Силвиу Абреу - Примирение

—  Которую я не ем! —  со смехом ответила Шерли. —  Ты забыл, что я балерина?

—  Нет, не забыл, но как-то не задумывался, что твой профессионализм распространяется на все области жизни, —  почесав в затылке, сказал Александр. —  Тогда распоряжайся сама, куда нам идти.

—  Куда угодно, —  отозвалась Шерли. —  Всюду подают фрукты, сок, и на этот раз я даже позволю себе несколько тостов и яйцо.

—  А не боишься умереть от переедания? —  осведомился Александр.

—  С тобой я не боюсь ничего! —  заявила Шерли, и они снова рассмеялись.

Раньше Эдмунду не часто можно было застать дома, зато теперь он постоянно сидел у себя в кабинете, дожидаясь телефонных звонков или сам звоня по телефону.

Имение он купил очень быстро и отправил туда присматривать за порядком Бину, а сам остался в Рио, чтобы купить партию лошадей. Но дело это оказалось совсем непростым. Он покупал их уже не один месяц и всё никак не мог найти подходящих.

Часами он обсуждал с доной Диолиндой достоинства и недостатки разных пород, и ни на одной не мог остановиться.

Кроме того, он ходил на соревнования по поло, заводил знакомства среди знатоков и обдумывал устав будущего поло-клуба. В круговороте дел он изредка вспоминал и Бину, но ни руки, ни ноги у него пока до неё не доходили.

—  Не сомневаюсь, что она прекрасно там и одна справляется. А у меня дел просто невпроворот. Я поеду туда только верхом на лошади, —  отвечал Эдмунду тётушке Сарите, когда та беспокоилась о племяннице.

Когда тётушка Сарита посчитала, что её девочка прекрасно справляется одна уже больше полугода, она забила тревогу всерьёз.

—  Ты что, в ссылку её отправил? —  приступила она к Эдмунду с допросом. —  Она тебе всё отдала, а ты вон как теперь с ней обращаешься? Имей в виду, я этого так не оставлю! Я сама к ней поеду и привезу её, мы посмотрим, что она тебе скажет!

Сарита напирала на Эдмунду всей своей массой, и он понял, что с этой дамой шутить нельзя. Диолинда же припомнила, что Клаудиу в курсе многих её грешков, так что с этой парочкой лучше было не ссориться.

—  Мы ведём переговоры с Италией, —  объявила она разгневанной родственнице, которую явно презирала, а втайне побаивалась. —  Как только они немного сбавят цену, мы покупаем лошадей и едем к нашей дорогой Бине. Кстати, она очень обижается, что вы ей так редко звоните и, совсем, не пишете.

—  И не навещаете, —  раздался звучный голос.

Все присутствующие удивлённо повернули головы к двери и застыли, приоткрыв рты. На пороге стояла черноволосая красавица в кожаных штанах в обтяжку и с хлыстом в руках. Загорелая, сверкая белозубой улыбкой, она оглядывала присутствующих.

—  Бина! —  первым очнулся Эдмунду и бросился к жене. —  Да ты просто, просто...

Он не находил слов от восхищения этой новоявленной Дианой, богиней-охотницей.

—  Чудо! —  хладнокровно закончила она за него. – Ну, рассказывайте, как тут у вас дела, —  предложила Бина, усаживаясь в кресло.

И все поняли, что это не просьба, не предложение, а приказ. Похоже было, что Бина и в самом деле справилась, и куда лучше, чем им хотелось бы, —  она стала хозяйкой, и с ней теперь придётся считаться всерьёз.

Эдмунду стал сбивчиво что-то рассказывать о переговорах с Италией, но нашлась, как всегда, Диолинда.

—  Не всем здесь интересны наши дела, —  с великосветской улыбкой сказала она, —  о них мы поговорим завтра, а сейчас отпразднуем радостную встречу. Мы так соскучились без тебя, дорогая! —  И Диолинда открыла широкие объятия своей невестке.

Однако невестка в них не бросилась, и Диолинда сделала вид, будто хотела поправить прическу. После чего позвонила в колокольчик, вызвала прислугу и приказала накрывать на стол.

—  Ты прискакала на лошади? —  с любопытством оглядывая жену, спросил Эдмунду.

Такая Бина ему очень нравилась. Она уже не была провинциальной толстушкой с комплексами, которую никакими силами не дотянуть до хорошо воспитанной, нейтральной и всем приятной замужней дамы. Она стала уверенной в себе спортивной молодой женщиной, которая ни к чему не будет подлаживаться, а будет сама задавать тон.

