— Александр, что ты говоришь! — не выдержав, принялся увещевать Ли. — Чтобы оценить состояние моста, необходимо осмотреть его снизу!

— И тем не менее незачем перестраивать его целиком, — отрезал Александр. — В этом случае дорога на несколько недель выйдет из строя.

— Не выйдет, если мы последуем совету Терри Сандерса. Ремонт займет в лучшем случае неделю, а мы тем временем подготовим уголь к отправке.

— Ли, ты хороший инженер, но никудышный делец — это ясно как день, — вынес приговор Александр.


— Мама, мне казалось, что я столкнулся нос к носу с разъяренным тигром, — признался Ли, когда они с Руби встретились дома тем вечером.

— Неужели все настолько плохо, котенок?

— Хуже некуда. — Вместо хереса Ли налил себе шотландского виски и не стал его разбавлять. — Да, мне недостает опыта, но я убежден, что мы не бросаем деньги на ветер, как считает Александр. Меры безопасности вдруг потеряли для него всякий смысл. Я мог бы еще смириться, если бы его решения не представляли угрозы для жизни и здоровья рабочих, но ведь риск чрезвычайно велик!

— А контрольный пакет акций принадлежит Александру, — подхватила Руби — Вот дерьмо…

— Именно. — Ли невесело рассмеялся, наливая себе вторую порцию виски. — Кстати, и с дерьмом та же история! Я уже наметил реконструкцию завода по переработке сточных вод, но вдруг узнал, что в этом нет необходимости. С тех пор как я знаком с Александром, я никогда не замечал в нем шотландской скупости, но теперь вижу: он действительно шотландец.

— Потому что наслушался за морем дурных советов — от людей, которые вывернутся наизнанку, лишь бы сэкономить фартинг с каждой сотни фунтов. Дьявол, — выпалила Руби, вскакивая, — компания приносит гигантские прибыли, Ли! Наши расходы ничтожны по сравнению с выгодой, нам незачем расплачиваться с акционерами — нас, пайщиков, всего четверо. И никто из нас не жалуется. Да и на что, Господи? — Руби залпом осушила стакан виски. — В общем, на следующем собрании совета директоров мы заявим, что не одобряем его решения.

— А ему плевать на наши протесты, — отозвался Ли.

— Что-то мне не хочется ужинать в Кинросс-Хаусе.

— Мне тоже, но придется — хотя бы ради Элизабет.

— Она говорила, что ты был очень добр к ней, — заметила Руби, кутаясь в длинное боа из перьев.

— Только негодяй не помог бы ей в такую минуту. — Ли насмешливо окинул взглядом боа: — Где ты раздобыла эту штуковину?

— В Париже. — Руби отбросила за спину шлейф. — Плохо только, что перья всюду сыплются, как со старой клушки. — Она хмыкнула. — Ну так я и есть клушка!

— Мама, для меня ты всегда милая курочка.


Ужин начался благополучно, если не считать того, что за стол уселось всего четверо. К Александру отчасти вернулось былое благодушие, а Элизабет всеми силами старалась поддержать застольную беседу.

— Ты, наверное, еще не знаешь, Александр, что местные религиозные конфликты вспыхнули вновь после появления трех новых сект: адвентистов седьмого дня, методистов и Армии спасения.

— А еше есть те, кто позаимствовал понемногу от каждой религии, — нервозно добавил Ли. — Они называют себя воскресенствующими и по воскресеньям не делают ровным счетом ничего — даже не бывают в музеях и не играют в крикет.

— Ха! — фыркнул Александр. — Здесь у нас таким не место.

— Но в Кинроссе немало католиков, а у них тоже есть причины для недовольства — ведь сэр Генри Паркс лишил государственных субсидий все католические школы, — напомнила Элизабет, передавая вазу с салатом соседям по столу. — Он, конечно, рассчитывал, что это заставит католиков посылать детей в государственные школы, но напрасно. Складывать оружие они не намерены…

— Да знаю я все это! — перебил Александр. — А еще знаю, что наш выдающийся политический деятель — ханжа и протестант, ненавидящий ирландцев, поэтому, может, сменим наконец тему?

Элизабет стала пунцовой, понурила голову и принялась жевать салат, словно отраву. Злясь на Александра, Ли еле сдерживался, чтобы не дотянуться до Элизабет и сочувственно не пожать ей руку. Так и не отважившись, он завел разговор о другом:

— Насколько я понимаю, ты в курсе вопроса об образовании федерации?

