На мгновение ей стало страшно. И вдруг Эрт, как будто прочитав ее мысли, успокаивающе произнес:

— Доверьтесь Господу, дитя мое, и не сомневайтесь в Его любви. Она никогда вас не оставит!.. У Тамары перехватило дыхание.

— Я доверяю вам, Эрт, — просто ответила она и постучала в дверь спальни.

Открыл ей Уоткинс, который очень удивился, увидев рядом с девушкой незнакомца.

— Я хотела бы поговорить с его светлостью, — решительно сказала Тамара.

Она прошла в комнату, ведя за руку Эрта.

До этого Тамара ни разу не переступала порог спальни герцога, и сейчас ей показалось, что эта просторная комната с высоким сводчатым потолком так же величественна, как и ее владелец.

Роскошные занавеси из кроваво-красного бархата висели не только на окнах, но и по обеим сторонам огромной кровати, балдахин которой доходил почти до потолка. Над головой герцога виднелся вышитый фамильный герб.

Сам герцог лежал неподвижно на кровати. Он напоминал мраморную статую, какие обычно служат надгробием.

Тамара попыталась отогнать от себя черные мысли и смело двинулась вперед, увлекая за собой Эрта. Вскоре они очутились рядом с постелью герцога.

Его глаза были закрыты, но чувствовалось, что больной очень страдает — лоб его пересекала глубокая складка, а губы были плотно сжаты, чтобы сдержать стон.

— Ваша светлость!..

Тамара произнесла эти слова шепотом, но герцог услышал ее и открыл глаза.

В его взгляде не было удивления. Казалось, он ждал ее и надеялся, что она сумеет каким-то образом облегчить боль.

— Ваша светлость! — снова произнесла Тамара, на этот раз громче. — Я привела человека, который сумеет помочь вам…

Выражение лица герцога не изменилось, и она продолжала:

— Он лечил вашего брата, лорда Рональда. В Корнуолле все доверяют ему.

Этот человек обладает силой, которая исходит от божественного провидения. Прошу вас, позвольте ему помочь вам!..

На мгновение Тамаре показалось, что герцог собирается отказаться. Но вдруг он заговорил, и его голос прозвучал как стон:

— Если он сумеет… избавить меня от этой невыносимой боли… я поверю тому, что вы только что сказали…

Тамара почувствовала невыразимое облегчение. Она так боялась, отчаянно боялась, что он откажется, не захочет принять помощь Эрта!..

Отступив на шаг, девушка подала знак Эрту приблизиться к постели больного.

Она прислонилась к стене. Уоткинс и внук Эрта остались стоять на пороге спальни.

Слепой целитель неподвижно стоял у постели герцога. Тамара поняла — она знала об этом еще в Корнуолле, — что сейчас Эрт изучает ауру больного и ищет причину болезни.

Так прошла целая минута — в безмолвии и ожидании.

Нервы Тамары были напряжены до предела. Она всем сердцем молилась о том, чтобы герцог вылечился.

Наконец Эрт вышел из транса. Он подошел к больному, очень осторожно протянул руку и коснулся плеча герцога.

При этом простыни сдвинулись, и Тамара увидела, что на герцоге не было ночной сорочки — должно быть, потому, что его только что осматривали врачи.

Хотя Эрт действовал чрезвычайно осторожно, герцог застонал от боли. И тут целитель в первый раз заговорил.

— Скоро все будет хорошо, — спокойно произнес он. — Боль отступит…

При этом он положил руку герцогу на грудь. Именно в этот момент, как было известно Тамаре, целительная сила, которой был наделен Эрт от самого Господа Бога, перетекала от него к больному.

Эрт слегка приподнял голову. Казалось, он не видит ничего вокруг, а смотрит прямо на небеса.

Тамара знала, что сейчас слепой целитель молится. Он обращается к Богу и просит вылечить несчастного своей любовью.

Несколько минут в спальне стояла гробовая тишина. Затем герцог слабым голосом сказал:

— Я чувствую странную вибрацию и жар во всем теле. Мне кажется, они исходят от ваших рук…

Эрт ничего на это не ответил, и через некоторое время герцог произнес уже гораздо более оживленным тоном:

— Боль уходит… Она совсем ушла! Тамара в восторге всплеснула руками.

Впервые за эти дни на глазах у нее проступили слезы, но то были слезы облегчения и счастья. Только сейчас она поняла, как сильно любит герцога…

Как странно! Еще недавно она ненавидела его всей душой, а вот сейчас…

Да, сомнений нет — она влюблена!..

