Ася Сергеева - Прикрой меня

— Выпрямись и по дорожке из цветов подойди к учителю, — зашипела в самое ухо Туча.

И я только сейчас заметила, что стою вначале цветочного ковра, устланного полевыми цветами. Ступила одной ногой и приостановилась. Так не бывает! Должен же быть какой-то выход… Взгляд упал на столб, одиноко стоявший, поодаль от сборища. Пройти через него и опять оказаться здесь?

Пока я сама себе задавала необъяснимые вопросы, инстинкт самосохранения толкал вперед к трону учителя.

— Посмотрите все! — громогласно произнес главный наставник, когда я приблизилась к нему, — Какая у нас красивая невеста!

— Что-о-о-?!! — мой вопросительный возглас утонул в оглушительном ритме барабанного дроби.

* * *

В связи с сокращением пролога, часть текста в конце 6 и начале 7 главы повторяется. Уточнение для тех читателей, которые успели прочитать первоначальный вариант пролога.

Эля

Община создала большой и малый круг вокруг нас и повела хоровод. Внутренний круг двигался быстрее по часовой стрелке, напевая монотонную неизвестную песню. А большой круг напротив неторопливо пританцовывал в обратную сторону. Через каждые одну-две минуты раздавался массовый хлопок или одновременный крик: «Спасемся! Спасемся! Спасемся!»

В глазах быстро начало мелькать и рябить, уши заложило, и голова совсем перестала соображать от шума. Вечер окончательно погрузился во тьму. Незаметно возле трона учителя зажгли факелы, и теперь каждый из малого круга подходил со свечей за огнем.

Засмотрелась на мелькающую картинку и чуть не подпрыгнула от прикосновения учителя. Он взял меня за руку и вывел в самый центр. Как по команде круг расступился и показался мужчина с чашей, в которой полыхал огонь. Если бы не прозвучала фраза о невесте, то моя версия жертвоприношения вполне могла стать реальностью. Спалили бы наверняка. Иначе, зачем столько огня?

Еще о чем-то подумала, и тут же забыла, узнав в мужчине с чашей наглого и бессердечного конюха. Зачем он здесь?!!

Ответ на мой вопрос не заставил себя долго ждать…

— Избранные волей небес, сегодня вы станете мужем и женой! — объявил гуру во всеуслышание торжественным голосом и надел на головы венки из васильков.

И опять, как по мановению волшебной палочки еще громче забили барабаны, и казалось, еще быстрее понесся в разные стороны хоровод. Песни стали громче, и теперь выкрикивали: «Связать! Связать! Связать!»

На мои просьбы и мольбы никто не обратил внимания. Сомневаюсь, что в таком гуле, возможно, было кого-то услышать. Дальнейшие наставления поражали все больше, будто отбрасывая на пару веков назад, когда женщины практически не имели прав перед мужьями.

Апофеозом церемонии оказались слова гуру:

— Всю неделю вы проведете, не расставаясь ни на миг, крепко связанные одной цепью, как символом вашей совместной линии жизни.

Пошатнулась от ужаса, отодвигаясь насколько можно дальше.

Следующая фраза учителя добила меня окончательно…

— Начиная с сегодняшней ночи, вы обязаны зачать новую жизнь, которую принесете в мир на благо общине и всем людям, — дальше он еще что-то продолжал говорить, но я уже не слушала, даже вернее сказать — не слышала.

— Благодарю, отец! Мы постараемся стать достойными спасения избранными, — рассыпался в благодарностях названный жених, часто кланяясь, и заставляя меня повторять тоже самое.

Мой мозг отказывался принимать действительность. В сторону наглого гада вообще старалась не смотреть, уставившись на цепь, которая отблескивала серебром при свете огня. Внутри себя пыталась успокоить, только не особо-то и получалось. Нервный мандраж усиливался с каждой минутой. Община ликовала и поменяла репертуар песен на что-то вроде: «Появись новая жизнь» и «Радуйся потомству». От их заунывных голосов по телу побежали колючие мурашки.

В какой-то момент, после очередных напутственных слов учителя, Тис потянул меня за цепь и направился вперед по цветочному ковру. Вначале по нему пришла я одна, а теперь уходим вместе. Отлично. Занавес. Конец постановки. Только не слышно аплодисментов. Да и на розыгрыш мало похоже. И если бы не двое суток в так называемом канцлере, надежда могла быть крепче.

