Виктория Александер - Прикоснись ко мне нежно

Она лежала рядом с Эдрианом во тьме, пытаясь передать свое тепло. Постепенно он согревался, и Эбби наконец расслабилась, когда поняла, что не выдает желаемое за действительное. Возможно, теперь можно было оставить его одного, но тело Эдриана все еще было холоднее, чем следует.

Плотнее укутав его одеялами, Эбби повернулась и прижалась к нему сильнее. Мысленно напомнив себе о том, что ей нужно проснуться до рассвета и перебраться в собственную кровать, она закрыла глаза… и заснула.

Ей снился сон. Это был чудесный сон – ее любимый. Но на этот раз он был более трогательным, увлекательным и, безусловно, чувственным. Во сне Эбби выгибалась, мурлыча от удовольствия, под руками, умело ласкающими ее тело. Эти руки знали каждый изгиб, знали, как касаться ее так, чтобы кожа горела, грудь наливалась, а соски твердели.

Его пальцы знали ее – знали, как легонько пощипывать соски так, чтобы сладкая истома расходилась по всему телу, как внезапно отпрянуть, поглаживая, дразня, скользя по чувствительной коже. Добравшись до живота и умело погладив его, руки скользнули ниже, в треугольник волос на лоне.

Эбби вздохнула, улыбаясь, и развела ноги шире – одна рука приподняла ее колено и переместилась выше, на упругое бедро.

Только теперь женщина поняла, что в этом сне было иначе, чем обычно – ее любовник находился сзади. Его грудь, теплая, уютная, прижималась к ее спине.

Затем его пальцы проникли в ее лоно, и ее разум окутало сладким туманом. В душе Эбби вспыхнула страсть, и она позволила ей овладеть собой, заполнить ее, вести за собой. В своих снах она могла быть собой, быть той, кем всегда желала быть.

Ибо во снах нет пределов, нет ограничений.

Коварные пальцы играли с ней, дразнили ее, распаляя все больше, и покинули ее лоно совершенно влажными. Затем руки обхватили ее за бедра, повернули их и отвели колено в сторону.

Пальцы вернулись, проникая между бедер сзади, нащупывая влажное от желания лоно, открывая вход в него. Горячее тяжелое орудие прижалось к ней и, подарив очередную вспышку жара, вошло в нее.

Эбби расслабилась, как он ее учил, впуская его в себя, позволяя телу двигаться самостоятельно. Медленно, но неуклонно он продвигался дальше, заполняя ее всю, одной рукой придерживая за живот, а другую положив ей на грудь.

Эдриан входил глубже, затем чуть подался назад – совсем немного, и снова вперед, прижимаясь к бедрам. Это продолжалось снова и снова. Эти ритмичные покачивания дарили Эбби невообразимое наслаждение.

Каждое его движение заставляло ее извиваться, с каждым толчком усиливалась ее чувствительность, пока даже прикосновение к тонким простыням не превратилось в пытку, а касания его рук к ее шелковой коже не начали сводить с ума.

Он был повсюду. Его крепкое тело прижималось к ней, его стальные руки обхватывали ее. Все ее чувства растворялись в даримых им ощущениях, поглощаемые туманом его страсти, как это происходило и раньше, и женщина полностью отдавалась ему, даря свою любовь.

Эбби пылала от жара, и когда она уже подумала, что вот-вот расплавится, он отодвинулся назад, почти полностью выходя из нее. Он держал ее на грани и затем одним мощным толчком вновь заполнил ее.

Острое, пронзительное удовольствие сотрясло ее тело – и Эбби проснулась, широко открыв глаза и едва сдержав стон. С ее губ едва не сорвалось его имя.

Эдриан.

Она закрыла глаза, возвращаясь к реальности. Это был не сон. Он был здесь, снова любил ее, даря ее телу чувства, которые умел дарить только он. Прикусив нижнюю губу, она сдерживала стоны и позволяла ему брать ее, наслаждаясь этим.

Эдриан не спешил, но она не могла поверить самой себе, понимая, что снова стремится достичь пика наслаждения.

И это случилось: ее тело выгнулось, и это было еще прекраснее, чем в первый раз. Эбби едва смогла удержаться от крика, чувствуя, что умирает, не в силах более пошевелиться. Он как будто понял это и начал двигаться, легче, быстрее, и вскоре разделил с ней экстаз.

Какое-то время Эдриан лежал, приобняв ее и все еще находясь внутри нее, затем коснулся носом ее затылка, целуя за ухом и ниже, в шею, и отстранился, упав на кровать. Эбби чувствовала внутри себя его семя и нисколько об этом не сожалела.

