Ася Сергеева - Прикрой меня

— Подъем, барышни! — опять появился седой в поле зрения, — Носить на ручках вас здесь никто не собирается. Ишь разлеглись тут вроде на ложе.

Подхватил меня под руки и поставил на землю. Рядом приземлилась Лепесток с помощью картавого. Вначале она встала на ноги, а затем, падая, схватилась за меня. У нее совсем не было времени отойти от веревок. Подхватила бедняжку за спину и помогала идти за грозным мужиком со шрамом вперед по тропинке.

По сторонам смотреть не могла, тело плохо слушалось до сих пор. И Лепесток, при своей худобе, ощущалась как центнер.

— Прости меня, — прошелестела тихонько Лепесток и зашмыгала носом.

— Ты не при чем. Успокойся.

Седой обернулся на нас, окинув подозрительным взглядом.

Приблизились к двухэтажному дому. С хижинами здание не имело ничего общего. Современная постройка, выглядела просто, но ближе к цивилизации.

Внутри царила тишина. И еще стало понятно, что снаружи дом оказался красивее. Стены покрыты облупленной краской, мебель такая же самодельная, как в хижинах. Уютом и близко не пахло. Вернее был запах сырости, дерева и свежей выпечки. Последнее втянула носом поглубже, разбудив в себе постоянное чувство голода.

— Спать будете здесь, — распахнул вторую по коридору дверь на первом этаже, и взору открылась маленькая коморка с двумя узкими матрацами на полу. — Располагайтесь. Завтра приступите к работе, — окончание произнес уже со спины, направляясь обратно на выход.

А мы так и остались стоять, ничего до конца не понимая. Лепесток первая пришла в себя. И как позже оказалось, непонимание было только у меня. Она имела частичное представление о благостном пути. Из которого нет пути назад в общину, так же как и выхода на свободу.

— Мы здесь не одни, Кора, — прошептала Лепесток, оглядываясь по сторонам, — Все кто пропадал, без исключения попадали сюда и…

Дальше я ее уже не слушала. Стремглав понеслась вперед, раскрывая дверь за дверью по пути. Комнаты пустовали.

Раньше я представляла этот «путь» слишком туманно. Не верила в конкретное место. А вначале даже предполагала уход в путь странствий и реальной помощи другим людям.

Добежала до лестницы и полетела на второй этаж. За спиной слышала топот Лепестка следом.

В очередной открытой комнате на кровати сидела женщина с заостренными от худобы чертами лица. Она еще не успела поднять глаза на посетителей, а я уже налетела сверху и зажала в объятиях, обливаясь слезами облегчения. Мама Зоя жива! Мы все-таки встретились!!!

Эля

— Эля, девочка моя! — шокировано, выдохнула мама мое имя. Дотронулась сухой ладонью до лица, будто проверяя, что я не плод ее воображения, — Как… как ты здесь оказалась?

Пугать маму не стала, сразу вываливая все подробности.

— Приехала к тебе, — осторожно начала издалека, — Скучала и волновалась, что ты без лекарств.

— А почему ты с ней? — мама заметила Лепесток за моей спиной, и указала в ее сторону. — И тебя отправили в изгнание? — обратилась к ней.

Незаметно подмигнула растерявшейся брюнетке.

— Да, Липа, буду теперь здесь жить, — правильно уловила знак Лепесток, отвечая только за себя.

А я поняла, что совсем не знаю, как вести себя дальше. Если речь зайдет обо мне и Зоя узнает обо всех трехмесячных скитаниях, вероятность сердечного приступа слишком высока. Лекарств, больше чем уверена, и здесь тоже никаких нет. Поэтому буду информацию выдавать постепенно.

В первую очередь выяснила о состоянии здоровья Зои. Мои опасения к счастью не подтвердились. Обострения болезни не произошло. Но в последнюю неделю симптомы заболевания дают о себе знать.

Дальше мама рассказала о том, почему ее привезли сюда, вырвав из логова. Оценив порядки и законы общины, она потребовала разрешение уехать домой. Помимо этого пыталась людям открыть глаза и приставала с помощью к довольным и радостным жителям.

Лепесток мне потом объяснила что, если бы Липа была моложе, ее бы как меня постарались сломать. Выдать замуж. Существуют и другие более жестокие методы, которые мне познать не довелось. В дополнение ко всему в общине распространяется внушение о том, что вера способна излечить от всех болезней. От больных тяжелыми заболеваниями избавляются в первую очередь.

