В Литгоу они пересели на поезд до Кинросса и продолжали путь в молчании, которое никто не решался нарушить.

Наконец Ли заговорил:

— Из-за смерти Анны и гибели отца ты наверняка пропустила много занятий. Ты успеешь наверстать упущенное?

— Думаю, да. В этом году мы сдаем экзамены по фармакологии, клинической медицине, хирургии, физиологии и анатомии. К ним я уже готова, а посещение лекций у нас необязательное, особенно если отсутствуешь по уважительной причине. — Ее удлиненное лицо оживилось. — А вот в следующем, 1900 году я перейду на последний курс, и он будет самым трудным. Выпускники изучают предметы, не относящиеся к медицине напрямую, — например, судебную медицину. Я уже работаю над диссертацией, так что закончу университет не просто бакалавром, а доктором медицины.

— О чем твоя диссертация?

— Об эпилепсии.

«Анна», — понял он.

— А замуж собираешься? — И он обаятельно улыбнулся, всем видом показывая, что просто шутит.

— Нет.

— Жаль. Ты единственный прямой потомок Александра.

— Не верю я во всю эту генеалогию, Ли. Древние предрассудки. И потом есть Долли.

— Прости, — ничуть не смущаясь, ответил он.

— Ну, разве что ты захочешь на мне жениться, — с вызовом добавила она.

— Ни за что!

— Это еще почему? — оскорбилась Нелл.

— Ты слишком колючая и напористая, мне не сгладить острые углы твоего характера. Я предпочитаю более покладистых женщин.

— Уже кого-нибудь выбрал?

— Нет. Выбирают не мужчины, а женщины.

Почувствовав душевное расположение к Ли, Нелл согласилась:

— Да, это так.

— А что с твоим безымянным возлюбленным?

— О, мне же в то время было всего шестнадцать. Его чуть удар не хватил, когда он узнал, как я молода. Так что все кончилось, не успев начаться.

— Может быть, стоит раздуть искру?

— Нет! Тем более теперь, после смерти папы. Я буду чувствовать себя предательницей.

— Но почему?

— Этот человек — член парламента Нового Южного Уэльса от рабочей партии. Такой же отъявленный социалист, как папа — сторонник капитализма. — Она вздохнула и с грустью продолжала: — Но он мне так нравился! Он пониже тебя ростом, но в драке я бы поставила на него.

— И напрасно, — усмехнулся Ли. — Вряд ли его обучали китайским боевым искусствам.


Последнее завещание Александр составил через два дня после смерти Анны и, к счастью, до исповеди Ли. Следовательно, Ли не имел никакого отношения к завещанию. Его удивляло только, почему Александр не переписал завещание сразу же, как только узнал о связи Ли с Элизабет. Шесть из семи паев компании «Апокалипсис» Александр завещал Ли, седьмой — Руби, а это означало, что из тринадцати паев компании на долю Ли приходится семь, Руби — два, Суна — два, и еще двумя владеет Констанс Дьюи. Как главный пайшик, Ли должен был возглавить дело.

Элизабет, Нелл и Долли был назначен годовой доход 50 тысяч фунтов в виде части прибыли или в форме трастового фонда. Решить последнее предстояло совету директоров компании.

Джиму Саммерсу досталось 100 тысяч фунтов, сестрам Вон — по 100 тысяч каждой, Чжану — 50 тысяч. Согласно завещанию Александра, Сун Бо и впредь должен был занимать пост городского секретаря; вдобавок ему причиталось 50 тысяч фунтов. Теодоре Дженкинс покойный оставил 20 тысяч фунтов и дом, где она жила раньше.

10 тысяч акров земли на горе Кинросс принадлежали компании, но Элизабет пользовалась правом пожизненной аренды, а после ее смерти земля должна была перейти в собственность «Апокалипсиса». Все пошлины и налоги на наследство предполагалось уплатить из средств Александра.

Его личное состояние, коллекция предметов искусства, редкие книги и все прочее имущество предназначалось детям Элизабет, родившимся после смерти Александра. Этот пункт не понял никто, даже Ли. Неужели Александр что-то предчувствовал, хотя составлял завещание, еще не подозревая о связи жены и Ли? Или он таким образом намекал Элизабет, что она вправе снова выйти замуж?

— Как я рада, что эта ноша свалилась на тебя, Ли! — не удержалась Нелл.

— А я — нет. Честно говоря, не ожидал.

— Теперь ты по рукам и ногам связан компанией «Апокалипсис». Видно, папа совсем разочаровался во мне, когда я поступила на медицинский.