Не более чем в первый раз. Лежать рядом с Эдрианом, любить Эдриана, быть любимой Эдрианом – это всегда казалось ей единственно верным.

Тихая, неподвижная, Эбби ждала, пока его дыхание не выровнялось и он не заснул. Не говоря ни слова, даже не понимая, что произошло. Еще не рассвело, и, освещаемые тлеющими углями камина, они были лишь тенями во тьме под балдахином. В постели Эдриана побывало столько женщин. Она была лишь одной из них. Еще одно отдающееся ему во тьме тело женщины, лица которой он не запомнит.

Тепло. Теперь Эбби чувствовала, как от него исходит тепло. С ним снова все было в порядке – в его теле больше не осталось холода.

Она лежала рядом с Эдрианом, перебирая давние воспоминания. Ее ночная рубашка была задрана до плеч, и женщина не поправляла ее, пока не встала с постели с первым лучом рассвета.

Когда Эбби оставила Эдриана, он был уже полон сил и мирно спал.

Треск поленьев в камине разбудил Эдриана. Он потянулся, нежась под теплым одеялом, и расслабился, мысленно благодаря судьбу. Он жив. Более того – он чувствовал себя отлично, великолепно, как будто все его проблемы унесла снежная буря. Что же до его тела, то оно никогда, как он с удивлением отметил, не чувствовало себя лучше.

Эдриан задумался о том, чему обязан такому состоянию – может, это эйфория от того, что ему удалось выскользнуть из когтей смерти? Или он чувствует себя так просто потому, что вернулся в родные края? Как бы там ни было, нельзя было отрицать результат – он стал другим человеком, обновленным, полным сил, готовым начать жизнь с чистого листа.

Потрескивание в камине заставило Эдриана поднять голову. Сквозь открытые занавески в изножье кровати он увидел светловолосого молодого человека, присевшего у огня. Тот повернул голову и встретился с Эдрианом взглядом. Вскочив на ноги, юноша склонил голову.

– Простите, что разбудил вас, сэр… милорд.

– Том, не так ли? – Эдриан наморщил лоб, напрягая память. Он не видел этого мальчика семь лет, но его белесые волосы и курносый нос было непросто забыть. – Том Коппер.

– Да, это я. Я теперь работаю на мисс Эбигейл. Я принес вашу одежду. – Юноша прошел вглубь комнаты, исчезнув из поля зрения Эдриана. – Мисс Эсме повесила ее у огня, и она высохла, а Агнесс выгладила ее – говорит, сделала что могла.

– Уверен, что все в порядке. Я благодарен тебе, мисс Эсме и Агнесс.

И главное, Эбби. Эдриан перевернулся на бок и отодвинул занавеску. Его одежда была сложена на стуле, визитка висела на спинке.

– Том, я пытаюсь припомнить: мисс Эсме – это тетка мисс Эбигейл, верно?

– Да. – Том продолжал подбрасывать дрова в огонь. – Она переселилась сюда вместе с мисс Эбигейл.

Эдриан смутно помнил Эсме – это были воспоминания из далекого прошлого. Кажется, он не видел ее прошлой ночью.

– У Агнесс рыжие волосы?

– Да, и характер под стать. Она горничная мисс Эбигейл.

– А кто еще здесь живет?

– Никто, только мы вчетвером. Милли Уоткинс приходит из деревни, чтобы помочь с уборкой и готовкой, но сегодня ее не будет – деревню засыпало снегом.

Снег… Эдриан вспомнил о своем кучере.

– Вы с Агнесс отнесли Болта наверх. Как он?

– Пока не знаю. Агнесс сказала, что он ненадолго пришел в себя. Сказала, сейчас он спит – я собирался развести огонь в его комнате, как только закончу здесь.

Эдриан лег и попытался восстановить в памяти все, что произошло вчера. Поездка, буря, их медленное путешествие по болотам… Он ясно вспомнил, как упала на камни двуколка. Путь к коттеджу запомнился ему гораздо хуже.

С содроганием он вспомнил свое удивление. Эбби, наверное, теперь считает его недотепой, но он был не готов увидеть ее после стольких лет. Эдриан даже не знал, что она все еще здесь живет, все еще не замужем, – и понятия не имел, насколько она похорошела. Эбби выглядела более зрелой.

Он упал к ее ногам. Эдриан снова вздрогнул и выбросил это происшествие из головы – не самый приятный момент, лучше поскорее забыть о нем. Последующие воспоминания были как в тумане, но он был уверен, что до кровати добрался самостоятельно. А кроме этого… он помнил свой сон.

