Силвиу Абреу - Примирение

—  Давай помолимся ещё и святой Изилде, —  сказала Бина, —  чтобы она помогла несчастной. Я тоже много грешила в своей жизни, и не моя заслуга, если мне что-то удаётся.

Сандру похоронили на окраинном кладбище, где хоронили своих близких жители Пари, было оно простым и бедным, с незатейливыми крестами и скромными оградами. Если бы не цветы, которые не успели ещё завять, могила Сандры выглядела бы совсем нищей, потому что ни креста, ни ограды там ещё не было —  только дощечка: Сандра да Силва, год рождения и год смерти.

Каково же было удивление Бины, когда она увидела, что возле могилы кто-то сидит. И ещё больше удивилась, увидев Жаманту. Он поднял на Бину полные слёз глаза и сказал:

—  Жаманта убил Сандринью. Жаманта убил.

—  Что ты такое говоришь, Жаманта? Не может этого быть. С чего это ты решил? —  принялась расспрашивать его Бина.

—  Сандринья умерла с тоски, —  объяснил Жаманта. —  Она звала Александра. Она просила: Жаманта, найди его, найди его. Жаманта не нашёл, и Сандринья умерла.

—  Бог забрал Сандру к себе, —  вступила в разговор Сарита. —  Ты тут ни при чём, Жаманта. У тебя голубиная душа, ты и хотел бы, но не можешь никому причинить зла, так что не убивайся.

—  Не убивайся, Жаманта, —  ласково попросила и Бина. —  Мы все горюем о Сандре, и давайте все вместе помолимся, чтобы на небе ей было лучше, чем на земле!

Она взяла Жаманту за руку, и все втроём они стояли молча, молясь о грешной и несчастливой Сандре да Силва, которая так добивалась счастья.

Диолинда с Эдмунду уехали, и Аженору волей-неволей пришлось окунуться в житейские заботы. Для начала ему нужно было обеспечить себя жильём, и он навестил Клементину и Клару.

Как только бородатый старик с угрюмым, недобрым взглядом появился на пороге светлого, увитого цветами домика да Силва-сына, его обитателям стало понятно, что их мирная и счастливая жизнь под угрозой.

—  Ты мне задолжал, Жозе, —  начал старик, —  ты лишил меня дома, построив своё кафе на моей земле.

—  Ты жил в старом вагончике, он стоит на прежнем месте. Кто мешает тебе вернуться туда и жить? —  спокойно возразил Клементину.

Клара с удивлением посмотрела на мужа: что он такое говорит? Если Аженор поселится возле кафе, он одним своим видом всю публику распугает. А не распугает видом, то что-то такое придумает, от чего всем тошно станет!

Но вмешиваться в разговор она не стала, не годится встревать между сыном и отцом.

—  Что ж, он пустой стоит? —  угрюмо осведомился Аженор.

—  Почему пустой? В нём живут Жаманта и Лузенейди, —  ответил сын. —  Будешь выселять их?

Аженор тяжело задумался. Он привык действовать нахрапом, качать права, драть горло. Но велик ли толк орать на Жаманту, добиваясь места в старом вагончике?

—  Я пригляжу себе квартиру, а вы за неё будете платить. Должны же вы мне за аренду земли.

—  Если недорого, будем, —  всё так же спокойно ответил Клементину. —  Но не потому, что должны тебе за аренду, а потому что должны содержать старика отца.

Аженор хмуро взглянул на него исподлобья и ничего не сказал.

—  Даже на внука не посмотрел, —  вздохнула про себя Клара. —  Но может быть, оно и к лучшему.

Как только за Аженором захлопнулась дверь, Клементину подмигнул жене:

—  Ну, что скажешь? Только нам не хватало старика у себя под боком!

—  А я теперь никогда не буду спокойна, —  призналась Клара. —  Всё буду ждать, что-то он ещё выкинет.

—  Он уже старый, —  успокоил её Клементину. —  Больше он, наверное, ничего не будет выкидывать.

—  Ох, как это было бы хорошо!

Аженор искал недолго себе жилье. Он облюбовал комнатёнку с отдельным входом и снял её. Клементину одобрил и комнату, и цену и внёс плату за полгода вперёд.

—  Как там Шерли? —  спросил Аженор у сына про свою любимицу, когда они обмывали пивом в баре новую квартиру Аженора.

