— А мой помните? — полюбопытствовала Кадина.

— Конечно, мисс Кадина!

— А мой? Мой голос вы помните? — требовательно спросила Вава.

— Это, наверное, маленькая мисс Вава?

— Я тоже здесь, — вмешался Шандор. — Как поживаете, Эрт?

— Прекрасно, благодарю вас, мастер Шандор. Вы отправляетесь в свое путешествие, а я — в свое.

— И куда же вы направляетесь? — поинтересовалась Тамара.

— Туда, куда ведет меня Господь.

— Если Он приведет вас в Глостер, пожалуйста, зайдите к нам, — попросила Тамара. — Мы будем жить в Гранчестерском замке. Увидеться с вами, Эрт, — это будет все равно что повстречать частичку Корнуолла на чужбине…

Что-то в голосе девушки заставило слепого снова протянуть руку и коснуться ее ладони.

— Вы встревожены и несчастны, — тихо заметил он.

— Да, — с грустью подтвердила Тамара. — Мне приходится везти детей к их дяде, герцогу Гранчестерскому, но как вы, наверное, догадываетесь, мы с куда большим удовольствием остались бы дома…

— Я слышал о смерти лорда Рональда и вашей сестры, — сказал Эрт. — Это очень, очень грустно… Но теперь они вместе в раю.

— Надеюсь, — сказала Тамара, и голос ее дрогнул.

— Вы должны верить, ибо это правда, — произнес Эрт своим глубоким голосом с корнуоллским акцентом. — Но вы печальны не только из-за гибели близких.

Что-то другое мучает вас…

Тамара вовсе не удивилась. Она и раньше знала, что Эрт Верьон обладает сверхъестественным внутренним чутьем.

Она познакомилась с этим человеком, как только поселилась в Корнуолле.

Как-то Тамара была свидетельницей того, как Эрт вылечил сломанную ногу ее зятя, да так быстро, что местный доктор пришел в изумление.

Эрту Верьону удалось также исцелить безнадежно больного деревенского мальчика, на выздоровление которого никто не надеялся, и старушку, родные которой уже готовились к похоронам.

Сейчас, когда Эрт держал ее за руку, Тамара чувствовала, как таинственные токи перетекают от его тела к ней. Немного помолчав, он сказал:

— В вашем сердце царит ненависть. Она отравляет вас. Замените ее любовью, ибо только посредством любви можно обрести счастье.

У Тамары перехватило дыхание. — То, что Эрт догадался о ее чувствах, не удивило девушку, но последовать его совету она была не в силах.

— Надо попытаться, — произнес он, словно прочитав ее мысли. — Любите — и вам ответят любовью. Так завещал нам Господь, и мы должны верить Ему.

Тамара уже готовилась ответить, как вдруг услышала, что ее с другого конца улицы окликает мистер Лоусон.

— Мне пора идти, — сказала она. — Постарайтесь приехать к нам, Эрт!

Она высвободила руку, порывшись в сумочке, нашла монету в полсоверена и сунула ее внуку Эрта, который был его постоянным спутником.

При этом Тамара поднесла палец к губам, призывая мальчика не благодарить ее. Эрт ни за что не взял бы этих денег, несмотря на то что частенько голодал, — так он поступал всегда.

Мальчик понимающе улыбнулся Тамаре, а Эрт, похоже, ничего не заметил — как раз в это время дети начали шумно прощаться с ним.

— До свидания, Эрт! До свидания! — кричали они наперебой.

— Доверьтесь Господу, — отвечал слепой, — и Он благополучно приведет вас туда, куда вы направляетесь.

— Мы так и сделаем, — серьезным тоном пообещала Кадина.

Попрощавшись со слепцом, дети дружно побежали через дорогу к ожидавшему их мистеру Лоусону.

Вскоре к ним присоединилась Тамара, и вся компания заторопилась к почтовой карете.

Мистер Лоусон сумел достать самые лучшие места — внутри кареты, лицом к лошадям — для Тамары и девочек. Шандор же вместе с другими мужчинами должен был ехать наверху, чему мальчик очень обрадовался.

— Непременно пишите мне. Обещаете? — попросила Тамара, когда были сказаны последние слова прощания.

— Ну конечно! И с нетерпением буду ожидать ответа от вас.

— Когда нам станет совсем невмоготу в замке, — понизив голос, добавила Тамара, — мы вернемся и разобьем лагерь у вас в саду или будем жить в пещере на берегу моря.