—  Нет, приехала на джипе, —  небрежно обронила она. —  На лошадях я скачу на ранчо. Ты купил дыру, Эдмунду, страшную дыру, но теперь она будет приносить доход, это я гарантирую. Я бы приехала и раньше, но у меня не было ни минутки свободной.

Она встала и потянулась.

—  Пойду приму душ, —  сообщила она. —  Тётушка, пошли наверх, ты мне поможешь.

Довольная Сарита поднялась со своего места и торжествующе поплыла вслед за племянницей.

Эдмунду сидел потрясённый той новой женщиной, которая появилась у него в доме, а Диолинда вдруг отчётливо поняла, что её царствованию пришёл конец. Хозяйкой в этом доме отныне будет Бина.

Оставшись наедине, тётушка с племянницей обнялись.

—  Деточка моя! Как же я без тебя соскучилась, —  пустила слезу Сарита.

—  И я тоже, —  призналась Бина. —  Ну-ка, давай посмотрим, что там есть у меня в шкафу. Мне хочется произвести впечатление на моего мужа.

—  Не беспокойся, ты уже произвела на него большое впечатление. Ты его просто сразила, моя ягодка.

—  Так ему и надо! —  гордо сказала Бина. —  Если он принц, то я теперь стала королевой. И он очень скоро в этом убедится!

—  А я так за тебя переживала! Мне такие страшные мысли лезли в голову! Ты знаешь, что случилось с Сандрой?

—  А что с ней случилось? —  рассеянно спросила Бина.

Примерив платье, она вертелась в нём перед зеркалом.

—  Ну и толста же я была, страшное дело! —  смеясь, заметила она. —  Из каждого платья теперь мне можно сшить два. Боюсь, что мне так и придётся ужинать в кожаных штанах.

—  Сандра умерла! —  объявила Сарита, скорбно поджав губы.

—  Да ты что! —  И Бина с размаху села на постель. —  Бедная моя подружка! Что же с ней случилось? Когда?

—  Только что похоронили. Ну, не мы, конечно. Её родня.

—  Даже не знаю, что сказать. Пусть земля ей будет пухом. Много она всяких дел натворила и должна была много лет провести в тюрьме. Что же с ней случилось?

—  Я всё сейчас тебе расскажу. Там такая история, такая история, просто ужас!

—  Ну, рассказывай, —  попросила Бина, усаживаясь поудобнее и позабыв про все свои платья.

Слушать ужасную историю приготовилась не одна только Бина, но и Аженор. Он направлялся к себе в комнату, услышал имя Сандры и остановился послушать, что там говорят о его неудачливой внучке. В тюрьме он её не навещал, потому что смертельно боялся, как бы и о нём не вспомнили. Не пошёл и на похороны, испугавшись, что после смерти Сандры он окажется самым главным преступником. Он затаился в доме Диолинды и жил, пока не гнали, на хлебах своей бывшей любовницы.

—  Рассказала нам обо всём этом Лусия. Ты Лусию знаешь, она не сплетница, и всё, что говорит, —  чистая правда. Так вот, ты знала, что Сандра была беременна?

—  Понятия не имела.

Весть за вестью, и одна поразительнее другой.

—  Сандра умерла родами, —  сообщила Сарита.

—  Ах, она бедная, бедная! —  запричитала Бина. —  А с ребёночком что? Тоже умер?

—  Нет, она родила девочку, а сама умерла. И теперь весь вопрос, что будет с девочкой, потому что...

Тут Сарита понизила голос, а Аженор изо всех сил напряг слух. До младенцев ему было мало дела, он их терпеть не мог, а вот всякие таинственные обстоятельства обожал, потому что они всегда сулили поживу.

—  Неизвестно, знает кто-то о девочке, кроме Марты Толедо, или нет, —  сообщила Сарита. —  Умерла Сандра в тюремной больнице, и что уж там приключилось, один Бог ведает.

Сарита вздохнула и вытерла глаза. То же сделала и Бина, после чего Сарита продолжала:

—  Девочку-то должен кто-то взять. А если никто не возьмёт, то отдадут её в воспитательный дом. Вот какая выходит история.

—  Странная история. У этой девочки есть отец, зовут его Александр Толедо, ему и решать, что делать с дочкой, —  рассудила разумная Бина.

—  Так-то оно так, но Александр живёт теперь холостяком в другом городе, и Марта никому не говорит в каком. И ему, похоже, не сообщает, что у него появилась дочка. Потому что не больно-то хочет, чтобы семья Толедо имела отношение к ребёнку Сандры да Силва, которую они и при жизни терпеть не могли. Ещё при жизни Сандры Марта приходила к Лусии советоваться. Она и тогда интересовалась, нельзя ли лишить преступницу родительских прав. А Лусия откуда знает? Лусия считает, что судьбой ребёнка должен заниматься отец. Раз уж он убежал от неё к Сандре, пусть и последствия расхлёбывает! Так она считает и правильно считает.