Дальнейшая перспектива побега начала гаснуть прямо на глазах. Неделя в прикованном состоянии к дикарю будет потеряна. А потом помимо Тучи, еще и конюх станет моим личным надзирателем. И в сете последних событий все сложнее понимать кто Я? Ничтожество, которое называют, как захотят и отдают без права выбора? Или Эля, способная во что ни стало бороться в одиночку против всех? Последнее уже не внушало того оптимизма, с которым пребывала еще днем до церемонии.

Больше всего тяготила последняя установка о зачатии наследника. Детей люблю и мечтаю в будущем стать мамой. Но точно не от наглого навязанного конюха рожать потомство для их общины. Сама мысль отдаваться против воли приводит в ужас…

— Пойди и откажись! — у меня прорезался голос, когда мы отошли от основной массы сборища. — Никто не может заставлять насильно быть вместе! Ты что совсем кретин? — при виде полного игнора уже сорвалась и перешла в конце на крик.

Вместо ответа он отпустил цепь, которую придерживал навесу. И я тут же прогнулась под тяжестью. Или он еще ждал благодарности за облегчение? А так показывает обиду… Полный идиот.

— Куда ты тянешь меня? — остановилась, отгибаясь спиной назад, чтоб ему сложнее стало двигаться.

— В наш дом, — пробормотал себе под нос, но я услышала.

Без посторонних глаз он уже не улыбался и выглядел скорее раздосадованным, чем счастливым новоиспеченным мужем.

— Сам иди куда хочешь! А я живу в городе на… — запнулась на полуслове, а то чуть адрес не выболтала. Не хватало еще ему знать обо мне, скоро сбегу, и он прибежит по следу.

При следующей мысли, чуть не споткнулась через наше «соединение». У них же мой паспорт!!! Капец. Ведь там и прописка, и все данные, и… я в западне… Даже имя отобрали. Получается, что все — жизнь кончилась в двадцать два года. Потому что теперь я в аду. Дикарь натянул резко цепь и увеличил шаги, пришлось идти дальше, подстраиваясь под его движения.

Прошли до конца главной аллеи и оказались возле той самой хижины, из которой несколько часов назад меня вывели.

Тис уверенно, как к себе домой, распахнул дверь, и все так же, не обращая на меня малейшего внимания, поспешил войти. Цепь дернулась, а я не рассчитала шаги из-за ступенек, запуталась и впечаталась лицом в стену. Быстро отпрянула и вообще свалилась на пол с запутанной в цепи ногой. Куда его понесло, думать времени не было, ведь цепь продолжала тянуться вперед и еще сильнее сдавливать лодыжку.

— Вернись назад! Ты слышишь меня, дикарь? Я не могу идти, — застонала и поползла на четвереньках вперед, пока не уткнулась ему в ноги.

— Отзываться буду только на Тис или муж, — в первый раз произнес спокойным ровным голосом, — Все остальное, считаю непозволительным по отношению к главе семьи. Слушайся, Кора, иначе пожалеешь, — так сказал, будто сейчас я радуюсь и прыгаю от счастья, и ни о чем не сожалею.

С трудом выдернув ногу на грани онемения из цепи, захотелось смеяться на нервной почве. Еле сдержалась. Какой он семьи глава? Не моей уж точно! Лучше я одна буду, чем с такими психами связываться.

— Перестань нести бред, — резко осадила принца недоделанного. — Ты для меня никто. И по барабану как тебя зовут. Самое подходящее имя тебе — грубый наглый дикарь. И никогда, слышишь, никогда не запугивай меня. А то сам тогда пожалеешь! — в конце сорвалась и прокричала последнюю фразу.

Хотелось показать ему, не на ту напал. Я могу постоять за себя! А может это все он и подстроил, сам подговорил учителя, отомстить мне? Отвернулась с отвращением от наглой физиономии.

Но не успела, и охнуть, как гад схватил меня сбоку в охапку и потащил вперед по коридору. Руку без наручника прижал к себе, а второй с довеском гири все равно воспользоваться не могла.

— Отпусти меня, дикарь! Ненавижу! Кретин!

Закричала ему в самое ухо и даже головой хотела стукнуть, но он успел отклониться в сторону.

Вот только отпустил меня прямо на кровать. Подумала, что все, теперь отстанет. У дикаря оказались другие планы.

— Раз ты все еще сомневаешься в том кто твой муж, значит, докажу прямо сейчас, — подхватил подол платья, и рванул наверх до шеи полностью обнажив меня.

Слова ругательств застряли в горле. Так близко опасность я еще никогда не чувствовала. Сейчас никакое самовнушение уже не поможет. Ничто не сможет помочь от дикого озабоченного психа.