— Он понял, что его преемницей ты не станешь. Но разве пятьдесят тысяч годового дохода — признак жестокого разочарования?

— Ты же не знаешь, что я надеялась выпросить у него деньги на постройку больницы для душевнобольных.

Ли принужденно улыбнулся.

— Если ты посвятила его в свои планы, он вполне мог лишить тебя наследства. Но Александр, похоже, был обречен сражаться с ветряными мельницами — и до смерти Анны, и после.

— Да, это точно. А ведь он прагматик до мозга костей.

— Ну, не знаю. Посмотри, что он завещал Теодоре.

— А я рада, что он про нее вспомнил.

— И я.

— Большое у него личное состояние, Ли?

— Гигантское. Даже за вычетом пошлин и налогов.

— И он оставил все детям, которые родятся у мамы после его смерти… Но он же знал — да и все мы знаем! — что у мамы больше никогда не будет детей! Куда денется папино состояние?

— Уместный вопрос. Поскольку оно хранится в Английском банке, то после смерти Элизабет дело о наследовании передадут в суд лорд-канцлера. И на наследство, словно стервятники, слетятся юристы. Если у тебя появятся дети, ты вправе претендовать на деньги отца.

— Думаешь, у мамы еще могут быть дети? В таком возрасте? — Судя по всему, ничего подобного Нелл даже не допускала. — Но с другой стороны, — задумчиво добавила она, — эклампсия ей уже не грозит.

— Почему? — спросил Ли, схватившись за соломинку.

— По-моему, за последнее время она окрепла.

— Несмотря на возраст? — пошутил он.

— Да, теоретически она еще способна к зачатию.

Это замечание Ли оставил без ответа.


Разговор с Нелл завершился благополучно, но вскоре Ли обнаружил, что безнадежно запутался в паутине дел Александра. Следующий допрос ему учинила Руби.

— Должно быть, он составил завещание уже после того, как узнал про вас с Элизабет, — заявила она, вернувшись в отель.

— Мама, поверь, — с жаром воскликнул Ли, взяв ее за руки, — Александр не знал о нас, когда составлял завещание! А если бы знал, ни за что не оставил бы мне свой пай.

— Тогда почему?..

— Могу объяснить его решение только даром предвидения Скорее всего он предчувствовал, что после его смерти жизнь Элизабет изменится. И что она еще сможет родить. — Ли не мог передать свои чувства словами.

— Но он должен был жить вечно! Откуда он мог знать, что умрет, да еще через неделю после составления завещания? Думаешь, он предчувствовал и смерть в шахте? — допытывалась Руби, вышагивая по комнате.

Ли вздохнул.

— Он часто повторял, что Элизабет — родня эльфам, но ведь и в его жилах течет шотландская кровь. Чутье его никогда не подводило. Да, все-таки это было предчувствие.

— Да, наверное, так и есть, но как же это все странно выглядит! — Внезапно Руби рассмеялась, но не истерически, а с неподдельным изумлением. — Вот мерзавец! Он нарочно составил завещание. Чтобы помучить нас и после смерти.

— Сядь, мама, покури, выпей коньяку и успокойся.

Она отсалютовала Ли бокалом, он в ответ поднял свой.

— За Александра, — провозгласила Руби и залпом выпила коньяк.

— За Александра. Пусть мучает нас, сколько пожелает.

Перед ужином Руби снова вернулась к теме, которая не давала ей покоя:

— Котенок, а что будет с Элизабет?

— Я выжду положенный срок и женюсь на ней.

— Ты можешь поклясться, что Александр о вас ничего не знал?

— Нет! Мама, ну что за дурацкие просьбы! Ты же умная женщина. — И Ли решительно заявил: — Пожалуйста, давай больше не будем об этом.

Хладнокровно выслушав упрек, она рассудила:

— Должно быть, у Брамфорда Александр побывал, когда Элизабет еще спала, а подготовленное завещание подписал сразу после завтрака на следующий день — Брамфорд сам говорил мне. Александр рассказывал, что Нелл не отходила от матери ни на шаг. — Руби задумалась. — А с тобой он не виделся, значит, ему было не от кого узнать.

— Мама, прошу тебя, поговорим о другом!

— Нелл рассвирепеет, когда узнает про вас с Элизабет.

— Как ты понимаешь, мне нет дела до Нелл.

— О, понимаю! И не виню ни тебя, ни ее. — И она снова вернулась к прежней теме: — И все-таки не дает мне покоя это завещание. Если бы он знал, он не назначил бы тебя главным наследником. С этим согласится даже Нелл. Александр не любил Элизабет, но никого не подпустил бы к своей собственности.