Это был невероятно чувственный сон. Слава богу, что времена, когда такие сны могли привести к конфузу, давно прошли. Таких снов Эдриан не видел уже много лет. Он был таким ярким, что лорд мог вспомнить свои ощущения, как будто это произошло на самом деле. Но женщина была незнакома ему. Он сомневался в том, что это произошло на самом деле – она была такой страстной, такой непосредственной, а ее лоно – непривычно узким. Скорее всего, это был просто плод его воспаленного воображения.

Возможно, всему виной лихорадка.

Разведя огонь, Том встал.

– Мисс Эбигейл сказала, что ваша двуколка, наверное, валяется где-то на дороге.

Эдриан поднял голову.

– Что с моими лошадьми?

– Они на конюшне на заднем дворе.

– Хорошо. – Эдриан снова упал на кровать. – Двуколка – то, что от нее осталось, – у брода.

– Я принесу ваш багаж, когда закончу с каминами.

Эдриан кивнул, но тут же замер.

– А снег?

– Метель закончилась, но снег еще падает.

– В таком случае не надо – подожди, я пойду с тобой. Не хочу, чтобы ты сломал ногу в одиночестве.

Том почесал голову.

– Тогда буду ждать вас на кухне.

Юноша вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Эдриан полюбовался чудесным убранством комнаты, затем сел, свесив ноги с кровати. Настало время одеваться и отправляться навстречу будущему.

И Эбби.

– Доброе утро, Эбби.

– Ой!

Эбби, стоявшая перед зеркалом в холле, обернулась. Она проходила мимо и остановилась, чтобы взглянуть на свое отражение. Сейчас она думала о том, что именно он успел увидеть. Эбби не знала, как долго она стояла здесь, разглядывая себя, – и это лишь усиливало ее смятение.

Она уставилась на Эдриана широко открытыми глазами. «Пожалуйста, Господи, только бы он не понял, только бы не догадался!»

Эдриан кивнул головой, подходя к ней.

– Насколько я понимаю, утро еще не закончилось? – спросил он, подняв бровь.

Эбби подавила желание развернуться и убежать. Она вскинула подбородок и расправила плечи.

– Да, именно так, – ответила она, встретив его взгляд.

Но в его глазах было лишь замешательство. Эбигейл мысленно вздохнула с облегчением.

– Всего одиннадцать.

– А-а… – кивнул Эдриан, подойдя к ней.

Даже в помятой визитке он выглядел элегантным – и опасным. Однако он не выглядел удивленным, обескураженным или хотя бы чуть-чуть обеспокоенным. Эбби немного успокоилась.

– Том сказал, что Болт приходил в сознание.

Она кивнула.

– Это было раньше. Агнесс следит за ним – сейчас он спит.

Эдриан наморщил лоб.

– Ближайший врач все еще в Двух Мостах?

– Да, но Агнесс не думает, что состояние Болта тяжелое. Просто он не так вынослив, как ты, и ему нужно как следует отдохнуть.

Эдриан продолжал хмуриться, и Эбби успокаивающе улыбнулась, взяв его за руку.

– Ты, наверное, умираешь от голода. Идем в кухню, найдем тебе что-нибудь поесть.

Он отступил на шаг, следуя за ней.

– Если ты уверена, что с Болтом все будет в порядке, то признаюсь: да, я чертовски голоден.

Эбби провела его в просторную кухню.

Благодаря мощеному полу, каменным стенам и двум большим очагам комната хранила тепло вне зависимости от погоды. Эбби сняла с полки тарелку, протянула ее Эдриану и указала на кастрюли, греющиеся на плите.

– Есть копченая сельдь и рис, а еще яйца и ветчина. Будешь кофе?

– Да, пожалуй. – Эдриан направился к плите.

Пока он накладывал еду в тарелку, Эбби занялась приготовлением кофе и нарезала хлеб. Когда Эдриан подошел к столу, она дала ему нож и вилку, поставила хлеб, масло и чашку с горячим кофе и села напротив.

Женщина смотрела, как он пробует еду и жмурится, наслаждаясь.

– Очень вкусно, – сказал Эдриан, открыв глаза. – Нет ничего лучше деревенской копченой сельди.

Его слова о том, что он чертовски голоден, не были преувеличением – Эдриан принялся уничтожать гору еды на тарелке с поразительным усердием. Наконец он остановился, взял чашку с кофе и отхлебнул, глядя вниз.

– Кофе тоже отличный, – улыбнулся Эдриан, поставив чашку. – Никогда бы не подумал, что ты будешь варить кофе.

– Обычно это делает Милли Уоткинс или Агнесс, но я тоже не такая уж беспомощная.

– Как ты думаешь, это надолго? – Эдриан мотнул головой в сторону окна.

Эбби встала, подошла к дальнему окну и выглянула во двор через щель в ставнях. Снаружи все было белым – снег почти полностью засыпал окно.