—  Наша Шерли танцует, —  с гордостью ответил Клементину. —  Учится сейчас у знаменитой балерины и делает большие успехи. С Адриану у них всё в порядке, с мужем ей повезло, они друг в друге души не чают. В разлуке, конечно, жить тяжеловато, но это ведь не навек. Время от времени она посылает нам весточки. Вот и совсем недавно прислала.

—  Ну-ка покажи, —  попросил Аженор.

Клементину порылся в карманах и достал красивую открытку.

Аженор взял её, повертел и со вздохом принялся читать. В грамоте он был не силён, но на этот раз не пожалел о затраченных усилиях. Шерли писала, что совершенно случайно встретилась с Александром Толедо, который живёт теперь в Порту-Алегри, совсем недалеко от местечка, где расположена её школа. Они теперь часто видятся.

Аженор чуть не подпрыгнул, прочитав эти строчки. Похоже, сама судьба шла ему навстречу и желала успеха.

—  Ты пиши ей построже, разлука до добра не доводит, того и гляди охмурит её какой-нибудь прохвост, —  мрачно посоветовал он, возвращая открытку.

—  Не волнуйся, Шерли не Сандра, —  только и ответил Клементину.

Он любил Александра, восхищался им и в истории с Сандрой сочувствовал скорее ему, чем собственной дочери. Если бы не её безумный характер, всё могло бы кончиться для неё куда благополучнее... Но что об этом говорить? Исправить уже ничего было нельзя. На прощание они выпили за спасение души Сандры и поднялись, собираясь разойтись каждый в свою сторону.

—  Дай-ка мне адресок Шерли, —  вдруг спохватился Аженор. —  Может, сподоблюсь, напишу ей. Она меня всегда любила, ей будет приятно.

Клементину написал ему адрес, и отец с сыном распрощались.

Второй визит Аженор нанёс Марте.

Марта содрогнулась, увидев лохматого, нарочито неопрятного Аженора, который вломился к ней в гостиную и уселся на диване.

—  Чем обязана? — холодно спросила она.

—  Пришёл узнать о судьбе моей правнучки. Что там её отец решил? Вы должны были бы всю родню собрать да и сообщить.

Марта поджала губы.

—  Я никому не обязана отчётом, —  произнесла она.

—  Ну, раз не обязана, так придётся мне с самим Александром этот вопрос обсудить, —  проговорил Аженор, поднимаясь.

Марта с удовлетворением подумала: как хорошо, что Александр далеко! Какое это счастье!

—  Да-да, обсуждайте с ним, —  произнесла она вслух, внутренне рассмеявшись: «Только долго вам придётся его искать, и я вам в этом не помощница!»

—  Напишу ему в Порту-Алегри, —  с растяжкой сказал Аженор, —  что беру к себе девочку, и пусть назначит ей алименты на воспитание. А ваш муж, Сезар Толедо, пусть аккуратно мне их выплачивает. Думаю, мы договоримся полюбовно, без суда. А если понадобится, можно и в суд обратиться.

Марта побледнела. Откуда этот отвратительный старик мог узнать, где находится Александр?

—  Мне кажется, вы заинтересованы не столько в девочке, сколько в алиментах, —  резко сказала она.

—  Это вам так кажется, дорогая, —  фамильярно ответил Аженор. —  У меня единственная правнучка, она осталась сиротой, и естественно, что я о ней беспокоюсь.

—  А раз так, то, наверное, лучше доверить её более состоятельным людям, —  предположила Марта.

—  Так и я могу стать состоятельным, если вы мне будете выплачивать достаточную сумму.

—  Я могу вам заплатить за то, чтобы вы не вмешивались в её судьбу, —  предложила Марта.

—  Предлагаешь продать мою родную правнучку? —  грозно спросил Аженор. —  Это ты мне предлагаешь? Недаром говорят, что у богатых нет сердца! Вам кажется, что если человек беден, то он готов за деньги на всё? Нет, дорогая, ошибаешься! Не на такого напала!

—  Я предлагаю вам просто помощь, —  сказала она, —  и ничего больше.

—  Ну ладно, —  согласился Аженор. —  Помощь от родни, я так и быть, приму. Мы теперь одна семья, нужно помогать друг другу.

Марта внутренне содрогнулась при этих словах —  только этого ей ещё не хватало!

Она пошла за кошельком и дала старику несколько купюр.

—  Если вам ещё что-нибудь понадобится, всегда можете обращаться, буду рада помочь, —  сказала она, превозмогая отвращение.

Аженор засунул в карман деньги и проговорил:

—  Странно, почему это ваш сынок ещё не приехал? Уж кому-кому, а ему-то положено быть на месте! Если на ближайшей неделе не приедет, придётся ему написать.