» А ведь я полюбила его гораздо раньше, чем призналась в этом самой себе «, — подумала Тамара. Наверное, впервые эта мысль проступила отчетливо в ту минуту, когда Уоткинс сказал, что герцог останется на всю жизнь парализованным.

Любовь подкралась к девушке так незаметно и осторожно, что она вначале даже не осознавала этого.

Тамара давно уже заметила, что постоянно думает о герцоге. Выкинуть его из головы было выше ее сил. Даже сгорая от ненависти, она чувствовала, что не может не думать о нем.

А потом эти последние события… Как добр был герцог к Шандору! Он извинился перед мальчиком за то, что отправил его в такую плохую школу. Да, Шандор был прав, когда в полной мере оценил этот благородный жест. На такое способен лишь человек с широкой душой. Нелегко признавать собственные ошибки…

На месте герцога не многие поступили бы так же.

» Должно быть, именно тогда, — рассуждала сама с собой Тамара, — я резко изменила свое мнение о нем «.

С той поры каждую секунду, каждую минуту, каждый час она, сама того не сознавая, все сильнее влюблялась в этого непостижимого человека.

Та боль, которую испытала Тамара, увидев распростертого на земле, бездыханного герцога, должна была бы открыть ей собственные чувства. Однако шок был слишком велик, и девушка осталась глуха к голосу своего сердца.

И только когда Тамара узнала от Уоткинса страшный приговор, который вынесли герцогу доктора, вдруг наступило прозрение…

» Я люблю его! — в восторге повторяла девушка. — Меня восхищает в нем все: благородство, доброта к детям и особенно к Ваве, умение понять чувства другого человека и прийти на помощь. Он ведь не задумываясь отправился со мной искать Ваву, потому что понял, как я волнуюсь!«

Все эти мысли молнией пронеслись у Тамары в голове, пока она стояла, сжавшись в комок от волнения, и ждала, что Эрт совершит чудо — исцелит ее любимого.

— А теперь вибрация и жар отступили, — сообщил герцог, и всем присутствовавшим в комнате показалось, что прошла целая вечность.

Эрт наклонился к больному, как будто мог его видеть, и сказал, улыбаясь:

— Может ли ваша светлость пошевелить рукой?

— По-моему, не могу… — начал было герцог. И вдруг его левая рука легко поднялась на всю длину до самого плеча.

— А теперь попробуйте правую, — мягко попросил Эрт.

Герцогу удалось и это.

Голосом, глубоким от волнения, от осознания того, что только что с ним произошло, герцог с чувством произнес:

— Вы исцелили меня!

— Это сделал Господь, — возразил Эрт, — а вовсе не я.

— Как мне отблагодарить вас? — спросил герцог.

— Вознесите хвалу Господу! Это Он, заботясь о возлюбленных своих чадах, позволил мне, своему ничтожному слуге, исполниться Его волей и помочь вам.

— Я могу двигаться! Я больше не парализован! — в восторге произнес герцог.

Казалось, он сам с трудом верит в это. Он хотел было сесть на постели, но Эрт мягко удержал его за плечо.

— Лежите спокойно, ваша светлость, — сказал он. — Спина у вас еще будет болеть сегодня, а возможно, и завтра. Но милость Господня обязательно снизойдет на вас!

Слова эти Эрт произнес неторопливо и с улыбкой. Затем сделал шаг от кровати, и Тамара, понимая, чего он хочет, подошла к нему и взяла за руку.

— Как мне отблагодарить вас? — спросила она.

— Мне не нужно никакой благодарности, — остановил ее Эрт. — Я пришел, потому что во мне нуждались.

— Дети наверняка захотят увидеться с вами.

— Так отведите меня туда!

— Только не уходите сразу после того, как повидаетесь с ними, — попросил герцог. — Я прошу вас остаться хотя бы до завтра. Вдруг мне станет хуже?..

— Нет, ваша светлость, я вам больше не понадоблюсь, — спокойно возразил Эрт. — А мне и моему внуку пора отправляться в путь…

— Но я хотел бы предложить вам остаться под моим кровом столько, сколько вы пожелаете, — продолжал настаивать герцог.

— Я чувствую, что меня ждут на севере, — мягко заметил Эрт, словно услышав глас свыше.

— И все же, что я могу для вас сделать?

Эрт ничего не ответил. Он молча подошел к внуку, который ждал его на пороге спальни. Тамара приблизилась к постели герцога.

— Дайте ему все, что он пожелает, — распорядился герцог.

— Он не возьмет денег, — возразила Тамара. — Но я все-таки попытаюсь чем-нибудь ему помочь.

Герцог не сводил с нее взгляда.

— Благодарю вас, — тихо произнес он. Боясь, что он догадается по глазам об ее истинных чувствах, Тамара поспешила уйти.