— Если ты имеешь в виду решение колоний объединиться под общим названием Австралийского Союза — разумеется. — Лицо Александра прояснилось: видимо, он предпочитал беседовать не с Элизабет, а с Ли. — Об этом давно уже толкуют.

— Но теперь от разговоров перешли к делу. Осталось только решить, когда состоится официальное объединение, но похоже, в самом начале нового столетия.

Руби встрепенулась:

— В каком году — в 1900-м или 1901-м?

— А вот это и есть камень преткновения. — Ли улыбнулся и, посмеиваясь, продолжал: — Одни утверждают, что новый век начинается в 1900 году, другие — что только в 1901-м. Видите ли, все зависит от того, какого мнения придерживается человек насчет так называемого нулевого года между первым годом до нашей эры и первым годом нашей эры. Церковники твердят, что никакого нулевого года быть не может, а математики и атеисты настаивают на его существовании. Наиболее убедительный довод, который я слышал, звучал так: если нулевого года не существует, тогда первый день рождения Иисуса Христа — 25 декабря второго года нашей эры. Значит, Христу был только тридцать один год, когда его распяли на кресте за восемь месяцев до тридцать третьего дня рождения.

Руби расхохоталась, Элизабет вымученно улыбнулась, а Александр презрительно хмыкнул.

— Белиберда! — отрезал он. — Объединение произойдет в 1901 году, в каком бы году ни родился Иисус Христос.

Разговор окончательно угас.

— Дом ему ненавистен. — сказала Руби сыну, спускаясь с горы в вагоне.

— Знаю, но это не дает ему право вымещать злость и хандру на бедняжке Элизабет. Мама, она же вздохнуть боится.

— Ему скучно, Ли. Смертельно скучно.

— Мужлан!

— Прошу, не оскорбляй его! Вот увидишь, он успокоится.


Ли терпел смертельно скучающего Александра сколько мог, а для этого пришлось доверить принятие всех финансовых решений Александру, который все равно потребовал бы вернуть ему полномочия, и встречаться с ним как можно реже. Когда Александр спускался в шахту, Ли спешил на завод, перерабатывающий сточные воды; если Александр инспектировал цех обработки цианистым калием, Ли занимался ремонтом железнодорожного моста. В последнем случае Ли одержал победу: несмотря на вновь проснувшуюся бережливость, Александр понял, что без ремонта сооружение долго не простоит.

А Элизабет по вечерам было некуда бежать от мужа. С Руби, которая упрекнула его отношением к Ли, Александр рассорился и велел ей заниматься собственными делами, то есть отелем «Кинросс». В отместку Руби наложила вето на встречи в постели. Положение Элизабет осложняла Нелл, которая, возрадовавшись приезду отца, не отходила от него ни на минуту — за исключением времени, которое проводила на уроках. Все подобие дружбы, возникшее между Нелл и ее матерью в отсутствие Александра, развеялось как дым. Причиной тому стало яростное нежелание Элизабет подчиниться воле Александра и отправить Нелл в университет изучать инженерное дело уже с марта будущего года, то есть в пятнадцать лет. Само собой, Нелл предвкушала учебу как праздник, не уставала благодарить отца за согласие, но вместе с тем бестактно хвасталась своей победой перед матерью.

— Это жестоко — отпускать ребенка в большой мир в пятнадцать лет, — заявила Элизабет Александру однажды, застав его в хорошем расположении духа. — Я знаю, что ей хватит знаний, чтобы уже сейчас сдать экзамены, но лучше сделать это через четыре года. Или по крайней мере продержать ее дома еще год.

— Элизабет, твои советы никому не нужны. Нелл рвется в университет, а мне нужна ее помощь в ближайшее время, тем более что Ли моих надежд не оправдал.

— Ли не оправдал? Александр, ты несправедлив к нему!

— Нет, черт побери! Если бы я дал Ли волю, компания «Апокалипсис» давно превратилась бы в богадельню, финансирующую сторонников интернационал-социализма! Рабочие то, рабочие это — да я плачу им лучше, чем кто-либо, жизнь в нашем городе дешевле, чем в любом другом, они живут припеваючи! А что я вижу вместо благодарности? Ничего! — рявкнул Александр.

— Ты на себя не похож. — бесстрастно произнесла Элизабет.

— Да, потому что я стал другим. Надвигаются трудные времена, и я не намерен сдаваться.

— Не будем о Ли. Но умоляю, задержи Нелл дома еще на год!