С этими словами Аженор ушёл. Он был доволен достигнутым результатом. Похоже, он нашёл для себя дойную коровку и она теперь будет верно ему служить.

Очень довольный, он побрёл потихоньку домой. Торопиться ему было некуда. Он поглядывал по сторонам, похрустывая в кармане новыми бумажками. Первое, что он купил на эти деньги, был конверт, почтовая бумага и шариковая ручка, а потом уж копчёное мясо, которое он до сих пор любил, и бутылка дешёвого красного вина.

С удовольствием поужинав, он написал Шерли. Писал он долго, но остался очень доволен. Особенно припиской: «Я рад, что тебе помогает Александр Толедо. Он учёный человек, может дать полезный совет. Пришли мне его адрес, я хочу его поблагодарить за помощь».

О смерти Сандры он Шерли не написал. Не спросил и Клементину, сообщил ли он Шерли о её смерти. Похоже, что нет. Всем им, кажется, нет дела до умерших.

Аженор сидел на кровати и думал, что хотя они с Сандрой терпеть друг друга не могли, но, в конце концов, в старости обеспечила его безбедной жизнью Сандра. И ещё он затосковал о своём доме, вспомнил, какие устраивал фейерверки.

«Почему бы мне не навестить Жаманту? —  подумал он. —  Он ведь за это время женился!»

Он прошёл одну улицу, повернул на вторую и с удивлением остановился: прямо перед ним из машины вышла Марта и вошла в небольшой домик.

«Интересно, кого это навещает в нашем квартале моя богатая родственница? —  стал размышлять Аженор. —  Чует моё сердце, что любовника. Придётся за ней последить и потом поговорить с её мужем».

Аженор привёл Марту в отчаяние. Она поняла, что судьба приготовила ей новое испытание и снова заманила её в ловушку.

«Ах, Александр! Александр! —  посетовала она. —  Что же ты наделал, выбрав себе такую жену! Теперь до конца своих дней к нам будет приходить этот мерзкий старик, изображать родственные чувства и вымогать деньги!»

Как ему помешать, чтобы он не писал Александру? Что же ей предпринять?

Марта села и тяжело задумалась. Она должна была найти выход, прийти к какому-то решению. И она судорожно искала его.

Смерть Сандры тяжело подействовала на Марту. Пока та была жива, она чувствовала свою правоту, всеми силами борясь с бывшей невесткой и защищая счастье и покой своего сына. Но вот она умерла, и никакой правоты у Марты уже не было. Остался младенец, которого Марта ни за что не хотела принимать в семью. О котором не говорила ни сыну, ни мужу. Марту томило чувство вины, но она упорствовала в своём неприятии новой маленькой Сандры. Теперь, после посещения Аженора, она вновь почувствовала себя правой: её долгом, священным безусловным долгом было избавить своих близких от потомства Сандры и её родни.

Из тюрьмы девочке была прямая дорога в воспитательный дом, но Марта, разумеется, не могла отдать туда дочку Александра. Что же ей оставалось делать?

Марта провела бессонную ночь, а наутро решила снова поехать и посоветоваться с Лусией, надеясь опять обрести в ней союзницу. В прошлый раз та дала ей дельные советы, была очень доброжелательна. Может, и на этот раз посоветует что-то.

Лусия не могла хорошо относиться к Сандре и должна была принять сторону Марты. Как-никак она тоже любила Александра, а значит, желала ему добра и понимала, из-за чего так тревожится Марта.

Марте пришла в голову мысль об опеке. Кто мог бы взять её на себя, избавив тем самым Александра от хлопот и беспокойства, а Марту от необходимости сообщать ему о дочери? Может быть, Клара и Клементину?

Но Лусия на этот раз не поддержала Марту. Вопрос об опеке она отмела сразу.

—  У ребёнка есть отец, и он будет отвечать за его судьбу! —  резко ответила она.

—  Но я же тебе говорила, Лусия, что Александр узнает об этом ребёнке последним, —  напомнила ей Марта.

—  И ты хочешь сказать, что он до сих пор ничего не знает? —  поразилась Лусия.

—  Разумеется, нет! —  отрезала Марта.

—  Я могла тебя понять, когда этот ребёнок мог быть орудием в руках Сандры, но сейчас речь идёт о слабом, беззащитном существе. Оно лишилось матери, а ты хочешь лишить его и отца? —  гневно спросила Лусия.

—  Ты меня не понимаешь! —  рассердилась Марта. —  У меня есть основания, и очень весомые...