Вначале дернулся, широко распахнув глаза, будто не ожидал увидеть полностью обнаженное тело. Затем быстро взял себя в руки.

— Хоть в чем-то повезло, — тихо пробормотал скорее сам себе, оценив меня уже не удивленным, а плотоядным взглядом.

Кое-как пыталась прикрыться, ноги переплела между собой, и медленно отползала назад, пока не стукнулась затылком об изголовье кровати. Следующий ход дикаря добил без слов.

Он, наблюдая за моим страхом, поднял свисающую цепь и накинул на другую руку. Затем обмотал, полностью обездвижив. Развел мне в стороны ноги, вставив между них свои. Оказалась полностью раскрыта для него. С тяжелым вздохом уставился на мои складочки и, ни отводя взгляд, начал снимать с себя рубашку.

— Прошу тебя не надо. Я так не могу, — взмолилась о пощаде, чувствуя, как глаза наполнились слезами, — Пожалуйста, не делай этого…

— Учитель дал наставление зачать новую жизнь, повинуйся, — тоном, не терпящим возражений, произнес, потянувшись к завязкам на поясе.

У меня началась истерика, слезы лились по щекам. От чувства собственной беспомощности давило сердце. Пыталась вырвать руки, поднять ноги, но из-за переизбытка эмоций больше дергалась из стороны в сторону, ни на чем не в состоянии сосредоточиться.

— Кора, ты прямо сейчас повинуешься мне или завтра обнимаешь столб. Выбор за тобой, — в металлическом голосе прозвучала угроза, в выполнении которой сомнений не возникало.

Столб! Чуть было не выпалила в тот же миг. Вспомнив о бедной несчастной женщине, стало страшно. Жива ли она? Но я совсем не уверена, что продержусь там больше пяти минут. Дать ему войти в меня? Нууу, почему нет нормальных вариантов…

— Сделай свое наставление, — прошептала уже с закрытыми глазами, — Но только постарайся побыстрее закончить.

Вонзила ногти в ладони, закусила нижнюю губу и стала ждать своей неминуемой участи. Послышался тихий шелест. Приоткрыла веки понять, что он еще затевает. Достал из кулечка флакончик. Открутил крышку и приподнял мне голову.

— Выпей настойку, — приложил горлышко к самим губам.

Подчинилась без слов, и на яд согласная в настоящий момент. На вкус все та же травяная смесь, только более концентрированная. Рот обожгло горечью со спиртом. Откинулась обратно на постель и вновь зажмурилась. Видеть ничего не хочу. Еще и лампа тускло освещает всю комнату, лучше бы совсем выключил свет. Но говорить о чем-либо с дикарем бесполезно и еще более унизительно. Хотя куда уж больше…

Голова резко начала становиться тяжелой, почувствовала, что проваливаюсь в сон, не в силах даже пошевелиться. Последнее, что я смогла ощутить, перед тем как полностью отключилась, было нежное легкое прикосновение к груди.

Эля

Первое, что почувствовала, пробуждаясь от сна — на животе валяются камни. Перевернулась на бок, а камни переползли следом. И только открыв глаза, вспомнился весь вчерашний ужас.

Цепь никуда не делась, а валялась на мне. Все так же я была одета в платье, которое задралось во сне до живота. Рука затекла в наручнике, и чесалась под металлом. Пришлось лечь на другую сторону, чтоб цепь сползла на кровать. И теперь я оказалась лицом к лицу со своим кошмаром. Только источник моих мучений мирно спал, слегка вздрагивая длинными черными ресницами.

Во сне его лицо разгладилось, и без гневного блеска темно-карих очей, казалось, что он самый обычный молодой мужчина. Всегда ли он был таким наглым и грубым? Или стал таким здесь? Больше всего меня тревожил вопрос, как мне избавиться от него. Все мысли обрывались, не находя нужных ответов и объяснений. Главное продержаться неделю, а потом… что-нибудь еще придумаю. Возможно, Прут мне сможет помочь. Хоть блондин тогда так и не сказал ничего конкретного, но он добрый, обязательно поможет.

Захотелось в дубовое царство. Ну вот, мыслю уже как здешние обитатели, слово туалет скоро забуду. Будить дикаря точно не стану, а то проснется псих на мою голову. Заерзала на кровати, пытаясь укрыться простыней. Звякнула цепь и Тис дернулся. Медленно открыв глаза, уставился на меня как на явление из кошмарного сна, тряхнул головой и перевел взгляд на руку и цепь.