— Нелл уедет учиться в следующем году, и точка. Я научу ее и мальчишек-китайцев, как постоять за себя… и Донни Уил-кинса тоже. У них будет удобное жилье, с ними ничего не случится. А ты ступай прочь, Элизабет, оставь меня в покое!


Так продолжалось до июня 1890 года, когда началась почти непрерывная череда бед и неприятностей.

Сначала у Стрекозы заболело сердце, и Хун Чжи из китайской аптеки заявил, что она не сможет работать месяцев шесть, а то и дольше. Хорошо помня, что Александр приходит в ярость от каждого пустяка — а постель Руби по-прежнему оставалась для него под запретом, — Элизабет не стала обращаться к Ли с просьбой подыскать замену Стрекозе. Пришлось завести разговор с Александром. А тот уставился на жену как на помешанную.

— Говоришь, Стрекоза избавила вас с Яшмой от лишних хлопот и безотлучно находилась при Анне? — язвительно переспросил он. — Вы уже отдохнули? Пора браться за дело. Обойдетесь и без помощи — и без того я трачу на дом целое состояние!

— Но, Александр, Стрекозу Анна просто не замечала, поэтому Стрекоза следовала за ней повсюду! — запротестовала Элизабет, чувствуя, как к глазам подступают слезы, но не собираясь поддаваться им. — Когда за Анной присматривали мы с Яшмой, девочка просто обманывала нас, да так хитро! Нельзя допустить, чтобы она убежала из парка. А если с ней что-нибудь случится?

— Далеко ли уйдет ребенок! — отмахнулся Александр, нахмурив сатанинские брови. — Я прикажу каждому, кто увидит ее на террасе у копров или еще где-нибудь, сразу приводить обратно — домой или к Саммерсу.

— Прости, Яшма, — произнесла Элизабет через несколько минут, — но теперь нам самим придется караулить Анну.

— Сбежит, — безнадежно откликнулась китаянка.

— Да, сбежит. Но будем надеяться, что Александр прав и ничего страшного с ней не случится.

— Мисс Лиззи, уж я с нее глаз не спущу!

— Только бы она не заблудилась в буше, не сорвалась со скалы и не сломала себе чего-нибудь! Ах, как нам не хватает Стрекозы!


Через два дня Александр собрал совет директоров. Съехались только Сун, Руби и Ли, а муж Софии Дьюи к назначенному сроку просто не успел добраться до Кинросса. Но перенести заседание Александр не пожелал.

— Я намерен урезать объемы производства на руднике «Апокалипсис» наполовину, — объявил он тоном, не терпящим возражений. — Золото дешевеет, цена на него еще долго будет снижаться. Ввиду этого мы умерим свой пыл, пока он не вышел нам боком. На наших рудниках, в том числе угольном, работают пятьсот четырнадцать человек. Из них оставим двести тридцать. В городе еще двести работников, в основном китайцев. Из них расчет дадим сотне.

Долгую минуту все молчали, затем подал голос Сун:

— Александр, компания «Апокалипсис» без потерь переживет мировой экономический спад. Золото приносит нам лишь малую часть прибыли, почему же нельзя и дальше добывать его? У нас есть хранилища, мы могли бы просто запасать его впрок.

— И истощать запасы месторождения? Нет, — отрубил Александр.

— Но ведь золото останется у нас, только в хранилищах, — возразил Сун.

— Это все равно. Из-под земли оно уже извлечено.

Ли сложил руки на столе, силясь сохранить спокойствие.

— Одной из целей расширения сферы деятельности компании «Апокалипсис» было поддержание всех наших компаний и филиалов в случае спада, — бесстрастно напомнил он. — Если сейчас в поддержании нуждается рудник «Апокалипсис», мы можем себе это позволить.

— Незачем развивать убыточное предприятие, — сказал Александр.

— Согласен, если урезать производительность вдвое, рудник будет убыточным. Но у нас есть квалифицированные рабочие, Александр! Таких опытных рудокопов нигде не найдешь. Зачем жертвовать ими ради временной выгоды? И портить свою репутацию? У нас никогда не возникало трений с тред-юнионами — напротив, наши рабочие не видят необходимости в них вступать. — Александр и бровью не повел, и Ли продолжал: — Я всегда ценил то, что к рабочим мы относимся не как к гражданам второго сорта. Незачем экономить на мелочах, Александр. Компания «Апокалипсис» вполне способна финансировать работу рудника, пусть даже и убыточную.