— Мама, я тебя люблю, но в такие минуты я готов придушить тебя!

— Знаю, что любишь, и я тебя тоже люблю, мой нефритовый котенок. — Она вдруг бурно расплакалась, но быстро успокоилась и улыбнулась. — Я отчаянно тоскую по Александру, но счастлива за тебя. Если мне повезет, скоро у меня будут баснословно богатые внуки. Поверь мне на слово, Элизабет легко родит их.

— И она в этом уверена. И даже Нелл.

Зазвонил телефон. Ли взял трубку, и выражение его лица подсказало Руби, с кем он говорит.

— Конечно, Элизабет, сейчас позову, — пообещал он громко и отчетливо, чтобы услышала сплетница Агги. — Мама, тебя к телефону! Элизабет.

— Все хорошо? — спросила Руби, приложив трубку к уху.

— У нас с Нелл — да. Но я слышала, Ли собирается заказать статую Александра, вот я и решила сначала поговорить с ним, — произнес призрачный голос.

— Статую Александра? — недоуменно переспросила Руби.

— Только не из бронзы, Руби! Ни в коем случае не из бронзы! Передай Ли, что я бы хотела гранитную статую. Гранит — камень Александра.

— Передам.

Руби повесила трубку.

— Она хочет, чтобы статую Александра высекли из гранита, а не отлили из бронзы. Говорит, это его камень. Господи Иисусе!

Мысленно Ли согласился с Элизабет: «Александр погребен под тысячами тонн гранита. Как я и сказал коронеру, над тоннелем в горе образовался провал. Александр наткнулся на зону пустот в камне, притом огромную. И он знал об этом. И даже поддразнивал меня: в конце разговора позвал именно на то место да еще топнул по земле. Звук был гулким. Но я не обратил внимания. Только я решился бы задать ему вопрос, на который он вряд ли ответил бы: неужели самоубийство он задумал еще до того, как узнал, что Элизабет изменяет ему со мной? И ее исчезновение вызвало у него не просто естественный страх и тревогу? И он решил, что должен дать ей свободу, пока она еше молода и может иметь детей? Обычно мы с Александром обсуждачи все предстоящие взрывы, но к этому он готовился тайно».


Элизабет полюбила сидеть в библиотеке, включив одну настольную лампу. Она устраивалась в дальнем от стола кресле в полутьме и надолго погружалась в раздумья.

Прошел месяц после смерти Александра. Время тянулось еле-еле. После того как был вынесен вердикт, отслужена панихида и оглашено завещание, жизнь сэра Александра Кинросса завершилась. Как ни странно, Ли стал ближе Элизабет, но не физически: между ними возникли почти духовные узы. Время врезалось клином между жизнью и смертью Александра. За свое будущее Элизабет не боялась, но никак не могла избавиться от мыслей о покойном муже, который совершил самоубийство, — она была так уверена в этом, будто он явился к ней и во всем сознался. Даже к этому делу он подошел так же серьезно и вдумчиво, как к любому другому. Элизабет не подозревала, что Александр знат о ее измене, и потому полагала, что он покончил с собой по другой причине. Но по какой, она понятия не имела.

— Напрасно ты сидишь здесь одна в темноте, мама. — упрекнула Нелл, зайдя в библиотеку. — Через полчаса подадут ужин. Хочешь, я принесу тебе самый большой бокал хереса?

— Спасибо. — Элизабет заморгала от яркого света: Нелл включила сразу несколько ламп.

— Ты сможешь поесть? Хочешь, я попрошу Хун Чжи составить тебе микстуру для аппетита?

— Смогу, конечно. — Элизабет приняла из рук дочери бокал и отпила хереса. — Микстура от Хун Чжи? А разве современная медицина не знает более эффективных средств? Хун Чжи способен подмешать в свое снадобье что угодно — от растертых в порошок клопов до сушеного навоза.

— Китайская медицина — величайшая из наук, — заявила Нелл. усаживаясь напротив матери. — Мы делаем лекарства в химических лабораториях, а китайцы обращаются за исцелением к матери-природе. Да, наши лекарства тоже помогают, некоторым нет аналогов в восточной медицине. Но если речь идет о недомоганиях или хронических болезнях, нет ничего лучше природных средств. Когда я закончу учебу, буду собирать народные рецепты, искать традиционные лекарственные средства и в том числе соберу рецепты снадобий Хун Чжи — от подагры, головокружения, сыпи, разлития желчи и так далее.