Мистер Лоусон попытался улыбнуться, но чувствовалось, что ему самому не хочется, чтобы они уезжали.

К счастью, для долгих проводов времени уже не осталось. Кучер начал поторапливать отъезжающих, призывая их занять свои места, и как только дверь кареты закрылась, лошади дружно тронулись в путь.

Девочки высунулись из окна, радостно махая руками и выкрикивая слова прощания. Тамара же, забившись в угол, закрыла глаза, чтобы никто не заметил слез, которые градом катились у нее по щекам.

«Вот и настала минута прощания, — с грустью подумала девушка. — Позади осталась прежняя жизнь, и один Господь знает, что ожидает нас впереди…»

Путешествие в Глостер оказалось долгим и утомительным. Ночевали они в дорожных гостиницах. По пути им часто приходилось пересаживаться из одной почтовой кареты в другую и перетаскивать за собой многочисленный багаж, каждый раз опасаясь что-нибудь потерять.

Постепенно Тамара привыкла к угрюмым носильщикам, недолюбливавшим пассажиров почтовых карет из-за слишком скудных чаевых, и к равнодушным хозяевам придорожных гостиниц, приготовлявшим самые неудобные комнаты и самую невкусную еду для тех, кто был вынужден путешествовать дешевым способом.

Для детей поездка стала настоящим приключением.

Лишь в последний день пути, когда из-за поломки карета задержалась на три часа, Вава начала капризничать, а уставшая Кадина перестала проявлять интерес к окружающему.

Непредвиденная задержка очень огорчила Тамару — ведь теперь они прибудут в Тетбери никак не раньше шести часов.

Это означало, что в замке герцога они окажутся как раз во время обеда.

Вряд ли герцогу очень понравится, если они нарушат его трапезу.

Тамара надеялась, что в Тетбери будет находиться карета из замка, в которой они смогут проехать оставшиеся пять миль.

От мистера Лоусона девушка знала, что хотя он и не просил встретить путешественников в Тетбери, тем не менее уведомил герцога о том, что они прибудут во второй половине дня.

Но когда почтовая карета остановилась у сомнительного вида придорожной гостиницы, никаких следов частной кареты, а также обитателей замка там не было.

Лишь с большим трудом девушке удалось договориться о найме местного фаэтона.

Правда, хозяин гостиницы, услышав имя герцога, несколько оживился и извлек из сарая старую разбитую колымагу, влекомую не менее старой лошаденкой.

Багаж разместили наверху, а Тамара с детьми села внутри.

Там пахло сеном, старой кожей и конюшней. Наконец экипаж тронулся в путь, но лошадь шагала так медленно, что Тамару не покидало ощущение, что и она, и возница просто спят на ходу.

Наконец — казалось, прошли долгие часы — дряхлый экипаж свернул с пыльной дороги и въехал в огромные обитые железом ворота.

Последний отрезок пути пролегал по весьма внушительной дубовой аллее.

— Ну вот, теперь мы скоро увидим замок! — воскликнула Тамара нарочито бодрым и веселым голосом, хотя на сердце у нее было по-прежнему тяжело.

Однако при этих словах оживился лишь Шандор, девочки же так устали, что ни на что не реагировали.

Тамара быстрыми движениями пригладила племянницам волосы, поправила шляпки и постаралась стряхнуть дорожную пыль с их белых платьиц.

Сама она уделила внешнему виду гораздо больше времени, чем обычно. Убрав волосы со лба, девушка скрутила их в тугой пучок на затылке.

«Мне надо выглядеть как можно скромнее и незаметнее», — решила Тамара.

Однако, посмотрев на себя в зеркало, она с досадой отметила, что глаза у нее слишком большие и выразительные, а губы изогнуты слишком соблазнительно, что никак не вязалось с обликом обычной гувернантки.

Из всех своих платьев Тамара выбрала самое скромное. Оно было сшито из зеленого крепа. Девушка сочла его вполне подходящим — ведь предполагалось, что она не член семьи и, следовательно, не обязана носить траур.

Тамара и Майка всегда сами шили себе платья. В этом искусстве обе сестры весьма преуспели.

Правда, у Майки было также несколько платьев, которые подарил ей лорд Рональд. Ему нравилось, когда его жена красиво выглядела.

Тамаре представлялось крайне маловероятным, что когда-нибудь ей выпадет случай надеть изысканное вечернее платье, принадлежавшее ее сестре. Вряд ли ей придется облачиться и в один из тех нарядов, которые Майка надевала по воскресеньям, отправляясь в церковь, или во время скромных домашних приемов, на которые приглашались соседи и друзья.