«Ещё как правильно! —  довольно потёр руки Аженор. —  Если некому взять сироту, то ею займётся прадед, и уж он-то выбьет из паршивых Толедо всё, что полагается получить девчонке. Нужно использовать всё!»

Возможность прибрать к рукам богатеньких Толедо очень обрадовала старого Аженора. Ему порядком под¬надоело жить прихлебателем при Диолинде. Характеры у обоих были не сахарные, и только страх перед расплатой заставил старика согласиться с этим унизительный положением.

—  Я бы хотела сходить к Сандре на могилку, —  сказала Бина. —  Я чувствую себя виноватой перед ней, так занялась своими делами, что ни разу и в тюрьме не навестила. Правда, характер у неё был, сама знаешь, какой. Да и у Эдмунду тоже...

—  Милая ты моя! —  Сарита крепко прижала к пышной груди племянницу. —  К Сандре мы съездим завтра поутру, а сейчас расскажи мне, как ты там бедовала.

Бина только открыла рот, чтобы рассказать, что бедовала она только в самом начале, когда оказалась в глуши без всякой помощи и не знала, за что взяться. Потом осмотрела дом и поняла, что нужно его отремонтировать. Ну и принялась за дело. А потом уж всё пошло своим чередом, одно цеплялось за другое: работа требовала людей, люди —  работы. Со временем нашлись и помощники. Одного из них, самого надёжного, она назначила управляющим, на него и оставила сейчас имение. Она охотно рассказала бы всё это подробно и красочно, но её прервал громкий стук в дверь и голос Эдмунду:

—  Бина! Бина! Не одевайся! Я соскучился!

—  А уж я-то как соскучилась без своего Принца, —  ответила Бина, направляясь к двери.

Сарита расплылась в широкой улыбке:

—  Желаю вам счастья, вам теперь не до меня. —  И выплыла в открытую Биной дверь, в которую тут же влетел Эдмунду. Она тоже была счастлива за свою племянницу.

Дверь захлопнулась и не открывалась до самого утра.

Диолинда поужинала одна и лежала без сна до утра в кровати. Она предчувствовала перемены и пыталась понять, что они сулят ей лично.

После медовой ночи супруги к утру поссорились. Их крики слышались на весь дом.

—  Я буду президентом первого в Бразилии поло-клуба! —  кричал Эдмунду. —  И буду разводить лошадей!

—  Можешь быть кем угодно, но на ферме разводить можно только бычков! —  кричала в ответ Бина.

—  Лошадей!

—  Бычков!

—  Лошадей!

—  Бычков!

Накричавшись, супруги принялись так же бурно целоваться. Однако после любовной скачки они снова поссорились, и Эдмунду упрямо заявил:

—  Завтра же еду на наше ранчо и везу туда партию лошадей!

—  Скатертью дорога! —  пожелала Бина.

—  Мама! —  загремел, спускаясь по лестнице, Эдмунду. —  Собирайся! Мы уезжаем!

Диолинда всплеснула руками и позвала служанку, чтобы та собирала чемоданы.

—  А Бина? —  спросила она.

—  Я остаюсь! —  заявила Бина.

—  Я тоже остаюсь, —  заявил Аженор Диолинде, когда они остались наедине, и она сообщила ему о своём отъезде. —  У меня появились кое-какие дела в городе.

—  Я не могу оставить своего сыночка, —  горделиво сказала она. —  Все могут оставить его, кроме родной мамочки.

—  Ну это ты мне не рассказывай! —  хмуро буркнул Аженор. —  Ты на всё способна. Но к делу это не относится. Похоже, мне здесь предстоит пропасть разного!

—  Успеха тебе, —  равнодушно пожелала Диолинда.

Она была рада избавиться от Аженора, не ссорясь с ним. Вот уж с кем ей не хотелось бы ссориться, так это с Аженором. И ещё, разумеется, с Эдмунду.

Диолинда не собиралась выпускать сыночка из-под своего влияния. Если уж он позвал её, она поедет с ним хоть на край света! А Бина? Она ещё посмотрит, кто кого!

Бина, как и собиралась, отправилась на следующий день с Саритой на кладбище. Для начала они зашли в часовенку и поставили большую свечу на канон, прося, чтобы несчастной простились все её грехи.

—  Вот не молилась Сандра святой Изилде, всегда смеялась над тобой, когда ты ставила ей свечки, —  назидательно говорила Сарита, —  а чем дело кончилось? Для неё бедой, для тебя радостью.