Как я понимаю, они и сами пожалели, что привлекли неподдающуюся зомбированию, больную участницу в свое сумасшедшее логово. Здесь Зоя исполняет роль повара и уборщицы. Остальные семь, отправленных в разное время жителей, работают на поле и в парниках, выращивая «специальные» растения для общины.

Вечер пролетел незаметно. Мы с Лепестком заставили маму остаться в комнате и отдыхать после нервного потрясения. А то она совсем ослабла. Приготовили ужин для вернувшихся с поля людей. Они даже не удивились новым лицам. Закончили начатую мамой уборку. И отправились к себе в комнату.

Лепесток продолжала виновато поглядывать в мою сторону. Такое впечатление, будто она меня связала и на телеге привезла.

— Прости еще раз, Кора, что привела тебя к ним. Я же не…

— Не ты привела бы, так кто-то другой, — прервала очередной поток извинений повторно приобретенной соседки, — Перестань. И лучше б ты молчала. Теперь и сама в западне.

— Да-а-а. Я в западне, — не стала отрицать Лепесток. — Два года уже как я в глубокой за-пад-не. — Прикрыла слегка веки и, встряхнув головой, продолжила: — Я помню, что тебя зовут Эля. Но я совсем забыла, о том, что меня когда-то звали Ольга. И в той далекой жизни я была тихим замкнутым подростком. Сторонилась незнакомых людей. Дружить с угрюмой необщительной девочкой тоже никто не спешил. И все мечтала о том, как было бы прекрасно иметь другую семью, когда пряталась от пьяного отца или выслушивала крики вечно недовольной матери.

С тринадцати лет я начала сбегать из дома. В первый раз вернулась быстро и сама. После разборок с родителями попала в больницу вся в синяках и с переломом руки.

Второй раз обратно уже не собиралась. Привели патрульные. Но как раз тогда и состоялось мое знакомство с пастором. Именно он настоял жить дома еще три года, чтоб закрыть прошлую карму. Ты даже представить не можешь, как я ждала оказаться в другом мире, который описывал пастор. Обрести покой, семью и счастье. Это как раз все то, о чем я всегда мечтала.

— Лепесток, — обращаюсь по привычке, — Ты нашла в логове счастье? Исполнились твои мечты?

— В первое время — да, — подтверждает без раздумий, печально усмехнувшись, — Прониклась верой, приняла новую жизнь. Научилась улыбаться и радоваться мелочам. А потом… Стожар ввел в мои обязанности отдаваться ему по каждому требованию. Из месяца в месяц становилось все тягостнее терпеть эти испытания. И в последнее время я начала сопротивляться. Ты видела тогда ночью, чем заканчивалось мое противодействие. Так же как и ты боялась наказаний и прикидывалась счастливой избранной, как могла.

Сейчас я рассказала это все, чтоб ты поняла я только рада уйти оттуда. За жизнь, которая никому не нужна совсем не держусь. Мне и самой за девятнадцать лет она опостылела.

— Перестань. И давай вместе запомним: ты — Оля! Рано еще сдаваться, — постаралась добавить нотки оптимизма для нее.

Веры в ней от этого не прибавилось.

— Если и сбегу мне даже пойти некуда, — горестно всхлипнула новая для меня Оля, смахивая навернувшиеся слезы.

— Вот хоть об этом уже не волнуйся. Я тебя не брошу, — обняла ее, про себя добавляя, если выберемся.

Заснуть совсем не получалось. Оля вспоминала подробности своей жизни в логове. А я пыталась ее успокоить и рассказывала о себе.

Со стороны улицы послышался шум. Отголосок птичьего пения. Разве среди ночи птицы издают такие звуки? Не успела дальше об этом подумать, внимание привлек громкий топот мимо коридору. И одновременно в нос ударил запах гари. Не сговариваясь, Оля понеслась к окну, а я к двери. Распахнула настежь и захлебнулась от дыма. Весь коридор по центру объят пламенем до щиколотки.

— На окнах решетки! — закричала Оля, отодвигая меня внутрь, чтобы захлопнуть дверь.

* * *

Хочу успокоить сильно чувствительных читателей!☺️

Книга относится к жанру современный остросюжетный роман.

Тис

Кто бы знал, как долго тянулось время до наступления темноты. Уткнувшись лбом в стекло наблюдал за улицей. Никого. Все по норам.