«Когда у меня будет время, — размышляла девушка, критически осматривая свой гардероб, — я сама сошью себе простые грубые платья тусклых тонов — они дадут мне возможность сойти за гувернантку».

Она понимала, что ее теперешние наряды, сшитые из легкого муслина и тому подобных довольно дорогих тканей и украшенные вышивкой и кружевными рюшами — за образец были взяты модели, помещенные в «Женском журнале», — мало вяжутся с обликом женщины, находящейся в услужении.

Сообщение мистера Лоусона о том, что все готово к отъезду, застало Тамару врасплох, и уже поздно было что-либо менять в гардеробе. Зеленое платье, которое она выбрала для поездки и которое изумительно оттеняло ослепительную белизну ее кожи, было самым скромным из всех ее нарядов.

Даже это просто сшитое платье не могло скрыть совершенство ее фигуры, гибкость талии и мягкие очертания маленькой груди.

Тамара заменила ленты на шляпе с черных на зеленые и тут же пожалела об этом — наверное, надо было оставить все как есть.

Правда, сказала она себе, вряд ли герцог вообще станет обращать внимание на одежду столь низкой особы, как какая-то гувернантка. От нее требуется только одно — оставаться в тени и вести себя как можно более незаметно.

Экипаж медленно приближался к замку, и теперь он предстал Тамаре во всем своем величии.

Лорд Рональд когда-то рассказывал ей, что замок был построен еще во времена норманнского владычества, но с тех пор, конечно, неоднократно перестраивался и в конце концов воплотил в себе причудливое смешение самых разнообразных архитектурных стилей.

— Мой дед, например, — говорил лорд Рональд, — потратил целое состояние на то, чтобы пристроить к замку весьма внушительные парадные покои. Он же отреставрировал старинную норманнскую башню, переделал боковые флигеля времен королевы Елизаветы и значительно усовершенствовал внутреннее убранство дома, которое в основном было сделано в эпоху королевы Анны.

По тому, как зять говорил о замке, Тамара поняла, что, несмотря ни на что, он очень любит свой родной дом.

Он никогда не отзывался дурно о своих родителях, но и Майка, и Тамара были уверены, что эта суровая супружеская чета считала детей досадной помехой своей светской жизни и при любой возможности оставляла на попечении слуг.

— Мне иногда кажется, что Рональд так любит своих детей потому, что сам в детстве видел мало любви и ласки, — однажды заметила Майка.

А то, что для лорда Рональда общение с детьми было самым большим удовольствием на свете, стало ясно уже с тех пор, как на свет появился Шандор — копия отца.

Правда, позже, на взгляд Тамары, он больше полюбил дочерей. Майка же с самого начала не скрывала, что первое место в ее сердце занимает сын.

— Он так похож на тебя, дорогой, — как-то услышала Тамара слова сестры, обращенные к лорду Рональду. — Как же я могу не любить его? Ведь это — частичка тебя…

«Я должна сделать все, что в моих силах, чтобы хотя бы частично возместить детям их потери», — подумала Тамара.

Однако замок был так огромен и внушителен, что девушку охватило странное чувство — ей показалось, что он встает между нею и племянниками. Само великолепие этого сооружения как будто разделило их…

— Какой он большой и старый! — сказал Шандор, когда экипаж подвез путешественников к парадному входу. — Тут должны жить рыцари и устраиваться поединки…

Тамара обрадовалась, что воображение племянника захвачено новым зрелищем.

Ей же замок показался слишком огромным. Кажется, она охотно отдала бы все на свете за возможность вернуться в уютный старый дом, который они недавно покинули…

Дверцу кареты открыл лакей в напудренном парике. На нем была ливрея черно-желтого цвета — как раз такая, какую описала Тамара в своем романе.

Держа Ваву за руку, девушка поднялась по ступенькам и столкнулась в дверях с пожилым седовласым дворецким, в изумлении взиравшим на живописную группу.

— У вас назначена встреча с его светлостью, мадам? — спросил он.

— Его светлость ожидает нас, — ответила Тамара. — Будьте добры, сообщите ему, что прибыли его племянник и племянницы.

— Племянник и племянницы? Сомнений не было — в голосе дворецкого звучало явное удивление.

— Именно так, — подтвердила Тамара. С этими словами она вошла внутрь и остановилась в центре вместительного холла с мраморным полом, с одной стороны которого наверх поднималась закругленная лестница, а с другой виднелся огромный средневековый камин.