Она привела Эрта в гостиную в западном крыле замка. Шандор при виде слепого был так удивлен и обрадован, что не смог сдержать восторженного возгласа.

— Эрт, это вы! Что вы здесь делаете?

— Эрт только что излечил герцога, — пояснила Тамара.

— Если бы вы пришли вчера, то могли бы вылечить и меня!

— А что с вами приключилось, мастер Шандор? — ласково спросил Эрт.

При этом он легонько коснулся синяка вокруг глаза мальчика.

— Все в порядке, Эрт, — сказал Шандор и слегка отодвинулся.

— Лежи смирно, — потребовала Тамара. — Ты ведь знаешь, что Эрт не сделает тебе больно.

— Но мне щекотно! — пожаловался Шандор.

Эрт не обратил никакого внимания на эти слова, а продолжал держать одну руку у Шандора на глазу, а другой коснулся его рассеченной губы.

Шандор еще какое-то время сопротивлялся, а потом затих.

Наконец Эрт отнял руки.

— Как здорово это у вас выходит, Эрт! — весело проговорил Шандор. — Моему глазу уже гораздо лучше…

Слепой положил руки мальчику на плечи.

— Сейчас я сниму неприятные ощущения в твоем теле, — сказал он. — Тебя сильно избили, но никаких серьезных повреждений нет.

— Если вы вылечите меня, я смогу завтра кататься верхом! — радостно произнес Шандор. Эрт улыбнулся.

— Конечно, сможете, мастер Шандор! А синяки со временем пройдут.

— А как вы узнали, что у меня есть синяки?.. — начал было Шандор и, осекшись, взглянул на Тамару. — Да он ясновидящий, не иначе!

— Думаю, ты совершенно прав, — улыбнулась Тамара.

Она была так счастлива, что герцогу больше ничего не грозит, что буквально парила в облаках.

Больше всего на свете ей сейчас хотелось вернуться в его комнату и поговорить с ним, чтобы удостовериться, что он здоров.

Но надо было заниматься делами — в частности, накормить Эрта и его внука, чем Тамара и занялась. Когда гости поели и собрались уходить, девушка ухитрилась незаметно сунуть деньги в руку мальчика.

Она предложила ему пять соверенов, но тот покачал головой и взял только один.

Тамара знала, что спорить бесполезно. Мальчик взял лишь сумму, которая была необходима ему и деду во время их странствий.

Эрт, повинуясь собственным убеждениям, не позволял себе иметь никаких мирских благ.

Он с удовольствием повидал Кадину и Ваву. Когда вся компания высыпала на крыльцо, чтобы попрощаться с Эртом и его внуком, слепой целитель взял руку Тамары в свои и сказал:

— Зло покинуло вашу душу. Вы больше не испытываете ненависти, дитя мое.

Теперь в вашем сердце царит любовь. Это прекрасно! Скоро вы обретете счастье…

Тамара не сводила с Эрта изумленного взгляда, но ничего не сказала, так как рядом были дети. Она лишь наклонила голову и поцеловала руку Эрта.

Он улыбнулся, как будто понимая, за что она благодарит его. Вскоре оба — и Эрт, и его внук — двинулись в свой нелегкий путь, а Тамара еще долго смотрела им вслед, пока они не скрылись из вида.

Затем все вернулись к себе в гостиную. Весь вечер Тамара читала Кадине и Ваве сказки. Но вот, наконец, настало время девочкам ложиться спать.

— Я сегодня могу пообедать вместе с тобой внизу, — предложил Шандор Тамаре. — А ты слышала, что сказал Эрт? Завтра я смогу ездить верхом!

— Это я слышала, — лукаво заметила Тамара, — и мне кажется, что раз ты здоров, то можешь готовить уроки.

— Это несправедливо! — запротестовал Шандор. — Ты сама говорила, что мне не придется делать уроки до конца этой недели…

— Раз ты уже можешь ездить верхом, значит, ты достаточно здоров и для того, чтобы учиться, — непреклонным тоном повторила Тамара.

Шандор скорчил недовольную гримасу, но возражать больше не стал, а через некоторое время спросил:

— А почему Эрт вдруг пришел к нам?

— Он сказал, что понял, как мы в нем нуждаемся.

— И он действительно вылечил дядю Говарда?

Тамара кивнула.

Чтобы не расстраивать мальчика, она не стала говорить ему, что герцогу грозил паралич.

Только теперь девушка ясно осознала, что не появись Эрт в замке в нужную минуту, герцог был бы обречен на всю жизнь остаться калекой. Он был бы прикован к постели и в лучшем случае смог бы передвигаться лишь в инвалидной коляске.