустит Лоилию.

— Могу ли я высказать предложение, милорд? — спросил Уоткинс.

— Да, конечно.

— Я думает, милорд, я бы лучше взобрался на козлы рядом с кучером. Вряд ли вашу светлость преследуют сейчас, но никто никогда не знает.

Лорд Брэйдон кивнул.

Уоткинс постучал в стеклянное окошко за сиденьем кучера, и лошади остановились.

Он выскочил из экипажа, забрался на козлы, и они вновь понеслись.

Лоилия все еще скрывала свое лицо на плече лорда Брэйдона.

Она отчаянно пыталась справиться со слезами.

— Я позабочусь о вас, — сказал он, — но поскольку завтра вокруг этого побега может подняться суматоха, я думаю, вам не стоит пока пользоваться фамилией вашего отца, чтобы вас никак не связывали с ним.

Она подняла голову и посмотрела на него.

Па ее щеках сверкали слезы.

Задушевно, с искренностью, которая, казалось, исходила прямо из сердца, она лепетала:

— Как могу я… когда-либо отблагодарить… вас? Как могу я… выразить вам… какой… удивительный поступок… вы совершили, вызволив меня… оттуда?

— Вы сможете отблагодарить меня, когда мы вместе с вашим отцом будем вне опасности.

— Я всегда буду помнить, что если бы вы не пришли туда сегодня, ко мне привели бы… кого-нибудь другого… и я не смогла бы… продолжать… отказываться от еды или… находиться под наркотиками.

— Да, конечно. Но постарайтесь не думать об этом. Сейчас мы выиграли первую битву, однако нам предстоят еще другие, в которых мы должны также победить.

— Я молюсь… молюсь как только могу… чтобы мы… победили, — сказала Лоилия.

— Теперь, как предлагает Уоткинс, — заметил лорд Брэйдон, — нам надо чем-то укутать вас. Я советую вам накрыться с головой вот этим пледом.

Он развернул его, прибавив:

— Он достаточно большой, чтобы закрыть вас полностью, если вы подберете ноги.

Она взглянула на него, поражаясь его находчивости.

Покрывало было сделано из кашемира, и он обернул его вокруг Лоилии.

Лорд Брэйдон подумал, что в это позднее время в холле их отеля не должно быть много слуг.

Он не хотел привлекать к себе внимание, чтобы избежать пересудов.

Он желал получить передышку для обдумывания дальнейших шагов.

Ему необходимо было изобрести что-либо убедительное для барона — которого наверняка вовлекут во все это — для оправдания своих действий.

Экипаж остановился, и Уоткинс открыл дверцы.

Лорд Брэйдон вышел и, взяв полностью укутанную пледом Лоилию на руки, понес ее через тротуар к освещенным дверям отеля.

В холле дежурили лишь два швейцара.

Хотя они взглянули с некоторым любопытством на ношу лорда Брэйдона, никаких вопросов не последовало.

Он прошел к лифту и поднялся на четвертый этаж. Уоткинс сопровождал их.

Войдя в свои апартаменты, лорд Брэйдон поставил Лоилию на пол.

Высвободив голову из пледа, она все еще держала его вокруг себя, и он понял, что она стесняется.

— Там дальше есть спальня, мисс, — пришел ей на помощь Уоткинс, беря ситуацию в свои руки. — Я знает это, потому как я проходил все комнаты, когда мы приехали, и видел там кровать.

Он шел впереди, а Лоилия и лорд Брэйдон следовали за ним.

Это была очень уютная комната по другую сторону от гостиной.

Очевидно, она использовалась владельцем апартаментов в качестве спальни для гостей.

— Благодарю вас, — сказала Лоилия Уоткинсу.

— А теперь, поскольку мисс Лоилия не ела целый день, — заметил лорд Брэйдон, — я думаю, вы найдете для нее что-нибудь существенное, прежде чем она ляжет спать.

— Положитесь на меня, милорд.

— Мне и так… хорошо, — остановила его Лоилия. — Я не хочу причинять… слишком большого беспокойства в будущем. Так что это поручение Уоткинсу — пустяк по сравнению с тем, что всем нам предстоит. — Лоилия села на кровать. — Теперь, когда я… в безопасности, я могу думать лишь о папе… и о том, что мы… можем сделать… для него.

— А вы абсолютно уверены, что его держат где-то? — спросил лорд Брэйдон. — Мы ведь не можем спрашивать кого-либо об этом, чтобы подтвердить наши подозрения.