Вот уже показалась на небе отчетливо луна, выглянув из-за дымчатых облаков. Сумерки постепенно сползали. И совсем не торопились погрузить меня в необходимую тьму. А и черт с ним. Выглядываю за дверь. И спрятавшись сбоку хижины, хочу убедиться в отсутствии слежки.

Это же надо, какие уверенные в своем закрытом королевстве. Ну, для кого-то может и так, а остальным вроде меня — тюрьма похлеще бастиона.

Окей. Мне только на руку. Знать бы еще, на какую именно. Окончательного плана действий разработать не удалось. Так, только возможные варианты и надежда на счастливый случай.

Вот с такой-то «подмогой» моим вариантам украдкой перебегаю от дома к дому направляясь к конюшне.

Возле желтого ангара опять суета. Точно. Сегодня же день отправки груза. Дориан уже стоит привязанный. Даже попрощаться с другом не смогу. Значит так надо. Осекаю себя. Время поджимает, и отвлекаться нельзя.

Приблизился, наконец, к загону конюшни. Протиснулся в темный сарай. Вот где темень, ни капли света через наглухо сбитые из досок стены. Отсчитал пять шагов и ползком добрался до сваленных снопов.

Где же ты мое сокровище? Где? Зарылся почти с головой, уткнувшись носом в сухие стебли. Упс. Иди ко мне. Потянул сверток из ткани на себя.

Выбрался на улицу и при свете луны раскрыл свои заготовочки.

Так. Что мы имеем?

1. Заточка в количестве одной штуки.

2. Два ножа. Один широкий тесак, второй маленький для чистки овощей. Назовем это — одолжил на кухне. Я же не вор. Потом верну, в следующей жизни.

3. Моток веревки.

С мотком надо быть во всеоружии заранее. Размотал веревку и разрезал на три неравные части, благо длина позволяла. Одну часть самую длинную на всякий случай связал в лассо. Подергал петлю туда-сюда — работает.

Проходя мимо входа в конюшню, еще вспомнил об одном упущении. Только бы девчонки не проснулись. Лошадиное ржание может привлечь лишнее внимание. Осторожно прокрался и схватил свою вторую рубашку, которую переодеваю во время работы. Покидал конюшню под молчаливый стук копыт по перегородке. Спасибо, мои хорошие.

Вооруженный чем попало с армией из беспорядочных мыслей поспешил насколько позволяла мера осторожности дальше.

Возле ангара никого. Быстро же они сегодня. Опыт, мать его. Многостаночники хреновы.

Вычеркнув все лишние пункты, оставался лишь один путь. Как вошел, так и выйду. И желательно в компании. А то, как же я найду среди ночи благостный путь. По этой причине отпал забор. При сильном желании и на гору по отвесной скале можно вскарабкаться, не то, что на пятиметровый забор с колючей проволокой. Знал бы, куда идти потом, так бы и сделал. Но я боялся оставлять Кору хоть, сколько там одну…

Воспоминания отбросили к малышке. Стиснул зубы, сжимая в руке веревку, что есть мочи. Я найду тебя, найду… Продолжая мысленно нашептывать себе, настрой на удачу, все ближе и ближе подходил к посту охраны.

Предпоследний куст перед рывком. Виднеется телега. Разминулись, значит. Вот она проехала вперед, и коричневый бугай закрывает ворота.

Ну что, была не была. Меняю свое имя на Камикадзе.

Проскочил пулей до последнего куста. Зажал в одном рукаве заточку. В другом — тесак. И маленький нож засунул в штанину.

Со стороны двора никого. Вышли все провожать телегу. Потянул ручку, и выглянул за территорию. На камеры с видеонаблюдением братство зажало, полагаясь на круглосуточных рабов. Спасибо, Стожар, хоть за это.

Взгляд уперся в спины двух сторожей в коричневых платьях. Они были увлечены разговором. Помню, когда привезли сюда, встречали трое. Звезды на моей стороне. С троими без огнестрельного ж. па.

— Через два часа вернутся.

— Не, три как минимум.

— Говорю же тебе два. Хочешь поспорить?

— А давай.

Повертел головой по сторонам, других не наблюдалось. Спорщики продолжали молоть одно и то же.

Раскрутил лассо, давая себе почувствовать тяжесть в движении. Выбрал того, что пониже и, прицелившись, накинул петлю на шею.

— Хррр… Брр… — раздался булькающий звук из горла падающего, и мат второго.

— Ах ты тварь!

Он стремительно с квадратными налитыми кровью глазами понесся на меня, вместо того, чтобы помочь приятелю. На то был и расчет!