— Я знаю, что его захватили! — стояла на своем Лоилия. — Более того, я вижу это, потому что он посылает мне сообщения своими мыслями. Вижу комнату, в которой он находится.

Лорд Брэйдон думал про себя, что никогда не поверит подобным фантазиям, однако готов был слушать, и она продолжала:

— Комната эта — в полуподвальном этаже большого дома, и в ней есть стол, на котором много бумаги, предназначенной для отца. Он должен писать или чертить на ней то, что немцы хотят… узнать от него.

— Как вы можете все это знать? — поинтересовался лорд Брэйдон.

Она безнадежно взмахнула рукой.

— Если вы не… верите мне… я боюсь, что у меня нет… более существенных доказательств, способных… убедить вас.

— Я хочу верить вам, очень хочу, но то, что вы говорите, кажется мне невероятным.

Лоилия рассмеялась искренне и весело.

— Точно так же говорила мне и мама, когда я передавала ей послания от папы, которые она почему-то была не в состоянии принимать сама… Почему — этого я никогда не смогу понять.

— Это все настолько невероятно! Я хочу как следует подумать и попытаться представить, как мы сможем использовать столь феноменальные способности, чтобы помочь вашему отцу.

— Если вам удастся это… тогда я совершенно уверена, что мы… найдем его, — воспрянула духом Лоилия, — но я буду также молиться… молиться как можно… сильнее, чтобы мы… смогли это сделать.

— Тем более что теперь я почти готов поверить в это! — тихо сказал лорд Брэйдон.

Лоилия проснулась и в первый момент не могла понять, где она находится.

А когда весь ужас предыдущего вечера вновь наполнил ее, она встала с постели, чтобы раздвинуть занавеси.

Солнце сияло на серых домах, которые, казалось, все еще таили угрозу.

Она содрогнулась при мысли об отце.

Затем вспомнила собственные беды.

Хоть она в данный момент находилась в относительной безопасности, у нее не было одежды, за исключением ночной рубашки, в которой она убежала из заведения.

Она услышала стук в дверь и заторопилась к кровати.

Забравшись в нее, она натянула простыню до самого подбородка и нервно крикнула:

— Войдите!

Дверь открылась, и Уоткинс, не входя в комнату, сказал:

— Доброе утро, мисс! Я слышит, вы отодвигаете шторы, и знал, что вы проснулись. Вы готовы немного позавтракать?

Лоилия улыбнулась ему.

— Очень даже! — ответила она. — Я так голодна!

Вчера Уоткинс принес ей кое-что, дабы подкрепиться перед сном.

Она, однако, не ела целый день, опасаясь наркотиков, и теперь была готова съесть что угодно.

Прошло всего несколько минут, а Уоткинс уже входил с подносом.

На нем были яйца и бекон, горячий тост и чашка кофе.

— Господин говорит, мисс, — объявил Уоткинс, ставя поднос, — что вы можете одеться, когда пожелаете.

— Одеться? — воскликнула Лоилия. — Но во что?

Уоткинс улыбнулся, довольный.

— Я только надеется, я выбирал, что вы любит, — скромно сказал он.

— Вы делали для меня покупки! — изумилась Лоилия, не веря своим ушам.

— Я лишь мог гадать ваш размер, мисс, — оправдывался Уоткинс, — но я старался как мог.

И он вышел из комнаты.

Лоилия, с наслаждением принявшись за завтрак, думала о том, что все происходящее с нею было совершенно поразительным.

Она испытывала невыразимую благодарность лорду Брэйдону.

Ей не хотелось думать, что случилось бы с нею, если б он не пришел прошлой ночью в это кошмарное место.

Она имела лишь смутное представление о том, что в действительности происходит в таких местах, однако понимала, насколько ужасно и низко это могло быть.

Она допивала вторую чашечку кофе, когда Уоткинс вернулся в комнату.

Он нес одежду, купленную для нее.

Одежда, на удивление простая, но отмеченная хорошим вкусом, была выбрана в расчете на очень молодую девушку.

— Господин говорит, мисс, — объяснил ей Уоткинс, — что он надеется, вы сможете выбрать потом что-нибудь получше для себя, а пока приходится потерпеть это.

— Но это все очень изящно! — поспешила успокоить его Лоилия. — Его светлость так внимательны, а вы проявили столько умения, покупая одежду для меня, хотя почти меня не видели.